Охота на бабочек

О профессоре Дудкевиче, возглавлявшем кафедру зоологии в педагогическом институте ходили легенды. Всех новоиспечённых студентов старшекурсники информировали об особенностях профессора и советовали, как вести себя при сдаче у него экзаменов и зачётов. Не рекомендовалось идти к нему в последних рядах, как поступали обычно студенты у других преподавателей, рассчитывая на их усталость. С Дудкевичем такие маневры не проходили.
На экзамен он обычно приходил в благодушном настроении, шутил и посмеивался над ляпами нерадивых студентов. Приняв пару десятков экзаменующихся, профессор торопливо удалялся за громоздкий мрачный шкаф, разделяющий аудиторию на две половины. Если за шкафом раздавалось бульканье жидкости, студенты настораживались. Неторопливо возвращался профессор из-за шкафа, грозный взгляд его чёрных глаз и покрасневшее лицо не обещали ничего хорошего. Экзамен продолжался, но всё чаще вылетали студенты из аудитории с неудовлетворительными оценками. Заходы за шкаф повторялись. С каждым разом число неудачников возрастало. Чем больше заходов и продолжительней бульканье - тем хуже для экзаменующихся. При появлении хорошенькой студентки волна беспричинной ярости Дудкевича достигала наивысшей точки. Он задавал ей каверзные вопросы, а в заключение клеймил за слабую подготовку. Когда глаза жертвы наполнялись слезами, и она жалобно смотрела на профессора, он резко менял тактику. Ловелас предпенсионного возраста тихим и вкрадчивым голосом назначал девушке свидание. Отказавшись от рандеву, студентка обрекала себя на бесконечную задолженность по зоологии.

После окончания первого курса студентов ожидала летняя полевая практика. Занятия проводились на берегу, сияющего голубизной лесного озера. Жизнь в палатках, посиделки возле вечернего костра напоминали туристический отдых. Днём студенты с сачками охотились на разных насекомых, и, усыпив их парами эфира, определяли по справочникам их виды, потом высушивали и готовили коллекции. Обычно летнюю практику проводили ассистенты профессора. Но иногда Дудкевичу и самому хотелось расслабиться на лоне природы, и он брал на себя руководство группой. Такое известие студенты воспринимали со скорбью. Успешный зачёт зависел от результата выбора профессором объекта для любовных утех в виде молодой студентки. Критерии отбора были жёсткими. Дудкевич оценивал не только внешность, но был строг и к весовой категории кандидатки, так как сам имел наилегчайшую.

Если понравившаяся студентка соглашалась на усладу профессора, то зачёт у всей группы принимался автоматически. Но если потенциальная кандидатка отказывалась сотрудничать с ним, всех студентов ожидали проблемы.

Подобная история произошла на одной из летних практик студентов-заочников. Группа подобралась, как обычно, разновозрастная. Наряду с молодыми были студенты и более солидного возраста, должности которых требовали наличие диплома о высшем образовании. В лесу все чувствовали себя молодыми, и великовозрастные студенты, сначала неловко и застенчиво, а потом всё более резво носились с сачками за бабочками и стрекозами. Наблюдая за неумелыми действиями подопечных, профессор собрал их на инструктаж и, с вожделением поглядывая на студентку Аню Берёзкину, с нарастающим азартом в голосе сообщил:
- Накрываем бабочку сачком, и когда она сложит крылышки, осторожно берем пальцами за грудь и сдавливаем до хруста. После этого укладываем бабочку на ватный матрасик и прикрываем.

С каждым днём статная девушка с округлыми формами и пухленьким, миловидным личиком становилась желанней для ценителя женской красоты. Сначала профессор старался самостоятельно привлечь внимание красавицы. Он неуклюже бегал с сачком рядом с девушкой, обучая её мастерству при ловле насекомых. Но Аня лишь весело смеялась, наблюдая за виражами странного старикана.
Чтобы не терять времени понапрасну, Дудкевич обратился к старосте группы Прошкину с просьбой:
- Ты пригласи ко мне сегодня в палатку Берёзкину, часиков в девять вечера.
Прошкин понимающе кивнул и поспешил выполнить задание профессора.
- Анюта, мне нужно с тобой поговорить, - обратился староста к девушке.
- Что случилось? – насторожилась она.
- Похоже, что старый козёл Дудкевич на тебя глаз положил, - сообщил Прошкин с осуждением в голосе, и, замявшись, добавил. – Ну, в общем, приглашает он тебя в гости сегодня вечером.
- А я-то всё удивлялась, чего это он возле меня распрыгался. Оказывается, моей любви захотел. Шиш ему.
- Аня, ты не горячись. Может, он и мужик никакой. Погладит да отпустит. А ты для всех доброе дело сделаешь. Мы, как и ты, без проблем зачёт получим.
- За кого ты меня принимаешь? - обиделась девушка. – Я замужем, у меня есть ребёнок. Будучи свободной, и то не согласилась бы на столь гнусное предложение.

Вскоре все студенты узнали о щекотливом положении группы. Кто-то из них возмущался поведением Дудкевича, кто-то пытался повлиять на несговорчивую Берёзкину и приводил примеры из героического прошлого. Даже вспомнили Александра Матросова, который своим телом прикрыл вражескую амбразуру. Аня была непреклонна.
- Ребята, нашли из-за чего горевать, - отозвалась Анжела Коркина, сорокалетняя рыжеволосая студентка с атлетической приземистой фигурой.
Студенты с любопытством посмотрели на сокурсницу, которая в свободное от учёбы время работала заведующей столовой.
- Я замещу Берёзкину на важном для нас поприще, - пошутила она. - Старый козёл не разберёт в темноте, кто к нему для любовных утех заявился. А когда поймёт, поздно будет. - Коркина закатила глаза и мечтательно промолвила, - Я ему такой стриптиз покажу, что надолго запомнит!
Все с облегчением вздохнули и с нетерпением ждали развязки.
В назначенное время Коркина с трудом протиснулась в палатку профессора. Дудкевича на месте не было. Лунный свет из узкого оконца слабо освещал просторное помещение. Возле раскладушки возвышался стол, на котором красовалась бутылка армянского коньяка, какие-то бутерброды и коробка конфет. «Ишь, как подготовился к встрече, старый развратник!» - подумала Коркина. - Надо и мне постараться, не ударить лицом в грязь».

Коркина сняла кофту и присела на раскладушку, дно которой сразу же провисло почти до земли. Сидеть было неудобно, но Анжела терпеливо ждала профессора, с предвкушением поглядывая на бутерброды с сайрой. Когда Дудкевич появился в палатке, он замер от неожиданности, напомнив Коркиной согнутый гвоздь с накренившейся шляпкой.
Профессор был обескуражен. Вместо ожидаемой стройной Берёзкиной его кровать прогибала грузная Коркина. Разложив свои мощные груди на выпуклом животе, обтянутом тесным трико, она призывно смотрела на него и игриво улыбалась.

- Вон отсюда! – завизжал Дудкевич срывающимся голосом и хаотично замахал руками.
Коркина второпях напялила кофту и, грустно посмотрев на бутерброды с сайрой, вывалилась из палатки, чуть не опрокинув щуплого профессора.

Большинство студентов, в том числе Берёзкина и Коркина, зачёт по летней практике не получили.