"Росич" глава 9

ГЛАВА 9
Февраль 1904

Все складывалось как нельзя лучше и Петр Афанасьевич, даже старался об этом не думать, чтобы не приведи Господи сглазить. В его доме вновь царили тишина и благолепие. Впрочем, может так все и должно было быть.
Известие о том, что его дочь безнадежно и безответно влюблена в Песчанина, он воспринял крайне негативно и был готов рвать и метать. Тем паче когда его юная и не разумная дочь решила вдруг ухаживать за больным Песчаниным. На его взгляд это было столь же не верно сколь и не пристойно. Однако ему пришлось убедиться в том, что характером дочка удалась именно в него, столь же не преклонная, своенравная и целеустремленная.
Ладно бы этот промышленник отвечал ей взаимностью, ан нет, он конечно не однократно общался с Петром Афанасьевичем и надо признать, что это общение последнему было приятно и дело обстояло вовсе не в том, что на малоизвестного офицера вдруг обратил свое внимание такой крупный и богатый промышленник Дальнего Востока, деньги для Науменко значили мало. Ему было приятно именно общение с этим человеком.
Так сложилось, что Петр Афанасьевич стоял у истоков развития минного дела в русском флоте, вместе с Макаровым, однако если последний был весьма разносторонней личностью и был способен управлять флотом, то Науменко прекрасно осознавал, что ему это не по силам и завидовать тут было нечему. Однако он прекрасно разбирался в минном деле и был яростным сторонником активного использования в войне на море легких сил.
И тут вдруг в лице Песчанина, самого подошедшего к нему, он получает не благодарного слушателя, а яростного сторонника его идей. Мало того этот молодой человек будучи столь далеким от военной службы, настолько глубоко и предметно рассуждал на эту тему, что повергал Науменко в оцепенение. Не раз Петр Афанасьевич пенял , Песчанину на его дилетантские ошибки, в рассуждениях о тактике использования эсминцев в боевых действиях, а затем когда спор уже оканчивался, он не мог успокоиться и продолжал всесторонне обдумывать прошедший разговор. А вот тут то он и впадал в оцепенение. Он запирался в кабинете и подолгу обдумывал их разговор, чертил графики, диаграммы, схемы.
Так и сложилось, что на сегодняшний день у него на руках оказались рекомендации по использованию легких сил в условиях современной войны. Его личная концепция видения этого вопроса. Но к сожалению, он не имел ни каких шансов чего либо добиться, хотя и чувствовал, что сегодня способен организовать взаимодействие нескольких дивизионов эсминцев совместно с крейсерами в боевых условиях.
Однако он не мог себе и представить, что в то время когда он и Песчанин увлеченно беседовали и обсуждали столь далекие от сердечных разговоров, материи, его дочь с жадностью ловя каждое их слово, все больше укреплялась в своей любви к Антону.
Упорство с которым его дочь добивалась его разрешения ухаживать за Антоном Сергеевичем, вдруг убедила Науменко, что это не детская влюбленность, а вполне сформировавшиеся чувство уже выросшей девушки, оставившей своих любимых кукол пылиться на полке, в память о безвозвратно прошедшем детстве.
Он не был готов противопоставить этому что либо и потому принял только единственно правильное на его взгляд решение. Он просто отошел в сторону и стал наблюдать за тем, что из этого получится, готовый в любую минуту ринуться на защиту своей единственной дочери.
Однако здесь его ждало разочарование. Защищать никого не пришлось. Молодые прекрасно поладили и сегодня все шло к тому, что у него должен был появиться до не приличия богатый зять. Впрочем молодые, не особо торопились, во всяком случае даже о помолвке пока речи не заходило. Хотя тут то, изведав нрав Светланы, отец был склонен думать о том, что от венца уклоняется именно Антон, а это его несколько беспокоило. Он любил Свету и переживал за нее, поведение же ее возлюбленного ему казалось несколько странным.
В кабинет где сидел размышляя над всем этим Петр Афанасьевич, постучались и когда он разрешил войти в дверях предстал тот о ком, собственно и думал глава семьи.
А-а, Антон Сергеевич. Здравствуйте. Вы верно к Светлане?
Да нет я собственно к вам.
Не уж то решились просить руки этой егозы. Ну не стоит краснеть как красна девица. Я уж и смирился с этим и считаю выбор моей дочери верным, а вот ваша не решительность мне признаться не понятна.
Петр Афанасьевич, вы слышали, Макаров прибыл в Порт Артур и тут же принялся наводить порядок в доме. В день его прибытия наконец сняли с мели «Ретвизан» и завели на внутренний рейд. Эскадра ликует и считает это добрым предзнаменованием.
Степан Осипович не даст скучать этим лежебокам и научит воевать не боясь высунуть свой нос в море,- деловито заявил Науменко.
Вы ведь знакомы с ним.
Да, я одно время служил вместе со Степаном Осиповичем.
Теперь наконец настало время и вам походить в море и пощипать японцев.
Не думаю, что это так, - увидев недоумение во взгляде Песчанина, Науменко грустно улыбнулся и продолжил. – Понимаете ли Антон Сергеевич, я служил вместе с Макаровым, даже был дружен с ним, хотя и служил то не продолжительное время, но за это время успел с ним сильно повздорить, а Степан Осипович при всей своей надо признать гениальности, человек весьма злопамятный.
Но если ему показать вашу работу, над которой вы столь упорно трудились последний год, то это его убедит в том, что вас по меньшей мере не разумно держать в экипаже.
Отнюдь. Если бы я уже командовал судном к моменту его назначения, то он относился бы ко мне совершенно объективно, но назначать меня на командование он не станет. Да и ни кто не станет. Сегодня стоит вопрос не о моем назначении, а уже о пенсии. Ну пока идет война, меня на всякий случай еще попридержат, а вот как только она окончится, меня с чистой совестью отправят на пенсию, да и пора уже.
Петр Афанасьевич, но ведь вы столько сил положили в эту работу, да и мои скромные рассуждения смогли использовать.
Хочется славы молодой человек.
Не славы. За Россию обидно. Вот ведь взять хотя бы наш концерн. Мы разработали такой эсминец, что любо дорого. Но в нем видят, только то, что это дорого.
Но ведь цена запрошенная за вашего красавца и впрямь скажем помягче, несколько высока.
В ответ на это Песчанин весело засмеялся и откинувшись на спинку стула, с хитрым прищуром заметил.
В эту стоимость частично включены расходы по новым разработкам, примененным в его конструкции. Прошлым летом «Росич» прошел испытания и мы остались весьма ими довольны.
Погодите. Вы хотите сказать, что судно в два раза меньше «Новика», стоящее в два раза дороже, после продажи не окупит себя?
Прибыль принесет только второй однотипный эсминец.
Да что же там за разработки и во что он вам реально обошелся.
А вот это извините коммерческая тайна. Скажу только, что в этом судне сосредоточено, все только новое и передовое. Даже оптика на прицелах орудий и минных аппаратов не идет ни в какое сравнение с существующими.
Какой прок от этой коммерческой тайны, если сегодня самое подходящее время показать свое детище во всей красе, - задумчиво проговорил Науменко. – Но если ваше судно останется у стенки и не примет участия в боевых действиях, то оно так и останется ржаветь в доке, а вы вылетите в трубу.
А вот тут, наши конкуренты, пусть успокоятся. В трубу мы не вылетим в любом случае. Что же касается «Росича»… Петр Афанасьевич, как вы считаете, с чего это я вдруг стал столь часто попадаться вам на глаза и наши беседы то и дело перескакивали на военно-морскую тематику, почему я стал столь деятельно увлекаться вашим трудом.
Честно признаться в последнее время мне кажется, что причина очевидна, - улыбнувшись заметил моряк.
