Ты помнишь всё, конечно, без сомненья,
Как в детстве томик Пушкина листал,
И с пор тех давних зуд стихосложенья
Тебя ни на минуту не бросал.

Полный текст "Логического раз/дела" см. на сайте: antinati.narod.ru

e-mail: [email protected]

Названия не знаю, но очень понравилась эта притча.

Хочешь, я покажу тебе твою жизнь?
— Хочу, Господи.
Тело человека подхватил ласковый ветер, вознёс над появившимся внизу пейзажем: горы, ущелья, провалы, нагромождения скал, пустыня. Человек заметил пересекавшие пески две цепочки следов.
— Что это, Господи?
— Это и есть твоя жизнь, идущий.
— А почему след не один?
— Я шёл рядом с тобой.
— Но иногда один след исчезает…
— Это самые трудные участки твоей жизни.
— Почему же ты меня покидал, Господи, когда мне было так трудно?
— Я не покидал тебя, идущий…это я нёс тебя на руках…

Итсточник http://prichi.net/

Безумие и равнодушие - две стороны одной медали.
Справедливость и милосердие - вот два основных закона по которым должен жить мир. Но почеиу он так не живет?

Написал первую главу,дальше писать не могу.
Писать фэнтази на чужой крови нельзя.Для продолжения повествования мне нужны рассказы очевидцев.Пишите.Жду.
И вообще-то странно у моих рассказов достаточно высокий уровень читаемости,а отзывов нет.Хотелось-бы услышать Ваше мнение уважаемые читатели. То что опубликовал-мои первые призведения.Литеатура это или графоманство? Пишите, для меня это важно.
С уважением. А.Б.

Написал Разведку в пику фильмам вроде "Диверсантов".Нельзя о этой войне снимать такое "кино", а тем более показывать всему миру эти приключения "Неуловимых".Нельзя!
Ведь до сих пор больно.

... зря опубликовал.Жалею. Ошибка.

Выбор...Какой? У него между совестью и долгом. А ваш? Выбор есть всегда.Не всегда
есть возможность выбора, очень трудно быть мужественным наедине со своей совестью.

если синюшными худыми ступнями не говорить жене не слова, можно зашаркать гораздо дальше ванной комнаты...

Во так вот

Я СЕБЯ УЗНАЛ

Подпалила осень виноградник,
Облетела каряя листва.
В этой жизни я небесный странник –
Метеор сгорающий дотла.

На дорогу лёг туман холодный.
Ничего не видно впереди.
За моей спиной рюкзак походный
И почти пол века позади.

Говорят, что к лучшему потери –
Значит нужно многое терять.
По Писанию – стучаться в двери,
А, отжив, покорно умирать.

Я успел в потоке жизни спешной
Описать рождение зари…
И о том, как в детстве под черешней –
В трубку дул из мыла пузыри.

И не думал я, что вспыхнет осень –
Полетит сожжённая листва…
И что лет не будет больше восемь,
А черешню спилят на дрова.

Мне теперь всё чаще снится лето…,
Мальчуган, что переплыл Урал,
Курящий лозу, как сигарету.
Это я?! Да! Я себя – узнал.


























* * *

Полумесяц в небе как бердыш –
Под защитой звёздная обитель.
…Что же ты мне душу бередишь,
Добавляя траурный краситель?

Сквозь прозрачный белоснежный тюль
Льётся тьма новорожденной ночи.
Не юли ты, предо мною, Юль, –
Оправданьям верю я – не очень.

Озарилось утро синевой
Новый день присел на покрывало.
Я не знаю, Юля, что со мной,
Но тебя вдруг для меня – не стало.

Зашумел разноголосый двор –
Птичий хор воспрянул бодрой песней.
Недопитый горечью кагор,
Да мираж, манящий к поднебесью…

И пускай трезвонит телефон.
Я сжигаю прошлое – напалмом…
Ты была. – И мой тебе поклон. –
За всё – то, – что называлось шармом…
























ПАСХА

Твои руки пахнут ванилином.
Тесто сдобное в тазу для куличей.
Ах, Ирина… Милая Ирина!
Жизнь людская – состоит из мелочей.

Как бы время нас ни шинковало…
На стальные пики шампуров.
Наше чувство, к счастью, выживало –
Из пучины бедствий и грехов.

А сегодня на планете – Пасха! –
Сладкий запах смазанных блинов,
Творог с черносливом, яйца в красках… –
Разговор до ранних петухов…

Равноденствия весеннего – кончина.
И какой же праздник без вина?!
Ах, Ирина!.. Милая, Ирина!
За Иисуса, первую – до дна!

Через час начнется суматоха –
Поздравленья близких и друзей…
Я по жизни непролазный тёха –
Укротитель собственных теней.

Так позволь три раза поцелую,
Я тебя в ланиты и уста –
Под гармошку певчую, хмельную.
«Пьющую» сливянку – без тоста.

А заря на небе, как рябина! –
Ягодами вызревших лучей!
Ах, Ирина! Милая, Ирина!
Счастье состоит из мелочей.






















* * *

Дождём серебрится листва за окном.
И ливень кричит: «Не скучай!..»
И что будет с жизнью сейчас и потом –
Попробуй, в сердцах, угадай…

И я не отвечу на этот вопрос –
Увязший в словах и грехах.
…Меня вчера ветер на крыльях унёс,
И бросил к реке впопыхах.

Я ночь торопил пробираясь в бреду
По чёрному пеплу золы…
Клянусь, что туда я опять не приду –
Уж, больно предчувствия – злы.

Объевшись луны, исступлением злой –
Галопом, скача рысаком…
Я ржанье поднял! Нет, не ржанье, а вой!
И с яра метнулся рывком. –

На сушу, сбежав от холодной воды,
Рыча в полусонном аду,
Увидев вдруг мутную тень сатаны, –
Я понял «родную» беду.





























* * *

Слякоть ложится на спины дорог,
Ветер палит из двустволки…
Я выхожу в размазню без сапог
В тапках и белой футболке.

Видно ноябрь, как и я – без ума… –
Сопли из носа – простужен.
Что же с погодой?! Когда же зима?! –
Чтоб подморозило лужи…

Ветки терновника, будто в слезах –
Всхлипы осеннего неба.
Капли дождя у меня на глазах –
Видно такая потреба.

Жизнь не под силу обычным зубам,
Нужно стальные протезы!
Я ноябрю нынче душу отдам
В шрамах и гнойных порезах.

Вот и снежинка упала на грудь,
Мелочь, а всё же приятно.
Ты только губы мои – не забудь! –
Я ухожу безвозвратно.

Я уплываю в холодный причал,
Где мерзлота и торосы.
Жаль, что не всё я тебе рассказал,
Значит, остались вопросы…



























* * *

Какая, право, красота! –
Младой весной залито поле.
Куда то делась суета –
Невыносимая до боли…

Орёл – Могильник надо мной, –
Кружит, взмывая в поднебесье,
И тишина над головой,
Как перламутровая песня.

Природный девственный покой.
В нём голос мой, – что грохот грома.
И я иду с самим собой,
А в сердце, – нежность и истома.

И воздух будто бы цветной –
Льёт переливы гамм душистых…
Какая степь! Какой покой! –
Голубизна раздолий чистых.

Белеет первая звезда
На потускневшем небосклоне.
В лад блеяньем «поют» стада
В овечьем проволочном загоне.

И в Марь душистую упав
В объятья несказанной неги,
Как прикорнувший волкодав –
Лежу, зевая, под телегой.

























* * *

Отцвела раскидистая вишня.
Разлилась весна кругом – рекой.
Чей-то голос бархатистый слышно –
Это май беседует с листвой.

От цветов садовых пряный запах…
Бьётся пульс внутри бутонов роз.
И вся жизнь теперь уж в тёплых лапах –
Жить в которых, хочется – до слез!

Сладко цвет пиона брызнул мёдом.
Ночь сошла от запахов с ума.
И пошла природа хороводом,
А весна, любя, возбуждена.

Вот и я «погиб» в её желаньях –
В красоте разливов и ветров.
Утопая в чувственных страданьях…
Я, сейчас на «подвиги» готов.

…Ничего, что отцветут пионы,
Розы сбросят цвета лепестки,
Те сюжеты мне, увы, знакомы,
Как теченье бурное реки.

Загадав заветное желанье,
Говоря с душою – тет-а-тет.
Я живу – любя воспоминанья –
Безмятежным счастьем вешних лет!






















* * *

Очарован светом озаренья.
Заколдован тихой красотой.
Твоя сила – сила притяженья! –
Затянула в омут – с головой.

Над Землёй зелёно-жёлтой льдинкой
Полумесяц сказочно плывет.
Я нашел тебя – такую пылкую!
И ушёл в безудержный полёт. –

Чтоб гореть в порыве сладострастья –
Как цветок на солнечном ветру. –
Брать тебя, беспечную от счастья –
Кисеей, прикрывши наготу.

Наслаждаться вздохами и стонами,
Утопая в чреве теплоты.
Жать к себе руками возбужденными –
Не губя природной красоты.

А когда заря забрезжит медная,
Яблони пером распустят цвет! –
Ты в дурман шафранный выйдешь первая –
Обращаясь в розовый букет.

За тобою в утро опьянелое,
Я неслышной поступью войду.
…Ах, весна! – цветёт сиренью белою,
Золотыми розами в саду!





















ВИТИЛИГО

Туча грязь запорошила –
«витилиго» на земле.
За меня ты всё решила –
Расписавшись по судьбе.

День с утра промозгло-серый…
«Желтый карлик» прячет луч.
Ах, какой я неумелый –
Разогнать не в силах туч.

Ты надменна да ранима.
Прижилась во взгляде спесь.
Наша жизнь, – что пантомима…
На дворе кругами – «песь».

Под окном в снегу татарник –
Норовит кольнуть шипом.
На плите дежурный чайник,
На столе графин с вином.

Не спеши. Я перелезу –
Через изгородь из слов,
И торжественный – помпезный –
Соберу букет стихов.

Молча выпьем «Саперави» –
Для души – на брудершафт.
Мы себя зарисовали –
В этот жизненный ландшафт.

А земля искрится снегом!
У зимы, похоже, спесь.
Я и Ты – Под белым пледом. –
«Витилиго» – то есть – «песь…»























ЧИСТЫЕ ПРУДЫ

Этот день мне напомнил тебя.
Льются талые струи рассвета,
И ласкает зарю голубя –
Придыханье – весеннего цвета.

…Наши встречи у Чистых прудов.
Как в обнимку к Кремлю по Тверской
Под сыпучим дождём – без зонтов –
Уносились бурлящей Москвой.

Жестом белые розы в фонтан,
Ты бросала задорно смеясь…
И творили мы полный «бедлам»
Ничего, никого не стыдясь.

И всю ночь в кабаке – до зари –
Веселились, забыв обо всём.
Саксофон изливал попурри –
Для тебя – перед «нашим» столом.

Элегантный кофейный мулат,
Пастернака читал наизусть –
Обращая пронзительный взгляд
На твою накатившую грусть.

И под властью лирических слов
Бородатый трубач – на заказ
В атмосфере французских духов… –
Виртуозно сыграл парафраз!

А потом у Петровских ворот,
Целовались, не зная стыда.
Расставаясь всего лишь на год,
А расстались, увы, – навсегда.




















ПРЕДВЕСТЬЕ

Я истощён. – Родился стих. –
Забравши день, отнявши вечер…
Февраль разнузданный затих,
Пред мартом, зажигая свечи.

В зиме зачатая весна
Живёт пока что эмбрионом.
Как перед бурей – тишина –
Висит обличьем отрешённым.

Ещё куражится мороз
В бессилье, выводя узоры,
Но мучит небо токсикоз –
Рожать весну, теперь уж – скоро!

И я в предвестие – без сна. –
Мне пропустить нельзя рожденье!
Как одержимый у окна –
Пишу в тиши стихотворенье.

Я в это время, без прикрас –
Влюблен – до умопомраченья…
Разбужен предрассветный час –
Непревзойдённое творенье!

В ладонь упала синева
И расплескалась на обои…
Где взять прекрасные слова,
Чтоб описать её прибои?!

Как уберечь рассвета час?! –
Чтобы всецело в нём остаться!
Весна! Мне не хватает Вас! –
Чтоб: жить! любить! и истощаться…

























ТРЕТИЙ СПАС

На столе антоновка – завтра третий спас!
… Грозовое облако двинулось на нас.
Вроде всё по правилам, – в рамках бытия…,
Что ж тебя заставило позабыть меня?

Ночь грохочет грозами. Молния – иглой.
Жили мы мимозами, нежась под Луной…
Оба были правыми в спорах и делах,
Но остались главными – только лишь в стихах…

Ты судьбу разлукою – не обременяй.
Я ж себя запутаю в безысходный край.
Я себя, что облако доведу до гроз.
На столе антоновка. На душе – мороз.

Август блекнет листьями, жухнет на лугах…
Я измучен мыслями в суррогатных снах.
Протащилась волоком ночь. Светает даль.
На столе антоновка, а в душе печаль.




























МЕЧТА

Мечта… взяла меня в свои объятья.
Расцеловала руки и лицо.
Сняла с себя поплиновое платье,
С фаланги обручальное кольцо.

Мечта пришла ко мне своей дорогой.
Я не искал её, но, в общем, ждал.
Она мне показалась дамой строгой…
Я о таком! – признаюсь – не мечтал.

Теперь она со мной и днём и ночью.
Подсказывает правила игры… –
Диктует в ухо девственную строчку,
Чтоб я писал про чувства и миры…

Я под гипнозом – под влияньем неба!
Живу всё чаще по ночам – совой.
И мне нельзя без творческого хлеба
Взращённого в сознании – мечтой…

Нести сей крест – дано дорогой – данной.
Лишь после смерти стану я иной.
И тлеет жизнь дымящею сигарой…
Ничто, мой Друг, не вечно под Луной.

Оставить образ…, – не дана мне сила.
Мозг наделён прозорливостью «злой…»
…Мечту – любя, бросаю я с обрыва, –
Чтоб унесло бурлящею рекой.























ГРЕШНИК, БРАТЬЯ, КАЮСЬ

Вдоль аллеи сухостой – гиблая сухотка.
Нет мечты сейчас со мной, говорю я кротко.
Брошу наземь балансир, упаду игриво…
И покину светский мир, – как плохое – чтиво.

Что ж, дружище, заливай недовольство водкой,
Чтоб отправить душу в рай шаткою походкой.
Только примут ли в раю Ангелы? – Не знаю.
Буду в церкви, запалю свечку Николаю!

Разберусь в ночи с собой искренне, правдиво
Окунаясь с головой в жаркое горнило.
Осеню себя крестом, помолившись Богу.
И оставив отчий дом, выйду на дорогу.

В даль степную забреду, наслаждаясь синью,
Чтоб ласкать рукой весну и дышать полынью…
Находить согласье слов, беглых чувств и мыслей,
Утопать в объятьях снов… зарожденных высью.

А на зорьке по росе выйдя к горизонту –
Разорву в клочки «досье… писаное чёртом».
Тишину к любви склоню, в радости признаюсь…
Сердце рвётся к алтарю! Грешник, братья, каюсь.























ЛЮБОВЬ ЮНЦА

Люблю окно, смотрящее на юг –
Его тепло – дар солнечного света.
И даже в холод – завыванье вьюг –
Приятно созерцать в окошке этом.

