Грозовое небо - 2

2
"Телефонный разговор"

Где-то приблизительно часов в пять утра, меня разбудил телефонный звонок. Мне не хотелось отвечать, так последняя неделя, а особенно два предыдущих рабочих дня прошли для меня удручающе тяжело.

Почти каждый день с раннего утра нас ежедневно стал посещать Юрий Витальевич - шеф, что обыкновенно он никогда не делал, как правило, максимум два раза в неделю и то, это для него было ну уж слишком много; и то, по делу. И изо дня в день он допрашивал меня о том, насколько сильно я связан с наркотиками, употребляю ли сам, и если употребляю то, как давно. И я словно нашкодивший мальчишка-малолетка, стоя перед ним чуть ли не «по-стойке-смирно», оправдывался, как мог, на что Юрий Витальевич, кивал и делал вид, что полагается на каждое мое слово и мою честность (все-таки я его ни разу не подводил!), хотя, судя по его скептическому взгляду, мне он все же не до конца верит. И все повторялось на следующий день. А тут еще позавчера прямо на мою работу заявился какой-то участковый, который о чем-то очень долго разговаривал с Юрием Витальевичем и очевидно был доволен разговором с ним, но почему как-то назидательно, при этом, не проронив ни одного слова в мою сторону, посмотрел на меня, уходя. Позже, во время обеденного перерыва я узнал от Игорька «Дикого», работающего в месте со мной, что мент приходил по мою душу (в антологию с Дьяволом), однако мой босс откуда-то узнал о его приходе и велел сразу направлять того, как только лишь тот объявится, к нему. Начались новые головомойки, нас стали перегружать работой, и мне ну никак нельзя было лишаться сейчас хорошего здорового сна.

И еще этот звонок в пятом часу ночи. Я перевернулся на другой бок и сделал вид, что ничего подобного не услышал, но звонивший на мое желание поспать бессовестно забил и все в той же бессовестной форме продолжал трезвонить. Я взял телефон, походу заготовив комплект нецензурных выражений, каковые должны были отвадить бодрствующего в столь поздний час шутника расстраивать покой других людей, однако, мимолетно успев подумать, что это возможно звонит мама, и что-то случилось (Многократно тьфу на меня за такие слова!!) с батей, которому последние дни, наверняка, из-за жары, нездоровится. Но с той стороны мне не дали вставить даже и словца из тех десяти мной припасенных, - первыми швырнув в меня оскорбление женским голосом:

- Ну, ты и казел!

Такое неожиданное начало разговора несколько смутило меня, и я, не сыскав ничего более здравого, почесывая в темноте свой затылок и приподымаясь из горизонтального лежания в вертикальное - сидение, чем сказать:

- Э-э... а это кто?

Последовало неловкое в пару секунд молчание, в течение которого звонившая (как выяснилось!), очевидно, обвешивала, не бросить ли трубку сейчас и отключиться или, еще как-нибудь обозвать меня и уже вслед за тем бросить трубку и отключиться.

- Это Саша, - в конце концов, собравшись, почти что шепотом, но достаточно разборчиво выговорила она.

Опустив ноги на пол, я поискал ими на ощупь домашние тапочки, а, разыскав их, сходил к письменному столу, который стоит у меня возле окна, взял пепельницу с пачкой сигарет и, закуривая, возвратился в постель.

Самое странное, что больше всего, даже больше чем о проблемах на работе, я думал о ней, но не как об основании моих проблем, а... а... в общем, по-другому.

Откинув голову на подушку, я, затянувшись, вынул сигарету изо рта, отметив, что на протяжении всего этого времени Саша, молча, ждет моего ответа, прейдя к выводу: если мне не пришло в голову сразу, при упоминанье ее имени бросить трубку и она не услышала быстрых гудков, то значит, я что-нибудь все-таки скажу. И я сказал, или правильнее говоря, поздоровался:

- Доброе утро, Саш!

- Доброе утро, - сказала она, и я подумал, что, наверняка, она на той стороне улыбнулась, - или скорее: доброй ночи? - продолжила Саша. - Без пятнадцати пять - это, наверное, еще ночь? По правде говоря, я не в курсе.

- Утро, - сказал я уверенно и тут же объяснил: - С четырех часов начинается утро.

- Правда? Я не знала! - честно призналась она.

- Да, - просто и совершенно не нравоучительно сказал я. - Ты когда-нибудь слышала, чтобы говорили: три часа утра? или «два часа утра?»

- Нет, в смысле - не помню.

- Вот! обычно говорят: «четыре утра», «пять утра» и так далее; а «три часа» и «два часа» - это ночи».

