"Росич" глава 18 продолжение

Все так. Гаврилов оказался совершенно прав. Эти ребятки еще месяц назад могли уложить в драке любого взрослого мужика битого жизнью и кулаками. Стреляли лучше ветеранов по неподвижным и движущимся мишеням, могли еще много чего, от метания ножей до использования пока еще редкого пулемета, эта новинка так же была в наличии на тренировочной базе, не смотря на дороговизну.
Но первый бой они провели из рук вон плохо. Тогда Фролов решил обстрелять отдельно передвигающийся взвод. Японцы на выстрелы ответили весьма энергично и после нескольких выстрелов отряду пришлось спешно откатываться, не нанеся противнику ни единой потери. Сам Фролов и двое командиров десятков из старичков не стреляли и только руководили наблюдая за действиями своих подчиненных, он прекрасно видел, что его парни показывавшие отличные результаты на стрельбище, все без исключения дружно мажут. Понятное дело первый реальный противник, уровень адреналина зашкаливает, хорошо хоть не потеряли голову и не забыли как нужно выполнять команды.
Когда они наконец на силу оторвались от организованной за ними погони, Николай проверил наличие боеприпасов и состояние винтовок, осмотром он остался доволен. Отстрелялись все и не меньше чем по три патрона. Это конечно был не результат, но уже шаг вперед и он похвалил ребят.
Во время следующей засады попавший под обстрел взвод был практически полностью уничтожен. Только после этого начались нападения на обозы.
Через час Николай собрал весь десяток. Парни уже успев приладить снаряжение деловито заняли свое место в строю, одетые в столь не привычную в этом времени камуфлированную форму и приготовились получить задачу. О цели сегодняшней диверсии им было известно, но никогда не будет лишним все уяснить еще раз.
Итак парни, сегодня мы берем штаб генерала Ноги. Напоминаю, что ситуация изменилась и японцы сегодня не то что не будут спать, а как раз наоборот будут вертеться как уж на сковороде. Но к сожалению мы лишены выбора.
Все было именно так . В начале планировалось нанести удар по штабам армии и двух передовых дивизий тремя группами, а так же группа Зубова должна была позаботиться о штабе моряков в Дальнем. Только после этого русские войска должны были после массированной артподготовки перейти в наступление и опрокинуть лишенного общего руководства противника.
Все было уже готово, войска подтянуты к передовой, артиллерия заняла свои позиции, но по роковому стечению обстоятельств японцы ударили на сутки раньше чем планировался удар штабом Кондратенко. Теперь планы менялись на ходу и задача сильно осложнялась, но все еще не стала безнадежной, хотя и на порядок сложнее.
Напоминаю действуем парами и продвигаемся к штабу сохраняя скрытность. Выход на позиции для атаки к трем часам. Я не знаю что там будет твориться в это время, но если вдруг поднимется стрельба, знайте одна из пар обнаружена, тогда бросок до штаба и забросать его гранатами, напоминаю не старайтесь забросить гранаты в двери, используйте окна. Я знаю риск погибнуть очень велик, каждый из вас здесь по своей воле и потому может сейчас уйти, но если он останется то должен быть готов ко всему. Ребятки вы слышите канонаду, там на высотах наши солдаты сейчас льют кровь и никто из них не бежит. Там генерал Кондратенко готовит контрнаступление и оно состоится в любом случае, но если японские войска будут лишены общего руководства, то шансы того, что они будут опрокинуты нашими войсками, значительно возрастут, если нет то вполне возможно, что там понапрасну прольется кровь русских солдат. Все в наших руках. Пошли.
Десять бойцов в камуфляжах бесшумно, словно тени скользнули в заросли гаоляна и растворились в темноте словно призраки. Призраки несущие с собой смерть ибо это единственное чему их обучили в их пока еще только начинающейся жизни.
Так уж сложилось, что еще в двенадцати тринадцати летнем возрасте, мальчики превращаются в кормильцев и начинают работать, чтобы помочь прокормиться семье. Именно в это время они начинают осваивать специальность, которая скорее всего будет кормить и их и их будущие семьи на протяжении всей жизни. Одни осваивали кузнечное дело, другие сапожное, третьи становились к токарным станкам или осваивали еще множество профессий. Этих ребят на протяжении нескольких лет и особенно в последний год учили убивать. Быстро и эффективно. Их учили оставаться незаметными и наносить смертельный удар стремительно и неотвратимо, как бросок атакующей кобры. Больше в своей жизни находящейся еще в начале пути они ничего не умели, но это они могли делать блестяще, в чем сами же и убедились за последний месяц, уничтожив более двух сотен японских солдат, не потеряв ни одного из своих товарищей и оставшись неизвестными противнику.
На подступах к деревне в которой расположил свой штаб генерал Ниги, в условленном месте их встретил крестьянин в типичной одежде китайского крестьянина, с надвинутой на глаза соломенной шляпе. Опознав Фролова китаец поднял шляпу и стало понятно почему он так пытался скрыть лицо, при ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что это был не китаец, а кореец. Европейцы не заметили бы различия, но для уроженцев Дальнего Востока эти различия были очевидными и японцы легко могли отличить одних от других.