В нём жизнь моя… – Тот дом и твой балкон,
Где детство пронеслось, играя в прятки…
Любовь юнца ранимая как сон,
И время, что летело без оглядки.

Цветы, гитары, песни по ночам,
Которые мы пели – до рассвета.
И нежность рук скользнувших по плечам,
И красота любимого сонета!

Наивно-робкий первый поцелуй,
Что нам тогда казался сущим смыслом.
И радуга закатных майских струй –
Цветное над рекою коромысло.

Всё отшумело, стихло, отжило…
И только память воскрешает чувство.
Я вглядываюсь в южное окно,
А там другая жизнь… – то тишь, то буйство.

Но тот же двор, подъезд, и твой балкон.
Лишь нет тебя. – Закрыло шторы детство.
Любовь моя была счастливым сном! –
Оставив в сердце память… и блаженство.





















НОЧЬ

Голова судьбы на плахе.
Над душой дамоклов меч.
Ночь в «обугленной» рубахе,
Жаждет рядышком прилечь.

До чего ж она красива,
Черноока – Божья стать!
И беспутно шаловлива…
Как такую не принять?!

Завлекла словами, телом,
Вербным запахом весны…
Оказаться б неумелым –
Сжиться с комплексом вины…

Полюбить всем сердцем – значит –
Исстрадаться в пух и прах,
А она вниманье клянчит,
Лижет похоть на губах.

Шепчет ласково признанье,
Каясь Ангелу в грехах.
…Нежность, стоны, содроганье –
В сердце, в теле и руках.

Испытав под утро близость –
Погрузившись в сладкий транс, –
Потеряла ночь невинность
И поблекла в тот же час.
























* * *

Я хочу тебе во всем признаться –
По ухабам памяти пройтись.
Кружит вечер в суматошном танце,
Сухость листьев, поднимая ввысь.

Но нужны ль тебе мои признанья,
И готова ль ты всерьёз принять –
Странника скупые покаянья, –
Жизни прошлой личную печать?

Пыжась, небо, сыплет дождь осенний.
Дерева продрогли во дворе.
Тишина моих стихотворений –
Разразится громом на заре.

Этот гром и есть мои признанья –
Череда разнообразных дней…
Дует север – ветер с придыханьем –
Разгоняя стаи голубей.

Все же жизнь свою любя лелею –
Принимая всю её – как дар.
И опять от осени хмелею –
Поглощая листьев перегар.

Я любим, и ты любима мною.
Грех огульно нам винить судьбу.
Ну и что ж, что тучи над рекою,
Заслонили неба синеву?

Утром взглянет солнышко в окошко…
Не спеши оплакивать лучи…
Просто подожди ещё немножко.
Под осенний ливень помолчи.























* * *

Сушит ветер мокрые дороги…
На реке зияет полынья.
Заложив за пазуху тревоги,
Вознесу за облачность себя.

Бесконечность голубого рая! –
Синева свободы надомной!
Не вини меня, Земля родная.
У души моей – таков покрой.

…Не нашел я в жизни оправданье –
В стойле содержавшимся годам…
Истощилось сердце в прозябанье,
Раздробилась воля по кускам.

И злорадство… сухощавой стервой,
Ухмылялось косы теребя…
В этом мире я, увы, не первый –
В лабиринте ищущий себя.

Да! – полёт мой – бесконечный вызов:
Раболепству, слабости и лжи.
Закружившись в суматохе измов… –
Стал терять я качество души.

Все ж на Землю нужно возвратиться,
Чтоб добро и правду прославлять!
Знаю, я вернусь свободной птицей –
Над родными далями кричать…




























ЛИСТОПАД

Ты прости меня за всё, листопад. –
За слова, что я сказал – невпопад. –
За хождение по листьям, прости,
Понимаешь, нет иного пути.

Видно я рождён был небом – писать…
Запах осени, любя, целовать.
Наземь падать красно-бурой листвой, –
Обретая неподдельный покой.

…Захлестнуло осень хладной волной.
Мой удел остаться с павшей листвой.
Листопад, меня ты сможешь понять! –
Потому что нам – вдвоём – умирать.

Зашумят над голым садом дожди…
Кто-то крикнет торопясь: «Подожди…!»
И уйдёт уныло, в думах бродить.
…На Земле мне тяжело было жить.































СМУГЛЯНКА

Разлюбил я твои ресницы. –
За измену себя корю…
Тишина перепуганной птицей,
Под подушку забилась мою.

С кем сейчас ты, моя смуглянка?!
Кто ласкает в ночи тебя?
Предсказала судьбу цыганка,
За бесценок – за три рубля.

Всё сбылось, – что она нагадала.
Я остался, – как перст – один.
Если б видела ты, если б знала,
Как боюсь я своих седин…

Как в сырую промозглую полночь
Ухожу от себя в туман…
И глотаю сердечную горечь –
Что вино – за стаканом стакан.

И в липучей как глина – дрёме –
Утопают мои глаза.
Потекла по червлёной иконе
Пряным маслом – Мадонны слеза.

Желтогрудая птица, Зарянка,
И зачем же ты будишь меня?!
…Предсказала судьбу цыганка. –
За бесценок – за три рубля.























* * *

Замерла моя жизнь, залегла
Как медведица спячкой в берлогу.
Я бегу из холодного сна
На залитую солнцем дорогу.

Стал похож я на серый туман,
На согнувшийся к заводи тополь.
Потому и разнузданно пьян.
Если хочешь, спляшу! Ты похлопай!

…Знаешь, раньше я жил наугад.
В окружении мыслей счастливых
И влюблялся в морковный закат,
Да в девчонок – цветеньем смазливых.

Бесшабашный – младой и хмельной
Целовался с горячей зазнобой,
Выпивая любовный настой,
Объедался девической сдобой.

Уж, какая там к чёрту мораль?! –
Когда жаждой… страдало желанье!
Когда лунная ночь как фонарь –
Освещала любви содроганье! –

Когда нравилось жизнью дышать
В звёздном млеке, блуждая глазами.
И весну на груди утешать…
Неуклюжими, в общем, словами.

…А по полю тянулся рассвет
Майским мёдом от сладкой истомы.
…Хохотал я над бренностью лет –
Бесшабашный, младой, и влюбленный.

























* * *

Золотится листва за окном.
Тщетно вечер дарует мечты.
Я с тобой до сих пор не знаком…
Я не знаю, что есть, где-то – Ты!

На пруду мелким бисером дождь
Вышивает узорами грусть.
Если ты никогда не придёшь…,
Прошепчу я себе: «Ну и пусть».

Как же мне эту боль описать,
И нужны ли признанья дождю?
Хором листья летят умирать.
Так, за что же я осень люблю?!

Неужели мне смерть… по душе?
Или ветра страданье – моё?
На бумаге всё чаще – клише…,
Да бессонное имя твоё.

Я пытался стихи убивать –
То – родное, – что жаждало жить!
Ты меня не сумеешь обнять,
За любовь… не захочешь простить.

Не заглянешь сиренью в мой дом.
Я, увы, отмотал свою нить…
Ах, останусь в тебе тихим сном,
Чтоб в ночах твои веки любить.


























* * *

На черешнях кипень – белый цвет,
У дороги бархатом трава.
Говорят, что счастья в жизни нет,
Отчего ж, кружится голова?!

Может оттого, что по утру,
Ландыши звонят в колокола?!
Или оттого, что по нутру,
Все эти цветущие дела?!–

Весь лилово-синий небосвод –
Чашею накрывший шар земной.
И смешной, напыщенный удод –
Арлекин довольный сам собой.

Тишина, жужжание пчелы,
Аромат пунцовых майских роз,
Едкий запах дыма и золы…
Естество! Аж, по душе мороз!

Видеть жизнь, неоспоримый дар!
Оттого и хочется мне жить! –
Уходить в заоблачный «пожар…»
Восторгаться жизнью и любить!























ТВОЯ ЛЮБОВЬ

Обнимала в ночи до боли,
Мочку уха, целуя мою.
И как будто актриса в роли,
Повторяла: «Люблю, люблю…»

Исходя в сладострастном оргазме,
Золотую цепочку рвала…
Вопрошая, вздыхала: «Разве,
Эта ночка уже прошла?!»

С воспалённых небес на рассвете
Разразился раскатами гром,
И любили мы всё на свете –
Даже плачущий дождь за окном…

И играло в бокалах счастье –
Виноградным шампанским вином.
«Насмехались» мы над ненастьем,
Умиляясь промокшим днём.

…Для поэта, как воздух нужно, –
Ощущение силы любви,
Чтобы плыли стихи воздушно –
Точно белые корабли!

…Как же ты меня понимала! –
Благодарно смотря в глаза,
А над городом лето стонало,
И гремела весь день гроза.

Позабыли мы всё на свете,
Отдавая любви себя.
Хорошо, что на этой планете,
Есть дожди…, и любовь твоя!





















ОКТЯБРИНА

Под порывами гнулась рябина
На закате осеннего дня.
Расцветала в любви Октябрина, –
Восхищая красою меня.

Нежно осень листву шевелила
Заострённым как посох лучом.
И игриво над нами шутила,
Пожимая лукаво плечом.

И бросал ветер кисти рябины
Как влюблённый букеты в окно.
Хорошо было мне с Октябриной –
Безмятежно и очень легко!

Но сильней меня осень пленила
Обагрённой своей красотой,
Бессловесно ветвями манила,
Уводя ото всех за собой.

Уходил я в дождливость печали,
Где кувшинкой всплывает заря,
Чтобы ливни меня целовали,
Всё сильнее влюбляя в себя.

И влюблялся я в красные кисти –
В горьковатый рябиновый вкус,
А ещё в стихотворные мысли –
Наделённые пением муз.

Под порывами гнулась рябина
На исходе осеннего дня.
Расцветала в любви Октябрина, –
Восхищаясь красой октября.






















БЕЛАЯ АКАЦИЯ

От цветов акации обезумел май,
Слышится у берега – ароматов рай.
Но, диктует правила хлесткий бой дождя.
Ты, меня оставила, я зову тебя!

Под дождём соцветьями пенится сирень.
Озорные голуби прячутся под сень.
Догорает тусклая над рекой заря,
Льётся заунывная ария дождя.

Солнышко не выдалось в этот хмурый день.
Обвивает жимолость – ливня канитель.
От весенней нежности – кругом голова…
В чувственной безбрежности лирики слова.

Догорела мутная над землёй заря.
Ты меня оставила, я зову тебя!
Под дождём осыпалась белая сирень.
Обвивает жимолость ливня канитель.
































Я ОСТАЛСЯ В СЕНТЯБРЕ

Вот и всё, сентябрьский дождь,
Застучал в окно уныло.
На губах от скорби дрожь…
Разлюбила? – Разлюбила.
Стройный тополь на бугре, –
Шелестит листвою мокрой.
Я остался в сентябре
С безнадёжной поволокой…
Ты сказала: «Не грусти,
Не скорби, забудь обиды…,
Да, пожалуйста, прости,
За слова и перегибы…»
И ушла. А в доме ночь,
Обнажила враз изнанку. –
Колотил по нервам дождь –
Кулаками спозаранку.
Может, я сошёл с ума,
От разлившегося горя?
Засыпает тишина –
Под аккорды «Мумий Тролля».
Что ж ты сделала со мной,
По какой ушла причине?
Покатил слезой запой,
По изломанной морщине.
Пляшут черти на столе
Под дуду – до изможденья…
И шатается в петле –
Суицид стихотворенья.
Стройный тополь на бугре,
Рухнул навзничь на дорогу.
Я остался в сентябре –
Без тебя. И, слава Богу.
…В небесах продрогший свет.
День не хочет развиваться.
И висит в окне рассвет –
Кисло-горьким померанцем.



















НОГОТКИ

На жилистых лапах, сквозь шторы вползает рассвет.
Понурое утро спросонок глядит свысока.
От пройденной жизни остался завядший букет,
Да полная тишь старожила дверного звонка. –

Рождённые памятью чувства, тревог маета.
Софа, на которой когда-то кипела любовь,
Да липкие капли разлитого лавой стыда.
И самая первая – самая важная кровь!

Откуда ж ты знала, что кончатся наши мечты,
Что небо озлобится – тучами, будет гроза?
…Я рвал в круглых клумбах оранжевым утром цветы,
Как верная псина, смотря тебе сердцем в глаза.

Меня ты хвалила, ругала, смеялась – до слёз!
С любовью к красивым губам прислонив лепестки.
И было всё это, конечно, смешно и всерьёз:
И жизнь, и любовь, и вспорхнувшие с клумб мотыльки.

Ты всё предсказала. – Сверкнув…, разразилась гроза.
И град ледяной поломал в цветнике ноготки.
С печальной улыбкой вздымаю я в небо глаза,
А в нём только молнии, грохот, да ветра зевки.




























* * *

Нас зимний день привлёк в свои объятья.
Ну что ж, давай немного помолчим.
Идёт тебе шифоновое платье!
В подсвечнике две жизни – две свечи.

Два сердца догорят сегодня разом,
А может быть, я первым прогорю? –
Горящим в исступлении экстазом –
В дымящийся огарок на корню.

Наивная смешная, недотрога,
Мне верится, я полюбил тебя!
Ну что ж ты исподлобья смотришь строго?!
Мне ни к чему обманывать себя.

А хочешь, я всю ночь тебе – до зорьки
Под старую гитару буду петь
И голосом протяжным и негромким
Читать стихи про снежную картечь…?

…На тумбочке шифоновое платье.
В подсвечнике две жизни – две свечи.
И топят воск… горячие объятья
В горниле просьб: «Молчи, молчи, молчи…!»






























ЭТО НАША БЕДА

Мы бежим от себя, торопясь приютиться
В праздных лицах людских, – где участия – нет.
В этой жизни земной так легко ошибиться –
Превратившись в ненужный ходячий скелет.

В дефиците добра – разрушается разум.
В дефиците любви – набухает слеза.
Наслаждается тело сладострастным оргазмом,
И стыдятся насмешек хмельные глаза. –

Оттого не в ладах со своими мозгами,
Начиная себя изнутри поедать,
Мы сбегаем в дожди…, закрываясь зонтами… –
Заставляя кого-то в раздумьях страдать.

Это наша беда, мы пред нею бессильны.
Мы смыкаем глаза, чтоб дождаться тепла,
А за тёмным окном – только дождь заунывный
И дороги сжимают в петлях города...

Мы безумно страдаем в предчувствии сложном –
В бездне дум и страстей, утонув с головой.
В этой жизни земной, нужно быть осторожным!
Со своей обнаженной – ранимой душой.




























НАКАЗАНИЕ

Разгулялся январь, распоясался.
Не хочу никого, ничего.
И зачем я, любимая, хвастался,
Что любовь очарую теплом?

В этом снежном плену – я в изгнании.
Правит балом трескучий мороз.
Ты права, – я твоё наказание,
Потому что, так рано замёрз…

И за что в меня стужа влюбилась?
Ох, зачем я её утешал?
Как же мне из беды этой вылезть –
Изо льда, что в цепях заковал?

Нет. – Меня из проклятого холода,
Не захочет зима отпускать,
Чтоб ночами от плотского голода
На груди моей – вьюгой рыдать. –

Чтоб впотьмах я мужицкими ласками… –
Возбуждал в ней неведомый зной,
А она похотливыми масками…
Мне б дарила любовный запой.