- Никогда не задумывалась, - еще одно честное признание со стороны Саши. - Ты что филолог? - засмеялась она, но, нисколечко не выражая смехом насмешку надо мной, а, просто по-доброму интересуясь. Или мне это лишь показалось?

- Ну, если только как необразованный, - в тон ей шутливо ответил я, на что она снова засмеялась.

- Ну-у, - протянула Саша, - у тебя на самом деле неплохо получается. Я о таких вещах, даже не то чтобы не задумывалась, скорее даже подозревала, да и никогда ни от кого не слышала.

- Если, по правде говорить, - на этот раз признание последовало от меня, - в процессе разговора додумался. Специально заранее не подготавливал слова.

- Классна! на самом деле это классна! - с расстановкой сказала она.

Мы немного помолчали, причем я отметил, что мне как-то, даже не знаю, как объяснить, - приятно (что ли?) молчать с ней, перекатывая на мысленном «языке», давным-давно позабытое мной в школьных годах словечко: «классна!».

- Слушай, - вдруг подумал я, туша бычок в пепельнице. - А откуда ты мне звонишь? - На-сколько я помнил: ее телефон вместе с рюкзаком перенесен из салона и хранится в багажнике моей машины, на тот случай, если в последнем окажется какое-нибудь дерьмо, противозаконное дерьмо! - из которого тоже, скорее всего, нужно бы убрать его от греха подальше.

- Ну-у, - протянула она, и мне не понравилось это «ну-у!», - я позаимствовала его у знакомого.

- Что значит: «позаимствовала»?

- Одолжила... да, одолжила!

- У кого это в пять утра в больнице ты могла одолжить телефон? - взял я на себя резко-допросную манеру речи, на которую, в сущности, не имел никакого права и, не задумываясь, перекривлял повторенное за ней слово. Однако Саша восприняла это как само собой разумеющее.

- Я познакомилась здесь с парнем: Темой - он лежит с пищевым отравлением в соседней палате - у него и взяла! - быстро объяснилась она затихающим голосом, словно отдаляясь в смысле расстояния.

- Он тоже, что ли не спит?

- Нет, - совсем тихо проговорила, - когда я брала - он спал.

- То есть, ты хочешь сказать, что сперла телефон у спящего парня с пищевым отравлением, которого зовут Тема, и сейчас тратишь его деньги на балансе? я правильно тебя понял?

- Ну, да... чо-та вроде того... - почти неслышно.

- Давай так, - начал я, потерев тыльной стороной ладони, лоб и обдумывая, как мне продолжить говорить с Сашей и при этом после наших с ней разговоров ей не попало от Темы, - давай я тебе перезвоню, только переключи телефон на «вибру».

- Хорошо, - согласилась она, обыкновенным и мне даже показалось обрадованным голосом, - только давай через минутку, а я пока выйду-посмотрю, не проснулся ли кто-нибудь? ладно?

- Договорились, - согласился я, и она отключилась.

Воспользовавшись возможностью, я сходил, рассчитывая решить свои дела по-быстрому, в туалет, а когда вернулся, не сумел вспомнить, сколько точно имелось времени на часах и, следовательно, не знал пора ли перезвонить, но мне показалось, что прошло на много больше, чем между нами было условленно. Я нажал на «кнопку перезвона номера».

- Да? - неуверенно спросила Саша, сомневаясь в том, я ли это звоню или кто-то может другой. А вдруг, мало ли!

- Это я.

- Привет, - сказала она, облегченно выдохнув, отчего получилось весьма даже нежно.

- Привет... я не слишком долго?

- Не очень, - ответила она, и мне подумалось: «Интересно, а что такой ответ может значить?».

Далее последовала действительно неловкая пауза, во время которой я усилено, пытался изобрести новую тему для нашего разговора, чтобы не прекращать его, но в мою голову приходили самые глупые и чрезмерно пошло-примитивные идеи, и похоже Саша, как мне казалось, или просто так хотелось считать, мучилась той же самой проблемой. И, в конце концов, выбрав одну из этих левых тем, я спросил ее:

- А чем ты занимаешься... ну когда... э-э... не делаешь... э-э... ну, то... в смысле это... ну ты поняла! - сложно поставленный вопрос.

- Давай не будем об этом! - сдержанно-умоляюще попросила меня Саша.

- Хорошо, - согласился я, зачем-то кивнув подбородком. - Так даже проще! чем ты занимаешься по жизни? - Тоже, что «чем живешь, чем дышишь».

- Пишу.

- Пишешь?!

- Картины, - объяснила она, - я художник, то-есть художница.

