Три антиутопии - Глава №40 (1)

В начало

Я почувствовал, как меня бьют по щекам, возмутился тем, что кто-то хочет воспользоваться моим бессознательным состоянием, и только после этого понял, что пришёл в сознание. Оказалось, что я лежу на боку на какой-то ровной поверхности, рядом со мной сидит Стифф и старательно срезает с меня верёвки. Мой рот был залеплен паутиной, поэтому я не мог говорить, зато Стифф говорил за двоих.
Оказалось, что он был единственным, кого паучиха не заметила, а всё потому, что мы не тем местом думаем. Ему, конечно, хорошо быть крепким задним умом и рассуждать, как надо было бы поступить, кабы знать, что именно так всё произойдёт. Если он такой умный, мог бы сам вовремя сказать, что надо было делать. Впрочем, всё равно ему спасибо.
Когда паучиха подвесила нас под потолок и ушла, Стифф выбрался из кучи мусора, залез наверх и спас того, кто оказался ближе всех: им оказался я. Что ж, мне повезло.
Стифф освободил мне руку, и я принялся ему помогать. Через некоторое время я смог сесть, освободить вторую руку, очистить лицо и распутать ноги. Огнемёт остался висеть на спине, но был забит паутиной и нуждался в серьёзной чистке, поэтому я решил его пока не использовать. Из остального оружия остался только нож. У Стиффа тоже ничего, кроме ножей, с собой не было – чтобы сюда залезть, огнемёт и арбалет он оставил внизу.
Я осмотрелся. Мы находились в том, что некогда было большой комнатой, от которой остались лишь потолок, внешняя стена и часть пола, на котором мы сидели. Всё остальное отсутствовало. Вдоль всех четырёх стен дома шли такие же комнаты с остатками полов и внутренних стен. Все оконные проёмы были по большей части заделаны, пропуская внутрь лишь небольшую часть лучей восходящего солнца.
В середине здания был резкий провал вниз, над которым висели подвешенные к потолку коконы с людьми. Они не разговаривали и не шевелились, но здесь были все.
Странно, я-то думал, что я провисел вниз головой совсем недолго, а оказалось, что уже прошла ночь. На мой вопрос Стифф пояснил, что паучиха долго не уходила, а потом стало совсем темно, и он не мог видеть даже собственных рук, поэтому дождался утра. Что ж, утром действовать гораздо приятней, но это означало, что королева пауков могла скоро вернуться.
Я подполз к краю и посмотрел вниз. Мы находились на высоте четвёртого этажа. Ниже нас было ещё несколько этажей, подобных нашему. А в самом низу был зал, который я уже успел рассмотреть. Падать было высоко.
Я окликнул наших. Они задвигались и начали переговариваться. Я объявил, что я и Стифф на свободе и собираемся их спасти, но им лучше быть тише, иначе паучиха может нас услышать. Все замолчали.
Мы со Стиффом принялись обсуждать кого нам лучше достать в первую очередь. Ближе всех была Килла, но мы не могли её достать, поэтому имело смысл пробраться вдоль стены в соседнюю комнату и освободить Доуга, который висел гораздо ближе к остаткам пола.
Но не успели мы начать, как внизу послышался шум. Я осторожно заглянул за край пола и увидел королеву пауков, вылезающую из большой дыры в полу. Она вылезла, встряхнулась и полезла к нам. Добравшись до нашего этажа, она отцепила от потолка Красотку, спустила её вниз и, прислонив её к стене, полезла обратно. Потом проверила Топа, но его запах ей не понравился, поэтому она его оставила, перелезла к месту, в котором сидели мы со Стиффом, отцепила от потолка Киллу и тут увидела нас.
Стифф отреагировал первым. С громким криком он прыгнул на королеву пауков, вонзив в неё оба ножа. Вслед за ним прыгнул я, воткнув в паучиху свой нож. От неожиданности она разжала руки, и мы все вместе полетели вниз. Королева пауков шлёпнулась на пол, я и Стифф упали на неё, а сверху на меня упала закутанная в кокон Килла.