Здравствуй Ким.
Здравствуй Коля,- чисто и практически без акцента ответил кореец, который вот уже год как жил в этих местах по заданию Гаврилова и был одним из тех кто являлся глазами и ушами Семена на купированной местности.
Чем обрадуешь?
А не чем тебя радовать, Коля. Деревня сейчас шумит как улей с пчелами, когда снимают соты с медом.
Ну, ты прямо поэт.
Поэт не поэт, а сейчас в деревне никто не спит. Как вы собираетесь перебить штаб, я не знаю. Вокруг дома местного мандарина, где сидит Ноги, постоянно находится взвод солдат. Остальная рота тоже не спит, да и еще солдат почему то прибавилось. Посты усилены. Постоянно мечутся вестовые. Судя по тому что удалось мне услышать, в Волчьих горах что-то пошло не так. Наши то ли перешли в наступление, то ли вот вот могут начать наступать.
Значит нам нужно торопиться. У нас только час, но кажется сейчас дорога каждая минута, нужно убрать их командование.
Ты что не слышишь, что я говорю. В деревню незаметно не пробраться. Нашим генералам, нужно было сначала отбить их атаку, а потом уже идти в наступление, когда мы по тихому уничтожили бы штаб.
Значит по другому не вышло. У нас выбора нет.
Да не получится,- вздохнув и сорвав свою шляпу, безнадежно проговорил Ким.
Но у тебя то получилось.
Да я из деревни еще до начала их наступления вышел, двое суток уже по зарослям прячусь. А эти новости узнал из разговоров часовых на окраине деревни.
Посты срисовал?
Срисовал,- опять подпустив в голос безнадеги, проговорил кореец и протянул Николаю карту, на которой были обозначены внешние посты комендантской роты.
Собрав ребят в кружок и накрывшись плащ-палаткой, при включенном фонарике, он приступил к уточнению задачи.
Значит так парни, лезть в деревню, верная смерть. Потому уничтожение штаба это большой вопрос. Но если не можем уничтожить штаб, то можем лишить его связи. Из деревни в направлении передовых частей выходят три дороги их оседлают три пары, твоя, твоя и твоя. Уничтожать всех кто будет двигаться по ним, разумеется на большие отряды не нападать, ваша задача все те кто может оказаться вестовым. Дорогу на Дальний возьмет твоя группа, вам же и повреждение телеграфной линии. В деревню никого не впускать и никого не выпускать. Следов не оставлять. Позиции занять уже через полчаса.
А как же мы,- спросил Тимоха, тот самый боец который высказывался насчет затмения солнца и являвшийся напарником Николая.
Не мы, а я. Ты присоединишься к паре Сергея. Ну а я все же попытаюсь пробраться в деревню и пощупать штаб.
Да как же вы один то,- не унимался Тимоха.
А вот так,- раздражаясь оборвал Николай.- Моя задача верная смерть и никого из вас я взять с собой не могу.
Командир, Тимоха дело говорит,- вступил в разговор Сергей старший одной из двоек, к которой должен был присоединиться отвергнутый боец.- Нельзя вам одному, кто вас прикроет то. Вы не можете назначить, так я добровольцем.
А чего это ты,- возмутился уже второй раз отстраняемый Тимоха.- Я уж сколько с Николай Авдеевичем вместе. Да я его с одного взгляда по…
Прекратить разговоры. Будет так как я сказал.
А вот хоть стреляйте, за не выполнение,- возмущенно зашептал Тимоха.- Не выполню я этот приказ.
Уперев взгляд в упрямого паренька, Николай вдруг отчетливо понял, что тот не просто по юношески уперся на своем, а сделал вполне осознанный выбор. Да-а, воинская наука, а тем паче боевое крещение заставляют рано взрослеть и мужать.
Я ведь не для красного словца сказал, Тимоха. Я и вправду не рассчитываю вернуться.
Знаю,- упрямо буркнул парень.
Добро. Значит действуем в сработанных парах. И учтите, услышите в деревне тарарам, не смейте дергаться к нам на помощь. Ваша задача, чтобы Ноги ни одного приказа не мог передать.
Когда бойцы привидениями растворились в ночи, Фролов обернулся к Киму и пожав руку проговорил.
Спасибо тебе за все. Теперь уходи и схоронись где ни будь, валить супостатов наша работа, а тебе другим заниматься.
Может, хотя бы провожу в обход постов.
Нет. Рисковать тебе больше незачем. Если все не так, так ты здесь еще ой как понадобишься. Зря что ли тебя еще год назад сюда на жительство определили. Рацию нашу понадежнее схорони. Прощай.
Пожав руку кореец растворился в ночи ни чуть не хуже чем только что ушедшие бойцы. Впрочем чему было удивляться, все они прошли одну школу у хозяина теперь уже не досягаемой, оставшейся в далеком прошлом заимке.
Взглянув на своего напарника и сокрушенно покачав головой, Фролов поудобнее перехватил модернизированный маузер и коротко махнув рукой направился к деревне. Тимоха тут же двинулся следом, слегка отстав, сместившись влево и взяв свой маузер на изготовку, прикрывая напарника.
