Приключения стрельцов Данилы и Василия (начало)

Фаниль ГИМАДИСЛАМОВ

представляет

У Д И В И Т Е Л Ь Н Ы Е П Р И К Л Ю Ч Е Н И Я
С Т Р Е Л Ь Ц О В ДАНИЛЫ И ВАСИЛИЯ
НА ВОЛЕ И В НЕВОЛЕ
(Маленькая повесть)

Глава первая.
Незнакомец попадает в плен.

- Держите его!
- Ату!
Это были сипахи – конные всадники правоверных. У каждого широкие сабли, луки с колчанами. Все настроены агрессивно.
- Вперед!
Здоровенный как квашня турок взмахнул саблей. Направил острие вперед себя, желая подстегнуть своих подчиненных этим нехитрым, но весьма воинственным и очень древним жестом. Выпад сразу подействовал. Сипахи оживились. Самые отчаянные даже соскочили с коней, чтобы первыми поразить жертву. Однако незнакомец, в отношении которого прозвучал приказ, сам полез на строй надвигающихся на него солдат.
С неимоверной ловкостью он отражал все выпады. Потом разошелся и сам стал наносить ожесточенные сабельные удары. Создавалось впечатление, что это не человек, а выбравшийся на белый свет настоящий дьявол из преисподней.
Еще немного – и ситуация у сипахов выйдет из-под контроля.
- Уходит! Уходит!
Все заорали.
Толку-то!
Незнакомцу удалось вырваться из тесного кольца сближающихся турков и он начал понемногу отступать к лесу. Не переставая отражать удары, воин яростно восклицал на русском языке:
- Негодяй! Куда прешь! А ты куда лезешь, мерзавец! Самое время расстаться с жизнью. Черт!
Таких проклятий было много. Не иначе как слова помогали ему.
До спасительного полога леса оставалось уже не больше сотни шагов, когда произошло неприятное. Незнакомец отвлекся на секунду, оглянулся назад, и его достал кривой саблей один из турецких солдат.
Воин пошатнулся.
Раненный в плечо этот светловолосый юноша выронил из рук оружие и стал медленно оседать на землю. Однако его тотчас окружили подоспевшие солдаты и, взяв под мышки, подняли на ноги.
- О! – простонал он.
К толпе подошел Квашня. Жестом он отдал приказ.
Пленника перевязали. Рана не была опасной, но незнакомец потерял много крови.
- Иди! – прорычал янычар, показывая острием сабли направление, куда нужно двигаться.
Воин понял жест сразу. Шатаясь, с трудом переставляя ноги, раненый сделал движение вперед.
Так, подталкиваемый кулаками наиболее ретивых солдат и частыми уколами сабли начальника, он доковылял до деревни. Там его бросили в темный сарай.
Собранный из дубовых бревен, этот старый и гниющий сарай был еще крепок, как настоящий острог. Когда звякнул засов, и солдаты ушли, выставив у дверей часового, пленник быстро вскочил на ноги и стал искать пути к спасению. Первые же удары плечом об такую твердую и прочную, как и все остальное, дубовую дверь показали, что сравнение с глухой темницей вполне оправданно.
В углу лежала всякая рухлядь. Среди кучи вещей деревенского быта глаз воина сразу выхватил старый заржавленный топор без топорища. Однако внезапная радость сменилась разочарованием. Часовой у входа не допустит попыток к побегу!
Другие углы осматривать не имело смысла. К тому же, они и не были освещены стоящим высоко в небе солнцем. Свет, падавший из небольшой щели среди бревен, освещал лишь часть стены, на которой висел еще годный к употреблению старый лошадиный хомут.
Поняв, что всякие потуги на избавление бессмысленны, отважный воин опустился на землю. Пристроив голову к пропыленной попоне, раненый боец – как это и не кажется странным! – заснул.
Его тело с раскинутыми широко руками в темноте сарая и вовсе не было видно. Вошедший сразу же следом за этим часовой, удивленный внезапной и подозрительной тишиной, не сразу обнаружил спящего. Когда глаза его привыкли к темноте, янычар успокоился увиденным и вышел наружу.
Едва тишина снова установилась в сарае, зашуршала солома, и, пропищав, по лежащему телу пробежала толстая крыса. На груди она остановилась, подозрительно принюхиваясь. Но кроме равномерного храпа, ничто не привлекало внимания. Крыса подобралась вплотную к правой руке и, готовая моментально дать деру, надкусила живую плоть.
С криком воин проснулся.
- Э, брат… Тут тебе не дадут отдохнуть.
Он прав. Микки Маус был не один.
В углу зашуршал, попискивая, целый выводок серых разбойников.
- Надо же, всюду жизнь…
Прислушиваясь к окружающим звукам, пленник провел томительных три часа.
Звякнул засов, и у входа появился силуэт стража.
Пленник стал подниматься.
- Лежи! – услышал он по-русски.
Но пришелец не захотел упражняться в языке врага. А может быть, измученному человеку показалось, что турок говорит по-русски. Скорее всего, так оно и есть.
Что-то пробурчав на своем языке, турок бросил хлеб под ноги арестованного. Однако тот не стал нагибаться, а, набрав побольше воздуха в легкие, плюнул в лицо часовому.
Вот это наглость!
Минуту солдат стоял в нерешительности. В его голове прокручивались шальные мысли: то ли все оставить без последствий и, как положено по инструкции, доложить начальству, то ли самому сделать ответный жест. Достойный жест, после которого противнику впредь расхочется проявлять подобную инициативу.
Возникла напряженная пауза.
- Кормят, - усмехнулся парень, - значит, я еще поживу на белом свете. Верно?
Он продолжал смело смотреть на растерявшегося турка.
Тот медленно утерся.
Пленник выпучил на него зенки, то есть изучал пришедшего своими голубыми невинными глазами. Схватки не предвиделось. Турок опустил свои карие очи и явно не знал, что предпринять.
- Долго будешь кочевряжиться? Ну, милый…
Солдат не услышал в голосе угрозы. Идиллия – да и только. Незнакомец не проявлял никаких признаков агрессии. Ага! Солдат решился. Подойдя поближе, он резко вскинул в воздух руку.
Однако противник перехитрил его. Ловко увернувшись, незнакомец сам обрушил на противника сильный удар. Да такой сильный, что турок упал словно подкошенный.
Все произошло в мгновение ока. Часовой за дверью даже не заподозрил ничего крамольного. Пленник поднял на левое плечо - на то, которое не было раненным - тело поверженного врага и, подойдя к выходу, вышвырнул солдата за дверь.
- О!
Грубыми словами на своем языке часовой выразил свое отношение к происшедшему, но благоразумно не стал входить в опасное логово. Не прекращая поток грязных ругательств, произношение которых не одобрил бы Аллах, часовой задвинул тяжелый засов. Что было дальше, пленник не видел. Тяжелые дубовые бревна без просветов надежно скрывали тайну.