Странник ветер морозным дыханием,
Вновь на окнах рисует тебя.
Ты права, я твоё наказание –
В снежный саван убравший себя.




















МУЗЫКА

Я хочу, чтобы ты была музыкой –
Той гармонией при луне! –
Облюбованной, но неузнанной –
Светлым шармом в моей судьбе! –

Чтобы ночи звучали нотами,
Переливами медных струн –
Разливаясь в тиши аккордами, –
Сочетаясь с желаньем дум.

Буду слушать тебя без устали –
День и ночь напролет – всегда!
Наполняясь: поэзией, чувствами… –
Потому что – ты Лада! – Да!

Ощущать эти звуки нежности,
Мелодичность твою храня.
Забываясь в мечтах безбрежности,
Все напевы её любя!

Так прожить мне лирично хочется
До конца своего пути.
Знать такое небес пророчество –
В сердце музыку… обрести!

Предначертано всё, предугадано,
Было – Свыше! – без всяких слов…
И тобою одной! – разгадано –
В партитуре моих стихов.

И пленён я твоей гармонией –
Той мелодией при луне! –
Задушевной, любимой, подлинной. –
Светлым шармом в моей судьбе!






















БЕЛЫЕ НОЧИ

В спальной комнате запах герани.
Тускло светит зелёный ночник.
Всё смешалось, и чувства, и грани –
Записавшись стихами в дневник.

Ты дарила мне белые ночи,
Испещрённые блеском дождя…
И любили мы ночи те – очень! –
Забавляя мечтами себя.

Над рекою разводами небо,
Предвещало рожденье зари.
Толи быль эта жизнь, толи небыль?!
Где ж – вы – страстные ночи любви?!

Для кого догорают закаты,
Над землёй златокрылым костром?!
Наши ночи, что были когда-то,
Мы, теперь, днём с огнем – не найдём.

Что ж вы сделали, белые ночи,
Над Невою дождями звеня?! –
Утекая водою проточной –
Унесли молодого меня.
































* * *

Снова лик твой я видел во сне.
Он всю ночь не давал мне покоя.
В парках осень на жёлтой волне, –
Брызжет огненной пеной прибоя.

Я хотел этот пыл погасить –
Заливал его водкой и брагой…,
Но мне нечего больше любить, –
Кроме рьяной осенней забавы! –

Кроме слёз моросящих в окно
Монотонно текущих по стеклам…
Может осень со мной заодно,
Загуляла по улицам мокрым?!

Разгулялась до вздохов ветров,
Без стесненья листвой опадая.
И летят в окна краски с кустов,
Рваным золотом день облепляя.

Ох, не снись ты мне больше во снах,
Понапрасну себя беспокоя.
Я запутался в рваных сетях… –
Под осеннею пеной прибоя.






























* * *

Поделись со мной, небо, стихами.
Расскажи мне про участь Земли.
Мне б обнять твою бледность руками
И всю жизнь бы писать о любви! –

О ветрах, о снегах и дорогах…
Да о грёзах, что видятся мне,
О певучих серебряных звонах, –
Что слезами скользят по весне!

Что ж ты, туча, насупила брови? –
Потемнело – должно быть к дождю. –
Знать моей поэтической доле
Небо жертвует «серость» свою?!

А иного мне капли не надо –
Я прощаюсь…, по жизни пройдя…
И ложится на лист, как награда –
Воскрешённая песня дождя…

По душе мне такая волынка
И чем горче она, – тем милей!
Видно небо меня ещё в зыбке –
Окрестило – поэтом дождей.

И несу я, сей крест покоряясь
Уготовленной Богом судьбе. –
И дышу, и страдаю, и каюсь… –
Дождевой поклоняясь воде…

























ЛЮБОВНЫЙ ОКЕАН

В неистовом желанье – нагишом! –
Лежала ты, вздыхая на диване
И было мне безумно хорошо –
Топить себя в любовном океане.

Волос твоих шикарный перламутр… –
Моей нелепой ревности беда.
Той сладости Божественных минут
Мне не забыть, мой Ангел, никогда!

И вздрагивала, млея, тишина –
Биением взволнованных сердец.
Под окнами лиловая весна –
Плела тебе ромашковый венец.

И отражалась жёлтая Луна –
Лимонным светом, плавая в бокалах.
Ты без вина, свела меня с ума! –
И я погиб в твоих волшебных чарах…

Ах, было нам и сладко, и грешно,
И ясно было всё, и непонятно…
Я утонул. Печально иль смешно?! –
В любовном океане – безвозвратно.





























Я ЛЮБЛЮ КАК В ЮНОСТИ ТЕБЯ

Первый снег – что новое свиданье.
По степи - «крахмалом простыня».
Говорю я в небо, с замираньем,
Что люблю, как в юности тебя.

Бродит вечер в валенках по снегу,
Тянет вдаль морозную меня.
Если хочешь, я к тебе приеду –
Привезу, заблудшего себя.

Мы как раньше, выйдем на дорогу,
Что уводит в меловую даль,
И ты скажешь: «Знаешь, слава Богу,
Что ты жив, но мне тебя – не жаль».

Будут хлопья падать нам на плечи,
Красотой сводить – январь с ума.
Только ты не лги, что время лечит,
Это всё – полнейшая мура.

Я не смог забыть объятий, ласки…
Дивный снег и месяцем луну.
Чистоту небесной белой краски,
Что ложилась хлопьями на мглу.

Так, пускай, всю ночь метут метели! –
Стелется крахмалом простыня...
И шепчу я снегу: «Неужели,
Я люблю, как в юности тебя!?»






















* * *

Вот и съели мы нашу «окрошку».
Без слезы эту жизнь – не понять.
Оказалась любовь – понарошку –
Так зачем же по ней горевать?!

Ни к чему мне в жасминные парки
Возвращаться в предутренних снах,
И ласкать бриллиантов огранки
На твоих драгоценных серьгах.

Может, ты поспешила, любимая,
Обратить в шутку чувства свои?
Уплывает плавучая лилия –
Белым бантом во чрево зари.

Над водой луч кровавого зарева
Прожигает речушку до дна.
Ты меня отрешиться заставила
От любви и от жизни – сполна.

Ночь ложится на заводи – трауром,
Гасит угли дымящий закат.
Ох, не хочется думать о пагубном…
И идти в темноту… – наугад.


























БРОШУ ВСЁ ДА УЕДУ К ЧЕРТЯМ

Нет уж силы, глушить себя сном.
Я подавлен. Поверь, дорогая.
И всю ночь бьёт в набат кулаком –
Беспокойство дождливого мая.

Брошу всё, да уеду к чертям! –
На край света – в таёжные чащи –
К ненаписанным – чёрным стихам,
А возможно уеду и дальше…

Будет мне тишина диктовать
Сумасбродные письма и рифмы,
И скрипеть с нелюбимой кровать
За дырявой матерчатой ширмой.

…Мне ж её не любить, не терять. –
Проститутку с большими грудями,
Что захочет меня забавлять –
Безнадежными в прах вечерами.

А на утро я стану просить
У тебя…, как когда-то прощенье
И в сердцах себя брагой поить
С бесконечного, в общем, похмелья.

Видно жизнь – безнадёжность дорог,
Что связались морскими узлами.
Я надменно душой пренебрёг –
И сегодня рыдаю стихами…

Не томи же, прошу, не молчи,
Прокляни меня злыми словами.
Я молюсь у потухшей свечи,
Утирая грехи рукавами.

И всю ночь напролет за окном –
Брызжет пена взбешённого мая.
Нет уж силы, глушить себя сном.
Я раздавлен, прости, дорогая.

















НЕ ЛЮБИ ОТЖИВШЕГО МЕНЯ

Умоляешь ты, чтоб я остался –
В ночь читать лиричные стихи?!
Милая, я, видно, – исписался –
В строфах сплошь огарки, угольки…

Да и ты теперь совсем другая.
В чувствах нет бесовского огня…
И болит – как рана ножевая –
Песня покаянная моя.

Невозможно удержать рассветы…
Всем нам в этом мире прогорать.
Выкурила полночь сигареты –
Облетая пеплом на кровать.

И восхода нового – звучанье –
Для меня сейчас обычный звук.
Вот и всё. – Осталось причитанье,
А ещё волненье и испуг.

Жизнь внимать – бесценная награда!
С неба льётся музыкой заря.
Милая, прошу тебя, – не надо –
Не люби – отжившего меня.

Я теперь и сам себе обуза. –
На бумаге чахлая строка.
Вот и всё. Мне изменила Муза, –
Полюбив другого чудака.

























ПОЭТОВ И ХУДОЖНИКОВ ПОРА

С ветвистых груш опавшая листва –
Багряным цветом в сердце источалась.
И кругом шла от счастья голова,
Когда дождями осень возвращалась!

Мы ждали эту слякоть, этот дождь…,
Чтоб мыслями проникнуться в ненастье.
Я целовал твоих предплечий дрожь –
Дрожа в ночи от чувства и от счастья.

Поэтов и художников – пора. –
«Разгул»: поэм, холстов и упований!
Призналась ты, что в осень влюблена, –
Даря любви – «распущенность» желаний.

Я ревновал тебя – до слёз к дождям…,
К кружащему по саду листопаду
И лились поцелуи по грудям –
Стекая в неприкрытую усладу.

На голых ветках капель серебро –
Поэзия на улицах и в парках.
Ах, этот, бес, – меня опять – в ребро –
К тебе одной толкает спозаранку.

Багрянец обрамляет небеса –
По всем приметам завтра быть морозу.
Такие вот простые чудеса –
Родят в душе поэзию и прозу!


























* * *

Затянула осень небо, затуманила.
Почернела облетевшая листва.
По оконному стеклу течёт испарина
И идёт от чувства – кругом голова!

Что ж ты, осень, снежной проседью наделала?!
Обрекла меня ранимого страдать…
Пред сгорающим закатом исповедала, –
Наградив блаженной тягою – писать.

Искренняя, страстная и нежная –
Расписному образу – подстать!
А ещё капризная, мятежная, –
Отчего охота умирать…

Заглянуло в окна утро с севера –
Расчехлив невнятную зарю.
Что ж ты, осень, ливнями наделала?!
Я ж тебя, как проклятый люблю!

На окне дождливости испарина –
До чего же грустное кино.
Охватило душу хладом, отуманило –
Осенью до дрожи проняло.































ВСЁ ПРОЙДЁТ КОГДА-ТО

Томно шепчешь на ухо: люблю… –
Утопая в сладострастных чарах.
Раздувая тусклую зарю,
Гасит утро свечи в канделябрах.

На груди моей твоя рука.
Жадные, горячие лобзанья.
Всё пройдет когда-то, а пока,
Я хочу дышать – очарованьем!

И целуя чувственность твою,
Я клянусь в дурманящие губы:
«Милая! Желанная! – Люблю… –
Наплевать на бабьи пересуды…»

И зачем же мы тайком от всех
По утрам – любви воруем сладость?!
Да какой же в счастье… тяжкий грех?–
Если от него – полёт и радость!

И желанно я тебя пленю –
Поглощая в приворотных чарах.
Раздувая бледную зарю,
Гасит небо свечи в канделябрах.

Сквозь гардины перистым лучом –
Запорхало солнце по квартире.
…Может быть, любовь была лишь сном? –
Сказочным теплом в холодном мире?!



























* * *

Прости меня за снежные слова,
За чопорность неискренних объятий. –
Тепло души похерила зима –
Похоронив его под белым платьем.

И письма – моих мыслей – не в стихах –
Они в замёрзшей прозе – без движенья.
Во мне мороз – он стужей на губах…,
Я признаю своё отождествленье…

Ты хочешь меня ласками согреть,
Но мне не внять горячего желанья.
…Ох, как досадно в зеркало глядеть
На хладные черты и очертанья.

…Оставь меня. – Мне нечего сказать. –
Дыханье сердца близится к закату.
И хочется над жизнью – хохотать!
И умереть. – Согласно постулату.































* * *

Шутя мне видно, осень обещала,
Вернуть любовь, туманами крадя…
А ива в фортку ветками шуршала
Под цоканье и цыканье дождя.

Тягучее, осеннее ненастье,
Да пенистость шипучего вина…
Я жду в ночи обещанное счастье
В мучительном томлении – без сна.

Как в волшебство, как в воплощенье мифа! –
Я верю безоглядно в чудеса…
Где ж ты моя с претензиями, фифа, –
До талии янтарная коса?!

В оконный переплёт стучится ива –
Продрогшая под ливнем до корней.
Прискорбно, что на улице уныло.
Прости, ветла, но я не жду гостей...

И что ж, ты, дождик, цыкаешь с причмоком,
Глумясь над несуразностью моей?
Гляди, погубишь душу ненароком –
Продрогшую, как ива – до корней.

Но, что тебе до горестей поэта?
Ты счастлив, ты излил себя сполна…
И как я мог корить тебя за это? –
Рифмуя твои слёзы у окна...

























НИЧЕГО ЧТО ЖИЗНЬ ВСЕГО ОДНА

Серебром окутало Луну.
На рябине снежные соцветья.
Поглощают думы тишину
Выдыхая в небо междометья.

На асфальте белые следы –
В переулке злыдней бродит стужа.
Зимний вечер, медный свет звезды –
Видно впрямь кому-то – это – нужно.

В данном мире стоило пожить. –
Чудо! – видеть Солнце и затменье…
Научившись жизнью дорожить –
Понимаешь гнилостность и тленье.

Ах, растрогай душу мне опять
Чехарда вихрящейся позёмки.
Чему быть, – того не миновать.
…Хорошейте, девки, да бабёнки!

И мерцай далёкая звезда
Неподдельным красномедным цветом.
Ширь мирская…, друг мой, навсегда –
Для людей останется секретом.

И летите синие снега –
Серебрясь, кружась под лунным светом.
Не беда, что жизнь всего одна. –
Главное, пожить в творенье этом!






















МНЕ ХОЧЕТСЯ ЛЮБИТЬ

И если сила мерится вином –
Мы пьём, пока не высушатся чаши.
А за окном холодным, сонным днём
Плетётся лень, объевшись манной каши…

Мы знаем всё! А может ничего?
Оставив день без часа покаянья,
Мы пьём вино и, падая на дно,
Всё ж назначаем новые свиданья!

Нет, милый друг, ещё не время нам
Предать забвенью – то, – что полюбили.
И было б что-то непонятно нам,
Когда б в запой не пели, и не пили.

Эмоций всплеск, зажатый в кулаке,
Мы обуздаем, хоть ослабли плечи…
Топлёным воском клеятся к руке
В оргазме истекающие свечи.

Вновь пьяный день искусно соблазнен
Развратной ночью с томными глазами.
Губастой бабой воплотился сон –
Вздымая страсть горячими грудями.

Есть в жадных стонах просьба и мольба…
Желанье жить и сгинуть без оглядки.
Целуй всю ночь! Своди же жизнь с ума!
Кончай! И погибай в любовной схватке!

И будь, – что будет. – К черту! Наплевать!..
Налей вина, я переполнен чувством!
Мне хочется любить, изнемогать…
И тешить плоть развратом и распутством.






















* * *

Ничего такого не случилось,
Просто на дворе дождит январь.
Развела зима погодой сырость –
Наведя на улицы печаль.