Я люблю Свету, - спокойно ответил Антон. – однако причина не в ней, а в вас. Я прошу вас, чтобы этот разговор остался между нами. Дело в том, что я намерен сам вести «Росич» в бой и доказать морскому ведомству, что наше судно стоит запрошенной за него суммы.
А почему не передать судно флоту, в столь тяжкое для России время.
Потому что я знаю, что будет, - запальчиво возразил Песчанин. - На эсминце столько новшеств, что экипаж придется готовить не меньше года, но даже если и это опустить, то я попросту не верю в то, что его смогут достойно использовать. Взять хотя бы героическое сидение в луже нашей эскадры. А героическое поведение командира «Боярина», только случайность не позволила России потерять еще и этот крейсер, - не скрывая сарказма закончил он.
Значит вы твердо намерены принять самостоятельное участие в боевых действиях, - растерянно заключил Науменко.- Но каким образом?
Хотя бы на первых порах, а каким образом. Пусть это пока останется секретом. Скажу только, что я не нарушу ни один из существующих законов. И за то что я обрел в этом уверенность я должен благодарить вас, вы объяснили мне как должно действовать эсминцу в бою.
Бог мой! Она меня проклянет.
Что случилось, Петр Афанасьевич.
Так значит, то что вы все еще не сделали предложение Светлане, объясняется тем простым обстоятельством, что вы боитесь погибнуть и сделать ее несчастной, - молчаливый Песчанин сосредоточенно изучающий свои туфли был самым красноречивым ответом.
Петр Афанасьевич, я попросил бы вас не распространяться на эту тему.
Да, да. Конечно. Но если с вами что случится, как я посмотрю в глаза своей дочери.
Она молода и если что, еще полюбит и будет счастлива.
Ох молодой человек, я конечно не знаток женской психологии, но я прожил с двумя женщинами довольно продолжительный срок. Уверяю вас, лучшее, что вы можете сделать это жениться на Светлане, если только вы ее действительно любите. Что касается моего благословения, то можете считать, что вы его уже получили.
Но…
Она будет еще более несчастна, если так и не познает радости супружества с любимым человеком, - не скрывая горестного выражения не дал договорить Песчанину, Науменко. - я прошел не через одну войну и как видите жив и здоров, не нужно думать о плохом, оно и не случится.
Спасибо Петр Афанасьевич.
Полноте. Сделайте мою дочь счастливой. И если вам суждено погибнуть в вашей авантюре, то уж несколько месяцев счастья дать ей в вашей воле.

***

Наместник его величества, главнокомандующий морскими и сухопутными силами на Дальнем Востоке вице-адмирал Алексеев находился в своем кабинете и при этом его настроение, никак нельзя было назвать безоблачным. Он сидел за столом с таким выражением лица, что казалось, у него сейчас случится нервный срыв. Его адъютант, будучи хорошо осведомленным о нраве своего начальника, предпочел сделать так, чтобы его не было ни видно, ни слышно, покуда буря не минует.
Наконец не выдержав, Алексеев поднялся из за рабочего стола и заложив руки за спину стал нервно прохаживаться по кабинету, непрерывно сжимая и разжимая кулаки.
Это было просто не слыханной дерзостью. Сегодня утром в Порт-Артур прибыл адмирал Макаров и вместо того, чтобы засвидетельствовать свое почтение наместнику, да что там почтение, доложиться о прибытии главнокомандующему, с вокзала отправился на эскадру. Макаров успел побывать на верфи, ознакомиться с ходом ремонтных работ на подорванных судах. Посетить некоторые корабли эскадры, поднять свой флаг на крейсере «Аскольд», принять дела у бывшего командующего вице-адмирала Старка. Он принял участие в снятии с мели броненосца «Ретвизан», к стати прошедшего успешно, что так же подпортило настроение Алексееву, так как предыдущие две попытки были не удачными.
Все это ставило Алексеева в глупое положение. Он весь день провел в своем кабинете, ожидая появления этого выскочки крючкотвора, чтобы сразу расставить все точки и показать новому командующему кто есть кто, а вместо этого напрасно прождал подчиненного который и не спешил прибывать с докладом.
Наконец устав от бездействия Алексеев вызвал к себе адъютанта и приказал занести почту. Офицер понял, что его начальник находится в крайней степени раздражительности, так как обычно работал с бумагами в первой половине дня. Поэтому он вошел в кабинет держа в руке папку с корреспонденцией и довольно пухлый конверт, совершенно молча и подойдя к столу, четко отдав честь положил бумаги на стол наместника, хотя обычно и позволял себе некоторую вальяжность и краткие комментарии о некоторых документах.
Алексеева в первую очередь привлек пакет в котором оказалась внушительная пачка исписанных аккуратным почерком листов. На первом листе значилось «Тактика морского боя, вчера и сегодня».
Что это? Очередной эпос, какого ни будь выскочки.
Прошу прощения ваше превосходительство, но я только выполнял ваше распоряжение.
О чем вы?
Согласно вашего распоряжения вся корреспонденция должна в обязательном порядке проходить, через вас. В случае если у вас не достанет времени ознакомиться со всей корреспонденцией, мне надлежит в краткой форме изложить суть, - четко, вытянувшись в струнку доложил адъютант.
И о чем же сей эпос, - взвесив на руке довольно внушительную рукопись, поинтересовался наместник.
О вопросах тактики в морских сражениях. Работа очень тесно переплетается с работой адмирала Макарова, но и во многом дополняет ее, однако общая концепция остается единой.
Плагиат, - уверено констатировал Алексеев.
Я конечно не такой большой специалист, в вопросах новшеств как вы,- подпустил немного лести адъютант,- но это скорее не зависимая работа, человека у которого взгляды совпадают с взглядами Степана Осиповича. Да и потом, для того, чтобы иметь возможность написать плагиат, необходимо как минимум видеть оригинал, а работа Макарова не публиковалась.
Лейтенант сам не знал как так случилось, что он занес этот труд именно сейчас, забывая про него на протяжении довольно длительного времени, вероятно сказалось напряжение целого дня и он схватил первое, что подвернулось под руку.
То что эта работа не публиковалась в России, не значит, что нет иностранных изданий. Науменко. Он вам случайно не знаком, - задумчиво поинтересовался Алексеев.
Капитан второго ранга, до недавнего времени командовал эсминцем, переведен в экипаж по состоянию здоровья, после излечения ожидает вакансии, по выслуге может уйти на пенсию, однако любит флот, но по окончании войны скорее всего его все же ожидает пенсия.
Откуда такая осведомленность.
В прошлом году, во время нашего пребывания во Владивостоке, я увлекся его дочерью, - смущенно ответил молодой человек.
И как, успешно, - улыбнувшись поинтересовался наместник, который и сам был не лишен слабости к девицам.
Увы ваше превосходительство, но я опоздал. К тому моменту когда она попала в поле моего зрения, она была настолько увлечена одним промышленником, что к ней не возможно было и подступиться.
Что еще можете сказать о Науменко.
В молодости он служил вместе с Макаровым, у них даже из-за чего то произошла ссора, в результате чего они прекратили общаться.
Точнее не известно, - не на шутку заинтересовался наместник уже начиная прикидывать как можно будет использовать этого Науменко, чтобы насолить неуемному адмиралу.
Прошу прощения, ваше превосходительство, но нет. Я не знал, что этот вопрос может вас заинтересовать.
Хорошо, можете идти.
Алексеев сам будучи моряком, живо интересовался всеми нововведениями на флотах других стран и внимательно следил за развитием отечественной мысли. Поэтому он без особых усилий принялся за подвернувшееся чтиво и вскоре увлекся им настолько, что на время позабыл о не почтительном подчиненном. В прочем утверждать, что он был сторонником выдвигаемой идеи о приоритете в ведении боевых действий легких сил, было бы не верно так как он считал, что войны на море выигрываются соединениями линейных кораблей в генеральных сражениях.