По истечении трех дней за пленником пришли двое турецких солдат. У обоих в руках были позолоченные алебарды.
- Вставай! – грубым пинком один из них разбудил лежащего.
Это было сказано по-русски.
Связав пленному руки за спину, конвоиры вывели его из сарая.
В глаза Даниле ударил солнечный свет. Он даже зажмурился. Помогая себе алебардами, янычары повели его по пыльной деревенской улице.
Данила вертел головой. Стараясь уловить происходящее, он окидывал взором окрестности.
Деревня жила обыденной жизнью.
Куры копошились в пыли, щипали траву возле изгородей привязанные козы. Сидевшие на завалинке старики с любопытством наблюдали процессию.
Возле одного из плетней было особенно оживленно. Слышался грохот труб, рожков, барабанов и медных тарелок. Видимо, в этом доме располагался высокий военный чин многочисленной армии турецких янычар. Стоявшие поблизости воины с амуницией всем своим видом подтверждали первоначальное предположение. Кое-кто толкался возле котлов, другие развязывали вьюки или возились возле верблюдов. Рядом с пушками сидели или лежали топчу.
Тем временем турки, не обращая внимания на злые взгляды крестьян, делали свое дело. Вот они привели пленника в просторный и светлый дом. Пригибаясь, все прошли через дверной проем и вошли внутрь.
Во главе стола сидел человек. На голове его белел огромный тюрбан. Именно этот предмет одежды сразу бросился в глаза вошедшему стрельцу. Уже потом пленник разглядел под кунтушом алый атласный доломан и того же цвета шаровары. Бей был довольно полный, но еще не старый по годам мужчина. Его черные, как лунь волосы, а также острая бородка были тщательно причесаны. Лицо казалось строгим и решительным, каким и полагается быть турецкому бею.
- Подойди поближе! – приказал этот начальник.
Позади него стояли два полуголых сарацина и помахивали огромными опахалами из павлиньих перьев. Вместо стула приближенные поставили ему большой полковой барабан. Просто накрыли офицерским кафтаном.
Толмач услужливо перевел приглашение.
Арестованный и без пояснения понял слова высокопоставленного турка. Приблизившись настолько близко, насколько позволили телохранители турка, русский юноша гордо вскинул свои непослушные русые волосы.
- Говори, кто ты есть? – потребовал начальник.
- Я есть простой русский воин, - ответил солдат.
- Назови свое имя.
- Зовут меня Данилой Федоровым.
- В каком полку отбывал службу?
- В третьем стрелецком.
- Где сейчас твой полк?
Молчание.
- Тогда, будь любезен, объясни нам, как попал в плен. - Злая улыбка пробежала по суровому лицу бея.
- С самого начала? – спросил нахально Данила.
- Давай рассказывай!
Этот странный пленник удивлял турецкого начальника не только вызывающим поведением, но и откровенными ответами на задаваемые вопросы.
Что ж… Это неплохо. Турок расположился поудобнее и приготовился слушать.