Мы идём дорогою знакомой,
Как «сто» лет назад – рука в руке!
И зову Елену я – Алёной –
Уводя к красавице реке.

Вереницей годы пролетели
И былое счастье не вернуть.
Потеряв друг друга в канители –
Мы хотим найти хоть что-нибудь.

И забыв про всё под лунным светом,
Я Елену нежно целовал,
А она смущённая – при этом –
Улыбалась, глядя на Урал.

Содрогались сонные деревья
От шального взлёта воронья.
И скользило чудное мгновенье… –
Ускользая жизнью от меня.

…Ветерком заря засеребрилась,
Ночь шепнула утру: «Очень жаль…»
Развела зима погодой сырость –
Мы простились. Ох, январь, январь…



























ТИШИНА

В тишине кромешной – нет ни слова.
В думах ты и я по горло в них.
Заржавела конская подкова –
Найденная счастьем для двоих.

Вновь цветут сиреневые ночи!
Громыхает майская гроза.
Что же, ты, лгала, божась, что очень,
Нравятся тебе мои глаза?

Долго будут эхом отдаваться
Сладостные вздохи при свечах…
Ты меня учила целоваться
С чувственным волненьем на губах.

А сегодня, вдруг, – почти чужие.
Месяцем – лимонная Луна.
Что ж сиреней кисти меловые
Вспенила бурлящая весна?!

Мы молчим всю ночь, скрывая слёзы,
Слушая глухую тишину.
На земле теплынь. В сердцах морозы –
Заковали горестью весну.

…Тишина очнулась на рассвете,
Прошептав невнятные слова.
Ах, сирень, душистые соцветья,
Будто вьюга снегом замела.


















«ЧЁРТ»

Жизнь моя – речное русло:
Поворот, изгиб, рукав…
То спокойная – без чувства,
То с волненьем в берегах.

У земли над горизонтом –
Красно-жёлтая «хурма».
Наряжусь для хохмы – чёртом, –
Чтоб поржали зеркала…

И вживаясь в злую маску –
Оскорбив в себе – себя
Заведу дурную пляску
Средь зевак за три рубля.

Оскверню любовь и правду… –
Матюгаясь, как хмельной
Обрамив свою тираду
Показушной ерундой.

А когда придёт прозренье,
Ненавидя образ свой,
Напишу стихотворенье –
Просветлённой головой.

И с лица обмывши краску,
Буду недоумевать,
Отчего меня без маски… –
Стали – «лица» избегать?

Видно я в нормальном виде, –
Для кого-то – сущий чёрт?!
Ничего, я не в обиде
Лишь бы не наоборот.

У земли над горизонтом –
Шоколадная «хурма».
Наряжусь хвостатым чёртом,
Чтоб скривились зеркала…





















А ГРУШОВКА БЫЛА ПЕРЕСПЕЛАЯ

Помнишь август, нависшее облако,
Что всплакнуло незрячим дождём?
И забор тот с провисшею проволокой,
И моё озорное: «Пойдём!»

Как пропахнувши мятой садовою,
Опьянённые страстью любви –
Окунались, раздевшись – с истомою –
В половодье вечерней зари.

И небесная сила – подспудная –
Завлекала в безнравственность нас.
Закрутилась любовь златокудрая! –
До рассвета – под яблочный спас.

И зардевшее утро опрелое,
Приглашало в проснувшийся свет,
А грушовка была переспелая,
Сколько ж, милая, минуло лет?!

Но как раньше в оранжевой патоке –
Полноводной вечерней зари –
Отражаются спелые яблоки,
Освященные светом любви!





























УВЕЛА В РАССВЕТ ФЫРЧАНЬЕМ
КОБЫЛИЦА ЖЕРЕБЦА

Влажной ватою тумана
Накрывает вечер даль.
Переливами баяна
Утолю тоску-печаль.

Баянист, лиричный малый.
Заиграл, по телу дрожь!
Эх, давай, Ибрай, по малой! –
Под накрапывающий дождь.

Не беда, коль до рассвета
Будет небо причитать…
Мне знакома песня эта,
Как всегда ни дать, ни взять…

Хорошо беспечно пьяным
Под баян влюбляться в мир…
По степи плывут туманы,
Убаюкивая ширь.

Нежно пахнет чёрным чаем.
На боку лежит ленца.
Увела в рассвет фырчаньем –
Кобылица жеребца.

Что ж, давай, Ибрай, по малой!
Да айда пасти зарю.
От души играет малый.
Ну, ей-богу – как в раю!



























В ОБЩЕМ, Я ПРИШЁЛ

Замерцала белая над Землёй звезда.
Ты меня несмелого, знаю, не ждала.

Роза колет иглами душу под плащом. –
Извелся, любимая, в общем, – вот – пришёл.

…Доняла распутица, жухлых листьев – бриз.
Заблудилась улица под названьем – жизнь.

Что ж глядишь растерянным взглядом на меня?
Выцвела сиренями молодость моя.

Прогорела кронами осень – в пух и прах. –
Умерла со стонами на моих руках.

Дышит время – вечером – запахом дождя.
…Кроме розы, нечем мне, умилить тебя.

Вот такая грустная мыслей карусель.
Не погас я чувствами, не забыл я трель…!

…Роза колет иглами душу под плащом.
Не ждала, любимая?! В общем, я пришёл.































БЕЛАЯ СИРЕНЬ

Я не знаю, в каком из стихов,
Ты расценишь меня как поэта.
Может в том, где про омут грехов –
Покаянная песня пропета?

Или в том, где с зазнобой под дождь
По весне в белоснежной сирени –
Обрывая душистую дрожь,
Учащенно дышал от волненья?!

...Я писал, чем страдала душа,
Изливая сердечность стихами.
До чего же была хороша! –
Ночь – распущенными кудрями! –

И восхода младые лучи, –
Что теплом пробуждали соцветья –
Словно капли с рассветной свечи –
Растекались краснеющей медью!

И влюблялся я сердцем – до слёз
В синеву озарённого неба –
Восторгаясь колючестью роз…
Да сиренью обсыпанной «снегом».



























* * *

Тусклый свет рассеянного дня
Оседает мутью блёкло-серой.
Ты хотела целовать меня,
Прикасаясь ласкою несмелой.

Спелых ягод сладкое вино
В хрустале буреющим закатом.
Без зазренья пялится в окно –
Осень – завидущим бабьим взглядом.

И страдая телом и душой
В полумраке лунного свеченья
Не познавши нежности мужской,
Опадает осень настроеньем.

А Луна всё льет холодный свет
Растекаясь струями косыми.
Губ твоих пьянеющий букет –
Красится цветами полевыми!

…Не зови ты осень, не жалей –
Золотой опавшею листвою.
…Отзвучал любовник соловей –
В вербах над зелёною водою.

Ах, пьяни игривое вино!
Много ль, дорогая, в жизни надо?!
И пускай вздыхает нам в окно
Осень завидущим бабьим взглядом.






















* * *

Милая, наивная, родная!
Разве можно объяснить любовь?!
…На бутоне розового мая
Девственностью брызнувшая кровь.

Ах, весна! – цветёт медовым цветом,
Обдувая сладостью поля…
Красота, любимая поэтом –
Сущностью походит на тебя!

Не брани взбесившееся небо, –
Что прошило молнией зарю.
Облетают липы пряным снегом
На хмельную голову мою.

Опьянён я вольностью раздолья,
Запахом непаханых полей,
Увлечённым кликом с половодья –
Кликунов – красавцев лебедей.

И ступив в мозаику рассвета
По колени, вымокнув в росе,
Захочу родиться я поэтом
Ещё раз – однажды – по весне. –

Чтоб в тиши привольного разлива
Подчиняясь радости своей
Подзывать шипением – игриво –
Шипунов – красавцев лебедей…



























ШИПОВНИК

Протяжным стоном на бугре
Скрипит надломленный тутовник.
Ох, разрыдаться б на заре,
Да сигануть душой в шиповник.

Где дикой розы алый цвет –
Цветком несёт благоуханье.
…Мой поэтический портрет –
Пустил шипы – для выживания.

В шиповник пал я не один
Людей как я на свете много.
Колючкой жить, уж нету сил,
Хоть розой быть чертовски здорово!

Попав в шиповую среду,
Я отторгался… – не прижился…
И сам не знаю почему
В ней дикой розой распустился.

Протяжным стоном на бугре
Скрипит надломленный тутовник.
…Печаль внутри – шипы во мне,
А под окном цветёт шиповник!

























ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ХРАНЯ

Всю ночь метели снежный дым
Чадит кругом белёсым чадом
И ясень – скорбный пилигрим –
Глядит в окно молящим взглядом.

…Как горько, друг, осознавать
Чужие беды и ненастья…
Мне впору ясенем страдать,
Ветвями, свесив в ночь запястья.

А снег всё кружит над землёй.
Скулит метель – изнемогая…
И тешит темень белый рой –
У фонаря снежинок стая.

Душе не нужно праздных слов
И взглядов пристальных не надо.
Я ухожу в порыв стихов, –
Чтоб исписаться – до упада.

И жизнь в упавшего меня,
Уж не дохнёт горячим вздохом –
Предназначение, храня,
Я должен был – исполнив – сдохнуть.

Я знал об этом много лет
В весне закатами сгорая.
С румяных яблонь тихий цвет –
В себя губами собирая.

Что ж, ясень, скорбный пилигрим,
Глядишь в окно болящим взглядом?
Чадит кругом метели дым, –
Заносит время снегопадом.




















* * *

Ты находишься сердцем в сомненьях? –
Незамужняя – только своя.
Отчего ж при моих откровеньях,
Ты хранишь как при узах себя?

Веет в воздухе ландышем белым, –
Плещет в день ароматов волна.
И гипюром побеленным «мелом» –
Облетают со слив кружева.

Может чувствами – нежному маю…
Ты, проникшись, навек отдана?
Я ведь тоже в восторге страдаю,
Когда заревом млеет весна! –

Когда, треснув бутонами розы,
Распускаются в синий рассвет
И цветут опылённые лозы,
Зарождая игристый букет!

В бренном сне называемом жизнью
Мне однажды пришлось побывать.
Оттого в розоватые кисти
Я сирени любил целовать!

Почему ж при моих откровеньях,
Ты хранишь как при узах себя?!
Красной песней с кудрявых деревьев
Разливается трель соловья.



























* * *

Со смородинника лето мерно капает росой.
Полюбилась мне Джульетта с неземною красотой!

Золотистым тёплым светом озаряется восток, Раздувает пыл рассвета быстрокрылый ветерок.

Над кустом лесной малины, прядью свился блеск венца.
Целовать ресницы милой мне хотелось – до конца!

Льётся солнце на поляну, шмель летает по цветам…
Ох, уйду от чувства пьяным к пробудившимся стихам.

И упав в дурман морошки, забреду глазами в синь.
Мне б найти к любви дорожку меж берёзок и осин…

Только небу не прикажешь – быть любимым для тебя.
Ежевика чёрно мажет белолицего меня.

Вот и огненность заката подожгла листву берез.
Нежеланным быть когда-то в этой жизни довелось.

Над кустом лесной малины потухает блеск венца.
Целовать ресницы милой мне хотелось – до конца!





























СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ

…А Луна оплавилась с рассветом,
Растворяясь в жиже голубой.
И сдувает с губ декабрьским ветром
Поцелуй подаренный судьбой.

Потерял я главное навеки –
Молодые – красные года… –
Оттого душевные прорехи
Заполняла пьяная вода…

Зацелуй же в прах меня, родная!
Изнемог – от боли… я – немой…
У крутого жизненного края
Молодость с поникшей головой.

Сколько раз несносная кручина
Заливалась пагубным вином.
Боль моя! – душевная пучина –
До петли останется врагом.

«До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди…»
Этих строк – кровавое признанье –
Будет литься жизнью впереди!

И когда заря погодой хлипкой
Розоватой вспыхнет синевой,
Может быть, ты выйдешь за калитку
И нежданно встретишься со мной?!

Не буди печаль во мне – не надо!
Всё давно забыто в мёртвом сне.
По весне над белой дымкой сада
Я промчал на розовом коне.




















* * *

Тет-а-т

ВИДЕНЬЕ

Вошла из темноты виденьем смелым,
Прикрыв глаза, проникла в глубину…
И озорным неискушённым телом
Звала с собой в бессмертную весну…

Звала кистями бежевой сирени,
Кипящими под алою луной и,
Оголяя детские колени,
Молила называть себя женой.

И целовала в губы, не умея, –
Не зная как ласкать и целовать,
Змеёй тугою прыгала на шею
И завлекала в белую кровать.

Раздевшись до последнего дыханья
Вся замерла в истоме голубой и,
Падая лицом очарованья,
Слилась с заворожённой тишиной.

И запылал огнём бутон пронзённый,
И ветер бился ставнями в рассвет,
И день небесным светом озарённый
Размыл дождём виденья силуэт.



























* * *

Расставила сети, слепого юнца,
Ты в красную ночь заманила
И чёрной каймой золотого венца
Его обречённо любила.

Бессонная ночь отворила врата,
Впуская сиреневый шелест,
И пленной весны – поцелуем – у рта –
Забилась невинная прелесть.

И красил рассвет гребенщик у реки
Размазанным розовым цветом,
Где пряной зари полевые вьюнки –
Сплетались повинным букетом.

Ты вся исходила желаньем любви,
Рыдая душою и телом.
Ах, пели в саду голубом соловьи
На кружеве яблони – белом.

И слёзы текли у тебя по щекам,
Текли от грудного волненья
И солнце скользило по талым рукам,
Кружа соловьиное пенье.




























* * *

А ты поникшая бровями,
Меня печалями простишь.
Любовь осенними дождями
Стекает с покошённых крыш.

И ты молчишь, спадая взглядом
Рассыпав бусами – гранат…
И вечер стынет листопадом –
Слезами жёлтыми в закат.

Любви, протягивая руку,
Ты улыбаешься сквозь страх
И в беспросветную разлуку
Идёшь на шатких каблуках.

Идёшь захлёбываясь ливнем…,
Бледнея – лилии лицом
И оглянувшись, взором синим,
Снимаешь медное кольцо.

С плеча изнежившийся локон
Струится лаковым ручьём,
И дождь течёт с холодных окон,
Шумит кривым карагачём.

Любовь осенними ветрами
Сдувает с покошённых крыш,
А ты поникшая бровями…
Меня печалями простишь.


























* * *

Созрели яблоки в саду,
Закаты всё красивей цветом.
Ты позовёшь, и я приду
К тебе своим последним летом.

Ты скажешь, в губы мне дыша,
Что в грех измучилась со мною
И что – крапива… хороша! –
Своею страстью огневою.

Так жги же, страстная, дотла,
Чтоб никому я не достался,
Чтоб – та, – что сластью увела
С другим желала б целоваться…

Ох, я запутался, пропал
В кудрях пропахших пряной мятой,
Где ветер душу истрепал –
До боли песнею проклятой.

Пылай же на моей груди
Горящим от обиды взглядом,
Но, я прошу: не уходи! –
Не отгорай в заре нарядом…

Ты позовешь, и я приду
К тебе своим последним летом.
Созрели яблоки в саду
Ах, зори! – всё любимей – цветом…


























* * *

Что ж так жарко ты целуешь
Холод вымерзшей любви?
К розе бежевой ревнуешь
Губы снежные мои.

