Три антиутопии - Глава №54 (1)

В начало

Презентация Демтреста народу прошла успешно. Народ идею одобрил, получил акции и на общем собрании акционеров избрал совет директоров. Всё это сопровождалось празднествами и массовыми гуляниями, на которых пожирались тонны еды и выпивались бочки сакральной жидкости.
Честно скажу, потратиться пришлось изрядно, потому как народ наш прижимистый и больше предпочитает жрать на халяву, чем платить самому. Впрочем, во время предвыборной кампании это – нормально.
Затем совет директоров провёл первое заседание, на котором избрал своей главой меня ‒ скромного народного слугу. Я не настаивал на своём избрании: тяжесть ответственности высока, но кто я такой, чтобы оспаривать волю народа, тем более что выбор был логичен и обоснован.
Узнав о результатах голосования, народ возликовал и потребовал, чтобы я немедленно вышел и поприветствовал их. Я не смог им противиться. Я вышел на балкон своей штаб-квартиры и поприветствовал своих акционеров. Затем я поблагодарил их за участие в акции и произнёс торжественную клятву, в которой пообещал неустанно бороться за повышение прибыли каждого, какой бы малой долей акций он ни обладал.
Затем я призвал вспомнить о героях, благодаря которым всё это стало возможно, и особенно выделил героев Ангельского десятка, отдавших свои жизни во имя народного счастья.
Закончил я речь, воздев над головой свой Армагеддон IV:
«Слава героям!»
К счастью, всё это быстро закончилось. Из-за последних событий я чувствовал себя утомлённым и хотел просто расслабиться и отдохнуть. Отослав всех помощников и прислугу по домам, я сел в шикарное кресло, которое спас из одного из захваченных нами домов, налил в рюмку немного сакральной жидкости и расслабился.
Вдруг большой кусок штукатурки упал прямо мне в рюмку, вдребезги её разбив. Сидел я в своём кабинете, на верхнем этаже штаб-квартиры, но здание едва успели достроить, а крыша ещё не была, как следует, укреплена. Вначале я подумал, что это опять строители напортачили, и решил их завтра примерно наказать. Но тут наверху послышался громкий треск, прямо над моей головой раздался тяжкий удар тяжёлого тела, неверно закреплённый потолок пошёл трещинами, обсыпав меня с ног до головы штукатуркой.
Не теряя ни секунды, я активировал огнемёт и послал струю огня навстречу нападающим. Пора было сменить позицию, но этого я сделать не успел. Потолок затрещал, проломился, и в образовавшуюся дыру, пролетев через весь столб огня, прямо на меня свалилась тяжёлая туша.
‒ Что-то жарко сегодня. Я даже слегка вспотел, ‒ заявила туша голосом Боевого веганта.
‒ Блин, ты не мог зайти как все приличные люди?! ‒ крикнул я, спихивая его с себя и пытаясь хотя бы немного стряхнуть насыпавшуюся сверху штукатурку.
‒ Так днём меня к тебе не пускали, а потом вообще закрыли все двери.
‒ И правильно сделали.
‒ Почему?
‒ Ты что не видишь? Я отдыхаю. Разве не понятно, что я хочу побыть один?
‒ Я знаю, ты меня больше не любишь, а потому избегаешь и не хочешь меня видеть. Скажи, ты ко мне ещё что-нибудь чувствуешь?
‒ Ну, как тебе сказать…
‒ Так и скажи, что после всего, что между нами было, и всего, что я для тебя сделал, ты хочешь порвать наши отношения и бросить меня одного.
‒ С чего ты это взял? Я не собирался рвать наши отношения.
‒ Однако я знаю, что в глубине души ты меня любишь, и что за этой грубой маской занудного убийцы скрывается нежное сердце.
‒ Чего?
‒ Но я не требую от тебя признаний: я знаю, как это для тебя трудно. Так что молчи, и я тоже буду молчать. Мы будем вместе вечно хранить нашу любовь в глубине наших сердец и расстанемся друзьями.
‒ Ты сам хоть понимаешь, чего несёшь?
‒ Я несу тебе благую весть о том, что даже после самого тяжёлого шторма бывает лёгкий дождик.