Имя капитана второго ранга Науменко, ему ни о чем не говорило, однако вопросы поднимаемые и рассматриваемые им в этом труде были весьма злободневными и очень тесно переплетались с теми проблемами которые освещал в своей книге Макаров. Алексеев был знаком с трудом Степана Осиповича и будь этот труд написан кем ни будь из более достойных людей, на взгляд Алексеева, то он отнесся бы к нему с большим внимаем. Науменко тоже для него был выскочкой, но этого выскочку он хотел использовать в своих целях, а потому к его работе Алексеев подошел очень внимательно, что бы не приведи Господи не ошибиться.
Он еще продолжал читать рукопись, когда в кабинет вошел адъютант и доложил о прибытии Макарова. Действуя по наитию, Алексеев быстро сложил листы рукописи и положил ее в стол, чему лейтенант не мало удивился, но разумеется предпочел промолчать.
К моменту появления в кабинете Макарова, Алексеев решил сменить тактику и встретил его довольно приветливо, не выказывая своего не удовольствия.
Неуемная у вас натура Степан Осипович. Не успели появиться, как сразу же окунулись с головой в проблемы эскадры. Как мне доложили, вы успели исколесить чуть не все корабли эскадры.
Прошу прощения ваше превосходительство. Дело в том, что я предполагал, что вы находитесь в Мукдене, в своей ставке, иначе первым моим шагом было бы доложиться о прибытии.
Бросьте Степан Осипович, я вас прекрасно понимаю. Вам досталось командовать эскадрой в не легкое время и далеко не в самых благоприятных для нас условиях, чего уж чиниться. Каковыми на ваш взгляд будут ваши первоочередные шаги.
Во первых я ознакомился с ходом восстановительных работ на подорванных судах и пришел к выводу, что господа офицеры не спешат способствовать в ремонтных работах служащим порта, что вполне допустимо в мирное время и весьма пагубно в военное, когда каждая боевая единица на вес золота. Поэтому мною сегодня определены сроки ввода в строй поврежденных судов и думаю в скором времени мы сможем преподать Того пару уроков вежливости. Но и до того эскадра не станет коптить небо на внутреннем рейде. Я планирую регулярные выходы в море для маневров и по возможности уничтожения отдельных отрядов японского флота, если таковая возможность появится.
Не кажется ли вам, что уповать только на волю божью, дело несколько не достойное, - не скрывая сарказма, высказал Алексеев.
Но я и не собираюсь уповать только на волю проведения. Того не сможет вести блокаду Порт-Артура, оперируя своим флотом в полном составе. Поэтому нам остается только ждать когда он зарвавшись, совершит ошибку и нам удастся прижать один из его отрядов. К сожалению, в настоящих условиях рассчитывать на что либо большее мы не можем.
Что же, возразить мне вам нечего. Делайте то, что считаете нужным. Если понадобится моя помощь, то я к вашим услугам.
Превосходно. Ваше превосходительство, как вам возможно известно мною была написана книга «Рассуждения по морской тактике», однако морское ведомство не сочло возможным напечатать его, хотя я не однократно настаивал на этом. Я считаю, что сегодня эта книга крайне необходима, в особенности здесь на судах Тихоокеанской эскадры. Так вот если вас не затруднит, то я просил бы вас способствовать скорейшему напечатанию этой книги.
Мне знакома ваша новая работа. Однако должен вас разочаровать, помочь вам в этом предприятии я не могу, я к сожалению не имею отношения к военно-морскому ведомству, - с некоторой ленцой, не скрывая своего удовольствия от сказанного, ответил наместник.
Не ужели ваше мнение ничего не значит?, - не скрывая раздражения поинтересовался Макаров. – Я конечно могу за свои средства напечатать эту книгу, но если она будет напечатана, за счет военно-морского ведомства, то это будет означать, что они поддерживают мою концепцию, а значит, для офицеров эта работа может служить как руководство к действию.
Я так понимаю, что если работа будет напечатана в Мукдене, под моей редакцией, а не под редакцией военно-морского ведомства, вас это не устроит.
Дело не в том, что это не устроит меня, это не устроит флот.
В мою канцелярию поступила рукопись одного офицера, что поразительно проблемы рассматриваемые в этом труде были теми же, что затронули и вы. Просто поразительно насколько одинаково могут мыслить люди. Я не спешил подписывать эту работу в печать, так как сначала хотел поговорить с вами, но если вы считаете, что печать книги в Мукдене, не ваш уровень, что же, я отдам распоряжение о напечатании этой книги, так как считаю, что эта книга действительно необходима и именно здесь.
А вы не боитесь, что это может быть плагиатом, - резко поинтересовался Макаров.
Не думаю. Быть может это ваш ученик, тогда не удивительна такая тождественность мысли.
Как фамилия офицера?
В ответ на это Алексеев безразлично пожал плечами, словно не понимая чем могло быть вызвано такое не удовольствие Макарова и позвонил в колокольчик. На зов тут же явился адъютант.
Лейтенант, кто являлся автором той рукописи о новых принципах тактики?
Адъютант конечно сначала удивился забывчивости наместника, но затем быстро сориентировался и изобразив напряженную работу мысли после некоторой паузы наконец ответил.
Если не ошибаюсь, ваше превосходительство, кажется Наумов, но я сию минуту могу посмотреть по журналу и доложить точно.
Быть может Науменко, - поинтересовался Макаров.
Так точно, Науменко, - после небольшой паузы подтвердил предположение адмирала, лейтенант.
Это ваш ученик, - полюбопытствовал Алексеев.
Нет, сослуживец. Когда то мы вместе служили и он также как и я был увлечен принципами основополагающей роли в ведении войны на море легких сил, - по тому как ответил Макаров, Алексеев пришел к выводу, что между ними действительно когда то пробежала черная кошка и злопамятный Макаров, все еще не забыл об этом, наместник решил использовать это. – Я уверен, что речь может идти только о тождественности мысли, - Алексеев вновь сделал для себя зарубку, обратив внимание на то, что Макарову это высказывание далось с трудом, а сама работа больно задела за живое.
Степан Осипович, я вскорости отбываю в Мукден и прослежу за напечатанием этой книги в первую очередь, после чего приложу все усилия для того, чтобы она была как можно быстрее переброшена в Артур. Но прежде мне хотелось бы получить ваше авторитетное мнение. Я понимаю, что вы ограничены во времени, но не могли бы вы ознакомиться с этой работой, до моего отбытия в Мукден. Мне не хотелось бы потворствовать плагиатору, если это окажется так. И позвольте вновь предложить вам напечатать ваш труд в Мукдене.
Благодарю ваше превосходительство, но я считаю, что мой труд должен быть опубликован под эгидой военно-морского ведомства и ни как иначе. Но обещаю вам, что как только получу рукопись, то со всем вниманием и тщанием ознакомлюсь с ней.
Когда новый командующий эскадрой убыл, Алексеев тут же вновь вызвал к себе адъютанта и приказал сегодня же передать рукопись Науменко Макарову и подготовить распоряжение о немедленном ее напечатании в Мукденской типографии, при этом он прямо таки сиял от удовольствия.
Алексеев не был консерватором но и о себе был довольно высокого мнения, он считал, что не плохо разбирается в вопросах касающихся военной тематики, а потому Макаров для него был в первую очередь выскочкой, который позабыл свое место. Но этот выскочка пользовался уважением его величества и был назначен командовать эскадрой личным императорским указом, а значит с ним необходимо было считаться, но кто мешает слегка попортить кровь неуемному адмиралу.
И вот появляется труд который абсолютно тождественен работе Макарова и тот ничего не может противопоставить, так как эта работа полностью перекликается с работой самого Макарова, но в тоже время в отличии от работы самого Степана Осиповича, выйдет в свет. Алексеев был не сказано рад, что подвернулся великолепный случай и против истины не погрешить, и за одно утереть нос этому выскочке.