…Она манит меня светом,
Цветом в вешние духи…
Пропаду в прозрении этом
Наповал в свои стихи.

Не скупясь, писал я сердце, –
Что ветрами расплескал.
В молодой весне согреться
С розой бежевой мечтал.

А в твоей любви горячей…
По лицу летел мороз,
И глаза души незрячей
Заметало цветом роз… –

Заметало до круженья…,
До беспамятства в саду!
Рвал я розовое жженье
На тверёзую беду.

К розе бежевой ревнуешь
Губы снежные мои.
Ах, как жарко ты целуешь
Холод вымерзшей любви.























* * *

Тянула руки как во сне…,
Любви молила покаянно.
Дрожа в малиновом вине,
Звенел серьгами бубен пьяно.

Сентябрь на листьях золотых
Блестел, натягивая струны
И серый дождь из глаз твоих
Сквозил раскаяньем безумным.

Души ранимые слова
Истошным вырывались криком,
И завитая голова
В ладони обрывалась ликом.

…Надменно брови подняла,
Явила лунную улыбку
С постели белой убрала
Льняную – тонкую накидку.

И вся, раздевшись догола,
Вдруг начала навзрыд смеяться,
Истомной позою звала
До полусмерти целоваться…

Дрожа в малиновом вине,
Звенел серьгами бубен пьяно.
И жизнь, как будто бы во сне –
Любви просила покаянно…



























* * *

Пляшет закат над дорогой
Огненно-рыжим конём.
Сердце моё ты не трогай
И не печалься о нём.

Весь я в холодной разлуке –
Жизнь отшумела листвой…
Осень связала мне руки
Горькой рябиновой хной.

Шелест твоих поцелуев –
Сладкий пионовый рай.
Нет, никого не люблю я,
Зря ты ко мне не пылай.

Рвал я цветы полевые
В золоте солнечных дней,
Рвал без разбора – любые,
Только вот думал – о ней! –

Той, что красивой косою
Млея, свисала к окну,
И уводила с собою –
В синих сиренях – весну.

Сердце моё ты не трогай
И не печалься о нём.
Вздыбил закат над дорогой
Огненно-красным конём.


























* * *

Всё для тебя, моя родная,
Полёт и горечь бренных дней.
И эта изморозь цветная
На кронах бледных тополей.

А ты всё ищешь пониманье… –
Рассвету задаёшь вопрос,
Сливая тёплое дыханье
С холодностью бордовых роз.

Но что же делать, дорогая,
Как уберечь себя зимой…?
Да, мне понравилась другая –
Каштаном пряди озорной.

Она мне губ дарует вишню,
Ласкает солнечным лучом!
Ох, не брони меня Всевышним,
Спадая будничным плечом...

И не прощай меня, не надо,
Глазами, ждущими любви.
На белом платье снегопада
Калина плещется в крови…

И сладко было нам, и горько.
Твоя ль беда? Моя ль печаль…?
Метелью закружилась зорька
И ничего душе – не жаль.






















* * *

Я помашу всему рукой
И улыбнусь сквозь слёзы. –
Уйду к себе – своей рекой –
В соломенные розы. –

Я сам придумал их в конце…,
Чтоб скрасить бремя мрака,
Где на продавленном крыльце
Сгрызала блох… собака…

А он… с увесистой клюкой
Весь полон «достоянья»
Склоняясь медной головой,
Хохочет над признаньем…

И долго длится эта жуть –
Ослиное упрямство!
Ногой собаку б отпихнуть
С фамильным постоянством. –

Ошпарить «друга» кипятком
Прогнать с крыльца в морозы.
И за каминным огоньком
Писать стихи и прозы…

И утирать себя платком,
Что вышит, был – ПОЭТУ!
А пса забитого кнутом… –
Зарыть в лесу – к рассвету.















* * *

Отплясала ночь дождями,
Утро плещется – весной…
У реки обрыв с цветами!
Ты босая, я босой.

Синей бабочкой взлетает
Над посевом лебеда.
Платье волнами качает –
Отливает словом: «Да!»

И запястья золотые
По лицу текут к грудям…
Тени вербами – седые –
Рады серым соловьям.

Обниматься! – так в тюльпанах!
Целоваться! – так в воде!
Нет в нас Бога – окаянных –
В том, что было… в лебеде.

Хорошо, моя родная!
Ах, целуй, люби ещё!
Нас весна согреет маем
Под сиреневым плащом.

У реки обрыв с цветами!
Ты босая, я босой.
Льются вербы соловьями
Над примятой лебедой.


























* * *

Я не тот уж, родная,
Кружит ветра юла.
Пыль волос золотая
Под метелью бела.

Не поймёшь, не осудишь,
Тихо скажешь: «Прости».
Лисьей шубой завьюжишь –
Всё… решишь замести.

Только темень печали
Не засыпать снегам…
Плачет месяц ночами
По красивым стихам.

Всё забыто тобою
Брызжет синяя мгла.
Безвозвратной женою
Ты под сердцем жила.

И ушла переулком,
Тронув снежность рукой –
В серебре чернобурки,
Утонув с головой.

Пыль волос золотая
Под метелью нежна.
Гладит душу, лаская,
Мне другая жена.



























* * *

Загорелся румянец рассвета
На зеркальной излучине дня.
Отчего ты глядишь без ответа,
Без просвета глядишь на меня?

Ленту в косу вплела – без изъяна…,
Неприступностью лика – тиха. –
Мягким бархатом стройного стана
В искушённых оковах греха.

Расплети же косу золотую, –
Стань похожей на вольную рожь!
И печаль на иконе – святую –
Полосни о заточенный нож.

И со лба не крестись понапрасну,
На коленях не стой на полу,
Не клонись своим станом прекрасным –
За спасение… в Красном углу.

На игривом румянце рассвета
Не ищи голубого юнца…
И не рви не зардевшего цвета
С обнажённого светом лица.

И косу заплети, да построже!
Без ответа взгляни на меня.
Мы похожи. Ах, как мы похожи. –
На зеркальной излучине дня.

























* * *

Зима метелью разыгралась,
Укоренились холода.
Ты для меня – моей осталась –
Во мне осталась – навсегда!

…Любил ли я тебя? – Не знаю. –
Но по утрам сиреней цвет
Я рвал охапками у мая
В неполные семнадцать лет.

Под шум раскатистого грома
Летел – весной – в твоё окно
И пузырился дождь у дома
Как виноградное вино.

А ты, припухлыми губами
Склоняясь в синие цветы,
Дышала тем, – что стало с нами –
На лоне вешней красоты.

И опьянёно целовала
Ладони мокрые мои,
Ах, за рекой заря вставала,
И просыпались соловьи!

…Ты для меня – моей осталась –
Во мне осталась – навсегда.
Зима метелью разыгралась
Укоренились холода…
























* * *

Весёлый луч с окна слезу слизал.
Размазались весенние проталины.
…Я ничего про тайну не сказал,
Прикрыв глаза туманами печальными.

О да, друг мой, любима осень мне –
Своей горящей – обречённой сутью,
А ты цвети в разбуженной весне
И назревай малиновою грудью!

Но не вини и не топи, прошу,
В колодцах глаз фиалкового взгляда
Ведь я, друг мой, одной тобой дышу
И без тебя мне ничего не надо.

Я розоватый видел яблонь свет,
И трепет лип душистыми цветами,
Но обагрённой осени букет
Густым огнём горел перед глазами.

Дышу душевным пламенем объят.
В туманах глаз моих дымящий пепел –
И пусть глаза мои не говорят –
Тебе о тайне, – что разносит ветер…

Лети, кружись, душистый снегопад…, –
Цветами лип рассветы украшая!
А я, клонясь, уйду в дождливый сад –
Всё за себя, и тебя решая…



























НЕ ВСПОМИНАЙ И НЕ ЗОВИ

Не вспоминай и не зови,
Не называй меня – любимым…
Слова остуженной любви, –
Что журавлей уносит мимо. –

Нам их теперь не приручить,
Не возвратить к себе обратно
Они в зиме устали жить
В метель взлетели – безвозвратно.

И пусть приколотая брошь –
На платье светится рубином,
Ты не вернёшься – не придёшь
Плеская запахом малинным.

А я всё буду ждать, и ждать,
Срывать у дома незабудки
И журавлям рукой махать,
Не разобрав, что это утки.

И медуницу во дворе
Скошу наточенной косою,
Уйду полынью на заре –
По сердце, вымокнув росою…

Слова остуженной любви, –
Как журавлей уносит мимо.
Не вспоминай и не зови,
Не окликай меня – любимым.






















* * *

Грудь обвиваешь змеёю,
Шепчешь шипяще: «Люблю…»
Мне бы с безбожной тобою
Взвиться крестом к Алтарю!

Всю ты себя измотала…
Сдобы печёшь – да не те…
Видно судьбе было мало
Масляных слёз… по тебе.

Крестишься, свечи ломаешь,
Службу обходишь тайком.
Ведьмой себя называешь,
Пряча глаза под платком.

Руки целуешь Иисусу,
Перстнем блестишь золотым.
Едким змеиным укусом
Клонишься к ликам Святым.

Бьешься в агонии жуткой –
Вспененным ртом – до крови.
Лей же в свой гроб…, проститутка,
Спас благовонья любви.

Все ли мы в жизни Святые? –
В каждом, то дьявол, то чёрт…
Льют купола расписные
Красным огнём на приход.
























* * *

Тебя опять пугает неизбежность –
В дождях бездонных канувшей любви
И хризантем от заморозков серость
И виноград в пурпуровой крови…

Ты бредешь блеском лунного сиянья,
Взывая счастье светлое как сон.
И пьёшь вино от горького страданья –
Голландской розы, комкая бутон.

И волос мой уж гладишь без желанья,
Унынье взгляда, пряча за рукав:
Заплаканная, тихая, чужая –
Как осень, облетевшая в садах.

Печально знать мне – то, что разлюбила –
Моих ночей горячие слова…
Ты пьёшь вино – ты обо всём забыла…
И льёт на скатерть синяя луна.

А я уйду по выкрашенным листьям,
По хризантемам пепельного дня,
Чтоб повторять дождю всё те же мысли:
«За что ж, ты розой скомкала меня?

В глазах твоих заплаканных – неправда.
В них соль души и красное вино,
А я напьюсь из лужи винограда,
И упаду напившись под окно.
























* * *

Ах, так любила только – Ты! –
Осталось, милая, вздыхать…
К окну небесные вьюнки –
Летели ставни раздувать.

А я любил смотреть на дождь, –
Что с Изабеллы лил рекой.
Ты согревала мою дрожь
Своею грудью небольшой.

Я резал розы под бутон,
Ты их клала в ладью с водой
И был духами полон дом –
Какой-то грустью неживой...

И ты просила: «Не пиши…,
В стихах проскальзывает ложь.
Мои слова – твоей души –
Ты сам когда-нибудь порвёшь».

А мне писалось о любви.–
О том, как двое в унисон,
Наполнив лёгкие свои,
Навек сливались лунным сном.

И я уснул в цветах любви…,
Уснул…, не вспомнивши Мари
А на рассвете сизари
Трухой смели стихи мои.


















* * *

…Не утешай мою измену,
Не говори, что это жизнь…
И не садись мне на колено, –
Обняв, на плечи не ложись.

Что мне безбожнику таиться? –
Люблю я дым её волос
Да грудь, которая боится –
По-девичьи всего… всерьёз.

Но! Раз любовь дана нам Богом,
Чего ж не пить её нектар?!
Ведь жизнь горит, увы, не долго…,
А у меня в душе – пожар!

И ты,…ладошками потея
Смущённо за руку меня, –
Ведёшь туда, – где ночь темнее,
Чтоб я пылал внутри тебя…

Сутра весенней звонкой птахой –
Надёжно вставши на крыло –
С грудей развесистых – рубаху
Снимаешь смело и хмельно…

И обнимая до удушья,
Кричишь в истоме всем Богам:
«Я буду девушкой послушной, –
Любовью всю себя отдам!»

ЮРИЙ ХРУЩЕВ

СБОРНИК СТИХОТВОРЕНИЙ ЮРИЯ ХРУЩЁВА
ИЗБРАННОЕ. НОВАЯ ПОЭЗИЯ

Авторство защищено законодательством! Государств России и Казахстана! Любое распространение сборника или его части без согласия автора – запрещается!
Изменение слов в стихотворениях – запрещается!

ДОЖДЬ РАЗЛУКИ

Ты скоро, девочка, поймёшь,
Моё сокрытое молчанье.
…Пронзает память, чёрный дождь,
Скорбя холодным причитаньем.

Тебе так хочется любить –
Высокой грудью обнажаться,
А дождь разлуки – будет лить
И со слезами улыбаться.

Но что же делать? – я такой… –
Похожий мыслями на осень.
Попробуй сердце успокой,
Когда бессмертник яркость сбросил. –

Когда пунцовый листопад
Пропал под голою лианой,
И ничему в душе не рад –
Сгорая песней окаянной…

И что мне делать, как простить?
Ведь я и сам молю прощенья. –
За то, что хочется любить
И падать в омут прегрешенья.

А ты ранима и мила –
Своей застенчивостью зыбкой.
…По окнам пасмурная мгла –
Течёт дождливою улыбкой.




















* * *

Глаза – сиренью голубой –
Тебе сказали – что хотели.
На вишнях – белою зимой –
Кружат кудрявые метели. –

Кружат и сыплются душой
Под ноги вешнему закату.
Мне – до беды… – не хорошо –
Быть пред тобою виноватым… –

За – то, что ты в моих стихах
Цветёшь под окнами впустую,
За – то, что я в нежданных снах
Встречаю чувствами другую…

А ты всё клонишься к окну
Ветвями с жёлтыми цветами.
Я полюбил в тебе – весну,
А в ней – рябиновое пламя!

Оно сожжёт меня дотла. –
Сожжёт и скажет: «До свиданья…»
…Как хорошо, что ты жила –
Своим цветущим ожиданьем!

Глаза – сиренью голубой –
Тебе сказали – что хотели.
Не отцветай, побудь со мной! –
Мне снятся девичьи метели…

























* * *

Меня опутала зима.
Вскружила синими снегами,
Сошла метелями с ума, –
Что я обязан ей… стихами?! –

Морозной музыкой ночей, –
Что льётся в окна лунным светом,
Обязан тем, – что я – ничей –
Давным-давно на Свете этом.

Но мне, желанна грусть – твоя. –
Горячих губ прикосновенье
И то, что ты, душа моя, –
Моей зимы успокоенье…

Люблю я снежные цветы –
На солнце – бело-голубые.
Что ж так тепло целуешь ты,
Мои признания льняные…?

Они холодные как снег. –
Обманом – мягкие – на ощупь.
Родной, мой, – милый человек,
Зачем со мной ты этой ночью?!

Ведь я опутанный зимой.
Влюблённый – синими снегами.
Но мне тепло с одной тобой! –
С твоими пылкими губами…
























* * *

Фонарь блеснул в окно лучом,
И ночь коснулась покрывала.
Своим заснеженным плечом
Меня ты в грудь поцеловала. –

Зажала жадно тишину
В губах отдавшихся безмолвью,
А я ласкал твою вину…, –
Склоняясь взглядом к изголовью.

