Механика.

Солнце высоко белело на блекло-желтом небе, нещадно сжигая скудную пустынную растительность и отражаясь в иссиня-черных перьях обезумевших коршунов. Эти утомленные голодом и жаждой хищники обессилено парили над пустыней, изредка поддерживая себя взмахом широких крыльев. Коршун с обрубленной лапой жадно рыскал в поисках падали – очередной жертвы жестокого солнца, - и после некоторого времени в его поле зрения попал одинокий путник, с трудом перебиравший ноги и увязывая в песке по колено. Красный глаз птицы сузился, и коршун, меняя направление, не спеша начал выводить круги над добычей. Путник, человек в пыльных лохмотьях и в дырявом капюшоне, поднял свой воспаленный взгляд и долго следил за кожистым обрубком, мелькающим над ним. Потом он вздрогнул, словно от озноба, натянул посильнее капюшон на глаза и сплюнул в сторону. Его губы растянулись в змеиной улыбке. Коршун измученно издал крик, похожий на скрежет кремня о валун: ему было тяжело держать свое мощное тело в воздухе на обессилевших крыльях. И человек это знал. Он, усмехаясь и опираясь на старый бузинный посох, продолжил свой нелегкий путь. Но птица не сдавалась. Она с ненавистью наблюдала за серой макушкой капюшона: силы коршуна покидали, и его полет становился неравномерным. Слишком долго пустынный хищник обходился лишь мелкими ящерками да редкими тушканчиками, чтобы так запросто бросить этот кусок мяса, завернутый в грязные тряпки и упорно идущий по коричневому жженому песку. Тут человек упал, и коршун, издав еще один короткий и хриплый, но на этот раз ликующий, крик, грузно приземлился на горячий камень около головы своей жертвы.