Глава вторая.
Рассказ о сражении.

- Наш полк разбил лагерь в лесу. Это был дремучий лес и располагался он по левому берегу реки. Около тридцати лун мы бездействовали, но вот однажды в лагерь прибыл гонец с письмом от тысячника, - начал Данила свой невеселый рассказ. – Нам предстояло встретить турецкое войско, направляющееся вглубь наших земель. Высланные в разведку воины вскоре вернулись с сообщением, что турки выше по течению перешли реку.
Тогда наши отцы-командиры приняли решение немедля напасть на иноземцев. Спешно собравшись, мы выступили в поход и уже к обеду столкнулись с передовым отрядом противника. Так оно было: турки дрались как звери. Летела картечь, звенели сабли, и всюду стелился дым от пороха. Закипел нешуточный рукопашный бой. Перезаряжать пищали ни у кого не было времени. Битва разыгралась в основном на клинках, и – кое-где – на алебардах. Наши стрельцы дрались смело и отчаянно. Но чувствовалось, что с некоторого времени воины-турки стали одерживать вверх. И это несмотря на то, что враг был в меньшинстве.
Данила на минуту замолчал, уставившись в какую-то невидимую точку перед собой. Турок терпеливо ждал. Судя по выражению лица, стрелец как бы воочию видел перед своим мысленным взором давнюю схватку. Наконец он также неожиданно продолжил, как и прервался. Толмач едва успевал переводить его взволнованный рассказ.
- Мы медленно отступали, турки настойчиво теснили нас к лесу, - говорил тем временем Данила, - но тут к нам пришло подкрепление. Это ввязался в бой один из ушедших на разведку отрядов. Их неожиданное возвращение сильно помогло нам. Более того, укрепило заметно упавший боевой дух. Пищали остались у поймы реки. Нам следовало вновь отвоевать оставленную территорию. Вскоре ценой неимоверных усилий мы продвинулись вперед. Тесня врагов, мы освобождали побросанные когда-то пищали. Следовавшие за нами свежие силы успевали их перезарядить. И вот грянул залп, потом другой. Турки потеряли много солдат в этой бойне. Среди них разразилась паника. Они побежали к реке и стали спешно загружаться в припрятанные в камышах струги. Самые отчаянные бросались в воду вплавь. Перебив вместе со своими товарищами сражавшихся против нас турок, мы отвоевали большой челн. Многие турецкие беглецы уже достигли середины реки. Нужно было их преследовать. Кому не досталось лодки, те свирепствовали на берегу, добивая раненых и сопротивляющихся.
- Ты глянь! – крикнул мне товарищ, отчаянно налегая на весла.
Я заряжал пищаль, но не преминул воспользоваться советом. На противоположном берегу я увидел наведенную на нас пушку. Возле нее суетились шустрые пушкари.
- Откуда пушка?! – вскричал я в ужасе.
Наверняка на берегу сосредоточен запасной отряд. Тогда неожиданное отступление турков вполне могло происходить по заранее продуманному плану.
Но додумать мысль до конца мне не удалось. Пушкарь поднес горящий факел к запалу пушки, и – тут же! – раздался выстрел. Снаряд угодил нам прямо в лодку. Ядро разнесло ее в щепки. Секундой позже многие пошли ко дну. Кругом раздавались стоны. Я тоже чуть было, захлебнувшись, не пошел на дно. Вынырнув, я все же успел ухватиться за обломок лодки. Потом, похоже, потерял сознание.