И ветер рвал себя – навзрыд,
Ломая высохшие ивы…
Моей беды – уставший стыд –
Зовёт тебя – своею милой. –

Зовёт и лжёт – всему! – в глаза –
За то, что ты его страданье,
За то, – что осень унесла
В предзимье летнее свиданье.

А ты меня опять прощать,
Желаешь мнимыми речами,
И на себе любовь встречать,
Сгорая белыми свечами.

Своим заснеженным плечом
Мою ты грудь поцеловала.
Фонарь блеснул в окно лучом,
Упав лицом на покрывало.























* * *

Ночь просила рассказать
О любви стихами.
Ты меня устала ждать –
Сохнуть берегами…

Унесло мои глаза
Серое ненастье…
Ничего я не сказал,
Не поверил в счастье.

Что ж ты грешного меня,
Ждёшь, глядя разлукой?
На кривых коленях дня
Я сошёлся с сукой…

Заскулила подомной
Бешеная радость…
Я себя, дрожа рукой,
Опрокинул в «сладость».

Не зови меня к себе
Звёздами желаний.
В моём сердце грустный снег –
Выпавших страданий…

И не жги свою тоску
По ночам свечами.
Всё прибрежному песку… –
Расскажу – стихами.

Загорелись над Землёй
Золотые звёзды.
Загорелись, вдруг – Тобой! –
Загорелись – поздно.





















* * *
Я тебя нисколько не жалею.
Тишиной в душе не берегу.
У пруда багряную аллею
Закружили сумерки – в снегу.

Под хмельную музыку ненастья –
Завывает сиплая метель,
И моё потерянное счастье
Заметает снежностью потерь.

Пусть другая вяжет мои руки…,
Истекая жадною слюной,
Я совсем не чувствую разлуки… –
Ниспадая в «радость» головой. –

В пряный сад её цветущей страсти,
Где бушует соками весна,
Где моё потерянное счастье –
Захлебнулось горечью вина.

Только, ей, – ничуть меня не жалко –
Оттого, кусая до крови,
Она жаждет всю мою изнанку… –
Исступлённой похотью любви…

Я и сам себя уж не жалею. –
Обречённым чувством – не могу.
У пруда – багряную аллею –
Утопили сумерки – в снегу…






























* * *

Песня недопетая да глаза уставшие.
Яблоня раздетая – осенью опавшая.

Может только снится мне это причитание?
На ладонь ресницами капает страдание.

Где ж тебя красивую нежат ветры пьяные?
Горькою рябиною – льют дожди багряные.

Всё пройдёт – забудется – жизнь моя ненастная.
Над соседней улицей вспыхнет зорька ясная…

И моя любимая на рассветных шорохах –
Осчастливит милого в солнечных подсолнухах.

А ко мне – уставшему – под окно сиренями,
Осенью опавшею – склонится забвение…

Песня недопетая – зори почерневшие.
Яблоня раздетая – под дождями грешными.
































* * *

Ах, гроза весенняя! Карие глаза!
Молодым спасением – я тебя назвал.

Таволгу душистую – всю к твоим ногам,
Что рекою быстрою кружит по лугам.

Льют дожди весенние на сирени свет.
Моему спасению – восемнадцать лет!

На рассвете радуга – красная дуга!
Омывает таволга – цветом берега. –

Заливает вешнею – девичьей водой… –
Жизнь мою сердешную с грешной головой.

Молодым спасением – я тебя назвал.
Не гляди в осенние… – ты – мои глаза.



































* * *

Ты скажешь мне слова любви,
Волненье, обнажая взглядом. –
Как будто душу соловьи –
Сутра омыли пряным садом.

А я шепну тебе: «Прощай». –
Упав, разлукой на колени.
И глаз моих – отцветший май –
Блеснёт слезой стихотворений. –

Как дождь ненастною весной,
Стекаясь каплями на листьях –
До боли грустной белизной –
Бездонно отражаясь в мыслях.

И ты распущенной косой –
Соцветий – запахом – медовым –
Скользнешь прохладной тишиной,
Переливаясь светом новым. –

К тому – кто ждёт тебя давно, –
Вздыхая горькими ночами,
Сжигая чёрное вино –
Под сердцем красными свечами.

…А липы цветом будут лить –
Ссыпаясь белыми бантами
И по тебе метелью выть,
Ломаясь вешними ветрами.


























* * *

Твоё весеннее тепло
Измена занесла снегами,
И до утра с луны мело
Под сердце белыми стихами.

Мело несносною зимой,
Морозом, обжигая душу.
Лебяжьей – тихою рукой
Не обнимай меня, не слушай…

Что я могу тебе сказать,
Когда дыханье плачет ивой?
Неправдой – можно целовать…,
Но, невозможно быть счастливой.

А я хочу в тебе найти
Своё земное утешенье,
Запутать прошлые пути
И позабыть опустошенье…

Сокрыто жить в тебе одной,
Быть тишиной в груди и речью…
Пуржить безумною зимой
На волосы твои и плечи… –

Бурлить и застывать рекой –
Бездонной радостью и стужей…
Лебяжьей – белою рукой –
Не обнимай меня. – Не слушай.




























* * *

Я в сумрак распахну окно
И этот миг… – дождями – серый,
Как недопитое вино,
Приму душою омертвелой.

И осени моей – багрец,
Осыплет сердце листопадом,
Как будто вишня – под венец –
Пошла с любимым красным садом.

Листвой дрожащей шелестя,
Отговорив со мной ветвями –
По лужам жгучего дождя –
Босыми белыми ногами.

И чувством потупляя взгляд,
Скажу я тихо воздыханью:
Любил я вишенный закат
С густой лиловою печалью. –

Любил и сумрак, и рассвет,
И этот миг – дождями мокрый,
Любил, как любит лишь – поэт… –
Душой, расколотою в стёкла...






























* * *

Как страстно дышит твоя грудь
На облачении истомы.
Не торопись порыв вернуть
В беды манящие хоромы.

Во мне давно уж отцвели
Тюльпаны алыми лучами,
Где в пылком трауре любви
Я прогорел насквозь свечами…

А ты – по-прежнему – цветёшь,
Пахучей лилией всплывая.
По лепесткам губами дождь –
Стекает ливнем: «Дорогая…»

И ветер рвёт в саду цветы –
Ревнивой ложью донжуана.
В каком огне сожглись мечты, –
Развратом жаркого обмана? –

Кого пленила глубиной…,
Ночным желаньем истекая?
…Своей прокуренной бедой,
Ты довела меня – до края…

Но я хочу опять любить,
В петле запястий задыхаясь!
И на беду губами лить –
В тебя по-новому влюбляясь.



























* * *

Пусть другой обнимает твой голос…
Мне ж его суждено позабыть,
И волос твоих – вьющийся колос –
Не дано больше сердцем любить.

Отцвели наши сладкие липы
В серебристых ромашковых снах,
Где остались лишь горькие всхлипы –
Отзвучавшей сирени в садах.

Сколько было в тех вздохах волненья?!
Из грудей твоих пил я нектар!
И сплетали нам руки сомненья…,
Погружая в бездонный угар.

Ты меня не простишь, не накажешь,
Не обмолвишься взглядом в ответ.
Под другого – «за здравие…» ляжешь –
Убегая глазами в рассвет…

Будешь тешиться – тем, – что желанна,
Станешь верить, – что любишь и ждёшь…
И по жаркому блеску обмана –
За холодным туманом уйдёшь.























* * *

Ты промолчишь зиме в ответ. –
Не скажешь, что тебя печалит.
Ночного снега лунный цвет
Дорогу чёрную завалит.

И платья тонкого – шифон –
Блеснёт затейливым рисунком,
С плеча, стекая серебром,
Дрожа обманным предрассудком.

Тугим лиановым плющом
Сплетутся в узел наши руки,
И станет ночь молить: «Ещё…» –
Любви – до будущей разлуки. –

Разлуки – той, – что принесла
К окну метелица… снегами…
А ты – в печали – зацвела! –
Косою с алыми бантами…

И не хотела отдавать
Мою невинную измену –
Той…, – что давно устала ждать,
Пред чувством, преклонив колена.

Ночного снега лунный свет
Дорогу чёрную завалит.
Ты промолчишь зиме в ответ –
Не скажешь, что тебя печалит…


























* * *

А зори наши плыли всё нежнее, –
Пахучими туманами росы
И ничего уж не было важнее –
Часов и дней, упавших на весы…

Когда твои жасминовые плечи
В закате млечном млели тишиной,
Весёлыми сиренями – навстречу –
Любви твоей – клонился голос мой.

И платья твоего подол вишнёвый
Скользил улыбкой по моим губам,
А я не знал, что я в тебя влюбленный,
Что всю сирень… – одной тебе! – отдам!

Твой строгий друг навек забыт тобою. –
Его цветы ты бросила, смеясь… –
И тихою весною голубою,
Как в первый раз, волнуясь, отдалась.

И ничего уж не было важнее –
Минут Земных, упавших на весы…
А зори! – розовели всё нежнее! –
Предутренними каплями росы.






























* * *

А потом – когда стало светлее
В полегчавшей к утру тишине,
Ты не стала мне ближе – теплее…
Даже в самом горячем вине. –

Даже в мыслях, – что звали в начало…,
Где печали не знала весна,
Где весёлой волной у причала,
Отражаясь, играла Луна.

Рви же в прах опьянелая сила,
Майских роз – белоснежную жуть!
Ты меня – никогда не любила,
Не ложилась кудрями на грудь. –

Не шептала мне в губы любовью,
Не просила, стесняясь, стыда…,
Не была обнажённою новью
В белокрылых руках – никогда!

И вино уж давно мне не в радость –
Не пьянит, не дурманит – ничуть.
И душе ничего не осталось. –
Только – роз… – белоснежная жуть…



























* * *

Всё прошло, отшумело, отпело,
Отгорело краснеющей хной…
Как-то робко по-детски несмело
Ты печаль мою гладишь рукой.

Поцелуев… мелькнувшие тени
Я себе на рукав навязал.
Облетевшей листвою осенней –
Ничего – никому – не сказал.

Не сказал, что зелёная туя…
Почернела слезами – в туман,
Что давно никого не люблю я,
Даже самый правдивый обман…

Что не верю ни черту, ни Богу.
Грешной мыслью гляжусь в Образа…,
Что ночами хожу на дорогу,
Отпуская в скитанье глаза…

…Не снимай с себя бисер шифона,
В изголовье, звеня бубенцом
От такого щемящего звона,
Я опять захмелею лицом…

Снова стану земной и любимый –
Обречённый… тобой. И другой…
И солгу, называя счастливой –
Ту, – которая будет со мной…























* * *

А ты лицом совсем одна.
В ладонях горечь униженья.
И ночи долгие – без сна –
Вина шампанского – круженье…

Душа под панцирем твоим –

В твою же превратилась муку
И сигарет багряный дым
Сжирает боль… голодной скукой.

Нарядов властные цвета
Блеснули отсветом коротким…
И жадных денег суета –
Вздохнула – пленом – однобоким.

На расклешённых каблуках,
Ты в ночь спускаешься в опаске
И в круглолицых зеркалах
С собой встречаешься – без маски…

Как страшно жить – в себе – без сна,
Когда всё небо… проклинаешь…
А по реке плывёт весна!
Ты ничего о ней – не знаешь?!

И я опять сбегу в полынь –
К любви никем неповторимой…
Ах, обратись глазами – в синь! –
Чтоб называть тебя: Любимой.























* * *

Не лги себе, ведь по губам холодным… –
Струится свет правдивого огня,
И отрешённым эхом – отдалённым
Ты всё ещё аукаешь меня.

Ты вся ещё в ревнивых ожиданьях,
Хотя давно душой… устала ждать
И в неподдельных рвущихся метаньях –
Скрипеть зубами в голую кровать.

А я тебя простить, увы, не в силах
За чуждый лик рассеянной луны,
За холод рук заломленных в изгибах
Над теменем усопшей тишины…

Мой нежный лотос, на слезах зацветший
Ласкает взгляд – разнузданно-хмельной… –
Той, – что когда-то называлась гейшей…
В заплёванной мужицкой проходной…

Её любовь сладка как мёд пиона,
Горька кистями выжженных рябин,
Больна цветами душного притона
Раскрашенных игрой креплёных вин…

Но мне одна она теперь желанна –
Истасканная временем… – до слёз,
Похожая на бездну океана –
Глазами уклоняющихся роз.


























* * *

Январский утренний мороз –
Ветров напавшее проклятье.
Где в кипяток горючих слёз
Ты опустила мук запястья.

Не дождалась в саду любви
И рук живых прикосновенье…
Обманом спели соловьи –
Рассыпав жемчуг ожерелья…

И платья красного букет
Уж не горит червлёной страстью…
К чему гореть, коль силы нет
Над оголтелой зимней властью?

Забыть… и выбросить слова…,
Открыв окно в безмолвье ночи,
Чужому расстелить – со зла –
Себя – разорванную в клочья.

Одеться наспех на крыльце,
Блеснув подаренною брошью. –
Обиду, изменив в лице,
Кристальной улыбнувшись ложью.

И вновь искать любви мечту,
Идя сквозь снежное искренье…
Идя, внимая немоту…
В своё последнее терпенье.


























* * *

Под окнами сгорели георгины
Пунцово-фиолетовым огнём.
Ты так мила, наивна и ранима,
Ты так смела в возмездии своём.

А осень льёт дождями затяжными
И листопад в коричневых слезах.
Мы обменялись взглядами чужими
С немым недоумением в глазах.

Какой ты стала властной и далёкой –
Забывшей напрочь всю мою любовь –
Вздыхая – чуждо – тайной подоплёкой…
Себя змеёю загрызаешь – в кровь.

Но дразнишь и зовёшь меня губами…,
Держа в ладонях вызревшую грудь,
И на пороге скрипнув сапогами,
Уходишь, чтоб найти кого-нибудь…

Душа моя, что общего с любовью,
Имеет встреча… под чужим зонтом?
…Ты вся – во мне! – своей дождливой болью…,
Как наши георгины – под окном.































* * *

Чего ж, ты хочешь, ожидая, –
Могильных рук моих и глаз… –
…Её…молитвой, проклиная
За молодой красивый час…? –

Убить меня? Подрезать крылья,
Пустить по миру колесом,
Иль обратить судьбу, в насилье? –
Бледнея каменным лицом.

Как ты страшна своим молчаньем,
Скрывая глаз зелёный дым
К киоту с Образом печальным
Подходишь – голосом грудным…

И хладно шепчешь, причитая –
Читая библии завет.
Такая, кажется, простая… –
На перепутье прошлых лет.

А в окна изморозью чёрной
Летит дождливая заря
И на иконе золоченной –
Слеза Небесного Царя.




























* * *

Смешенье лет, круженье грёз…
Последний поцелуй у гроба…
Холодный блеск горячих слёз,
Глухого голоса – утроба.

Распятье Светлого Христа.
Заутрени святое пенье,
И ты красива да чиста –
Как неземное сотворенье!

А я – отпетый – бородой…
Уж не коснусь, любви слезами
И под бледнеющей луной
Не убегу в рассвет глазами.

Церковный дым скупых кадил
Совсем не тот, что дым сиреней!
Я жизнь Земную полюбил –
Огнём своих стихотворений!

