Здесь я как бы новенькая, что ли

"она"
Послышался чуть уловимый шелест кринолина и тихий стук в дверь. Немного испугавшись, я опомнилась от забытья и несмело пролепетала что-то, означавшее, что гостья, а это была именно она, может войти. Но приоткрыв немного дверь, она решила, что лучше зайдет попозже, когда я приведу себя в порядок, наведя марафет. Я не стала настаивать, а облегченно вздохнула, потому что она не должна видеть меня в таком непристойном виде. У нее ведь всегда были самые шикарные платья, самые вкусные духи,самые прекрасные покои, самые красивые прически… Вильям делал для нее все, чего она только пожелала. Правда она много не желала, а если спрашивали, чего бы ей хотелось, она смущенно отводила взгляд и практически шептала, что никто кроме Вильяма не может сделать ее счастливой.
Я подозвала к себе светленькую горничную по имени Марианна, и она помогла мне переодеться. Очень не хотелось просыпаться сегодня, да вообще не хотелось просыпаться в этом доме, но шум в коридоре все никак не давал покоя. Поэтому поворочавшись чуть на мягкой кровати, все-таки пришлось встать, не смотря на жуткую усталость и собственные желания. Никогда-никогда не думала, что утром может быть румянец на моих бледных по обыкновению щеках. Или просто я ненароком вслушивалась в лепет Марианны, рассказывавшей что-то про хозяина дома. И подумать о таком дурно, что при рассказах о Вильяме я смогу так кротко и загадочно улыбаться, как сейчас в отражении зеркал трюмо.
Прошло еще минут 10, после чего я при параде вышла в холл, где в нетерпении дожидалась меня она, всматриваясь в пейзаж за окноми в фигурки людей на поляне. Увидев меня, она очнулась от размышлений и несмело улыбнулась мне, кивнув головой на мой приветственный реверанс. Взяв меня под руку, мы спустились вниз, где должен был пройти наш завтрак. Пока мы шли, я пыталась отмахиваться от жутких мыслей. Голова кружилась, а в ногах была слабость. Искоса поглядывая на нее, когда она рассказывала мне о сегодняшней задуманной ею прогулке, я ощущала, что мне было не по себе. Я пыталась найти хоть малейший изъян в ее точечной фигурке и в ее ослепительной улыбке. Не может же она быть идеальной во всех смыслах. Но я только более разочаровывалась в самой себе, находя ее действительно лучше.
Лакей приоткрыл дверь и мы украдкой, как две плутовки,задумавшие подлость, проскользнули в гостиную, где был уже накрыт стол. В тот миг я почему-то подумала: «А чего же я так ее не возлюбила? От чего же так? Ведь она считает меня практически сестрой. Родной и любимой» И мне так стало легко,что больше не на кого держать зла, и я от всей души пожелала ей счастья.
До селе я не поднимала глаз, чего требовали правила приличия, но один разок взглянув на него я поняла - мир снова рухнул. Но она все еще держала меняза руку, меня – ЛЮБИМУЮ И РОДНУЮ. И я не знала, что мне делать.
Ее звали Жозефина и она была женой моего любимого Вильяма. Я ее очень ненавижу, она украла у меня мою жизнь. Пусть она провалиться к дьяволу, пусть никогда она не будет с НИМ счастлива.