Три антиутопии - Глава №58 (2)

В начало

Всё-таки есть среди людей неблагодарные гады!
Мы решили развлечь народ и провести в память о Третьем Номере конкурс бород и усов. Всякий желающий мог отрастить или приклеить бороду и усы, а потом причесать и завить их каким-нибудь кудрявым способом – главное, чтобы пооригинальнее было.
Кроме того, мы разрешили ношение штанов, а дизайн-студия Жю-Пё для этого случая выпустила новую коллекцию штанов и объявила распродажу старой. Волколакам предлагаемые штаны очень понравились, в особенности, широкие красные на резиночке, по которым по всей длине бегали весёлые белые барашки. Сверху они надевали ярко-жёлтые свободные рубахи с синими зайчиками или зелёными котиками. Рубахи они предпочитали не застёгивать, а носить их свободно поверх брюк.
Праздник получился всенародный. Волколаки там участвовали наравне с доттерсонами и закручивали в колечки не только усы и бороду, но и шерсть на всех открытых участках тела.
Несмотря на активное творчество волколаков, первое место на конкурсе получил особо старый доттерсон, который даже не знал, что сейчас идёт конкурс, а до этого был запрет на ношение бород. Он просто приехал из дальней глубинки, чтобы на столичном кладбище пообщаться с духами предков.
Когда деду вручили награду и дали слово, он рассказал: как он сюда попал, и кто ему делал причёску. Оказалось, что едва он сел на направляющийся к кладбищу автобус, к нему пристали местные волколакские подростки, которые так восхитились его длиннющей бородой, что накрутили ему по всей голове всевозможные колечки и завиточки.
Дед, конечно, возмутился, но, чтобы не связываться с молодёжью, при первой же возможности вырвался и вышел на первой попавшейся остановке – это оказался городской парк, в котором проводился конкурс. Увидев его таким разукрашенным, окружающие решили, что это опаздывающий конкурсант, и срочно отвели его к жюри. Жюри восхитилось и выдало ему первый приз.
Моя задача на этом празднике была небольшая: я должен был вручить главный приз, поздравить победителя, а потом стоять спокойно в сторонке, ожидая пока всё закончится.
Я свою задачу выполнил, прочёл речь, в которой призвал в память о Третьем Номере запретить все лестницы в стране, а потом повернулся, чтобы вернуться на своё место, и вдруг получил сильный удар по голове.
Как мне потом рассказали, какой-то бородатый доттерсон в штанах что-то выкрикнул и кинул в меня кирпич. Кирпич летел очень точно и неминуемо должен был размозжить мне голову, но тут на сцену выскочила Ваукалак и сбила кирпич рукой.
Кирпич врезался ей в руку, повернулся, задел ей лицо и слегка пристукнул меня по макушке. То, что это было лишь «слегка», мне сообщил Профессор в фартуке, но я-то знаю, что удар был такой, будто утюгом по медному колоколу ударили. Боль я тогда почувствовать не успел, потому что сразу потерял сознание.
Очнулся я у себя в комнате. Моё тело лежало в кровати, голова была перебинтована и жестоко болела, а желудок настойчиво требовал еды. Пришлось позвонить в колокольчик, чтобы потребовать себе срочный обед. Пока я ел, ко мне вошёл Профессор в фартуке, рассказал о случившемся и сказал, что метателя кирпича поймать не удалось.
По словам профессора, мне «повезло» – череп цел, сотрясения мозга нет, – только кожа на макушке немного содрана. Сознание я потерял как бы от испуга, и теперь могу вставать и делать всё, что захочу. Впрочем, как сказал Профессор в фартуке, в футбол головой мне лучше пока не играть – это у него юмор такой.
Ваукалак повезло заметно меньше: ей по кусочкам собрали руку и наложили несколько швов на лицо. Операция прошла успешно. Она уже в сознании, и я, если пожелаю, могу навестить её примерно через час.
Профессор в фартуке ушёл. Я доел свой обед и почувствовал, что не могу встать. Тогда я решил, что не стоит сопротивляться неизбежному, и уснул. Проснувшись, я почувствовал себя бодрым, немного перекусил и отправился проведать Ваукалак.