И всю её отдал – в стихах! –
Чтоб ты простила и забыла,
Чтоб жёлтой розой на губах
Вздыхала память: «Я любила…»

Холодный блеск горячих слёз,
Немого голоса утроба.
Смешенье лет, круженье грёз…
Сирень лиловая – у гроба…




























* * *

Разорванные кольца рук
Глаза, прикрытые ветрами…,
Я не судьба твоя, не друг,
И не любовник вечерами…

Меня ты тишью не простишь,
Не обожжёшь кричащим телом…
В ржаную осень промолчишь
Тяжёлым взглядом онемелым.

С лица, зачёсывая прядь –
Печали, придавая строгость, –
Желаешь явное скрывать:
И ветреность свою, и робость…

В непонимании святом,
Не жаждешь слов, не прогоняешь…
В закате медно-золотом,
Искрясь, серьгами прогораешь.

И ослепительно молчишь
Сокрыто-изумлённым светом,
Где яркой мысли – юркий стриж –
Взлетает крашеным рассветом.

И тем всё дальше от меня
Уходишь, брызгая духами –
Не отрекаясь, не виня…,
И не даря себя – стихами.

























* * *

Любви моей последний день –
Сгорает в розовом закате.
А ты – как трепетная тень
В прозрачной блузке на кровати.

Настанет утро, ты уйдёшь –
В забвенье – серою дорогой
И всё с собою заберёшь,
Простив меня улыбкой строгой.

И я останусь в тишине
С моим мучителем и Богом… –
Останусь в мыслях и вине –
Нежданным гостем за порогом…

И буду молча провожать
В безмолвье все его… творенья,
И за рукав себя держать
Глазами полными терпенья.

Как горько знать, что ты чужой
И не живой на белом свете…
Тебя подругой и женой
Пусть называют розы эти! –

Что догорают за окном
В последнем – ласковом закате,
И плачут розовым вином
На ненадёванное платье.





















* * *

Без страха и без сожаленья
Отдать на суд всего себя.
И со слезами откровенья
Взойти лицом у алтаря.

Принять постигшие разлады…,
Любовь уставшую простить,
Перекрестить иконы взглядом
И ничего не попросить.

Уйти заснеженным закатом
В далёкий и холодный дом
И быть пред Богом виноватым
За «человеческий» содом…

Тяжёлым потупляясь взором
Сказать библейское: «Терпи…»
И с чувством тайного позора...,
Младенцу место уступи.

Дадут ли… новому сознанью… –
Коснуться Светлого Перста!?
Иль пнут словами отпеванья
К распятью скорбного креста…?

Ох, сколько слёз оплачет Небо –
Рабов – что есть и будут впредь –
На зачерствелый мякиш хлеба –
На дни рождения… и смерть…

























* * *

Простишь ли ты, поймёшь ли? Я не знаю.
Ох, я теперь не знаю ничего.
Как лист в осенний ливень замерзаю
И падаю слезою под окно.

Не упускай беду мою из виду,
Ревнивыми глазами не губи,
Не отдавай судьбу свою в обиду
И никого другого – не люби.

А если всё ж когда-нибудь случится
Тебе проснуться не в моих губах…,
Рассветным поцелуем на ресницах
Я отражусь в разбитых зеркалах. –

Я отражусь в тебе незримой болью –
Пронзительным признанием в стихах…
И оболью любовь венозной кровью,
Держа тебя в израненных руках. –

Держа тебя своим последним взглядом,
Держа, чтоб отпустить и потерять
И ты уйдешь, клонясь осенним садом,
И ничего не сможешь мне сказать.

Как лист в холодный ливень замерзаю,
Прибившись ветром под твоё окно…
Простишь ли ты, поймёшь ли? Я не знаю. –
Ох, я теперь не знаю – ничего.


























* * *

Снова бросила слово мне жаркое
Да такое, что жутко душе.
Ох, душа, ты, душа моя шаткая, –
В беспросветном своём неглиже…

То целуешь, её ты признаньями,
То пронзаешь иглою – насквозь
И глазами лиловыми тайными
Замерзаешь в созвездии слёз.

Ничего не проси, не одаривай…,
Не загадывай сладких ночей…
Над метелями красное зарево –
Самых горьких и чёрных свечей.

И цветами с полей абрикосовых
Распуская косу, не мани,
Я отцвёл на губах твоих розовых –
Опьянелою песней любви.

Что ж глаза твои небом лиловые,
Как сирени под серым дождём?
И метели за окнами новые –
Надрываются в сердце моём.

СБОРНИК СТИХОТВОРЕНИЙ ЮРИЯ ХРУЩЁВА НОВАЯ ПОЭЗИЯ

Авторство защищено законодательством! Государств России и Казахстана! Любое распространение сборника или его части без согласия автора – запрещается!
Изменение слов в стихотворениях – запрещается!





* * *

Небо льёт дождями затяжными.
Подморозит, – будет гололёд.
Старый ясень, ветками кривыми
По окну, раскачиваясь, – бьёт.

Утопило в слякоти дороги.
Ничего не видно сквозь туман.
Боль моя – как сука на пороге –
Всё скулит и просится к рукам.

Утешать её я стал не в силах.
Небо воду продолжает лить.
Много было у меня любимых.
Оказалось…, некого любить.

Что ж ты, ясень, древняя коряга,
По окну, раскачиваясь, бьёшь?
У меня в ведре поспела брага.
Заходи! Иль ты, старик, не пьёшь?!

Мы под дождь с тобою по-соседски
Обо всём всю ночь проговорим. –
Подари мне, ясень, свои ветки,
Я хочу стать деревом кривым. –

Чтоб дожить подгнившею корягой
Жизнь земную в облике чужом.
…Заливай же, ясень, старость брагой
Да спляши! – вприсядку под окном.




























МИМОЗЫ ЦВЕТ

Ты говоришь, что больше так не можешь. –
Что жизнь со мной – не жизнь, а сущий ад.
Но и уйти совсем не хочешь – тоже
Ведь на дворе по пояс снегопад.

А я шучу: Давай, валяй в сугробы…
Колючим снегом даль занесена.
…Ты ж у меня – мимоза – недотрога –
Цвела в теплице, не поняв тепла.

Ну, что стоишь?! – На волю дверь открыта.
Иль ветерок морозный напугал?
…Не у тебя одной душа разбита,
Я тоже ликом в зеркале пропал.

С тех пор брожу ночами как лунатик,
Всё, повторяя Гамлета слова.
Лишь тишина в ответ мне шепчет: «Хватит…,
Обоих вас гордыня довела…»

Снимай пальто и оставайся дома –
Мимозы цвет сожжёт дотла зима.
А я уйду. – Мне уходить знакомо –
Меня давно украли зеркала…





























У МЕНЯ В ДУШЕ БЕДА

По листве опавшей за ночь
Я иду к утру домой.
Говорят, ты вышла замуж –
Развелась с моей судьбой.

Небо в лужах замерзает
Синеватой плёнкой льда.
Где-то грусть гармонь играет.–
У меня в душе беда.

Не губи молчанкой, осень,
Мне б с тобой поговорить.
Я себя на карту бросил,
Чтоб другую полюбить!

Видно мало мне страданий –
Тех, – что стались от любви…
В тишине моих желаний –
Чистят клювы соловьи!

Пропадал я, – было дело
В поволоке томных сил.
Пропадал, да всё – отпело, –
Видно, сердцем разлюбил.

По листве опавшей за ночь
Я иду к утру домой.
Говорят, ты вышла замуж?
Стала мужниной женой?


























ТЫ СВЕЛА МЕНЯ С УМА

Ты меня целуешь нежно.
Не умеючи. Без слов…
Молодая твоя свежесть.
Запах розовых духов.

Безоглядно пропадаю…
И, похоже, навсегда.
Чаровница молодая,
Ты свела меня с ума!

Наша встреча не случайна. –
Я тебя всю жизнь искал.
Разожги во мне страданье…,
Разожги, чтоб я пропал!

…Ах, зачем я отдавался
Суррогатным дням «любви?» –
С нелюбимой целовался…
Под излучиной зари.

Нет мне в прошлое возврата.
Я одной тобой любим!
В золотом разливе марта –
Снова стану молодым!

Ах, любовная безбрежность!
Я на всё теперь готов…
Молодая твоя свежесть.
Запах розовых духов.

























ЯГОДА МОЯ ПЕРЕСПЕЛАЯ

Ты приехала ко мне, ох красивая. –
На закате обожжённого дня.
Ночь над городом плыла тёмно-синяя,
Ты приехала увидеть меня…

Мне б от радости нырнуть в речку белую.
Закричать бы о воскресшей любви.
Только ягода моя – переспелая –
Разлетелись из души соловьи.

Целовала ты меня, вспомнив прошлое.
Двадцать пять годков снега замели…
Ты такая же, как раньше хорошая,
Что осталось нам от нашей любви?!

Изменили жизнь года, да состарили…
Вспомни, милая, меня молодым. –
Как влюблённый я в глаза твои карие –
Был от вспыхнувшего счастья – слепым…

Всё былое проявилось из памяти –
Ты девчонка, да и я холостой.
И хотелось нам единственной радости –
Целоваться над рябою рекой.

…Провожать тебя, прости, не поеду я. –
Для меня прощанье – жуткая тьма…
Видно ягода моя – переспелая –
Вся любви… вчера была отдана.





















ЛЮБОВЬ, ОНА НЕ ВИНОВАТА

Всё пройдёт, всё кончится когда-то,
Отцветёт, осыплется листвой.
А любовь – она не виновата
В том, что ей так холодно зимой…

Пой, играй гитара, лейся скука, –
О моей рассказывай судьбе. –
Расскажи, как думает разлука
По ночам бессонным – о тебе…

Завалило землю снегопадом,
Воцарилась долгая зима.
По ветвям заснеженного сада
Обвисает лунная кайма.

Я себя запутал в жизни мнимой.
Не пойму, ей-богу, что со мной?!
Вот уж ночь зима мотает гривой –
Белой гривой – снежною пургой.

Отругай меня моё страданье,
Накажи за грешные дела.
…Не нужны зиме… мои признанья.
Всё снегами вьюга замела.

Так играй гитара переливом,
О любви потерянной судьбой.
Белым снегом с голубым отливом –
Заметает сердце. Что со мной?






















НЕ ТРЕВОЖЬ МОИ СТИХИ

Нам покаяться бы нужно
В белой церкви у реки.
Ты вчера ушла от мужа
Босиком в мои грехи.

Мгла осенняя смеялась
И рыдала над тобой,
Ты в любви – божась – призналась
И осталась жить со мной.

Зорька астры распушила
На закате под окном,
Страсть всю ночь тебя любила,
Вроде, всё пошло путём.

…Утро дунула ветрами,
Повалив ничком цветы.
Я опавшими руками
Тешил бывшие мечты…

Грусть взглянула на дорогу –
На осенний гололёд.
Ах, не плачь ты, ради Бога –
В этой жизни – всё пройдёт!

На дворе взбешённый ветер
С корнем астры вырывал. –
Видно, Бог наш грех приметил,
Видно, – всё о нас – узнал.

Нам покаяться бы нужно
В белой церкви у реки.
…Возвращайся-ка ты к мужу,
Не тревожь мои стихи.





















ОСТАВАЙСЯ, ГОЛУБКА МОЯ

Оставайся ещё хоть на ночку.
Оставайся, голубка моя.
Распустились на яблонях почки –
Белым цветом букеты клоня.

Не молчи же, – молчанье – глухое. –
Безнадежно, бездушно оно.
Моё сердце – любовью живое. –
Оставайся! – Не мучай его.

Мы пройдём по цветущему саду
До реки и вернёмся назад.
Ничего – без тебя – мне – не надо.
Ничему – без тебя – я – не рад.

Кто-то скрипнул садовой калиткой,
Ярким светом пробрался к окну, –
Это вечер от марева зыбкий
Нежит розовой зорькой весну.

Погляди, красотища, какая!
И чего тебя тянет домой?!
Этой ночью Луна молодая –
Будет месяцем плыть над рекой.

Распустились на яблонях почки –
Белым цветом букеты клоня.
Оставайся, ещё хоть на ночку. –
Оставайся, голубка моя.
























НИКОГДА НЕ ГОВОРИ: ПРОЩАЙ

У калитки с летом расставанье.
Никогда не говори: прощай.
…На губах твоих дрожит желанье,
Если хочешь, завтра приезжай.

Сентября порывистая песня.
Спальни окна смотрят на закат.
Окунув златые гроздья в плесень, –
Опьяняют лозы виноград.

Уж пора дождей не за горами.
У меня к тебе один вопрос:
«Если вдруг дожди польют стихами,
Ты не будешь трогать моих слёз?»

Я себя порой не понимаю,
Но тебя по-прежнему люблю. –
Приезжай, я губ твоих желаю,
Приезжай с любовью к сентябрю.

Приутихла к вечеру погода.
Сонный ветер бродит в неглиже.
Осень, осень, ты моя природа –
По душе ты, осень, по душе!

На губах твоих горит желанье,
Если хочешь…, завтра приезжай.
У калитки с летом расставанье.
Никогда не говори: прощай…


























В ОСЕНЬ ГОДЫ УПЛЫЛИ ТУМАНОМ

В осень годы уплыли туманом,
Я махнуть им рукой не успел.
То ли трезвым я был, то ли пьяным,
То ли песни застольные пел?!

…Обнимал хохотушку-девчонку,
Говоря ей в саду о любви.
И свисали растрёпанным шёлком –
После дождичка кудри мои.

По течению в лодке рыбацкой
Заплывали в пунцовый закат.
Ах, любил я с зарёй целоваться,
Ох, дразнил я красивых девчат.

Остывая, жара, оседала.
Серебрилась звезда над рекой.
Этой ночью ты женщиной стала,
Прослезившись под медной Луной.

Лодку ветром прибило в осоку,
Заливались в куге соловьи!
И свисали растрёпанным шёлком
Молодецкие кудри мои.

То ли трезвым я был, то ли пьяным,
То ли песни застольные пел…?!
В осень годы уплыли туманом,
Я махнуть им рукой – не успел.
























МНЕ ОПЯТЬ ПОКОЯ НЕТ

Над теченьем стайка чаек –
Кружит розовый рассвет.
Лодку в водорослях качает,
Мне опять покоя нет.

Ветерком игривым осень
Пробежалась по волнам,
Рано тальник листья сбросил
К неказистым берегам.

Разгулялось Бабье лето.
Эх, влюбиться б наповал!
Млеет тополь в пудре света,
Словно бабу целовал!

Что ж грущу я днём прелестным?! –
Грех в унынье пропадать.
Осень местом интересным –
Крутит, – жаждет завлекать…

Ох, уйду за ней как раньше, –
Уходил в расцвете лет.
Ничего на свете краше –
Красоты осенней – нет!

Лодку в водорослях качает,
Не хочу идти назад…
Над рекою стайка чаек
Кружит маковый закат.






















ЭТО ВСЯ МОЯ ОТРАДА
ЭТО ВСЯ МОЯ БЕДА

Эта ночь с любовью нашей
Будет нежностью мила.
За рекой медовой кашей
Облепиха зацвела.

Раствори же окна настежь,
Нарождённая краса! –
Ты меня цветами ранишь
В обнажённые глаза.

Не хочу я расставаться
Чувством с радостью любви,
Мне б без устали влюбляться
В губы… девичьи твои!

