Карета

Карета.


- Что не спится?!
- Да... Упражняюсь в жалости к себе!
- Это как?!
- Смотрю своё прошлое как киноленту, жалею себя и любуюсь красивыми картинками из этого прошлого.
"Вот, почему не спиться мне,
Всё прошлое проходит в тишине!
А в прошлое, уж не вернуться вновь.
Осталась в настоящем, лишь - любовь!"
- А что любишь, то?
- Себя! И... жизнь!
- Чьи, это стихи?
- Мои! Иногда, балуюсь. Сегодня полнолуние, а на меня луна сильно влияет. Я, вообще - "Сова".
- Нет. Ты - артист.
- Так! Кто-то из “великих”, уже сказал: «жизнь - театр, а мы – актёры»!
- И... с юмором у тебя всё в порядке.
- Без юмора жить - повешаться можно. Да и вообще я, ведь родился - первого апреля!
- Врёшь, наверное!
- Вот, в этом и шутка: Родился первого апреля, должен - всегда врать. А, если вру всегда, то значит и то, что я родился первого апреля, тоже - ложь!
На все мои слова, ты говорила - это ложь.
И в меня не верила. Ну что ж!
Ложь - что я родился первого апреля.
Ложь - что в Карачах для всех "земеля".
Ложь - тот миллион моих друзей.
Ложь - что я люблю людей.
Во лжи я родился,
Ею живу.
Лгать научился,
Себя обману.
Других обманывать - не сложно,
Коль можешь обмануть себя.
Но иногда мне верить можно,
Люблю, всё ж правду я
.
- Ты, что поэт?!
- Нет. По русскому и литературе в школе была слабая "троечка", но поэзию любил. У каждой сточки моего рифмоплётства своя история и судьба. Хочешь, расскажу тебе одну историю о себе, но без стихов?
- Ну, давай покурю с тобой раз мы в курилке. Успеешь? Сова бессонная! Или ты птица “говорун”?
- И то и другое понемножку. Постараюсь!
Мне было двадцать шесть. Любил я тогда женщин многих, как впрочем, наверное, и сейчас люблю, но таскался “кабель” по-черному – на курорте вырос. Любил беззлобно даже где-то по джентельменски. И открыто, без обещаний будущего. Лёгкие курортные романы. В тот год я чудил много. Познакомился с одной “мамой” из детского санатория. Назову её – Галей. Путёвки у детей двухмесячные, а в санатории была проблема с путёвками – количество мест, ведь ограничено! Нянечками работать в таком санатории, где дети в большинстве инвалиды и бывают тяжёлые, мало желающих. Да и оплата – минимальная. Потому и появилась тенденция у руководства обещать: Поработаете, а мы вам на следующий год “путёвочку” дадим.
Жили они с её подругой и землячкой Ирой на квартире. Обе замужем. У подруги двое детей: Старший – мальчик со сложной формой детского церебрального паралича, и девочка здоровая, красивая, смышлёная – нормальная. У Гали сын: ДЦП – рука одна не разгибалась и одна нога не совсем хорошо двигалась, а так – умный, симпатичный мальчишка. Приехали они уже по второму разу. Местные их уже многие знали. Я их не знал. Потому, как сам в те годы появлялся там раз в год летом к своим родителям в отпуск.
С Галей было легко, конечно не без шероховатостей, но легко.
Подруга её любила играть с мужиками, но ни с кем не дружила, так: похихикает, пошутит, наобещает и сбежит.
Где-то в июне, когда истекло время путёвок, они уехали. Договорились мы с Галей, что писать я буду “до востребования” - дома, ведь муж. В августе я был уже в горах на Алтае. В середине ноября на пару недель спускался с гор и заезжал к родителям, где и обнаружил письмо от Гали. Письмо, в котором она писала, что её от работы откомандировали в детский лагерь и когда она в сентябре вернётся домой, то будет разводиться с мужем. Это письмо я прочёл в ноябре и решил, что она уже развелась. Написал ей письмо, отправив на домашний адрес. Моё письмо пришло в декабре. Из почтового ящика его вынул муж. Оказывается, за это время – с сентября, они с Галей помирились! В моём письме не было ни чего особенного, о наших с Галиной отношениях ни слова, так: о своих приключениях на “любовном фронте”; о том, как в горы добрался; о том, как в горах устроился. Но муж преподнёс письмо по-другому:
- Вот, письмо от твоего любовничка! Он тут всё подробно расписал!