Глава третья.
Продолжение допроса и приговор.

- Меня подобрала семья рыбака. Когда я оправился от ран, я простился с гостеприимными людьми и отправился в дорогу, держа путь в сторону холма Синих птиц. Там, с высоты, я надеялся произвести осмотр местности. Увы, ничего кроме этой деревни я не увидел. В поисках стрельцов я и вошел в деревню, что было непростительной ошибкой с моей стороны. В первом же дворе я увидел картину, заставившую меня взяться за оружие. Двое ваших солдат волокли за волосы, вытащив из избы бедного крестьянина, молодую деваху. Ее мать с плачем обнимала ноги безжалостных иноземцев, а сама девка изо всех сил упиралась.
Приняв решение, я перемахнул через плетень. Я коршуном набросился на солдат. Но они похватали свои кривые сабли. Довольно быстро я, изловчившись, обезоружил одного недотепу. Но другой, более сноровистый, держался с должным мужеством. После непродолжительной схватки я все же обезвредил хитрого противника. Моя сабля оставила на его шее смертельный рубец. Кровь, хлынувшая из раны, мигом окрасила одеяние в красный цвет. Тут он рухнул на землю.
Я обернулся. Но можно было не волноваться. Напарник его, побросав оружие, позорно бежал.
Девушка поблагодарила меня слабым дрожащим голосом. Что касается ее потрясенной матери, я не знал, что и делать. Обняв, она принялась целовать мне ноги.
Услышав с улицы крики приближающихся солдат, я довольно грубо отстранил плачущую женщину и, подмигнув дочери, стремглав побежал в огород.
- Вот он, держите! – кричали солдаты.
Вскоре они меня настигли. В коротком, но жестком бою я был ранен. И меня, окровавленного, взяли в плен.
- И это все? – недоверчиво посмотрел на рассказчика бей.
- Больше я ничего не знаю, - ответил Данила с досадой. – Где мой полк?
Толмач перевел этот смелый вопрос.
Гневом вспыхнули глаза бея.
- Твоего полка больше нет.
Злая улыбка пробежала по его суровому лицу.
- Мы взяли Чигирин, крепость пала. Ваши полки позорно бежали.
- Врешь!
Бей встал.
- Властью, данною мне Аллахом и султаном, я приговариваю тебя, - медленно и со значением начал бей, - за все твои прегрешения, направленные на уничтожения славных воинов Аллаха и султана, к смертной казни…
Слушая выразительный перевод толмача, Данила криво усмехался. Положение его с минуты на минуту становилось все более скверным.
- Но… учитывая твой искренний рассказ и раскаяние, - бей остановился, давая возможность толмачу точнее передать смысл сказанного, - я приказываю…
Бей пригладил свой мундир, сшитый из тончайшей материи. Толмач забегал глазами от турецкого начальника к приговоренному, ожидая продолжения заинтересовавшей его сцены.
- Я приказываю заменить четвертование… повешением. Да будет на то воля Аллаха.
Данила держался спокойно. Мужество и уверенность не оставили его, даже когда прозвучал этот суровый приговор.

Глава четвертая.
Побег.

