Все публикации автора svetinroman

Серые дни упираются в серые дни,
Как в зад фуры упираются подержанные жигули.
Когда косой дождь лупит нещадно стекло,
Когда удивляешься, как же далеко тебя занесло,
Когда приготовленный ужин наверняка остыл,
Когда на фотографиях появляется уже не первый сын,
Когда в голове заблудились дурацкие мысли,
Когда на столе только кола и виски
Когда асфальтом на небе висят облака,
Когда вечером нужно меда и стакан молока...
Необходима газета и чуток табака-
Выкури день. Так, чтобы наверняка.

Будет ночь накануне разлук,
на кону будет сердце горящее,
обрамленное сотнями рук.
А из будущего в настоящее
звук ударов отсутствия сердца,
прибежит и попросит,рыдая,
чтоб спасли в себе мы младенца
из гнилого и вечного рая.

Мерзки те, кто гнушаются своих идей,
Как десятков сваренных в утробе детей.
Стоя посреди города из лачуг и церквей,
Я плачу, что нет людей.
Нет людей.

И хоть пей ты, хоть пой-
Не перевоешь сотнеглотный вой,
Не перемолчишь отсиженный языковой геморрой.
Просто надо думать головой.
Своей головой.

Что вам осталось? Плавать
в аквариумном затишье душном-

Я бреду по безлюдной деревне-
Смеясь, её вымерла жизнь.
Тонет она в сером небе,
Крышами взмывая ввысь.

Печально смотрят на меня
Окна, подвластные во'рам.
Чуть не плача, гниёт земля
За железным, могильным забором.

И, наверно, пройдут века,
Оставляя безжалостный след?..
Рядом уныло плещет река,
В глубине утаив ответ.

В шею яростно дыша
И руками помогая,
Я любил тебя, душа...
Отлюбил и отдыхаю.

Пошёл он в жопу,этот мир.
С его заклиненным оргазмом,

Во мраке ночи сокровенном
И в тишине, что режет слух…

Разорванный в клочья друзьями
И скукой, что делали дни.

Я врал себе,
Ну а ты мне.
А вместе мы создали театр,

Сотни взглядов из масок
Смотрят слепо на клоуна,
Вторят смехом и телом
И в финале поклоном.

Страх и ужас не в теме-
Их давно позабыли,

Первостатейные сукины дети (1)
Плодятся и ходят гурьбой
от дома и до аптеки (2),
а после - обратно домой:
грызть карандаш до ночи,
комкать и рвать бумагу...
Плачут,кричат,бормочут,
но знают,что жизненно надо
оставить сзади хоть строчку-
ту квинтэссенцию времени (3),
что дарят обычно бессрочно
в зазебренных стенах империи... (4)
и пусть себе бродят (5) стадами,
не так уж это и грустно-
творить на глазах искусство
и прятаться между холмами (6).

Хочется быть сотней долларов,
Чтобы нравится всем, кому это может прийти голову.
И, продаваясь, по-голливудски улыбаться,
Продаваться, с потрохами продаваться.
Чтоб меня проели, прожили, пропили,
Чтобы меня в клубах засовывали в бикини,
Чтоб меня протрахали, потеряли, снова нашли,
Чтобы мной нюхали порох, копили под глазами мешки...
Наверное, без меня ад стал бы раем...
Но мы не делаем- мы только предполагаем.
Затискайте меня досмерти, я полностью ваш-
Целых сто долларов одной бумажкой!

Вечер. Звонит телефон. Поднимаю трубку и через помехи слышу старый, немного скрипучий, но необыкновенно нежный женский голос:
- Здравствуйте. А Серёжу можно?
- Здравствуйте,- говорю, – тут таких нет. Вы ошиблись номером.

Головы рассекают гладь реки,
Как голодные утки в середине мая:
Так же оставляют V-образные штрихи
Пародируя косую крышу гнилого сарая.

После раската солнца,
перед закатом грома
в поле два незнакомца
так и не стали знакомы.

Все мы перечитали Маяковского,
Или недочитали, что тоже грустно.
И непонятно-с ним слишком полно,
А без него слишком пусто.

Я пришёл домой, по обыкновению сильно хлопнув дверью. Родные всё время твердят мне, что рано или поздно я просто вышибу её вместе с косяком. Да ну и пусть, зато точно знаю, что закрыл.
Кинул сумку на пол, тело- на диван.
Действительно, после уборки стало легче дышать, чётче видеть, образней говорить. Занавески волновались из-за сквозняка , сочившегося из окна: как он там, что поделывает, не холодно ли ему изменчивыми московскими ночами?.. А ужин стыл, а я сидел, и мне было глубоко плевать. Ну, насколько глубоко, насколько позволяет плоская тарелка.
В окно постучались. Я бы не удивился, будь я пьян. А так- довольно сильно удивился, даже вспомнил чью-то мать, чёрта и соседскую собаку, которая женского пола от природы. По крайней мере, я так думаю.