Что же касается Макарова, то он ушел от Алексеева, действительно сильно расстроенным. Во первых он окончательно убедился в том, что его книга не будет напечатана, во вторых ему было не приятно, что обошел его человек которого он знал довольно давно. Макаров конечно не питал любви к Науменко, однако должен был признать, что этот человек во первых действительно мог создать подобный труд, так как их взгляды во многом совпадали. Во вторых он не был тем человеком который осмелится на плагиат, это Макаров должен был признать при всей своей неприязни к этому человеку.
Степан Осипович был прав в своих умозаключениях, но отчасти. Дело в том, что Науменко действительно не был способен на плагиат и тем не менее именно это фактически и сделал, хотя надо отдать ему должное и не знал об этом. Дело в том, что Песчанину крайне была необходима консультация от знающего и прогрессивно мыслящего офицера флота. Он собирался вступить в схватку с противником не знакомым ему, в не знакомых условиях. Он мог предполагать действия противника в своей современности, но в это время существовали другие реалии, концепции и взгляды на одни и те же вещи. К примеру если при стечении определенных обстоятельств его современники были бы вынуждены отступить, то нынешние моряки могли вполне предпочесть героическую гибель. Нюансов было великое множество. Так уж вышло, что в беседах с Науменко, Песчанин не однократно оперировал высказываниями из известного труда Макарова, а Науменко будучи весьма не глупым человеком сумел додумать и сформировать в конечную мысль все разрозненные высказывания Антона, но при этом привнести свое не зависимое мнение будучи не знакомым с работой прославленного адмирала. Но именно по этой причине его работа только перекликалась с работой Степана Осиповича, но была полностью самостоятельной и не зависимой.

***

Светлана была в полном смятении. Она попросту не знала как быть. С одной стороны ее удерживала здесь наконец обретшая взаимность любовь. С другой стороны ее толкала в дорогу любовь к отцу и желание постоянно находиться с ним рядом. Какое из чувств доминировало она понять не могла как ни старалась.
Она так и провела все утро то, лихорадочно собирая свои вещи, то вдруг замирала на месте в полной не решительности. Продолжалось это до той поры, пока не пришел Антон и не обнаружил суматошных сборов.
Что за столпотворение, Вера Ивановна, - поздоровавшись поинтересовался он, не скрывая своего крайнего удивления. Он стал частым гостем семейства Науменко, настолько частым, что бывал в их доме каждый день и еще вчера ничто не указывало на то, что сегодня все семейство будет застигнуто им при суматошных сборах.
Переводят нас Антон Сергеевич.
То есть как это?
Верочка не нужно путать молодого человека. Здравствуйте, - появившийся в дверях кабинета глава семьи имел весьма не довольный и пришибленный вид. – Вот как видите угораздило меня на старости лет получить назначение. Отбываю в Порт-Артур для вступления в командование эскадренным миноносцем «Страшный», который только что встал в строй. А эти клуши решили ехать со мной.
Но помилуйте, ведь там идут настоящие боевые действия, как можно забирать с собой семью, - не скрывая своего волнения произнес Антон, но вызвано это было не столько ведением боевых действий в районе Порт-Артура, сколько тем, что ему была прекрасна известна история этого эсминца, который должен был погибнуть в не равной схватке с японскими кораблями, а так же то обстоятельство, что капитан второго ранга Науменко никогда не командовал этим судном и более того, никогда не числился даже в Порт-Артурском экипаже.
Здесь тоже стреляют, - резонно возразила Вера Ивановна, памятуя ту чуть не единственную бомбардировку Владивостока за всю войну предпринятую в начале февраля адмиралом Камимурой. – Не гоже когда семья в разлуке. Двух сынов схоронили и до сего дня нас могло разлучить только море, так что я еду с Петрушей, что бы он не говорил.
Но Светлана…
Антон Сергеевич, пройдемте, - Петр Афанасьевич пропустил Песчанина в кабинет и закрыл дверь. – дело в том, - сразу перешел к сути он, - что я и впрямь никогда не разлучался с семьей. Я уходил в море, не редко на боевые задания, но всегда знал, что на базе меня ждет семья. Так что удержать Веру не имею ни какой возможности, однако мне не хотелось бы везти в Артур Свету. А потому у меня к вам есть один весьма важный вопрос. Вы собираетесь делать ей предложение или и дальше будете изображать из себя юного гимназиста.
Я не предполагал, что все сложится так,- он и вправду не предполагал этого, так как точно знал, что ни одним боевым судном в этой войне не командовал капитан второго ранга Науменко, а тем паче «Страшным», чья героическая гибель считалась первопричиной гибели броненосца «Петропавловск» и адмирала Макарова на его борту. Вероятно вмешательство Гаврилова уже начало оказывать свое влияние на ход истории, хотя пока и в не значительной степени, но и это на прямую коснулось тех кто решил сыграть с ней в свою игру.
Тем не менее, все складывается именно так и ни как иначе. Я уже потерял двух сыновей, которые умерли от холеры и у меня нет никого дороже Светы, удержать мох женщин от поездки у меня не достанет сил. Послезавтра я уезжаю к месту службы, а до того времени хотел бы знать, что у Светы все в порядке. Вы будете ей хорошим мужем, а все дурное выбросите из головы.
Думаю просить у вас руки вашей дочери, будет несколько глупо, вы только что вручили ее мне.
Это так.
В таком случае я должен поторопиться. Необходимо уладить все формальности.
Вот это деловой подход. Да Антон Сергеевич, я знаю, что вы так и не удосужились обзавестись собственным жильем, так вот я прошу вас не торопиться с этим вопросом. Поживите пока в нашем доме, за одно и присмотрите за ним, пока мы не вернемся, а там даст бог, отстроите собственные хоромы.
Благодарю Петр Афанасьевич. Что же одной проблемой меньше. Побежал решать остальные, - как можно бодрее ответил Песчанин. Он все же надеялся, что изменения которые уже начали иметь место, коснутся и судьбы «Страшного», в конце концов, Науменко был умудренным опытом и знающим командиром.
Ну вот и ладненько, - не скрывая облегчения заключил Петр Афанасьевич.
После того как Песчанин поспешил раскланяться с домашними и умчался так и не успев пообщаться со Светланой, последняя даже прослезилась. Так уж повелось, что они в последнее время очень часто общались и по долгу оставались наедине. Она так сказать брала реванш за все те встречи которые бывали у них, но только общался Антон при этом с ее отцом.
Увидев пригорюнившуюся дочь, Петр Афанасьевич испытал перед ней чувство вины. Он конечно хотел бы пышную свадьбу, для своего единственного ребенка и не пожалел бы для этого своих не многих сбережений, но судьба распорядилась иначе.
Значит так мои дорогие. Антон Сергеевич только что просил руки Светланы и я дал свое согласие.
Как… - что и говорить удивление дочери было настолько сильным, что она попросту лишилась дара речи.
Антон Сергеевич убыл, как я понимаю решать вопрос с венчанием. А потому слушай мою команду. Верочка ты временно прекращаешь сборы, а ты егоза окончательно. Я принял решение, вы пока поживете здесь, так что свои не многочисленные пожитки соберет и перевезет сюда твой муж, в общем будущий муж. Сейчас приведите себя в порядок и вам предстоит поход к модистке. Свадьба конечно неожиданная, но без свадебного платья моя дочь в церковь не пойдет.
Ой папка! – Света бросилась на шею отцу и стала целовать его, обильно орошая слезами счастья.
Однако как не стремительно развивались события, Антон не позволил пустить их на самотек. Все знавшие его отмечали его особенность действовать решительно и предусмотрительно в кризисных ситуациях, а куда уж кризиснее. Поэтому первое куда он отправился и сообщил эту новость была Звонарева, по счастью у нее в это время была и Лена Гаврилова. Они конечно тут же высказали, что они думают об умственном развитии Антона, но затем быстро взяли себя в руки и дали ему не двусмысленные указания что и как ему делать.