К счастью, лежала она совсем рядом – в дворцовом медицинском центре, поэтому далеко идти не пришлось. Когда я вошёл в помещение центра, там уже сидела Вовкулака. Увидев меня, она обрадовалась и встала мне навстречу.
– Хорошо, что ты пришёл, Ваше Величество. Она тебя уже ждёт.
– Да, я, вот, пришёл её проведать. А ты давно здесь?
– Я сижу здесь с тех пор, как её сюда принесли. Она всё порывалась узнать: как ты себя чувствуешь. Даже её первый вопрос, когда она очнулась после операции, был о тебе.
– Что ж, её забота о жизни своего правителя заслуживает вознаграждения. Надо будет узнать у Волчка какая у нас там самая почётная медаль. Впрочем, она, возможно, согласится получить какое-нибудь рыцарское звание.
– Эх, Ваше Величество, зачем ты издеваешься над девушкой? – покачала головой Вовкулака.
– Ты считаешь, что рыцарское звание её унизит?
– Нет, не унизит. Но она спасала тебя совсем не потому, что ты король и глава семьи волколаков.
– Знаю, ей Волчок приказал меня охранять.
– Нет, не приказал, а заметил, чего она хочет, и назначил её твоим телохранителем, чтобы она могла осуществить то, что хотела.
– Чего же она хотела?
– Она хотела быть рядом с тобой, а всё потому, что она тебя любит.
Это заявление меня смутило. Я, конечно же, знал, что Ваукалак не просто так везде со мной ходит, и не просто так сидит рядом, даже когда другие разбегаются от запаха моего любимого сыра. Но я-то думал, что она всё это делает по приказу, а тут такие странности.
– Подожди, Вовкулака. Этого не может быть, тут надо разобраться.
– А чего тут разбираться? иди к ней и выясняй.
Я решил не спорить. Действительно, раз пошли такие сложности, лучше пойти и поговорить с ней лично.
В палате, в которой лежала раненая Ваукалак, было чисто и светло, но пахло какими-то медикаментами. Выглядела Ваукалак неважно: половина лица была закрыта повязками, а правая рука полностью скрыта какой-то странной конструкцией, состоящей из металлических стержней, проволочек, трубочек и кучи бинтов.
Увидев меня, Ваукалак улыбнулась здоровой половиной лица и попыталась что-то сказать, но я решил её опередить:
– Ваукалак, я хочу официально поблагодарить тебя за твой геройский поступок. Я непременно скажу Волчку, чтобы он дал тебе две лучшие медали. А когда ты поправишься, я официально произведу тебя в виконтессы.
Вместо ответа она снова улыбнулась и покачала головой.
– Хорошо, тогда ты получишь три медали и звание графини. Согласна?
Ваукалак вновь улыбнулась и покачала головой.
– Мне ничего этого не нужно, – сказала она.
– Подожди, Ваукалак, – попытался объяснить я: – я не против любых сексуальных отношений и сексуальных ориентаций, но ты же знаешь, что у волколаков с доттерсонами не может быть детей – это всё какие-то генетические различия виноваты.
– Это не важно.
– Но, понимаешь, есть такие люди, которых секс совсем не интересует. Они полностью нормальны и совершенно здоровы – просто у них другая сексуальная ориентация. Я хочу сказать, что я – асексуал.
Ваукалак грустно на меня посмотрела, потом улыбнулась и сказала:
– Я не поняла почти ничего из того, что ты говоришь. Но мне не важно, что ты – импотент. Я всё равно буду тебя любить.
– Подожди, ты не понимаешь: я хочу полностью посвятить себя служению стране и отказаться от любых подобных отношений. Я даже решил принять третье имя и именоваться Вирджинием Первым – королём девственником. Это – мой долг, понимаешь?
Она хотела ещё что-то сказать, но я не был готов её слушать. Я повернулся и как можно быстрее вышел из палаты. Мне нужно было привести свои чувства в порядок.