Шагалось легко, не смотря на навьюченное на него снаряжение. На бедрах по три метательных ножа, в особых петлях. По бокам, на ремне подсумок с револьверными патронами и два револьвера с навинченными на них глушителями, разработка инженеров концерна по наброскам Гаврилова, который удивительно много знал, но где он эти знания подцепил, было просто не понятно. На тело была надета разгрузка, тоже из камуфлированной ткани, в которой на груди находились десять коробчатых магазинов, по двадцать патронов, для маузера. Сейчас пистолет с пристегнутой кобурой прикладом был в руках диверсанта. Эти маузеры так же прошли переделку у инженеров. Снизу вставлялся магазин на двадцать патронов, на стволе навинчен ллушитель. В общем, получилось прекрасное оружие для скрытных операций, этакий мини карабин, с эффективностью огня до ста метров, а больше диверсанту и не нужно.
У левого плеча тесак в хитрых ножнах, которые вместе с тесаком можно было использовать для резки проволоки. Ну и в карманах разгрузки, последний козырь диверсанта шесть ребристых гранат, это если уж совсем припечет. Конечно это был не полный перечень входившего в вооружение диверсанта, но в предстоящей операции остальное было излишним.
Японский секрет был именно там, где указал Ким, так что Фролов и Тимоха легко миновали его, не выдав себя ни единым шорохом. Впрочем солдаты не особо бдительно несли службу ведя между собой тихую беседу, достаточно тихую, чтобы не быть обнаруженными своим начальством, и в тоже время вполне достаточную, чтобы не услышать осторожных шагов если те вдруг послышатся.
Прячась в зарослях гаоляна диверсанты приблизились вплотную к деревне. Огорчал тот факт, что ограждений у домов практически не было. Огороды возле фанз были огорожены жиденькими заборчиками из жердей, достаточным препятствием для местной живности и крайне недостаточным для того, чтобы за ними можно было скрыться. Радовало хотя бы то, что вдоль забора росла, хотя и подъеденная скотиной, но все же достаточно высокая трава. Прикрываясь этой растительностью бойцы начали продвигаться к центру, стараясь держаться огородов и избегать улиц.
В деревне было довольно темно, к тому же облака затянули небо, исключая любую естественную подсветку, ну а искусственным освещением здесь и не пахло. Поэтому хотя по улицам и проходили достаточно частые патрули, для двух бойцов не видимого фронта опасности они пока не представляли. Вот если и когда они себя обнаружат, тогда можно не сомневаться, что накроют их сразу и со всех сторон. И все же Фролов отметил то что в деревне почему-то было аномально большое количество солдат, для комендантской роты, сколь бы не был расширен ее штат получалось все равно многовато, да и кавалеристов было слишком много.
Николай не боялся смерти, так как мысленно уже простился с жизнью. Нет жить конечно хотелось и даже очень, но с той поры как на его пути благодаря Варламу, появились эти странные люди, в его беспросветной жизни появился смысл, а еще цель. Больших целей он перед собой не ставил, он намечал себе определенный рубеж, достигал его и обозначал следующий. Сначала ему хотелось вырваться из того болота, куда определила его жизнь. Потом завоевать уважение Гаврилова, который для него был просто кумиром, затем научить жизненной науке доверенных ему пацанов, помочь им преодолеть не легкий путь от отроческого возраста до взрослой жизни и не натворить тех ошибок, что наделал в свое время сам.
Сейчас он также не загадывал на долго. Он хотел только оправдать доверие Семена Андреевича, и по возможности сберечь жизни уже повзрослевших, но все еще пацанов, хотя и знал точно, что одну из жизней ему ни как не сберечь. А ради этого ему не жаль было и умереть, но умереть по глупости и впустую ему ни как не хотелось. Именно поэтому он сейчас крался тенью, сохраняя крайнюю осторожность.
Как не часты были патрули, но диверсантам удалось подобраться к ограде сзади дома местного богатея огороженного уже нормальным забором. Со стороны улицы охраны не было, патруль только что миновал этот участок и во внешнем охранении появилось окно. Фролов и Тимоха сохраняя тишину, быстро метнулись к забору и замерли возле него. За забором находился маленький садик и от туда доносились приглушенные голоса. Говорили двое, но был ли там еще кто, было не понятно.
Фролов посмотрел на напарника и понял, что совершил ошибку не взяв с собой кого ни будь покрепче, кто смог бы приподнять его особо не напрягаясь. Но как говорится, взял карты, играй. Придется довериться Тимохе.
Знаками дав понять пареньку, чего от него хочет, Фролов сцепил руки в замок перед собой и Тимоха утвердительно кивнув вставил ногу в руки командира, как в стремя, после чего медленно поднялся в верх, поддерживаемый сильными руками и держа маузер на изготовку.
Видимость была практически нулевой и если бы солдаты безбожно не нарушали устав гарнизонной и караульной службы, он ничего не увидел бы. Однако к счастью для него и к несчастью для японцев эти двое курили на посту отвернувшись к забору и пряча сигареты, от возможного появления начальства со стороны дома, но прекрасно демаскируя себя перед появившимся над забором стрелком.