По-прежнему крепко связанный Данила лежал в своей темнице и думал горькую думу. Возникшие надежды на неожиданный поворот судьбы не оправдались. Если на свете и существовал Господь, то он явно не спешил прийти на помощь своему отроку. Другое желание – узнать о судьбе своего славного полка – тоже не осуществилось. Где теперь находятся его верные и уцелевшие в схватке друзья? Какими дорогами они бредут сейчас?
Все эти вопросы рождали тревогу и одновременно смутную надежду. Проявление жестокости со стороны бея и сам приговор не вызвали у пленника удивления. Ничего другого от завоевателей и не следовало ожидать. Больше волновал сам факт встречи с турецким начальником. Если отряд целиком уничтожен, то был ли смысл в допросе пленного стрельца? Впрочем, отчаяние вновь охватило Данилу. Бей вовсе не настаивал на откровенных ответах арестованного, как бы заранее зная бессмысленность всяких расспросов. Не означает ли это, что от полка и в самом деле не осталось ни одного живого человека?
В самый разгар тревожных мыслей Данилу отвлекли. Зашумел засов. Но это не была привычная ежедневная пайка хлеба.
- Эй, аккуратнее. Я же человек, а не бревно!
В сарай стражники втолкнули не прекращающего упираться и активно сопротивляться молодого парня. Получив резкий толчок в спину, этот забияка упал наземь. С криком он вскочил на ноги, но дверь захлопнулась перед его носом.
- Тут кто-нибудь есть? – с надеждой в голосе протянул он, быстро оглядывая темноту сарая.
Небольшая пауза.
- Иди сюда! - позвал его Данила.
Незнакомец пошел на голос.
- Развяжи меня. Эй!
Данила старался говорить негромко. Парень остановился:
- Ты где?
Ногой нащупав лежащее тело, прибывший опустился перед ним на корточки.
- Ты кто?
- Развяжи сперва, потом поговорим.
Незнакомец выполнил требуемое. Отбросив веревку к стене, Данила протянул ему руку.
- Я – приговоренный к смерти русский воин.
- А зовут-то тебя как, воин?
- Данила.
- Будем знакомы – Василий. Предлагаю организовать побег.
Данила аж присвистнул:
- Ну, ты сокол!
- А что?
- Приятель, ты сперва изучи обстановку. Может, ты поторопился с желаниями. Подумай!
- В самом деле, - Василий лукаво улыбался, - может, ты объяснишь, почему хочешь спокойно дожидаться казни. Что касаемо меня, то эти церемонии не для меня.
- Так ты тоже приговорен к повешению? – поразился Данила. Василий некоторое время молчал. Выждав, он ответил:
- Не знаю. Но думаю, сие дело не за горами.

Полуденное солнце палило изо всех сил. Жаркое марево стояло над местностью, заставляя все живое искать укрытия в тени деревьев или кустов. Находчивый Василий прикрыл голову листком большого лопуха. Такое же покрывало он тут же вручил Даниле. Все равно не так печет голову, если даже и требует некоторых усилий. Одна рука всегда занята, что не очень удобно. Однако жара заставляет идти и не на такие жертвы.
Двигались быстро, старались подальше уйти от мест, занятых неприятелем. Шли, хоронясь среди высоких трав или чащ, избегая открытых пространств. Пот валил градом. Несущий прохладу легкий ветерок не приносил радости.
- Давай передохнем! – попросил тихо Василий, сбавляя шаг.
На него, дюжего, жара действовала и вовсе погано. Данила крепился.
- Догонют! – предостерег он.
Василий, скрепя зубами, прибавил шаг.
В горле першило, а, потеряв много воды вместе с потом, беглецы хотели одного – напиться, хоть из лужи. Но, увы! Случай был не на их стороне. Как сказал поэт, «и со случаем плохи дела».
Который день светило жаркое солнце, земля потрескалась. Не удивительно. Стояла самая горячая летняя пора, и все лесные лужи высохли.
- Где-то должна быть река! – вспомнил Данила.
- Там легче схорониться, - отозвался приятель, медленно шевеля пересохшими губами.
Путники знали, еще не близко. Для этого надо идти к лесу, который чернел вдали, за полем пшеницы.
- Идем!
Путь через колосившиеся пшеничные ростки был нелегким. Кругом, насколько хватал взгляд, никого не было. Это как раз на руку сейчас. Лишние свидетели преступникам ни к чему.
В лесу беглецов встретила, наконец, спасительная тень высоких деревьев. Жуя подобранные зерна поспевающего урожая, беглецы бросились искать спуск к прохладе воды.
- Сейчас уже недолго! – обнадежил Василий, заметив в просвете деревьев яркое полотно реки.
Направление известно.
- Побежали.
- Подожди, - Данила отдышался.
Сделав грозное лицо, он сказал:
- А теперь вперед!
Вот она, великая русская река. Впрочем, Василий ошибся. Река была маленькая и вряд ли даже имеет какое-нибудь известное название.
Искупавшись, друзья отыскали укромное место и уснули, благоразумно решив таким образом переждать самый зной.