Стифф пришёл в себя первым и принялся наносить паучихе удары. В ответ она схватила его руками и силой швырнула в стену. Он обмяк.
Свой нож я потерял после падения, но, подхватив с пола обломок трубы, подошёл к паучихе сзади и начал наносить удары. Некоторое время она сопротивлялась, а потом запросила пощады. По её словам, у неё было много детей, которых ещё нужно было кормить, поэтому я должен был остановиться, заключить с человеко-пауками мир и жить рядом с ними долго и припеваючи.
Я сказал, что щадить её не намерен, но у неё есть последнее слово, которое она может сказать перед смертью.
В ответ она рассказала, как была невзрачным закомплексованным подростком и очень стеснялась своей большой попы. Потом она устроилась работать в газету, но её там не ценили и заставляли много работать. Затем она встретила парня, который ей очень понравился, но который её бросил. А потом у них умерла королева, и всех девушек её возраста пригласили на конкурс красоты.
По её словам, я должен был представить: какого это – всю жизнь считать себя толстой и некрасивой паучихой, а потом вдруг победить на конкурсе красоты и стать королевой.
Я сказал, что не желаю ничего такого представлять, а ей пора готовиться к смерти.
– За что ты убиваешь мой народ и хочешь убить меня? – спросила она.
– Вы пришли к нам, сожгли наши фермы и искалечили наших родителей, – ответил я.
– Они вероломно напали на наш Пирлхарбр и уничтожили его. Мы не могли оставить это безнаказанным.
– Вот и мы не можем оставить вас безнаказанными.
– Но это ваши напали первыми, а мы даже не пытались уничтожить ваш город.
– Просто у вас не было такой возможности.
– Но этот город – это всё, что у нас есть. Уничтожив его и меня, вы уничтожите нас всех. Этот город – это вся наша страна, а мы – её патриоты.
– Как говорил Томас Джефферсон: «дерево свободы нужно поливать время от времени кровью патриотов и тиранов, это для него – естественное удобрение».
– Это который Джефферсон: тот, что был на старой двухдолларовой купюре нарисован?
– Он самый.
– Хорошо, но что это значит?
– Это значит, что тираном я тебя уже объявил, а патриотом ты объявила себя сама.
– То есть теперь моей кровью нужно будет полить дерево свободы?
– Да, «это для него – естественное удобрение». А сейчас прощайся с жизнью. Разговоры окончены.
Но королева пауков не собиралась сдаваться без боя. Внезапно, мощным ударом она выбила у меня из рук обломок трубы, резко толкнула и, опрокинув, взгромоздилась на меня сверху.
– Нет, это ты прощайся с жизнью, – прошипела она. – Сейчас ты умрёшь. Можешь сказать своё последнее слово.
Положение было отчаянное. Оружия у меня не было. К тому же, она была гораздо больше и тяжелее меня, поэтому скинуть её я не мог. Тут я вспомнил про висевшую у меня на шее ай-Хрень, которую я нашёл на свалке Нахамито и взял с собой.
– У тебя не только большая попа, – сказал я. – У тебя ещё изо рта воняет.
Вместо ответа королева человеко-пауков раскрыла свой огромный рот, обнажив большущие гнилые зубы, и попыталась заглотить мою голову. Не теряя ни секунды, я сорвал с шеи ай-Хрень и засунул её в приближающуюся пасть.
Королева поперхнулась, ослабила хватку и попыталась вытащить из глотки мешавший дышать предмет. Я вывернулся из-под неё, нашёл свою трубу и начал наносить удары. Через некоторое время она прекратила двигаться и дышать.
Я вытащил из пасти королевы пауков спасшую меня ай-Хрень, продел в просверленную дырочку ремешок, связал его, и вновь повесил её к себе на шею.
Всё-таки Камунадо Нахамито был не прав: ай-Хрень – полезная многофункциональная вещь. Вот вы можете сказать, что у вашей хрени есть функция надёжного затыкания пасти гигантской паучихи? А у моей ай-Хрени – есть.
Вот сейчас это была настоящая победа.