Два быстрых, практически слившихся в один хлопка и Тимоха кошкой скользнул на забор, а затем мягко практически бесшумно спрыгнул на землю уже по ту сторону. Фролов буквально замер, не веря в то, что его ученик никогда не отличавшийся особой меткостью в скоростной стрельбе, так споро смог уложить двоих часовых. Но из за забора не доносилось больше ни звука и только Тимоха заскреб по забору ногтями призывая своего старшего товарища.
Быстро преодолев забор Фролов обнаружил присевшего с оружием на изготовку парня. На немой вопрос командира, боец лишь мотнул головой немного в сторону и вперед. Не удержавшись, Николай приблизился к телам часовых. Чудны дела твои Господи. Два выстрела с минимальным интервалом и два трупа, один с аккуратной дырочкой во лбу и второй с выбитой глазницей. Нет конечно до часовых было не более десяти шагов, но однако силен.
Плюнув через левое плечо, что бы не сглазить, Фролов двинулся вперед сопровождаемый словно тенью, напарником. Слишком, все шло гладко, настолько гладко, что казалось не реальным. Присев под освещенным окном, Николай быстро перекрестился и отстранившись немного в сторону, чтобы не быть замеченным находящимися в комнате, заглянул в окно.
В первой комнате он обнаружил нескольких офицеров, старший из которых был в майорском чине и это его несколько огорчило. Оставалось еще одно окно, которое выходило в сад, остальные были обращены во двор. Мысленно попросив благословения Господа, он скользнул к другому окну и на его лице тут же появилась довольная улыбка.
За прозрачным стеклом, в довольно просторной комнате над стоящим по средине столом склонилось не менее десятка офицеров и как минимум трое из них с генеральскими погонами на плечах. Становилось понятным почему так много кавалеристов собралось в деревне. Не иначе как эскорт для прибывших генералов, которых не должно было быть здесь. Больше испытывать удачу было ни как нельзя.
Бросив маузер висеть на ремне, Фролов быстро извлек две гранаты и зубами выдернул из них кольца, Тимоха с секундным опозданием сделал тоже самое, а затем они практически разом метнули гранаты в комнату.
Послышался звон разбитого стекла, резкие хлопки капсюлей запальников, стук упавших на пол и покатившихся по нему тяжелых металлических болванок, недоуменные голоса офицеров, а затем раздавшиеся каскадом разрывы гранат. Над присевшими бойцами одновременно с разрывами из окна выметнулись пламя, ударная волна и часть осколков, а затем наступила мертвая тишина.
Фролов метнулся в окно, перекатился и вскочил на ноги держа маузер на изготовку, следом влетел Тимоха. На улице послышались крики, но Фролов слушал только то, что творилось внутри. Наконец в углу комнаты послышался слабый стон и Николай послал на звук две пули. Два хлопка и вместо стона раздался слабый всхлип, так же сразу стихший. В темноте было просто невозможно увидеть ничего, как и определить все ли погибли, керосиновые лампы горевшие до этого погасли. Но судя по ощущениям в комнате живых кроме них двоих не осталось. Впрочем и не мудрено, четыре гранаты, масса осколков, скорее было удивительным, то что один из японцев оказался раненным.
Вдруг послышалась какая-то возня справа, а затем три хлопка, вскрик и звук падающего тела. Явно кто то пытался ворваться в дверь и был встречен Тимохой. На крыльце послышались множественные шаги и Фролов метнул во двор еще одну гранату, Тимоха во всю стрелял по дверному проему, уложив еще кого то, наконец со двора раздался взрыв, а следом стоны и крики.
Все Тимоха! Деру! Прикрывай,- выкрикнув это Фролов выметнутся в окно и перекатившись встал на одно колено быстро поворачиваясь в стороны. Справа появилась группа выделяющаяся на общем темном фоне более густой темнотой и он открыл по этой массе частую стрельбу. Оттуда послышались стоны и хлесткий треск винтовочных выстрелов, правое предплечье обожгло жуткой болью, но это длилось только мгновение, затем он забыл об этом, продолжая отстреливаться, прикрывая выскочившего следом паренька.
Прикрывая друг друга, лихорадочно меняя магазины и время от времени метая в преследующих их солдат, стремительно тающие гранаты, диверсанты начали прорываться к окраине деревни.


***

Занимавшийся рассвет был кроваво красный. Добрая примета, значит день будет ясным и солнечным. Но только это ни как не могло улучшить настроение бродившего среди изрытых разрывами снарядов полковника.
То и дело он натыкался на тела погибших и каждый раз по его лицу пробегала тень. Здесь кругом лежали его солдаты и офицеры до конца исполнившие свой долг.
Конечно солдат противника полегло гораздо больше, но они были там, перед бруствером. Японцам удалось захватить траншеи только в центре позиций полка, этот же участок остался для них непреодолимым, самый близкий погибший японский солдат был замечен Третьяковым не менее чем в пятнадцати шагах от окопов, ближе здесь они подойти не смогли.