В общем не успели мать и дочь собраться как у них дома подобно шквалу, налетающему на ничего не подозревающее судно в открытом море при солнечной погоде, появились Гаврилова и Звонарева, тут же перехватывая инициативу в свои руки.
Нет, ну как вам это нравится. То как телок ходил, два слова связать не мог, то ни с того ни с сего берет и делает предложение, - прямо с порога начала заводиться Аня.
А он и не делал мне предложения, - растерянно оборвала ее речь Света.
Как так?
Он поговорил с папой и попросил моей руки.
Женщины дружно перевели взгляд на Петра Афанасьевича и получив утвердительный кивок разом разразились смехом.
Ой, я не могу. Нет ну этот мужлан как видно не исправим, - сквозь смех заключила Лена, - Ну до чего же они с Семеном похожи, я из него так же по каплям тянула признание в любви и предложение. Но Антон надо заметить оказался несколько изворотливее, сразу через голову к главе семьи. Хитрый ход.
В ответ на это высказывание, Науменко только улыбнулся. Ну не говорить же, что у Антона не хватило ни ума ни решительности и на этот шаг и все было проделано именно его будущим тестем.
Значит так, Вера Ивановна, вы пожалуйста не беспокойтесь, вам в скором времени предстоит поездка, так что мы вашу дочь похищаем и сами позаботимся о платье, завтра она предстанет в ослепительном наряде, это я вам гарантирую. Собственно мы по этой причине и приехали, - начала распоряжаться Гаврилова. Возражать ей никто не стал, собственно она и не вносила ни каких предложений, а просто констатировала, что и как должно происходить.
Солнечный луч описав дугу замер на лице Светы и она сразу же открыла глаза. В первое мгновение ее охватила паника и она резко отпрянула от мужчины, на груди которого только что покоилась ее голова. Но испуг на ее лице вскоре сменился пониманием, а затем она вся засветилась таким не поддельным счастьем, что казалось сама начала излучать свет подобно небесному светилу.
Ей в мельчайших деталях вдруг вспомнился вчерашний день. Не большая церквушка на окраине Владивостока, она с Антоном у алтаря, священник ведущий службу, венцы над их головами и стоящие позади друзья и близкие, которых было не так много, в виду спешности церемонии, но от этого было все же не менее радостно и тепло на сердце.
Затем было дружное застолье в их доме которое впрочем продлилось не так долго, так как гости поспешили откланяться, родителям невесты уже завтра предстояла дальняя дорога к новому месту службы ее отца.
Затем настала ночь и воспоминание об этом заставило замереть готовое разорваться от счастья сердечко девушки. Она долго и всем сердцем стремилась к этому, не спала ночами, переживала когда ее не отвечающий взаимностью избранник уезжал в одну из своих нескончаемых, деловых поездок. Наконец все это было позади и теперь этот мужчина целиком принадлежал ей.
Блаженно улыбнувшись она вновь положила голову на грудь лежащего на спине Антона, который продолжал спать не громко похрапывая.
От этого движения ее законный муж сразу же проснулся и через мгновение осознав, что происходит нежно обнял молодую супругу и прижал ее к своей груди, при этом они оба, словно сговорившись блаженно вздохнули, после чего не громко рассмеялись.
Доброе утро, - не громко проговорил Песчанин.
Доброе.
Ну и как нам спалось.
Если честно то по началу мне вообще не спалось.
Ну это понятно.
Я не о том, - вдруг покраснев, смущаясь возразила Света. – Ты знаешь, что ты безбожно храпишь, - словно пытаясь отомстить за свое смущение, мстительно заявила она.
Да, мне говорили об этом.
Кто, - резко садясь на кровати спросила она.
Семен, да и Сергей тоже, - ничего не понимая ответил Антон, а затем улыбнувшись привлек ее к себе. – Несуразный мой ребенок. Давай договоримся, что ты не станешь меня ревновать к делам давно и окончательно минувших дней. С того момента как я имел удовольствие очнуться от горячки в доме у Звонаревых, для меня нет и не может быть других женщин, по этой причине я прошу тебя веди себя не как девочка гимназистка, а как взрослая женщина. Договорились. А что я действительно громко храплю?
Ну-у я бы не сказала, что громко. В отличии от папы, который иногда засыпая на диване рычит словно тигр в клетке, ты храпишь скажем так, несколько поделикатнее, то есть не так громко. Но заснуть это все же мешает.
К стати уже девять часов и сдается мне нам пора вставать. Через три часа у твоих родителей поезд.
Ты так спешишь, - спросила Света, игриво поглаживая грудь мужа.
Света прекрати.
Почему.
Потому что нужно проводить родителей. Но уверяю тебя я позволю тебе взять реванш позже.


ГЛАВА 10
Март 1904 год

Ваше превосходительство, капитан второго ранга Науменко по вашему приказанию прибыл.
Здравствуйте Петр Афанасьевич. Присаживайтесь, - Макаров радушно указал на кресло напротив себя. – Как служится на новом месте.
Науменко расположился в указанном кресле в каюте адмирала на крейсере «Аскольд» и приготовился к не легкому разговору. Другим он и не мог быть так как между ними были старые, с многолетней историей противоречия.
Благодарю, превосходно. Мне как старому моряку, везде любо где есть возможность служить на корабле, признаться в экипаже служить радости мало, - угрюмо ответил Науменко. Ему было прекрасно известно о том, что Макаров не поддержал его назначения, но был вынужден уступить настойчивости наместника, вдохновленного его работой.
Петр Афанасьевич, я недавно получил экземпляр вашей книги и признаться был рад, что вы меня не разочаровали, - задумчиво начал Макаров. - Вы вероятно не в курсе но я написал практически такой же труд, но ваша работа оказалась более удачливой и ее в отличии от моей напечатали, но меня поразило то как тождественно мы с вами мыслим. Не знай я вас так хорошо, то решил бы, что у меня бессовестно содрали мою работу, впрочем, если вы ознакомитесь с моей работой то возможно, придете к тем же выводам.
Прошу прощения ваше превосходительство…
Бросьте. Я же сказал, что считаю эту мысль абсурдной. Вам наверное известно, что я противился вашему назначению, - несколько замявшись продолжил он. – Но должен признать, что ознакомившись с вашей работой пришел к выводу, что это один из не многих случаев, когда наместник оказался абсолютно прав настояв на своем, - затем усмехнувшись продолжил. – Впрочем, я уверен, что вызвано это одним только желанием, по больнее уязвить мое самолюбие. Грешен, люблю чтобы меня ценили по заслугам.
Макаров поднялся и стал молча прохаживаться по каюте, Науменко не оставалось ничего другого как наблюдать за командующим находясь в своем кресле. Но вот Макаров остановился и не глядя на собеседника спросил, резко меняя тему беседы.
Как Вера? – было прекрасно видно что этот вопрос настолько трудно дался ему, что он буквально выдавил его из себя.
Слава богу, - спокойно ответил Петр Афанасьевич. – она здесь в Артуре, не усидела во Владивостоке, по всем базам со мной прошла.
Как вы жили то все эти годы. Извини, конечно можешь не говорить… - Смутился Макаров, от собственного вопроса.
От чего же, - задумчиво ответил Науменко. - Да только рассказывать то особо не чего. Было у нас двое сыновей, да только схоронили мы их на Каспии, холера. Веру тогда с трудом удалось спасти. Решили завести еще ребенка, родилась дочь, чему не сказано удивились доктора, так как были уверены, что детей она больше иметь не может. Перед самым моим отбытием сюда выдали ее замуж за прекрасного человека, - когда он заговорил о дочери, его лицо озарилось не поддельным счастьем.
И сколько ей?
