Проза - Категория журнала Самиздат

Я стою посреди дождя, как дурак, без рыла и без банта.

Мы сидели друг против друга и улыбались. Она очень хвалила мои произведения
и была рада, что я принесла ей новые для критического разбора.
- Посмотрим, что у тебя тут, - она разгладила листы и углубилась в чтение.
Лицо ее вдруг исказила гримаса недовольства. - Ты почему так не уважаешь
читателей?
- Я? - я даже поперхнулась. - Не поняла ваш упрек...

Бзззз-бзз-ззз…. Пролетел комарик, а чего ему летать то? На улице же холодно, да и здравый смысл подсказывает измученному мозгу, что в феврале комарики не летают…

инсaн аль-`айн фи-ль бахр аль-`имa*
человек глаза в облачном море

Этот цикл родился из шести больших акварелей на "исламскую" тему, написанных весной 2002 года, и размышлений над прочитанным:

Притчи из книги "Зеркало совершенства. Истории странствующих суфиев";
Философия Великого шейха Мохиддина Ибн Араби (1165-1240) и его "Геммы мудрости" в книге А.В.Смирнова "Великий шейх суфизма";
И, конечно, Коран (в переводе Крачковского).

Александр Сергеевич Человек и Александра Гавриловна Покойная
Великий русский мужик Емельян Афанасьевич Бакенбардов
Красная шапочка и сокровенная волчья правда
Александр Анаксагорович Бенкендорф - человек и потомок
Сказка о времени, о сне, о душе и теле и бабочке Чжуан Чжоу

Древние греки знали, что корни сущего свисают в Хаос. Наш мир создала Любовь. Её можно представлять себе в виде очень сложной генетической программы, записанной иероглифами, высеченными на гладкой поверхности протонов и нейтронов...

Ты спросишь меня "Кто ты?"
Я отвечу: "Я тот, кто часто прощается, чтобы всегда быть рядом."

Это книжка о деревушке, потерянной...

то ли в шири российских просторов,
то ли в выси древних времён,
то ли в глубине человеческого сердца.

Анна успела рассмотреть горящие красным глаза существа за рулем - нет, их намного больше, чем она думала! Анна с силой ударила по капоту мчащегося на нее грузовика, и тот полетел в сторону, снося людей и преграды на своем пути.

Когда наступает на улицах тишина и хрустит под ногами белый снег, когда звезды ажигаются ярче солнца на небе, когда городская елочка-красавица дарит свои улыбки-огоньки всем прохожим, тогда чувствуется приближающееся Рождество...

Если очень долго идти по выжженному солнцем третьему миру, обязательно приходишь на кладбище. По трассам мчатся потоки комфортабельных автомобилей, останавливаются на автозаправках.
Водители прислушиваются к тому, как топливо заполняет голодные баки, и закуривают сигарету.

Жили-были Дундук и Дундило.
Дундук был хозяйственный парень: имел дом, огород, внедорожник и женщину. А Дундило был так себе хозяйственник: жил по сьёмным хатам, увлекался походами, случайным сексом и кунг-фу.
И вот как-то встретились они на небольшой полянке вдали от посторонних глаз, и попросил Дундук:
- Слушай, Дундило... вот у меня всё есть, и живу я кучеряво. Научи меня кунг-фу для полноты счастья!

Кто ты? Откуда пришла и куда идёшь? Что в твоём рюкзачке, что под трёхцветным ямайским беретом?
Ты не боишься думать поперёк, быть не такой как все. Ты постоянно спрашиваешь себя "Почему?", а ответив, получаешь новые "Почему". И эта захватывающая игра тебе нравится. Нравится познавать. Ты любопытна, как кошка, и это твоё любопытство не признает навязанных обществом глупых ограничений. Ты знаешь кто такой дон Хуан и что такое калипсол. Ты прыгала с парашютом и ездила в Питер стопом. Одна. Ты первая в классе лишилась девственности и первой

Наверное, я сошла с ума! Зачем я пишу? Этим обычно занимаются подростки, поздравляю себя! Приехали!
Ну, если задуматься, то между нами, то есть возрастом, подростковым и моим, много общего. Это как если сравнивать больного и здорового человека. Еще и уже. Уже усталость, еще - ожидание чего-то. Чего может, никогда не будет. Ладно, это скорее говорит хандра, чем я. Это говорит обида, как у ребенка, которому обещали красивую игрушку или интересную, незабываемую прогулку и обманули. Все зря. И обиды тоже. Никто, ничего не обещал. Были мечты или как говорят, ...