Глава пятая.
Спасение красавицы

- А!
Их разбудили стук топоров.
- Что это? – спросил Василий, недоуменно вертя чернявой головой.
- Ты меня спрашиваешь?
- Ну не бея же!
- А я знаю?!
- Тогда жди меня здесь, а я схожу на вылазку.
Василий с ловкостью гадюки скрылся в кустах. Даже листочек, кажется, не шевельнулся.
- Ишь ты… Оставаться здесь! Ладно. Не буду терять тогда времени.
Едва Данила решил расположиться в удобном месте в тени высоченного дуба, для этого прислонив голову к какой-то коряге, как вдруг появился Василий. Надо заметить, вид у парня был загадочный.
Приложив палец к губам, он позвал свободной рукой приятеля к себе.
- Что с тобой? – Данила нехотя привстал.
- Идем со мной! – напористо прошептал Василий.
Продолжая манить рукой за собой, следопыт углубился в чащу.
Что бы это значило?
Данила покорно полез за товарищем в кусты и через минуту замер, упершись плечом в застывшую фигуру провожатого.
- Кто эти люди? – прошептал стрелец, увидев через плечо Василия двух человек на поляне внизу.
- Не знаю…
- А… Ты полагаешь, что я читаю их мысли?
- Тут и читать не нужно, - пробурчал разведчик, - только имей терпение и послушай, о чем они говорят.
- У! У них черные мысли, - поразился Данила-стрелец.
Собеседники, попавшие под прицел взглядов Василия и Данилы, говорили громко. Они полагали, что в лесу нет шпионов и любопытных. Как они заблуждались!
Старший из разбойников был в синей янычарской одежде. Что касается головного убора, то сразу бросался в глаза белый колпак с болтающейся кистью. На ногах у него были красные башмаки.
Второй из мерзких типов был одет также неряшливо.
Лицо у него было худое, а щеки впалые – под стать общему облику. Под длинным и вислым носом топорщились жидкие усы. Глаза навыкате.
- Все ясно, - подытожил Данила, когда, посовещавшись, разбойники удалились, - они готовят нападение.
- Мы должны помешать. Не дадим осуществить их коварный замысел!
Стрелец вздохнул:
- Не думаю, что это хорошая мысль.
- Почему?
- У нас нет оружия, а бандиты с большой дороги очень даже вооружены.
- Ты прав. У них и сабли, и ножи.
- А у нас два благородных сердца.
- Точно. Им есть куда целиться.
- Так ты отвергаешь мой план.
- Ого! У тебя есть план? Посвяти меня в свои замыслы.
- Мы нападем. На нашей стороне неожиданность и натиск. Вот два наших главных оружия.
- Хорошо. Мы должны попробовать. Предлагаю проследить за ними.
- Тогда вперед!
Друзья вскочили на ноги и, озираясь кругом, направились следом за лесными разбойниками.
Страха у стрельцов не было и в помине.

У края поля, засеянного подсолнухами, лихие люди остановились.
- Вот где будет засада! – воскликнул Василий. – Мы должны подобраться к ним поближе.
- Надо сделать это незаметно.
Привыкшие к разбоям и расправам, турки или бандиты в иноземной одежде, кто их знает, вели себя крайне осторожно. Если торопиться, можно в этой ситуации очень быстро лишиться жизни. Стрельцам пришлось приложить немало стараний, чтобы подобраться к смутьянам поближе и ни единым шорохом не выдать себя.
Удача в тот день была на их стороне. Сие бесспорно.
Вот на опушке показалась небольшая группа из троих путешественников. Похоже, именно на этих несчастных готовили налет лиходеи.
С бьющимся сердцем Данила стал выползать на дорогу. Мгновение – и будет поздно. Но пока противник не обнаружил себя, Василий потянул приятеля к земле. Рано.
- Смотри, как они беспечны, - Василий кивнул головой на процессию.
В самом деле, путники не собирались защищаться. У них даже не было оружия. По крайней мере, издалека нельзя было разглядеть что-либо похожее.
- Стойте! – выскочили с криками разбойники.
Путешественники в шоке замерли.
Стрельцы не стали даром терять время.
Из зарослей тихого леса выбралась затаившаяся до поры смерть.
Олицетворяли ее двое русских парней.