Пройдя еще немного, он увидел скучившихся и жадно поглощающих горячую кашу солдат, рядом с ними, но все же несколько обособленно вкушал простую солдатскую пищу единственный оставшийся офицер, по иронии судьбы это был сам командир роты капитан Шварц.
Стрелки были измотаны и изгвазданы, что порося вывалявшаяся в луже, многие из них были ранены, были и тяжелые, хотя основную массу уже давно направили в тыл.
Увидев командира полка, капитан отложил котелок и быстро оправив китель под ремнем, надел изрядно помятую и пробитую пулями в двух местах фуражку и бросил руку к козырьку.
Вольно капитан,- остановил командира роты Третьяков.- Завтракайте, не отвлекайтесь.
Присоединитесь господин полковник?
Много каши осталось,- посмотрев на угрюмо завтракавших солдат и суетящегося вокруг них кашевара, спросил командир полка.
Изрядно,- не сдержавшись вздохнул Шварц.- Ну так как господин полковник.
Что же пожалуй не откажусь. Честно признаться со вчерашнего утра во рту ни маковой росинки, как закрутилось так… А-а что тут говорить.
Когда первый голод был утолен, Третьяков вновь обратился к ротному, который уже успел доесть свою кашу и из вежливости продолжал держать в руках котелок.
Какие потери?
Если считать тех кто не получил ни царапины, так вместе со мной двенадцать человек, а так в строю осталось тридцать пять человек, да двадцать тяжелых, кого смогли вывезти с позиций. Как смогли удержаться, даже не представляю.
А вам и не надо представлять, представлять нужно тем кто будет в штабах сводки верстать и читать их, вы же просто сделали это,- сказав это полковник поднялся на ноги и обернулся к сидящим неподалеку солдатам. Те в свою очередь заметив, что командир полка обратил на них свое внимание, быстро поднялись и построились, многим это далось с трудом, одного из солдат с кровавыми повязками на обеих ногах поддерживали двое товарищей, для того чтобы стрелять из положения лежа ноги не нужны, вот видать боец и остался, правда по его виду было заметно, что далось это ему ох как не легко.- Спасибо вам братцы,- Третьяков не чинясь, низко поклонился куцему строю в ноги.- Спасибо, что не дрогнули, что устояли. Одно скажу, стояли не зря. Сейчас дивизии уже на подходе к Дальнему, вот-вот город будет наш и наступление продолжится. Японские суда надежно заперты на рейде нашей эскадрой. Благодаря вам умылись сегодня япошки и еще умоются.
Словно иллюстрация к словам Третьякова из-за поворота появилась колонна пленных японских солдат, устало бредущих под бдительным присмотром конвоиров. Изможденные бойцы молча взирали на эту картину до тех пор пока колонна не меньше чем в тысячу человек не скрылась за очередным поворотом дороги.
Собирайте людей Ганс Карлович и направляйтесь в расположение, с вас на сегодня достаточно.
Здесь лежат мои люди.
Похоронная команда уже сформирована и направляется сюда, отпевать и хоронить их будут в Артуре, приказ Макарова, так что еще проститесь.
Мы им поможем,- упрямо заявил офицер.
Ну тогда хотя бы раненых направьте в тыл.
Не пойдут они, господин полковник,- безнадежно махнул рукой офицер.- Даже если и помощники из них ни какие, все одно останутся.
Что же, бог в помощь.
Третьяков ни чуть не лукавил разговаривая с солдатами. Когда японцам все же удалось прорваться в центре, они попытались нанести фланговый удар, но русские стояли насмерть. Однако их пока устраивало то, что им удалось обеспечить стабильный коридор через который в долину на обратной стороне горной цепи спешно начали перебрасывать свежую дивизию. Но в тот момент когда казалось русских уже ничто не спасет на скопления японских войск обрушила свой ураганный огонь русская артиллерия и затакали десятки пулеметов, сметая беспрерывным потоком пуль сотни японских солдат. Началось форменное избиение, а затем в атаку перешли уже русские.
Деморализованные части оказавшиеся в ловушке практически не оказывали сопротивления и те кто не успел обратиться в бегство сдавались в плен пачками. Русские же дивизии перейдя в наступление продолжали гнать противника тут же передовая всех пленных идущим следом ополченцам, которые спешно формируя команды направляли их в тыл.
Наступающие буквально на плечах убегающих ворвались на позиции противника и продолжали развивать успех. Новым было то, что наступление велось при непосредственной поддержке полевой артиллерии, а точнее батарей которые успели переделать для стрельбы с закрытых позиций. Идущие в передовых цепях артиллерийские офицеры споро корректировали огонь орудий по радиостанциям и снаряды рвались не более чем в ста пятидесяти метрах перед наступающими, двигавшимися непосредственно за этим огненным валом. Из-за этого японцы не могли ни как организовать оборону, им попросту не давали на это времени.