- Оу...

- В основном, честно говоря, пейзажи и, к сожалению, в основном городские - здания там, дворы, стоянки. У нас в городе мало мест, где есть природные ландшафты, хотя если поискать, то всегда можно найти. Мне очень понравилось писать сквер в нашем парке в День Защиты Детей. Знаешь, тот сквер, который находится слева в сторону аттракционов?

Я не помнил, но, поднявшись с постели, все равно сказал: «Да!» - и вышел из комнаты.

- Ну, там где такие черные фонарики в стиле девятнадцатого века, почти готические?

- Ага, ну знаю. - Ни хрена я ничего не помнил, направляясь в ванную комнату.

- Там тогда дети носились: все веселые, чумазые, растрепанные, со сладкой ватой и кока-колой, гоняли на маленьких машинках.

- А чо ты все время говоришь: «пишу», «писать»? наверное, все-таки, рисовала? - спросил я, аккуратно прижимая телефон левым плечом к уху и выдавливая на щетку зубную пасту.

- А вот и нет!

- Это еще почему? - Мое отражение в зеркале над умывальником хмуро изогнуло брови.

- Потому что это мультики рисуют, а картины - пишут! - слишком нравоучительным тоном проговорила Саша и тут же, чтоб смягчить его, рассмеялась. - Так говорят; а мне без разницы - что писать, что рисовать - лишь бы делать это.

- Хмм… да ты тоже, - сказал я, вынув щетку изо рта, - «необразованный филолог».

Она засмеялся, а затем, что-то заметив, спросила:

- Ты что делаешь? у тебя голос какой-то странный.

- Прости; я чищу зубы; уже заканчиваю.

- Не торопись… - сказала Саша, - я учусь... - продолжила она рассказывать о себе и вдруг замялась, - то-есть училась. Мама говорит, что после... э-э... такого точно должны выгнать...

- Мы, кажется, договорились об этом не говорить, - заметил я, и, наклонившись над раковиной, выплюнул пасту. Сама виновата, подумал я. Натворила делов! но, конечно же, вслух не стал озвучивать свои мысли. - А чо за ВУЗ?

- Академия! - гордо сказала она, - хотя хрен знает чего! И на кого я учусь, тоже не знаю. Какие-то англоязычные словечки! я просто ходила туда обучаться рисованию, вот и все.

- Какой-то странноватый способ обучения: «не знаю где, не знаю на кого».

- Нет, пойми меня правильно: я люблю там историю - особенно историю древнего мира или там средние века; и математика мне нравится. Но совсем не интересуюсь такими вопросами, касающиеся убыточности, как например, мы проходим по предмету «экономика». Я первое время даже не ходила на некоторые занятия, из-за чего раз пятнадцать чуть не вылетела. Особенно много заваливалась на сессиях. Если бы не Гога, то есть твой брат, давно бы вылетела.

- Гоша разбирается в экономике? - удивился я, заканчивая споласкивать от пасты щетку и вставляя ее в стаканчик.

- Да, и, по-моему, не только в ней. Вообще он очень много знает: ему удавалось разжевать мне такие вопросы, в которых я совсем ни бум-бум.

- Офигеть!

Что я еще узнаю нового о моем брате?

- Подождешь секундочку? - спросил я.

- Угу, - согласилась Саша.

Я в пару махом сполоснул лицо водой и, повернув кран, выключил ее, потом протянул руку за полотенцем, висящему у меня на одном из крючков, пригвожденных к двери в ванную.

- Саш? - взяв телефон, произнес я, приложив телефон уху.

- А?

- Твое обучение что ли связанно с бизнесом или рекламой?

- Типа того. Точнее - и то, и другое. А как ты узнал? Гоша тебе сказал?

- Нет, - сказал я. Мы вообще после того вечера с ним почти не разговаривали, да и не стал бы я у него спрашивать о Саше, потому что... хмм... глупое это как-то. - Сам догадался; англоязычные названия и все такое.

- Понятно, - протянула она, по-моему, разочарованно, словно догадывалась о моих мыслях или выдумывая что-то сама.

Я вышел из ванной и направился на кухню, там поставил чайник, чтобы попить кофеек.

- Ты много говоришь, - начал я и засмеялся, - о Гоге? вы давно дружите?

- Уже, наверное, лет пять.

- Между вами что-то было? - Блин, так прямо не стоит задавать интимные вопросы. - То-есть, я хотел сказать, вы встречались.

- Нет. Я, честно говоря, раньше даже и не задумывалась об этом, но сейчас думаю, что это не совсем хорошо подействовало на нашу с ним дружбу.