Данила сделал свой выбор.
Одного он с ходу ударил в зубы, другого боднул в живот. Тут подскочил Василий, но он не знал, что делать. Противник уже сломлен. Впрочем, морально он еще был силен.
- Я убью вас! – кричал воинствующий старик, сплевывая кровью через расквашенные губы.
Получивший удар в живот старательно глотал воздух. Непривычный к такому обращению, он не сразу сообразил, что у него в руках оружие, которого не было у противника.
- Это я понимаю, - Василий подобрал заряженную пищаль. – Грозный пугач!
- Направь на будущие трупы, - предложил Данила. Было крайне важно сбить с противника спесь. Хитрость удалась.
Они попятились в испуге. Все было похоже на сказку. Приятное зрелище.
- Спасите! На помощь!
С истошными криками беглецы скрылись в лесу. Благо он был рядом.
Очарование сказки продолжилось. Вместе со спасенными путниками путешествовала настоящая дворцовая красавица. Во всяком случае, более привлекательной особы Даниле прежде не приходилось видеть.
Биваки, чистка оружия, строевые занятия – вот и все, чем было прежде наполнена спартанская жизнь молодого воина.
Клочья растерзанных людских тел. Кругом смятение, крики. А это были и вовсе нехитрые развлечения действующего солдата.
Что касается мирских радостей, плотских утех и молодецких пирушек, Данила уже и не помнил их. Может, ничего и не было?
- Вы кто? – спросила молодуха.
Она быстро пришла в себя после неожиданных событий.
- Русские стрельцы, - ответил Василий, перехватывая инициативу.
- Спасибо вам.

Глава шестая.
Русские воины

Отношения России с Турцией всегда находились на грани. Два больших и великих государства недолюбливали друг друга из-за взаимных территориальных претензий. Первые войны Турции с Речью Посполитой начались еще в конце 1666 года и продолжались в общей сложности больше тридцати лет. С небольшими перерывами.
Турки хотели получить в свое управление как Правобережную, так и Левобережную Украину.
Когда Турция напала на Польшу, никто в Москве не сомневался, что следующим шагом будет вторжение на приглянувшуюся территорию. Желая припугнуть турецкого султана, русичи отправили ему грамоту, в которой предупредили, что окажут посильную помощь польскому королю.
Трюк не сработал. В Польшу вошли турецкие войска. Турки овладели крупнейшей крепостью Подолии – Каменецем.
В 1676 году Турция заключила мир с Польшей, а уже летом 1677 года объединенная стотысячная армия Ибрахим-паши и крымского хана Селим-Гирея напала на крепость Чигирин на правом берегу Днепра. В дальнейшем враги планировали овладеть Киевом.
Все попытки объединить европейские государства против экспансии турков тогда не увенчались успехом. Торговля с Османской империей приносила западным государствам неплохие дивиденды, и ради чьих-то третьих интересов никто не хотел портить налаженные отношения.
В результате Россия осталась один на один с кровожадной Турцией.
Однако положение спасли командовавшие русско-украинским войском боярин Григорий Ромодановский и гетман Иван Самойлович, пришедшие на помощь оборонявшему Чигирин отряду. Вопреки прогнозам турков небольшой гарнизон крепости под командованием генерала Трауернихта не только не открыл ворота, но и оказал ожесточенное сопротивление. Захватчики были вынуждены отступить после того, как завязалась схватка на переправе через Днепр с прибывшим подкреплением.
Летом следующего 1678 года турки вновь напали на Чигирин. Новая крымско-турецкая армия под командованием визиря Кара-Мустафы обладала численностью уже в 125 тысяч человек. На сей раз успех им сопутствовал. Нападавшие овладели полуразрушенной крепостью.
Армия Ромодановского и Самойловича (85 тысяч человек) 11 июля на правом берегу Днепра, в районе Бужинской пристани, была атакована турками.
В нашем повествовании мы коснулись как раз одной из схваток, в которой участвовали воинские части бея, спешившего в Чигирин к турецким войскам, и стрельцы, направленные на помощь защитникам крепости.
Будучи авторами, мы можем сообщить много того, чего не знают ни Данила, ни Василий. Впрочем, славным русским воинам и не было необходимости вникать в сложности взаимоотношений Турции и России. Они просто честно выполняли свой долг. Как тысячи других воинов армии Ромодановского.
Оказавшись в плену у турков, ребята не растерялись.
- Есть хитроумный план, - предложил Василий в одно утро.
Чувствовалось, что этот план он вынашивал уже давно.
- Говори, - предложил Данила.
Глаза у него загорелись. Смерть от виселицы не прельщала его. Стрелец был готов умереть в бою. Или, по крайней мере, при попытке к побегу.
Но двадцать пять лет как раз подходящий возраст для надежд на удачный исход любого мероприятия.
Читатель уже знает, что побег удался.
Но сначала были большие трудности. Наш дальнейший рассказ как раз об этом.