А Галя и призналась:
- Да… любовник! Да… был! Ну и что?!
У мужа истерика: Галю избил, сам – босиком бегал по морозу вокруг дома! Самое страшное, что всё это видел их дольной сын Илья, а у него и так не всё в жизни сладко! Потом Галин муж позвонил мужу Ирины:
- Моя там гуляла, а они там вместе были, значит и твоя гуляла!
Муж Ирины к Ирине:
- Ты, там гуляла! Я, тоже здесь зря время не терял! Квиты!
Она ему в ответ:
- А вот я то, как раз и не гуляла!
Ирина подала на развод, и они развелись. А у них двое детей! Мальчик старший больной! Галя с мужем и сейчас живут, только не уверен, что это можно назвать – жизнью.
- Грустная история. Я пока слушал, пару сигарет успел искурить.
- Что пару! Я тут скоро пачку докурю вспоминая!
- Откуда знаешь результаты твоего ракового письма?
Весной следующего года встретил в санатории Ирину, уже после её развода. В мае приехал на неделю к родителям. Ну и как всегда в полнолуние гулял по вечернему парку. Смотрю, пара на лавочке целуется под цветущей сиренью. Ирина приехала со своими детьми в детский санаторий. Вот, она мне и рассказала, как всё получилось. К тому времени я был уже женат. Через год довелось встретиться и с Галиной! На этот раз она была по путёвке “Мать и дитя”, есть у нас на курорте восьми этажный корпус, в который приезжают родители с детьми отдыхать и лечиться. Ни у Гали, ни у Ирины на меня не было ни каких обид, но их дети до сих пор стоят у меня перед глазами.
- У тебя свои дети есть?
- Да! Был женат на молодой, симпатичной. Восемь лет прожили. Любил её молодость и мальчишество. Двое сыновей родилось. Замечательные пацаны получились: “Один серый, другой белый – два весёлых гуся”!
- Что так печально?
- В прошлом году весной у жены командировочка организовалась, по иронии судьбы, в тот же город, откуда были Галина с Ириной. В общем: я ей позвонил, от гордыни, что-то фыркнул; она обиделась и сразу нашла друга, приехала, забрала детей и уехала к нему.
“Птица говорун” достал спички и прикурил очередную сигарету. Потухшая спичка вылетела в открытое окно. Полная луна, запачкавшись в морковном соке, стоя высоко над соснами, пристально всматривалась в это настежь открытое окно клиники.
- “Говорун”, смотри какое странное очертание у облака?!
- Это карета за мной!
- Не понял?!
- Смерть за мной карету прислала.
- Ну и шутки у тебя!
В дверь без стука вошла нянечка:
- Петрович, хватит парню зубы заговаривать, у него операция завтра. Точнее уже сегодня! Ты тоже, парень, хватит курить. Больно много куришь! Клизму делал уже?
- Баба Катя, не обижай Петровича, это я ему спать не даю, за жизнь рассказываю. Сейчас, сейчас расходимся!
******
Обедать Петрович пошёл поздно. В обеденном зале уже суетилась баба Катя, собирая опустевшую посуду:
- Что, “Касатик”, поздно так?!
- На массаже очередь была, потом к хирургу хотел на приём попасть. Да, Нет его, где-то?! Что моему, ночному собеседнику обед уже относила? Или ему после операции ещё рано?
- Нет, Петрович. Умер он. Под наркозом уснул, сердце - не выдержало, остановилось. Не смогли откачать. Уснул и всё.
- Тихая смерть!
С куста сирени за открытым окном обеденного зала вспорхнул воробей, нарушив задумчивую тишину.
- Душно сегодня! – сказала баба Катя, вытирая как бы невзначай ни то слезу, ни то каплю пота со своего носа рукавом белого халата.