Артиллерии противника так же досталось весьма и весьма ощутимо. На артиллерийские позиции обрушили ураганный огонь мортиры и морские орудия с подошедших канонерок. При этом русские вели настолько точный огонь, что вставал вопрос о четкой корректировке огня. Однако ни с одной точки русских позиций японская артиллерия не просматривалась. Противнику было и невдомек, что в их тылу действуют группы корректировщиков, оснащенные радиостанциями.
Передняя линия была попросту сметена неистовым напором наступающих. Когда части приблизились ко второму эшелону, то командование русских войск было приятно удивлено, что столкнулось не с организованным противодействием, а с разрозненными очагами сопротивления на уровне полка, которые довольно быстро опрокидывались, основная же часть войск попросту откатывалась под напором русских. Складывалось такое впечатление, что японские войска были лишены общего руководства.
Конечно первоначально планировалось устранение командного звена, диверсионными группами, непосредственно перед наступлением, но японцы нанесли удар первыми, а это значило, что к штабам им попросту не добраться, хотя группам и был отдан приказ о начале операции, но в ее результативность по большому счету никто не верил.
По сути командирами групп из-за активности японцев было принято решение, сродни тому которое принял Фролов, а именно обложив штабы по возможности лишить их связи с подразделениями.
Но тут в ход событий вмешался сам командующий японской армией, генерал Ноги. Заподозрив, что Кондратенко может устроить ловушку его наступающим частям, он вызвал к себе в ставку командиров и начальников штабов дивизий второго эшелона, для корректировки планов и спешного принятия решения для противодействия возможному контрудару русских. Ноги оказался прав и когда план действий был уже практически выработан поступило сообщение о контрударе русских, времени оставалось совсем немного, но для осуществления задуманного ими не требовалось большого перемещения войск, так что они успевали. Наконец были сделаны последние уточнения. И именно в этот момент высшее командное звено подверглось дерзкому нападению Фролова, повлекшего гибель всего руководства.

***

Десяток подвод с парой солдат на каждой медленно тянулись по пыльной дороге в сторону железной дороги. Проехать оставалось в принципе уже не много, в полуверсте маячило и железнодорожное полотно и пыхтящий перетруженным котлом паровоз с прицепленными к нему вагонами.
К этому же месту подходила и одна из колонн с пленными, которых тут же стали загружать в вагоны, чтобы перебросить в Артур, где в настоящее время в срочном прядке готовили лагеря для военнопленных. Офицеров сразу же отделяли и препровождали в пассажирский вагон. Впрочем это то было как раз понятно. Пленный солдат растерян, деморализован и подавлен, а потому особой опасности не представляет. Но стоит появиться хотя бы одному, кто сможет отдать прямой и четкий приказ, как эта деморализованная масса солдат может создать весьма существенные проблемы. Именно по этой причине, офицеров конвоировали в некотором отдалении от основной колонны, исключая возможность общения с нижними чинами.
На одном из вагонов появился солдат который усилено махал обозникам своей гимнастеркой, не иначе как поторапливая их.
Семен Агеич, не иначе как нам машуть,- приглядевшись проговорил солдат помоложе на первой подводе.
А как и так, то что с того,- апатично ответил старший.
Так ведь наверное там последние снаряды и эшелону надо возвращаться, чтобы другой состав подать.
Баловство. До разъезда не больше трех верст, так что успеют и отойти и другой состав подать,- кряжистый мужик с отвислыми усами знал, что говорил, за прошедшие сутки он уже пару раз наблюдал эту картину, так что не сомневался, что и дальше будет происходить точно так же.- Здесь наверное грузиться уже не будем,- авторитетно закончил он.
Скорее всего так, батареи эвон уже какую позицию меняють, опять небось разыскивать будем,- согласился молодой.
Больно то много искал. У нас командир толк знает, если уйдут, то оставят кого ни будь, чтобы путь показали, не то что в тридцать второй.
И то верно. Семен Агеич ну больно то машуть, може прибавим.
Я те прибавлю. Ты Прохор городской и лошадей только у извозчиков и видел, у них не езда, а баловство одно. Наши лошадки почитай уже сутки подводы за собой тягают, их бы уже давно пора на отдых отрядить, не то на смерть запалим, а они родимые тяжести прут. Да ты еще последние жилы из них вытянуть хочешь,- с крестьянской обстоятельностью попенял он молодому.
Семен Агеич, я вот что думаю, все ведь говорили, что снарядов нет, снарядов нет, а мы уже третий состав добиваем, а нашему командиру только и говорят, дай огня, дай огня. Фрол Емельныч сказывал, что стволы остужать не успевають, пенял, что в скорости при такой стрельбе напрочь стволы погубять.
Стволы это не беда,- все так же степенно возразил старший.- Я вот говорил с одним конвоиром, что пленных в тыл гнал, так он рассказывал, что стрелки больно довольны нашей артиллерией. Не успевает говорил пыль осесть от снарядов, а стрелки уже тут как тут и считай без боя япошек в плен пачками забирают, конечно есть и такие что все одно бьются, но поделать ничего не могут. Говорит стрелки смеются, что мол этак они всю японскую армию к ногтю прижмут, так как даже при обороне они несли куда большие потери, чем при нынешнем наступлении. А ты говоришь снаряды, пушки. Я тебе так скажу, если надо тыщу снарядов положить чтобы хотя бы одного солдата сберечь, то так тому и быть, жизнь человеческая она дороже будет. А за снаряды ты не переживай, в порту цельный пароход с разным припасом под разгрузкой стоит. Блокады то с моря почитай и нету.