Восемнадцать. К стати ее то муж и подвигнул меня к написанию этой книги. Мы с ним часто и по долгу разговаривали на тему о тактике ведения морского боя. Занимательный молодой человек. Военного образования не имеет, но в вопросах военно-морского флота даст сто очков вперед любому кадровому моряку. Вы должны были о нем слышать, это один из руководителей концерна «Росич»
Это тот концерн, который за постройку эсминца затребовал стоимость броненосца. Весьма амбициозный молодой человек.
Вы конечно можете посчитать меня не правым, так как я в некоторой степени заинтересованная личность, но мой зять реально смотрит на жизнь и весьма практичен, о чем забывают в морском ведомстве. Ведь он не просто запросил за свой эсминец баснословную сумму, а воплотил в металле, этот проект.
Вы хотите сказать, что не получив заказ на постройку этого судна, он на свои средства построил эсминец, - удивленно спросил Макаров.
Не просто построил, - вдруг воодушевился Науменко. -Судно полностью оснащено, на нем находятся новейшие разработки, и вооружение. Насколько мне известно оно полностью готово вступить в строй. Баснословная же стоимость его объясняется тем, что в ней учтена стоимость разработок которые воплощены на «Росиче» в области радио, что позволяет к примеру обнаруживать любые суда в условиях плохой видимости, вести артиллерийский огонь на дистанцию более ста кабельтовых с эффективностью огня не менее пяти процентов. Разработаны новые торпедные аппараты и торпеды. Новая котельная установка практически в четыре раза легче существующих ныне с нефтяным отоплением и практически полным отсутствием дымового шлейфа, скорость примерно в тридцать три узла. Мне конечно не известно все, но клянусь, даже то что я сейчас перечислил вам, делает «Росич» эсминцем моей мечты. Получить под командование такое судно было бы просто не вероятно.
Вещи о которых вы говорите, просто фантастичны, - не скрывая не поддельного интереса произнес адмирал.
Тем не менее, это даже не полные данные. Антон Сергеевич до конца не раскрыл всех тайн даже мне.
Но скрывая возможности своего товара, он рискует так и не продать его. По-моему дельцы предпочитают более широко рекламировать свой товар.
Он промышленник и довольно умный, а потому я считаю он хочет сначала дать нашему флоту ощутить всю тяжесть современных морских сражений, а затем выдвинуть на показ свой товар, - убежденно проговорил Науменко.
Что же, ему виднее как делать дела, но признаться вы меня заинтриговали и я хотел бы поближе познакомиться с этим молодым человеком, - задумчиво проговорил Степан Осипович, а затем вновь несколько раз нервно прошедшись по каюте, снова резко сменил тему беседы. – Петр Афанасьевич, наша неприязнь это дело давно минувшей молодости. Я конечно не отрицаю, что был тогда довольно горяч и потому прошу у вас за это прощения, - и не слушая, что ему ответит собеседник, продолжил. – Дела складываются таким образом, что на сегодняшний день мне необходим каждый офицер имеющий боевой опыт и не боящийся новаторских идей. В вашем лице я вижу единомышленника и именно такого офицера. «Страшный» только недавно вошел в строй, команда не сплавана, офицеры из молодой поросли, но мне известно, что с первого дня вы самое серьезное внимание уделяете боевой подготовке и буквально вздохнуть не даете своим людям, постоянно отрабатывая боевые нормативы и уже достигли кое каких результатов. Я говорю это потому, что я вынужден использовать ваши знания и опыт на острие меча нашей эскадры. Мы не в состоянии дать открытый бой Того, а потому я вынужден на порядок активизировать действия легких сил. Это значит, что вам в числе не многих имеющих такой бесценный опыт предстоит участвовать в боевых операциях.
И вы боитесь, что все решат, будто вы решили таким образом посчитаться со мной?
Не все, - тяжело вдохнув возразил он.
Она никогда не позволит себе так думать о вас, да и я тоже, - твердо заявил Науменко. – И вообще, если уж мы пришли к общему мнению по нашей давней ссоре, то не согласитесь ли отобедать у нас, Вера будет очень рада.
Непременно. Вот только выдастся свободная минута.
Макаров был абсолютно прав, говоря о том, что Науменко не щадя ни себя ни команду эсминца все свободное время, а так же выходы в море проводил в постоянных учениях. Люди буквально валились с ног, и офицеры, и матросы за последние две недели позабыли когда в последний раз бывали в увольнительной. Они знали только одно, если выпадала свободная минута, то ее надлежало использовать с максимальной возможностью для сна, так как заданный темп выдержать было под силу далеко не всем.
Сам Науменко, уже не молодой мичман, боялся что не выдержит того темпа, который сам себе задал. Однако он прошел ни одну военную компанию, а потому прекрасно осознавал, что от того насколько слажено будут действовать его подчиненные зависит не только их жизни но и его самого. Поэтому в тот момент, когда его вдруг посещала крамольная мысль, сбавить обороты, он с удвоенным рвением начинал учения по новой, доводя действия команды до автоматизма.
Когда эсминец выходил в море, то учения продолжались буквально все время похода. Комендоры заряжали и разряжали орудия, время от времени производя стрельбу по учебным целям, привыкая к новым оптическим прицелам. Эти прицелы в настоящее время только поступали на вооружение и ими были оснащены только броненосцы и крейсера. «Страшный» был приятным исключением из правил, впрочем заслуги командования в этом не было, это была заслуга Песчанина, который не имея возможности чем либо помочь тестю, приказал Гаврилову передать оптику для вооружения эсминца со складов концерна. И вот этата оптика повергла Петра Афанасьевича в шок. Мало того, что она давала вполне приличное приближение, в отличии от известных аналогов, так еще была оснащена внутренней вертикальной и горизонтальной шкалой, по вертикальной наводчик наводя перекрестье панорамы на цель без труда задавал угол возвышения по шкале удаления до цели, по горизонтальной выверял упреждение. Оставалось только дать точные данные по удаленности и скорости противника.
Вечер выдался, хотя и пасмурным, но теплым и Науменко присев в плетеное кресло на палубе эсминца, рассматривал панораму города, готовящегося скрыться под покровом ночи.
Отдыхаете, Петр Афанасьевич.
Науменко перевел взгляд на подошедшего и быстро, но без суеты поднялся, приветствуя командира отряда миноносцев, Бубнова.
Прекрасный вид, не находите.
Да красиво. Но нам с вами не до красоты. Через час быть готовыми к выходу в море. Идем к островам Элиота. Поищем японский флот, а при удаче подпалим им хвост. Есть сведения, что там концентрируются десантные суда и флот Того.
Кто пойдет?
Из нашего отряда вы, «Сторожевой», «Расторопный» и «Смелый». Еще четыре эсминца из первого.
Кто пойдет старшим?
Сам и пойду на «Расторопном». Да Петр Афанасьевич, я знаю вас довольно давно, так что прошу вас, если вдруг случится разминуться, постарайтесь уклониться от боя, если столкнетесь с японцами. Скорее всего на их стороне будет и численный перевес и превосходство в скорости. Мы и без того несем большие потери. И месяца не прошло как потеряли «Стерегущего».
Вы это предупреждение только для меня приберегли.
Да нет. Просто вы первый к кому я заскочил после получения задачи. Добро, мне еще остальных предупредить.
После того как Бубнов убыл, Науменко подозвал вестового и приказал вызвать офицеров.
Господа, нам сегодня предстоит поход в составе еще трех эсминцев нашего отряда в район островов Элиот, для обнаружения флота противника. Доложите о готовности.
Личный состав здоров и полном составе находится на судне, - доложил первым старший офицер лейтенант Горский, единственный из его офицеров имевший боевой опыт.
Артиллерия исправна, боекомплект полный, - отрапортовал артиллерийский офицер мичман Панин.
Минное вооружение в норме, - продолжил минный офицер мичман Пронин.- Если только не будем брать на борт якорные мины.
Нет постановка мин не входит в перечень наших задач.
Машины исправны, угля полный запас, - лаконично доложил механик мичман Строев.