Свет полной луны будит меня. Я просыпаюсь. Легко ступая по полу, продвигаюсь к приоткрытой в балконной двери. Скольжу сначала тенью, наливаясь с каждой секундой силой и проявляясь чётче и чётче. Шагаю на шероховатую, бетонную поверхность балкона. На миг замираю, подняв лицо к луне. Прищуриваюсь, купаясь в её свете. И одним плавным движением вскакиваю на перила балкона. Потом переступая мелкими шажочками, иду по нему. Поворачиваю на его изгибе и широким шагом соскакиваю на узкий карниз, идущий вдоль стены 14-ти этажки.

Я ненавижу себя. Я много лет ненавижу себя….

1986 год. Мне позвонил Пашка и сообщил, что он поссорился со своей Маринкой и у него есть «чирик». Я задумался.
- Слушай, Паш, ко мне через час Юлька придет, – пробубнил я виновато.
- Ты чё, Алик, какая Юлька? Мы же друзья навеки, мы мужики, а бабы – так…

Москва, как всегда молодеет. Расширяется, растет ввысь и становится похожей на настоящую европейскую столицу. К нам едут забытые и новые звезды эстрады и оперной сцены, художники, политики и просто тусовщики со всего мира. Ночные клубы на любой вкус, на любой возраст. В них любят тусоваться молодое поколение, те кому за 30 лет и горячие парни с кавказских республик. Москва – город контрастов и жизнь сплошной контраст.

Фрадков на встрече с Путиным в Кремле сказал:
"Налогоплательщик хочет знать, куда идут бюджетные деньги».

От такого заявления может и кондратий хватить. Мы, может, и хотели знать, но никто ж не спросит…
А бурные аплодисменты падкого на такие новости населения обеспечены.
Было, было это уже в 70-80-е годы ХХ столетия. Молодые не помнят времена «застоя» и думают, что наступает новая жизнь, старикам вновь вернули надежду на…

Красная площадь. Как все нормальные москвичи, я здесь бываю по очень особым случаям, примерно один раз в 5 лет. Постоял у мавзолея Ленина. Ах, всё-таки власть загадочных российских демократов у нас все правильно рассчитала, они переименовали улицы городов на исторический лад, но на главные символы государства замахнуться сил не хватило. Вот так и лежит в бодром нездравии товарищ Ленин в своём склепе, символизируя о духовной недоразвитости нашего государства и "правильной" политике, которую ведут высшие власти.

Чего не делает по утрам Сидор Кобылкин? Не пьет кофе. Об этом все знают. А что делает? Если ночью не заливал соседей снизу, то утром ищет остатки алкоголя под всеми предметами, куда могла закатиться бутылка. Обычно находит. Для оживления организма хватает одной рюмки. В один из дней он засунул свою дурную головушку под кровать и обнаружил конверт с письмом. Нераспакованый. С маркой.

Адольф Макарыч проснулся и решил, что не мешало бы сделать зарядку и выпить стакан сока. Так он думал ежедневно на протяжении 30 лет. Но супруга, которая была вечно всем недовольна на протяжении 30 лет, не давала ему и шанса помолодеть и кормила с утра яичницей из трёх яиц с тремя бутербродами с салом. Агрепина - так звали жену милиционера, - была родом с Украины и не могла отказать себе в удовольствии травить свое окружение вредной украинской пищей.

Всё утро из унитаза сквозило. «Не к добру, - решил Сидор Кобылкин, - или к непрошенным гостям». И не угадал. Гость оказался весьма даже прошенный. Пока Сидор усердно вытаскивал закатившуюся бутылку из-под ванной, позвонили в дверь. «Бздынь»…. «бздынь» – сначала робко, а потом уже настойчивей, – «бздынь- бздынь- бздынь». С трудом вытащив голову из-под чугунной ванны и матюгаясь, Сидор пошел открывать дверь. На пороге стоял здешний участковый Адольф Макарович.

Вечер. Час пик. Вагон 26-го маршрута набит людскими телами как сельди в бочке. Я протискиваюсь до ближайшей штанги, вцепляюсь в неё и под стук и вздрагивание вагона, под покачивание тел в такт всему этому "уплываю" в раздумья. Я устал. Хочу домой под горячий душ и в постель.
- Вы сходите?

Раннее утро. Душ. Завтрак. Первая сигарета с самой сладкой первой затяжкой. Поворот ключа в замке. Визжание лифта. Стук каблуков по бетонным ступеням. Удар яркого солнечного света в глаза, при выходе из подъезда. Неторопливые шаги в 100 метровой дистанции от дома до остановки трамвая. Мельтешение и лавирование в судорожной толпе, не поддающейся нормальной логике. Почему когда я иду к остановке, всё почему-то идут от неё, то есть мне навстречу.

Хрум. Хрум. Хрум. Секундная стрелка кварцевых часов откусывает секунды, на мгновение замирает, как бы смакуя, пережёвывая и проглатывая их. И снова. Хрум. Очередную порцию. Замыкает круг на циферблате, как бы облизываясь съеденной минуте.