Семен Агеич, э-это кто,- Прохор суматошно схватил до этого мирно лежавшую между колен винтовку и навел на придорожные кусты откуда метрах в двадцати от них вышел человек в странной одежде с какими то грязными коричневыми, зелеными и бледно желтыми разводами, висящей на нем словно балахон, однако судя по движениям человека эта странная одежда абсолютно не стесняла его движений. Не появись он на дороге, то они могли и вовсе проехать мимо не заметив его.
Старший так же поспешил схватить свою винтовку и сноровисто передернув затвор быстро навел ее на человека, тем более, что он явно заметил оружие свисающее на ремне с правого плеча. Оружие было довольно не обычным, с неестественно толстым стволом, но в том, что это оружие сомнений у него не было. На задних подводах так же послышалась суета и суматошное клацанье затворов, незнакомца приметили и там.
Э-э славяне,- вскинув руки в верх на манер сдающегося в плен проговорил молодой задорный голос, как показалось Агеичу принадлежавший пареньку помладше чем Прохор.- Стволы то опустите, не то не равен час пальнете с дуру.
Ты кто таков,- строго спросил старший.
Раб божий, обшит кожей.
Я те дам раб божий. Сейчас дырку в тебе проковыряю, будешь тогда умничать. Отвечай когда спрашивают.
Батя, ты бы того… Поаккуратней. Сейчас продырявишь, потом всю жизнь жалеть будешь.
А ты меня не пугай.
Ладно, ладно батя. В тылу мы у япошек шалили по приказу Кондратенко, штабы их щупали.
А чего же здесь то. Япошки уже черте знает где.
Знаем. Лучше помогите. Раненых у нас много,- вздохнув проговорил парнишка.
Подтянувшись к кустам обозники увидели что парнишка их не обманывал. В придорожных кустах находились еще девять человек в столь же странной одежде и не менее странным оружием. Шестеро из них были ранены и передвигаться самостоятельно не могли, хотя и было заметно, что трое до сюда дошли сами но дальше идти были просто не в состоянии. Что поразило обозников, так это то, что перед ними были парнишки едва ли старше вышедшего на дорогу, однако глаза, это зеркало души, говорили о том, что их владельцы пережили многое. На обозников смотрели глаза не по годам вдруг повзрослевших пацанов.
Только один из них по возрасту был, возможно чуть старше тридцати лет, но ни подняться, ни говорить он не мог. Все его тело было в промокших от многих ран бинтах. Он лежал без сознания, дыша с трудом с жутким не передаваемым хрипом.
Это наш командир,- видя, что взгляд Агеича остановился на мужчине пояснил парнишка.- Боюсь, что и не довезем.
Ништо ребятки. Не переживайте. Сейчас подбросим вас до эшелона и как только последние снаряды сгрузим он сразу же в Артур пойдет. Столько претерпели и еще малость потерпите. Эй славяне! Давай сюда! Подсобите ребяток погрузить,- подозвал он обозников, после чего потрепанных диверсантов сноровисто погрузили на подводы, особо аккуратно обойдясь с тяжело раненым командиром странного отряда.
Но-о родимые пошли,- тут же подстегнул лошадей Агеич.
Семен Агеич, а лошадок то не запалим,- обеспокоено заметил Прохор, видя как погоняет старший.
Бог не выдаст, свинья не съест,- философски ответил солдат.- Лошадок, то оно конечно жалко, да только ребяткам и впрямь поспешать надо, старшого то можем и не довезти.
Как не опасался старый солдат, однако путь до Порт-Артура Фролов, а это был именно он, пережил. Пережил он и операцию, проведенную в экстренном порядке. И что было самым удивительным для докторов, уже на вторые сутки он сумел прийти в себя.
Примерно через неделю, воспользовавшись затишьем на фронте, госпиталь навестили Кондратенко и Макаров, которых помимо штабных сопровождал Гаврилов. Вручив раненным георгиевские кресты и тепло поблагодарив за службу они прошлись по другим палатам подбадривая солдат, после чего покинули госпиталь. Хотя от японского флота, что говорится остались рожки да ножки, а армия была отброшена к цзиньчжоусскому перешейку, забот у них все еще было с избытком.
Кондратенко внимательно посмотрел на Гаврилова и задумчиво проговорил.
Странные вы какие то. Нет наш просвещенный двадцатый век конечно богат на различные изобретения и новинки, но только от появления новшеств и до их внедрения проходит определенный этап из проб и ошибок. Вы же ваши новшества сразу готовы пускать в дело и все то у вас получается гладко словно вы вели разработки на какой то определенный результат. И так во всем, за что не возьмись.