Так, стоп. Раз он начал нести бред больше обычного, значит, он сильно расстроен. В конце концов, не так уж и плохо, что он сам пришёл, ‒ я всё равно собирался поговорить с ним, но только завтра.
‒ Подожди, нам незачем расставаться, ‒ сказал я как можно мягче. ‒ Я ценю наши отношения и лишь хочу, чтобы ты и другие веганты голосовали за мои, очень всем нужные, предложения.
‒ Мы не можем.
‒ Почему? Я же уже говорил, что генеральный секретарь Галактического Союза нашу заявку одобрил и скоро пришлёт своего комиссара. Это, конечно же, будет не полноценное вступление, а только ассоциация, но для начала это не плохо.
‒ Не в этом дело, а ‒ в геноциде.
‒ В каком ещё геноциде?
‒ Нам стало известно, что один из ваших врачей пытается восстановить производство антибиотиков. Антибиотики не только очень вредны для организма, это ещё и бесчеловечный геноцид несчастных бактерий. Поэтому либо вы немедленно проведёте реформу медицины и введёте полный запрет на разработку и производство антибиотиков, либо мы начинаем бессрочную забастовку.
Где-то я об этом слышал? Кто-то уже упоминал об антибиотиках и даже говорил, что они в какой-то степени вредны. Что ж, это будет незначительная жертва. С этим можно согласиться.
‒ Хорошо, я согласен.
‒ А ещё наши хотят, чтобы им платили за работу на фермах.
Стоп! Вот это уже чересчур. Вот с этим никак нельзя соглашаться, иначе они сядут на шею и поедут. Я достал пачку карточек с цитатами, которую я получил от Цвай Рента, и показал ему:
‒ Вот, слушай, что на этот счёт говорят мудрые люди: «Когда вы работаете на современной фабрике, вам платят не только за ваш труд, но и за творческий гений, который создал эту фабрику: за труд промышленника, который построил её, за труд изобретателя, который придумал продукт, который выходит из ваших…».
‒ Это всё написано у тебя на бумажке? ‒ перебил вегант.
‒ Конечно.
‒ Интересно. А откуда, как там сказано, выходит наш продукт?
‒ Давай не будем это уточнять. Главное, что вы не вносите никакого интеллектуального вклада в производство, следовательно, ваш вклад ‒ ничтожен, а если ещё учесть высокие издержки на организацию производства, то это вы должны мне приплачивать.
‒ А ты вспомни, кем ты был до встречи со мной. Никем! А теперь ты здоровый, богатый и красивый ‒ настоящий лидер нации.
‒ Зато благодаря мне ты разбогател, а веганты получили право голоса. А ещё вы захватили центральную площадь и живёте на ней как у себя дома. Тебе этого мало?
‒ Почему ты меня не ценишь? ‒ поразился вегант. ‒ Я столько для тебя сделал, а у тебя благодарности меньше, чем у саблезубого грифа.
‒ Хорошо, я возведу в твою честь триумфальную арку. Только уберитесь вы, наконец, с площади, а то ходить мимо невозможно.
‒ Но мы там выращиваем экологически чистые продукты.
‒ В центре города?!
‒ А что? Видел бы ты какой мы вырастили укроп!
‒ Слушай, Боевой вегант, ‒ сказал я, завершая разговор, ‒ выбирай: либо арка, либо укроп.
Боевой вегант распахнул свои большие круглые глаза, посмотрел на меня с укоризной, тяжело вздохнул и сказал:
‒ Знаешь, вот ты меня Боевым вегантом кличешь, а у меня имя есть: Адольф.
‒ Ладно, Адольф, назначаю тебя дегенеральным директором по развитию. Устраивает тебя это?
‒ Да, устраивает, но я также хочу, чтобы ты знал, что я считаю эту должность заслуженной, поэтому на благодарность можешь не рассчитывать.
‒ Хорошо, можешь не благодарить. Выход сам найдёшь?
‒ Ну почему ты такой грубый?! Почему бы тебе хоть раз не ответить вежливо, по-доброму? Например, дорогой Адольф, я высоко ценю твои моральные и деловые качества, и буду рад видеть тебя снова.
‒ Иди ты, дорогой Адольф. И чтобы ты в моём офисе без разрешения больше не появлялся.