- По-моему, дружба, перешедшая в любовь - очень даже хорошо!

- В идеале, может быть, но не все так просто.

- М-м... - промямлил я, что-то нечленораздельное. - А что у него с той Юлей?

- Какой Юлей? - не поняла Саша.

- Ну, с той, у которой цветастые ленты в волосах?

- А! ее Уля зовут; сокращенно от имени - Ульяна.

- Черт ногу сломает в ваших панковских именах!

- Имя как имя, - не обижаясь, сказала она, - как и все другие. - Потом, немного подумав, спросила: - Так ты хочешь узнать у меня, спал ли он с ней?

- Ну, в общем-то, мне хотелось бы знать, чем он вообще занимается, с кем встречается?

- Да.

- Что «да»?

- Гога несколько раз, насколько я знаю, спал ней. Но если по правде, то не умеет Гога выбирать себе девушек, совсем не разбирается в них. Возьмем, скажем, Улю. Ну, спит он с ней, а что дальше-то? Она конечно хорошая девушка, с ней я начала дружить еще в школе - мы, тогда в параллельных классах учились, - и она меня никогда не подводила, как друг, но умом она не отличается. Хотя это мягко сказано, про Улю скорее, хоть так про друзей не говорят - однако если друг тебе не скажет, то кто? - дуб она дубом, и кроме секса заняться ему с ней нечем, даже про¬сто поговорить не о чем.

- Ну, может ему нравиться с ней спать? - предположил я, снимая чайник с плиты и заливая им кофе в кружке.

- Нет, - с сомнением сказал Саша. - Гога не из тех парней, кто переспит с девушкой, а потом забудет о ней. Он если переспал, то теперь для него все серьезно. Из-за чего он постоянно попадает впросак, потому что многие из тех девушек, которых он выбирает, его совершенно и на полном серьезе не понимают. Ты бы видел, каким он в тот момент несчастным выглядит... - Хочу заметить, в ее словах не было, сюсюканья.

В течение нашего разговора мы с заядлой периодичностью возвращались к вопросу о сексе, причем вообще-то я специально к нему не вел, как это часто бывало, просто-напросто так получалось, и, тем не менее, Саша, по-моему, слишком легко - в спокойной форме и без смущений, что меня почему-то ужасно сильно задевало, поддерживала его. Она говорила о сексе, как например, говорят о погоде. Или нет!.. во многих случаях, обсуждая погоду, люди безразличны к самой погоде, лишь бы что сказать, а в случае с Сашей нельзя было такого сказать. Скорее ее речи были схожи с речами историка, пришедшего в археологию, потому что ему хотелось стать им, и теперь он с удовольствие рассказывал о своей работе, только без экзальтированной заносчивости...

Мы за утро успел рассказать о себе друг другу так много, что, на мой взгляд, является обычным делом, когда два человека желают понравиться друг другу и укоротить расстояние в плане близости, и, как поразительно мне не казалось, мы находили много общего друг в друге. Я к тому времени успел выпить горячий кофе и слопать в два приема бутербродообразный завтрак; отправиться к себе в спальню вырубить не в тему вопящий будильник, налив предварительно второю кружку с черным зельем, на этот раз лишь добавив в нее пару ложек сахара, оставляя стынуть ее на кухонном столе; потом в комнате, прибрать постель и приготовить одежду, в которой мне предстоит в ближайший период пойти на работу. После чего я уселся на край кровати, закурил и постарался некоторое время, молча и внимательно слушать Сашу, а затем все-таки сказал:

- Слушай Саш, мне уже пора собираться на работу.

- Угу; знаешь, у нас здесь тоже стали просыпаться: я слышала голоса парней, которые пошли курить в мужской туалет.

- А ты сама-то, где сидишь?

- В кабинке женского, - проговорила она и засмеялась, осознавав вдруг свое положение.

На протяжении всей нашей с Сашей беседы в моей голове усилено и на высоких тонах шел спор, причем мой внутренний голос меня еще и обругивал, на что я как-то слабохарактерно реагировал, наверное, потому что сам был с ним согласен. Там был еще другой голосок - тоненький и слабенький, который обычно включался по малолетству, когда я собирался сделать то, что маме совсем бы не понравилось, если бы она об этом узнала, и меня тогда за это ожидало бы заслуженное наказание. Любопытно, что этот слабенький и почти безжизненный голосок какое-то время держал лидерство, но все-таки победил другой и я, пришедший к выводу, что, получив ответ: «нет», мне, безусловно, будет досадно, однако ничего страшного не произойдет, в конце-то концов, она не обязана соглашаться, спросил:

- Саша ты бы не хотела бы встретиться со мной? Ну, в смысле... э-э... встретиться?