Вынужден с вами согласиться, Роман Исидорович,- поддержал его сидевший рядом Макаров.- Я конечно моряк и мне близок и понятен флот, но удивляться «Росичу» я просто устал. Но даже человеку далекому от армии понятно, что десять юнцов способные практически уничтожить роту солдат, это нечто запредельное. А мины. Пока наши генералы думали и гадали как можно их использовать с наибольшей эффективностью, ваши парни успешно применяли их против противника. Та же история и с гранатами. А применение огненного вала, ведь вы как бы вскользь подтолкнули к его идее, но как только идея сформулировалась, то тут же предложили полную раскладку по ее применению на практике, вплоть до использования радиостанций, которые были у вас готовы уже заранее. Я конечно же верю в гений, но извините Семен Андреевич, вы то как раз на гения не тяните. Так кто же вы?
Пришельцы из иного мира,- не весело усмехнувшись буркнул в ответ гигант.
Оно конечно похоже на то, но не могли бы вы не иронизировать,- резким тоном осадил его Макаров, который хотя и был дерзок с выше стоящим командованием, но дерзости по отношении к себе не терпевший.
Ну что я вам могу на это ответить,- проговорил вдруг стушевавшийся Гаврилов.- Конечно мы не пришельцы и родились здесь в России, но ведь по сути мы ничего не придумали сверх естественного. Ну сумели наши инженеры доработать аппарат Попова, так ведь только доработать, а не изобрести. Гранаты? Так их применяют уже не первый век, просто немного подумали как можно их применить сегодня с учетом современных технологий, оказалось не так сложно. Мины тоже не вчера изобрели, ведь по сути это тот же шрапнельный снаряд, но только видоизмененный, а ее изобретению дал толчок все тот же запал к гранате, только здесь он без замедлителя. И так во всем за что не возьмись. Все наши изобретения это только доработки уже известного.
А что вы скажете насчет гирокомпаса и радиолокационных станций,- въедливым тоном поинтересовался Макаров.
Ну-у это вам нужно пытать не меня, а Звонарева, но сдается мне, что тут он блеснул изобретательством. Хотя возможно и здесь кто то в этом направлении все же наработки имел, а он только доработал. Я особо то и не интересовался, да и не инженер я.
Хорошо, вернемся к вашим бойцам, уж тут то вы можете говорить более предметно,- вновь вклинился в разговор Кондратенко.
А тут то что удивительного. В России уже который век существуют подразделения егерей, а казаки пластуны, а американские индейцы, японские ниндзя, это что тоже не от мира сего. Просто я объединил кое что из разных направлений и всего то. Бесшумное оружие, так наши инженеры только решили вопрос как этого можно добиться, а душегубы уже давно пользуются этим стреляя в своих жертв через подушки. На мой взгляд все очень просто. Все наши инженера не были признаны в свое время и каждый из них уже спивался пропивая свои поистине золотые мозги, мы просто предоставили им второй шанс, поддержали и не дали упасть окончательно,- Гаврилов тяжко вздохнул и продолжил.- Ну не любят у нас в России новое, а людей способных на это самое новое, хватает, просто возможности у них нет, а мы предоставляем им такую возможность.
Макаров и Кондратенко наконец оставили гиганта в покое и оставшийся путь проделали в полном молчании, что впрочем полностью устраивало Гаврилова, не готового к столь серьезным беседам. Конечно им еще не раз придется столкнуться с подобными разговорами и даже возможно на ином уровне, но на сегодня этот отрезок был пройден и Семен был доволен этим.
Он посмотрел на заходящее солнце и вдруг осознал, что это солнце оставаясь все тем же освещает уже не известный им мир, который вроде как и оставался прежним, но только его история начинала развиваться по иному сценарию. История все же свернула с проторенного пути и покатилась по другой дороге и куда она ее заведет уже не мог знать никто.
Конечно коренные изменения наблюдались только там куда приложили свои руки непосредственно трое друзей, но наконец наметился позитив и в маньчжурской армии, по меньшей мере сражение за Ляоян было русскими выиграно, хотя и произошло это в основном благодаря чуть не двукратному преимуществу в живой силе и артиллерии, а это стало возможным благодаря дерзким и безнаказанным действиям русских моряков, значительно усложнивших поставку подкреплений и снаряжения из метрополии. Ну да выводы в будущем должны были выйти однозначными и малоутешительными для Куропаткина.
Поражение японской армии под Ляояном говорило о том, что изменения стали приобретать глобальный характер и теперь даже уход в сторону тех кто послужил катализатором этих событий уже ничего не изменит.
Семен вдруг вспомнил с каким пылом Песчанин взялся за изменение этой самой истории и как они с Сергеем сомневались в жизнеспособности этой самой идеи, все страхи о том, что их самих раздавит взваленная на плечи не посильная ноша, но похоже, что им все же удалось осуществить практически не возможное. Завтра солнце вновь взойдет, но только взирать оно будет на совсем другой мир, мир история которого только начинала писаться с чистого листа и писать ее придется как им самим, так и их потомкам. Вспомнив об оставшейся во Владивостоке семье, Гаврилов неожиданно озарился глуповатой улыбкой. Впереди была еще целая жизнь.