Что с главным валом?
Все в порядке Петр Афанасьевич, подшипники заменили еще час назад, так что проблем не предвидится.
Навигационное оборудование в порядке, закончил доклад штурман мичман Бунин.
Поход будет проходить в ночных условиях, так что я попрошу вас, Сергей Петрович внимательно изучите карту течений в том районе, я предполагаю погода ухудшится, так что придется идти по счислению.
Есть, - покраснев, коротко ответил штурман, от чего на лицах офицеров обозначились лукавые улыбки.
Так уж вышло, что в самом начале, Науменко взял за правило натаскивать штурмана для движения в условиях нулевой видимости, для чего штурманский стол и днем и ночью накрывали одеялами, лишая мичмана возможности ориентироваться визуально. Поэтому он прокладывал курс полагаясь только на счисления, под светом фонаря. Не раз бывало, что отметки на карте штурмана не совпадали с истинным местонахождением эсминца. В основном это происходило оттого, что он не верно оперировал данными о течении, которые разумеется вносили свою лепту в движение судна. В последнее время молодой офицер уже не делал таких досадных ошибок и тем не менее Науменко решил, что будет нелишним, слегка подстегнуть Бунина.
В восемнадцать тридцать два отряда эсминцев покинули порт и построившись в две кильватерные колонны двинулись по направлению к островам Элиота.
Как и предполагал Науменко погода испортилась пошел мелкий дождь и море заволокло туманом, радовало хотя бы то обстоятельство, что море было спокойным.
Бунин, едва только они покинули базу, прикипел к своему посту и скрупулезно делал отметки на карте. Сегодня ошибаться было ни как нельзя. Это уже были не учения и хотя он и был прикрыт брезентом, это было сделано не для проверки его знаний, а для защиты от непогоды.
Горский и Пронин несли вахту первыми и чтобы скоротать время вели не спешную беседу облокотившись о перила на мостике.
Старик совсем загонял матросов, того и гляди буза поднимется, - глубоко затягиваясь спрятанной в кулаке папиросой проговорил Пронин.
О чем ты, Валера, - не поддержал его старший офицер. – да мы радоваться должны, что на вновь вставший в строй эсминец назначили офицера с таким опытом. А что касается матросов, то они конечно кряхтят и бубнят себе под нос, разные недовольства, да только они не дураки, понимают, что иначе никак нельзя. Команда хотя и не сплаванная, но большинство не первый год на флоте.
Да, что может понимать простой матрос. Ему бы отдохнуть, да поспать в волю. Знаешь как оно, матрос спит, служба идет.
Вот в этом и беда многих господ офицеров.
В чем, - удивленно поинтересовался Пронин.
В том, что в нижних чинах видят только тупое быдло, которое постоянно нужно понукать и подгонять. А вот наших матросиков ни понукать ни подгонять не нужно. Я сам наблюдал, как один из матросов набил морду другому, за то, что тот вместо обычного брюзжания, слишком резко высказался по отношении старика. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но и сам подумай, насколько хорошо стали действовать твои минеры.
Нет результат на лицо, да только и медведя в цирке на велосипеде учат ездить.
Ты не прав. Однажды еще будучи гардемарином я остался жив только благодаря тому, что боцман матюгами и тычками вдолбил в меня простые истины, как надлежит действовать по тому или иному свистку боцманской дудки. Наше учебное судно попало в шторм и меня приложило хорошенько о фальшборт, после чего выбросило в море. Меня нашли только через шесть часов и я все это время был без сознания. А всего делов-то, услышал трель боцманского свистка и по привычке вбитой многими тренировками и чего там скрывать зуботычинами нашего боцмана, надел спасательный жилет, не думая, а на одних рефлексах.
Погоди, ты хочешь сказать, что на учебном судне нижний чин вот так за здорово живешь бил гардемаринов.
Было дело.
И его не отдали под суд, да куда смотрел старший офицер.
А что было делать Отто Вильгельмовичу, ну не дубасить же нас сорванцов самому, - улыбнувшись ответил Горский. – да и не в обиде мы. Правда был один который попытался официально доложить, но мы ему быстро темную устроили. Дядьку Степана, мы крепко любили.
Ваше благородие, - вдруг подбежал к ним один из сигнальщиков находившихся на носу.
Что случилось, - встревожено поинтересовался старший офицер.
Так что мы потеряли впереди идущий эсминец.
Как так?
Ну шел он впереди и шел, а потом огонь на корме пропал, видно свернул, а самого то не видать.
В этом не было ничего удивительного. Навигационные огни были давно погашены и суда шли друг за другом ориентируясь только по фонарям установленным на корме и устроенным таким образом, что свет в них виден только если смотреть строго сзади, поэтому при резком повороте этот фонарь вполне легко было потерять из виду.
Срочно вызови командира, - приказав это матросу, Горский не довольно заметил, обращаясь уже к Пронину. – какой может быть поиск в таких условиях. Мы японцев заметим только если упремся им в борт.
Через минуту на мостик поднялся командир и приняв доклад от старшего офицера, не довольно поморщился. Он и сам прекрасно понимал, что поиск превратился в бесполезное мероприятие. Когда планировался поход, ожидалась темная ночь, с дождем, что само по себе предопределяло очень плохую видимость, однако опустившийся в дополнение к этому туман, еще больше усугубил положение. Ни о каком выполнении боевой задачи теперь не могло быть и речи, да и какая к черту боевая задача, когда не возможно рассмотреть свои собственные суда. Сигнальщиков Науменко не винил. По большому счету их вины в случившемся не было ни какой.
Анатолий Валерьевич, где мы в настоящий момент находимся, - поинтересовался он у штурмана.
В пяти милях от архипелага.
Константин Викторович, продолжать выполнение задания, предельная внимательность, выставить дополнительных наблюдателей, команде полная боевая готовность, скорость снизить до шести узлов. Вопросы.
Вопросов нет, Петр Афанасьевич.
Примерно через час стало очевидным, что они окончательно заблудились. Единственно в чем был уверен штурман, так это в том, что они находятся среди островов архипелага. В чем впрочем они вскоре и сами убедились. Какая либо качка пропала совершенно, что могло говорить только о том, что они находятся в какой либо протоке между островами, но самих островов они рассмотреть не могли, из-за нулевой видимости, дальше десяти метров разглядеть что либо вообще было не возможно. К этому моменту эсминец уже буквально крался имея ход всего в два узла.
Наконец откуда то слева послышался лай собаки, которой вскоре начали вторить еще две.
Ваш бродь, не иначе рыбачья деревенька, - доложил старшему офицеру сигнальщик. – маленькая совсем и не далее как в одном кабельтове.
А почему маленькая, ты что сквозь туман видишь.
Дак собак только три.
Но в этот момент словно опровергая слова сигнальщика вновь раздался лай на этот раз прямо по курсу, а затем еще лай но уже с права. Быстро сориентировавшись, Горский бросился к переговорной трубе и дал команду в машинное отделение.
Стоп машина. Малый назад. Командира на мостик, - и когда Науменко незамедлительно прибыл по вызову, доложил. – по всей видимости большая деревня, расположилась в бухте, так мы прямиком на нее и вышли.
Ваш бродь берег. Мы с пяток сажен не дошли.
Действительно судно успело остановиться и начало отходить от приблизившегося в плотную берега. Если бы команда Горского задержалась хоть на несколько секунд, «Страшный» не неминуемо сел бы на мель.
Прощупывая шестами дно, эсминец медленно направился в обратный путь, передвигаясь со скоростью не спешного прогулочного шага. Сесть на мель вблизи предполагаемой временной военной базы японцев было бы равносильно подписанию смертного приговора «Страшному».
Незадолго до рассвета штурман, Бунин, уверено заявил, что они покинули акваторию архипелага и «Страшный» взял курс на Артур, набрав крейсерскую скорость в восемнадцать узлов. Идти быстрее, Науменко опасался из-за того, что перегруженные топки могли дать факелы из труб или искры, что могло их демаскировать перед вероятным противником.