Тонким месяцем хрустальным
Ночь качнулась у окна…
Ты зовёшь меня желанным –
Опьяняешь без вина!

Мне в любви пропасть бы надо
Безвозвратно – навсегда. –
Это вся моя отрада!
Это вся моя беда…

За рекой медовой кашей
Облепиха светится…
Я в любви твоей – пропавший. –
Златокрылым месяцем.



























* * *

Моя негаданная радость –
Весной, пришедшая любовь!
Ты тишиной в меня закралась,
Ты превратилась в мою кровь…

Соцветий кисти голубые
Склонились в полночь сладким сном,
Ах, ночи, ночки вороные! –
Расшиты звёздным серебром.

Души бессонное волненье
Целует спящие цветы –
Любви пришедшей – поклоненье
За неподдельность красоты…

Сирени ветками закружат,
В ветрах, проснувшись на заре,
…А ты живёшь с законным мужем
И не вздыхаешь обо мне.

Но мне и так любви хватает! –
Пришедшей – тайной в тишине…
Одна весна об этом знает,
Грустя в сиреневой заре.





























ЧЁРНАЯ РОЗА

Растерял я себя по дорогам,
По просторам полей разбросал
Горьковатым обветренным слогом
Запылённые дни описал.

Журавлей белокрылая стая
Улетела в холодный закат.
Полюби же меня, дорогая,
Чёрной розой душевных утрат.

…Я не видел такого признанья…
Теплоты не встречал таковой!
Сине-огненным светом – желанье –
Загорелось вечерней звездой.

Что ж скрывала ты женскую радость,
Под широкой глухой паранджой?!
Журавлиного крика усталость –
Расплескалась над пенной водой.

Вот и мне ничего не осталось,
Лишь прожить эту осень с тобой
И любить твою женскую радость –
Под казённой – глухой паранджой.

Полюби же меня, дорогая, –
Чёрной розой душевных утрат…
Журавлей белокрылая стая
Улетела в червлёный закат.
























* * *

Я тебя ревновал к подорожнику…,
К бирюзовому дню ревновал,
К проливному весеннему дождику,
Что по зонтику в ноги стекал.

Ты же хмурилась взглядом уверенным,
Говоря: «Нужно верить любви…,»
И склонялся я ликом потерянным
В лебединые руки твои.

Залетали они в мои волосы
С позолотою пепельных дней,
Ох, увяз я в растерянном возрасте
По колено в печали своей.

Сердце мается тяжкою мукою –
Разорваться, спеша, – на куски.
Не томи меня больше разлукою
На закате у алой реки.

За походкой твоей как на привязи
Я невидимой тенью иду.
Навсегда из души меня выброси! –
В лебединый рассвет на пруду…

К проливному весеннему дождику…
Я безбожно тебя ревновал.
У дороги, клонясь к подорожнику,
Бездорожье стихами читал.
























ИВОЛГА

За рекой подруга иволга
Льёт страданье в тишине.
Обними меня ранимого –
Эта песня обо мне.

Вечер мантией малиновой
Пролетел по берегам.
Ох, уйду с певуньей иволгой
Ночевать по камышам.

Ночка выдалась прохладная,
Сушняком трещит костёр.
Обучи меня, желанная…,
Слышать птичий разговор…

Я давно уж в сердце раненый
Пеньем трепетным твоим. –
Оттого я неприкаянный
И глазами нелюдим…

Мне б твоим певучим голосом –
Написать – одну строку! –
Золотым звенящим колосом –
Я ту песню нареку!

…Не признала во мне милого
В камышах запев чуть свет –
Над рекой вспорхнула иволга
В канареечный рассвет.

Улетела – не воротится. –
Видно, – так тому и быть.
Ничего душе не хочется.
Только б, иволгу любить!
























* * *
Н.. А.

У рассвета раннего синие глаза.
На щеке хрустальная горькая слеза.

Под пушистым инеем серая ольха…
Эту ночь застылую я отдал стихам…

Мне приснилась женщина – та, что умерла. –
Был я с ней повенчанный вьюгой как смола.

Целовался с суженой в горнице большой.
До утра был мужем ей телом и душой.

Но пришёл взволнованный Светлый «человек» –
Приказал нам в стороны разойтись – навек.

Разошлись смиренно мы в предрассветный час.
Развели, наверное, по приказу…нас?

На щеке хрустальная горькая слеза.
У рассвета раннего мёртвые глаза.

























* * *

…А я не думал, не гадал,
Что время нас сведёт рукою…
Мой белый лик навзрыд пропал –
Дождём под чёрною листвою.

Мне без тебя пустынно жить. –
Без слов твоих боюсь остаться.
Рассвета бежевая нить –
Всё норовит петлёй связаться.

Молитву сердце говорит,
Смотря волненьем на икону.
Во мне душа твоя болит –
Болит по Божьему закону.

Ох, как сумела, как смогла,
Ты в тишину мою вселиться?!
Пунцовых роз твоих игла –
Мои глаза склевала птицей.

И что мне делать с темнотой
В ночи бездонной и бессонной?
К окошку месяц золотой
Порхнул растрёпанной вороной.

Зачем ты тронула струну…?
Я к ней боялся прикасаться…
В страданье…нахожу вину…
Осталось – только рассмеяться.

Ведь я не думал, не гадал,
Что время нас сожжёт в объятьях.
Мой белый лик навзрыд пропал,
Пропал в губах твоих и платьях…





















* * *

Ох, не целуй меня так нежно,
Мои глаза плывут в слезах…
Душистой грустью белоснежной
Вздыхают ландыши в садах.

…Забудь про – то, – что грудь печалит,
Твои волненья все – мои.
Пусть нашу лодочку… качают –
Певучей трелью соловьи!

Моя любимая, не надо,
Не вспоминай о прошлых снах…
Зачем мне краски листопада…,
Что потускнели на ветрах? –

Души холодные распятья
Твоих истерзанных ночей…
Сними былых объятий платье –
Останься – девственной – моей!

Чтобы беречь тебя для маков…,
Для роз пурпурных в цветнике…
Ах, только ты! – так можешь плакать –
Стихами на моей руке.

Да я и сам почти рыдаю –
Плакучей ивой на пруду.
Душистой грустью, замирая,
Вздыхают ландыши в саду.


























ВСЮДУ РОЗЫ, ВОТ БЕДА

Загорайся, небо, светом! –
Розовей листвою клён…
Ах, за что мне горе это!? –
Во француженку влюблён.

Она сладкими речами… –
Опоила мой покой.
Ночи жгут глаза свечами,
Розовеют над рекой.

Всюду: розы, розы, розы…
Весь я в розовых мечтах!
Что мне ливни да морозы?! –
Я всю жизнь дрожу в стихах…

Преподнёс Господь страданье… –
Мне ль страданье не любить?!
…Не спеши, моё желанье,
Без меня – меня женить.

Я ж французского… не знаю. –
Русский с волжских берегов.
Оглянись, моя родная,
В мире много чудаков…

Полюбила ты поэта –
Видно – сердцем – навсегда.
Розовеет утро светом! –
Всюду розы…! Вот беда…
























У ДОРОГИ БУДУ ЖДАТЬ

Я опять тебя, красивая,
У дороги буду ждать.
Тополей – пора болтливая –
Будет листьями вздыхать.

Ты придёшь ко мне осанкою…
Скажешь: муж заел хулой…
Обниму тебя я сладкую,
Зацелую с головой.

Запестрят по ветру кронами
Липы белые – в цветах
И проплачет ночка стонами
В фиолетовых кустах.

Будут груди твои жаркие –
Жечь мне сердце кипятком…
Не сгори, моя ты сладкая,
Синеглазым огоньком!

Ты уйдёшь любовью пьяная –
Каблучками по росе.
Белых лип, заря медвяная
Подмигнёт твоей красе.

Тополей пора болтливая –
Будет листьями вздыхать…
Я опять тебя, красивая,
У дороги буду ждать.
























НЕ ВЕРЮ, МИЛАЯ, НЕ ВЕРЮ

Ты даришь мне любви слова,
А я всё слушаю и млею.
Сгорела в зареве листва –
Не верю, милая, не верю…

Так петь умеешь только – ты! –
Мне этой песни – не хватало
В глазах пропетой наготы…
Вздыхает прошлое устало.

Ох, не зови меня в любовь,
Я этим чувством захмелею.
Во мне былых свиданий кровь…
Я перед будущим немею.

Устал я, милая, устал.
Стихи как камни у обрыва.
Ах, я тебя не целовал…,
Не обнимал в ночи игриво.

Никто не оборвал мой путь! –
Я сам себя с дороги сбросил.
Скажи ещё мне что-нибудь –
Лицом в желтеющую осень.

Сгорела заревом листва… –
Не пережить душе потерю.
Ты шепчешь розами слова! –
Не верю, милая, не верю…


























* * *

Я тебя не спрашивал про разлив дождей…
Утром разукрашенным плачет соловей.

Льётся переливами – так – что нету сил.
Я ночами мнимыми – душу износил.

…Ты моё спасение! – алый свет огня…
За стихи осенние не вини меня.

Над речной излучиной золото дождей.
По какому ж случаю плачет соловей?

По душе ль страдалице? По тоске ль моей?
По тому ль, что нравится розе соловей?

Не остужен песнями…, не сожжён в любви…
Ты меня черешнями в поле позови!

Над речной излучиной льют стихи мои…!
По какому ж случаю плачут соловьи?


































ТВОИ ЦВЕТУЩИЕ СИРЕНИ

В руках осенней тишины –
Твои весенние сирени…
Морозом будущей зимы
К любви клонюсь я – на колени.

Соцветий пряные цветы
Мои глаза пленили синью.
Ах, где ж была так долго ты?!
Кого дурманила полынью…?

Любви желанные уста –
Мечты счастливое волненье!
Моя душа сошла с креста,
Упав лицом в твои колени.

Возьми в ладони грусть мою,
Мои растраченные годы…
Я всю тебя – в себе люблю! –
Своей дождливой непогодой… –

Люблю опавшею листвой,
Искрящим инеем морозным…
Мне хорошо с твоей весной!
Нам ничего ещё не поздно!

В руках предзимней наготы –
Твои цветущие сирени…
Желаний – белые цветы –
Летят пургой к твоим коленям.























* * *

Расскажи мне об утре в тумане,
О далёких ветрах и снегах…
До тебя дотянусь я стихами,
Стану тенью твоей в зеркалах.

Буду ночью твоей, буду светом,
Золотым в день рожденья вином.
…Не встречайся глазами с поэтом,
Ты его не забудешь потом.

Ты не знаешь любви его жадной –
Кровожадной ревнивой вины.
…Я зову тебя самой желанной –
Облюбованной песней весны! –

Я зову тебя тайно – слезами…,
Заколдованной – счастьем – бедой…
И вишнёвой зари – небесами –
Унесёнными талой водой.

…Я проснусь на холодной постели
В истекающих дрожью стихах.
Мы хотели, ах, как мы хотели! –
Искупаться мечтой в жемчугах… –

Пробуждать себя новым рассветом
С розоватым венчальным венцом.
…Не встречайся глазами с поэтом
Не кружи его сердце кольцом…
























НИ СЛОВА

Твои глаза в моих глазах.
Как мало нам от жизни надо.
Сжигает ветер в пух и прах,
Златые краски листопада…

А я всё жду, когда же ты
Раскроешь подлинность желанья…
В руках кромешной темноты –
Твоё ревнивое страданье.

Ты всё должна решить сама:
Стесненьем, разумом и сердцем.
Ох, неужели только тьма…
Тебя заставила раздеться?

И я молчу в твоих губах…
Дышу тобой – твоим дыханьем.
Ты всё потом прочтёшь в стихах,
Прочтёшь – себя – моим вниманьем. –

Прочтёшь и скажешь мне, любя…,
Что я открыл тебя молчаньем.
И станешь всё снимать с себя,
Кольцом, сверкая – обручальным.

…Ты вышла замуж – наугад. –
Ты выходила снова, снова…
А я сгорал как листопад,
Не говоря тебе – ни слова.



























* * *

Расскажи мне, милая, сердцем расскажи…
Ночкою дождливою душу развяжи.

Локоны цветущие брызнули на грудь.
Расскажи мне – ждущему, ну хоть что-нибудь.

Приласкай вниманием, обними рукой.
Я теку желанием – горною рекой.

Водопадом падаю я к твоим ногам…
Окрещённой правдою – всё – тебе отдам! –

Песню недопетую в проблесках теней,
Где весну раздетую тешил соловей. –

Тешил да печалился в золоте листвы, –
Оттого что нравился трелью синевы…

Вот и мне, красивая, ведома печаль.
Ох, ты, ночь дождливая. – Тёмная вуаль…



































* * *

Давай, любовь поделим пополам –
Ты часть одна любви, я часть другая.
Страсть позовёт тебя к своим рукам,
Шепнув в серёжку: «Здравствуй, дорогая».

Ты скажешь мне, что ты совсем одна:
Во снах, дождях, туманах и морозах…,
Что над окном холодная луна
В твои глаза рыдает жёлтой розой.

Ах, мне тебя так хочется согреть.
И от души твоей принять страданья…
Зиме в садах метелями свистеть,
Чтоб нам в ночах гореть – огнём желанья!

И я клянусь сгореть в тебе – дотла. –
Чтоб зародиться – снова – новым светом.
Пурга кругом округу замела,
Окрасив ночь искрящим белым цветом.

Целуй ещё! – прошу тебя, сильней! –
За всё, что было и за всё – что будет…
И не студи заснеженностью дней…
Меня ничто теперь уж не остудит!

Страсть позвала тебя к своим рукам,
Шепнув в серёжку: «Здравствуй, дорогая!»
…Давай, любовь поделим пополам?!–
Я – часть одна любви. Ты – часть другая.

























* * *

Мне с одной – тобой – тепло
В этом холоде морозном.
Нам с любовью повезло,
Повезло, да, видно, поздно.

Ты влюблённость не ждала,
Не надеялась на встречу.
Кружит снежная юла
За рукав февральский вечер.

Я в глазах твоих пропал,
Захлебнулся поволокой…
Что ж так поздно я узнал
Пыл любви твоей глубокой?! –

Красоту бездонных глаз –
Зацелованных другими…
…Ты оставила мне – час! –
Под сиренями седыми… –

Под оплавленной луной –
Обожжённой ночью жгучей.
…Я не знаю что со мной.
Не жалей меня – не мучай.

Нам с любовью повезло. –
Повезло да видно поздно…
Отчего же – так тепло!? –
В этом холоде морозном…



























* * *

Ох, глаза твои красивые –
Растревожили покой.
Над рекой рассветы синие
Виснут красной бахромой.

Не томи моё желание,
Томным взглядом – не томи.
У меня в груди страдание –
Оборвать глаза твои. –

Как смородинные ягоды –
В август полные вина… –
Оборвать губами слабыми –
Напиваясь допьяна!

Льётся утро переливами,
Льнёт желанною зарёй.
Что ж ты, волнами игривыми…,
Расплескала мой покой?

Завлекла, махнув надеждою –
Сердцевидною листвой.
Не моя ты, липа нежная, –
Не целованная мной.

Потекут доджи осенние –
Потускневшею мечтой… –
По глазам моим растерянным –
Растревоженным – тобой…