Я лежу с больной головой,
Мои слова не ладят со мной.
Мне не страшен завтрашний день-
Я просто забыл, что было вчера.
У меня два порока: страсть и лень.
Мне первый дает дожить до утра.
А лень...я- не я, язык не мой.
Я просто лежу с больной головой.

Уже полчаса завтра-это сегодня,
Уже бесконечность сегодня-это вчера.

Серые дни упираются в серые дни,
Как в зад фуры упираются подержанные жигули.
Когда косой дождь лупит нещадно стекло,
Когда удивляешься, как же далеко тебя занесло,

Две бабы одного идиота-алкоголика,
Которые последнему больше не нужны,
Грызут среднюю линию любовного треугольника-
Несущую конструкцию хрупкой души.

Выкуривая ночью сигарету в подъезде,
Я скучаю по тех, кто в отъезде, в далеком отъезде.
Пускаю дым в грязный до одури потолок
И жалею о том, что сделал, чего сделать не смог.
Слушаю истошные визги сигнализаций машин...
Родная, пойми, у них нет души,нет души,
Нет ничего, кроме заплеванных пепельниц,
Ради чего можно разбивать голову, падая ниц,
Да и чем мы лучше, если каждый немного придурок?..
Я докурил и выбросил в окно окурок.

***
Поле мирно дышит туманом,
закат укатил,зацепив провода.
А завтра придет,и опять очень рано
Сегодня оставит вчера без следа.

И снова не новый рассвет над рекой,
подернутый дымом натопленных бань,
предскажет полуденный,горький зной,
которого нет зимой,а жаль.

Твой шёпот рук оставил строки,
Горячей сталью заклеймил
Грубейшие души пороки.
Залил водой... Нет, не остыл.

Исчезнут в дерзкой полутьме
Наши неясные намёки.
Сидеть мне грустно в тишине
Размашисто сойдя с дороги.

Отвёл я взгляд- солнце не грело,
Хоть рядом тысячи зарниц.
Всё потому что ты смотрела
исподтишка, из под ресниц.

Ты-мой полёт,
Моё дыханье,
Мой звездолёт,
И пониманье.
Моя луна средь тёмной ночи,
И воздух мой, перо и почерк,
И чистый лист, стотомный сборник,
Я -талый снег, а ты-мой дворник.
Ты- парус мой в открытом море,
Ты- утешенье в страшном горе,
Мои молитвы, сны и грусть,
Забыто время-ну и пусть.
Моё желанье,снопы искр,
Вселенная, планета, жизнь.

Прищурясь, к солнцу боком встал,
Смотрел, огромный, человечный,
Как свечи в окнах зажигал
Немного грустный с виду вечер.

Печально глядя на прохожих,
Рыдал. Наплакал целый пруд-
Зажали подло меж похожих,
Как капли, грубых серых груд.

Нет никого, и даже бога,
Кто видел просто друга в нём.
На Патриарших одиноко
Стоит бездомный
Жёлтый Дом.

Одни в сыром подвале,
Где воздух глух и твёрд,
Сидели мы и молчали.
В углу прихихикивал чёрт.

Сидели и просто смотрели
В глаза, в глубину. Темнота
Сгущалась. И запах постели
Струился в подвал из окна.

Душистый дым сигареты
Укутал и отнял у нас
Последнюю волю.
А где мы?..
В подвале около вас.

Он молча лежал
на разлинованной
паперти,
Выковыривая
острие пера из затухающего
сердца.
И не было рядом
ни маменьки,
ни папеньки-
Никто не смог
спасти
вечного младенца.

Я буду валяться на тротуаре,
Как позапрошлогодний гандон.
И небо цвета драной вуали
Закроет от бога мой нищенский дом.

Мне сточный воды- будут шампанским,
Дерьмо собачье- ананасами.
Я буду себя усилием адским
Заставлять пялиться в ночное небо со стразами!.

Во сне я буду нюхать цветочки в вазах,
В реальности- смердящий запах собственной кожи,
Развалившись посреди поля до горизонта из унитазов.
Но буду летать в облаках, одно на другое не похожих.

Пускай время точит нити времён,
Себе перегрызая горло.
Я буду валяться один под дождём,
Снимая в воображении порно.