Надо ей сразу объяснить, что она, конечно же, не обязано... ну просто, если она хочет... а так если она не хочет... то не хочет...

- Когда? - спросила Саша, не дожидаясь, следующей за моими мыслями длинной речи.

- Ну-у... когда ты сама сможешь, - сказал я, удивляясь, тому, как все просто и теряясь в словах. - Созвонимся, в общем.

- Хорошо, - согласилась она.
- Только, когда будешь звонить мне следующий раз с чужого телефона, договорись с вла-дельцем его!

- Ладно, - прыснула она. - Я буду присылать тебе эсемеску, чтобы ты перезванивал.

- Пусть так.

Надо было прощаться, но как закончить разговор я не знал, и это сделала за меня Саша, впервые за все наше общение, назвав меня по имени.

- Спасибо тебе, - поблагодарила она и, не дожидаясь моей реплики, отключилась.

Отлично, подумал я. Мы перешли от оскорблений к благодарностям!..

Я неторопливо оделся, допил кофе и поехал на работу. Почти до самого обеда, если не

считать очередного допроса с пристрастием от Юрия Витальевича, что уже не ново и того, что Дикий опоздал на пятнадцать минут и к тому же пришел на работу с жестким похмельем, ничего особенного не происходило. Лишь только после обеда внезапно позвонил Гоша.

- Я тут... э-э... подумал, что ты... э-э... захочешь знать, - начал он, как и делает постоянно, обойдясь без приветственных реплик.

- Короче, - сказал я, отметив, что я все-таки на работе.

- Ну, понимаешь, я говорил тут с тетей Аней...

- Тормози! по-твоему, женщина, которую зовут тетя Аня, у меня должна вызвать какие-то ассоциации?

- Мама Сашки.

Я удивился и переложил телефон к другому уху.

- В общем, она сказала, что с Сашкой все нормально. Она уже ходит... Нет, она сказала, что та уже носиться по больнице, и требует по две пачки сигарет в день. Вот так она мне сказала, - продолжил Гоша.

- Она что так много курит?

- Ты чо в больницы никогда не лежал? - вопросом на вопрос ответил он.

- С передозой, нет!

- Причем тут передоза. В больницы ведь не хрен же делать, вот и бегают пациенты через каждые пять минут покурить.

Помниться, лет десять назад я лежал в больнице с ужасным гриппом, и то, приставка «ужасный» была маминой версией, для меня этот грипп был точно таким же, как и всегда. Но о куреве я в том состояние мало думал.

- Вообще-то, я об этом знаю.

- Знаешь? - удивился Гоша. - Откуда?

- Я разговаривал с Сашей сегодня утром.

- Как это?

- Как-как! по телефону, конечно.

- По какому телефону? ее же труба у тебя!

- Она сперла его у какого-то Артема из соседней палаты.

- А! эт похожа на нее, - отметил он.

- В смысле? - не понял я.

- Ни в том, о котором ты подумал: она не воровка; в общем, в дальнейшем разберешься.

- Ладно. Чо-нибудь еще?

- Да нет, в общем-то.

- Как отец?

- Нормально. Хотя вчера вечером мучился головной болью. Мама чуть скорую не вызвала. А он просто выпел лекарство, и все прошло.

- А по поводу Саши? - поинтересовался я.

- На прошлой недели мент приходил.

- Мама тебя не убила?

- Она тебя убьет, когда ты к нам придешь, за то, что ты меня туда отвез, - заржал Гоша.

- Весело, - что я еще мог сказать на такие рифмы.

- Знаешь, по-моему, всем, по сути говоря, по фигу, что ты ее спас, - вдруг совершенно серьезно заметил он.

- Ну, во-первых - не я, а мы. А во-вторых, мы только до больницы ее подбросили - все сделали врачи.

- Если бы мы не подбросили ее, то они бы тоже ничего бы не сделали.

- Это все разглагольствование!

- Это называется логикой.

- Ладно, хрен с ней! Не собираешься герой ко мне с ночевкой из дома свалить? или мама не отпустит?

- Вообще, думал; на эти выходные. Но не знал, как ты на это отреагируешь.

- Только сам будешь добираться до друзей! мне и настоящих проблем по горло хватает.

- Я имею в виду, лично к тебе, - проговорил он.

- А, - лишь вымолвил я. Что-то мне не припоминается хотя бы раз, когда Гоша приезжал ночевать конкретно у меня. - Давай; сможешь вырваться - приезжай...