Все же скорость была приличной и они должны были прибыть в Артур часам к семи. Науменко решил сегодня изменить своему правилу и все же дать увольнительную личному составу, да и сам он планировал попасть домой. В конце концов пора было привести свое обещание в исполнение и пригласить наконец на обед Макарова.
Около пяти часов, когда начался рассвет и туман понемногу начал рассеиваться, от сигнальщика по правому борту поступил доклад о двигающихся параллельным курсом нескольких судах класса эсминцев. Команда разом встрепенулась и напряглась. Затем кто-то высказал предположение, что это возможно второй отряд, под командованием Елисеева и на палубе физически ощутилось облегчение.
Ну вот, не так скучно будет возвращаться в Артур, в компании своих, - высказал свою мысль Горский.
И не так страшно, - поддержал его штурман.
А вы что, Анатолий Валерьевич, боитесь, - поддел его старший офицер.
Не боятся только дураки, - резонно возразил ему мичман, тоном задетого за живое человека. – Между трусостью и страхом есть большая разница.
О-о, простите не хотел вас обидеть.
Науменко в этот момент внимательно изучал в трубу двигающиеся параллельным курсом суда и с улыбкой вслушивался в беззлобную перепалку офицеров. Позади была напряженная ночь и он не хотел портить поднявшееся настроение своих подчиненных. Однако вскоре улыбка с его лица сошла и он стал сосредоточенно изучать что то, быстро переводя окуляр своей мощной подзорной трубы с одного судна на другое.
Ваш бродь, это японцы, - встревожено доложил один из сигнальщиков.
Ты уверен, Воронов, - вдруг всполошился Горский.
Так точно. Те два что в голове колонны похожи на наши, но двое в конце, точно не наши.
Уверенность с которой высказался старший сигнальщик прослуживший уже пять лет и успевший понюхать пороху, заставили похолодеть сердце, старшего офицера. Не доверять мнению матроса у него не было ни каких оснований. Науменко сам регулярно гонял сигнальщиков, заставляя опознавать эсминцы русской эскадры по силуэтам вырезанным из бумаги. По таким же силуэтам сигнальщики учились опознавать броненосцы и крейсера японского флота.
Молодец, Воронов. В Артуре с меня причитается бутылка казенки, - спокойным голосом развеял последние сомнения своих подчиненных командир.
Рад стараться, ваш бродь, - радостно поблагодарил матрос, впрочем не забывая, что в утреннем воздухе звуки разносятся довольно далеко, а потому произнес он это вполголоса.
Ваше мнение господа. Что будем делать?
Петр Афанасьевич, по моему очевидно, что силы не равны и необходимо отходить, - высказался первым Горский.
Это не выход. Японцев больше и у них преимущество в ходе. Как только мы изменим курс, то они тут же последуют за нами, что бы хотя бы проверить что это за эсминец и тогда нам не избежать боя,- возразил молодой штурман.
Что же вы предлагаете Анатолий Валерьевич, - нервно поинтересовался у штурмана Горский. – идти вместе с ними в Артур, судя по всему они движутся туда.
Это тоже не выход, - вздохнув возразил Бунин. – Скоро окончательно рассветет и японцы увидят, что рядом с ними противник и тогда снова не равный бой. Я предлагаю напасть первыми.
А как же страх, - улыбнувшись поинтересовался Науменко, однако в его голосе так же чувствовалось напряжение, как и у всех присутствующих. – Неужели не страшно?
Я уже говорил Петр Афанасьевич, что между страхом и трусостью большая разница. Мне конечно страшно, но я лично не вижу другого выхода.
По выражению лиц офицеров и слышавших разговор нижних чинов, Науменко понял, что все солидарны с мнением мичмана. Однако они смотрели на своего старка в надежде, что вот сейчас он найдет выход из сложившейся ситуации и все встанет на свои места.
Однако правда заключалась в том, что он не видел иного выхода, предложение мичмана на его взгляд было единственно верным. К этому моменту все офицеры кроме механика собрались на мостике и Науменко обратился к ним.
Господа, боюсь, что у нас нет иного выхода как принять бой, а потому, я хочу чтобы это произошло не на условиях которые поставят японцы, а на наших условиях. Тогда возможно у нас появится шанс, - его голос вновь звучал уверено и твердо, как во время учебных выходов. - Итак, экипажу занять свои места по боевому расписанию и лишний раз не маячить по палубе. Валерий Иванович отправляйтесь к кормовому аппарату и подготовьте его к стрельбе, однако не разворачивайте его из походного положения, я выведу вас на концевой эсминец, по команде не мешкая наводите и стреляйте. Андрей Андреевич, настало время выяснить насколько хороши новомодные прицелы и насколько хорошо мы выучили наших комендоров. Как только получите команду открывайте огонь из орудий по второму с конца эсминцу. Цельте по ватерлинии в носовой части. Если удастся наш маневр господа то мы сразу же ополовиним количество противников, пробоина в носовой части не даст возможность эсминцу развить достаточно высокую скорость. Воронов, - подозвал к себе старшего сигнальщика Науменко.
Я ваш бродь, - угрюмо отозвался матрос.
Есть у тебя в хозяйстве японский флаг.
Как водится, - растерявшись ответил он.
Подними его.
Да как можно, - возмутился мичман Бунин. – Это бесчестье для Российского флота.
Пусть это останется на моей совести. Ваше дело просто выполнять приказы. Мое же спасти подчиненных и судно, если для этого нужно поступиться честью, так тому и быть, - с отеческой теплотой улыбнувшись молодому офицеру заключил Науменко.
«Страшный» стал медленно сближаться с противником, двигаясь под углом, не увеличивая скорости, как бы желая показать, что направляется к головному судну, чтобы представиться старшему. При этом действия русского эсминца, были ровными и плавными словно в учебном походе. Японцы не пытались противодействовать этому маневру, приняв его за один из своих эсминцев.
Наконец первые лучи солнца стали пробивать предутренний сумрак и клочья тумана, с японских кораблей смогли рассмотреть флаг страны восходящего солнца, гордо развивающийся над сближающимся судном. В ответ на это с головного эсминца стали подавать световые сигналы семафора.
Дальше тянуть было нельзя, ему и без того удалось практически не возможное, сблизиться с противником на дистанцию полутора кабельтовых. Стоит еще немного протянуть с ответом и японцы заподозрят не ладное.
Науменко подал сигнал минерам и носовой аппарат с резким хлопком вышибного заряда выплюнул торпеду, которая словно хищная рыбина, скользнула из раструба и оставляя пенный след устремилась к намеченной цели. Одновременно с этим матросы под личной командой Пронина споро развернули кормовой аппарат и еще две торпеды практически одновременно скользнули в воду и синхронно с небольшим отрывом устремились к замыкающему эсминцу.
Заметив что торпеды сработали как надо, Науменко радостно улыбнулся, он все же опасался, что по закону подлости одна из мин не сработает и потонет, тем более минула довольно сырая ночь и вышибной заряд мог подмокнуть. Однако бог миловал, теперь все зависело от того, насколько он хорошо учил свою команду и насколько хорошо подготовлена к неожиданностям команда японского эсминца.
Убедившись, что обе рыбки двигаются в заданном направлении, Науменко тут же отдал приказ артиллерийскому офицеру и вслед за хлопками торпедных аппаратов, раздались резкие словно удар бича выстрелы орудий «Страшного».
В этот час рассвета новенький эсминец подтвердил свое название. Его первый удар был поистине страшен. Две торпеды из трех практически одновременно ударили в борт уже начавшего отворачивать от прежнего курса последнего в строю эсминца и слившиеся воедино два взрыва в несколько секунд отправили на дно, еще недавно красовавшееся под японским флагом судно. Торпеда выпущенная в другого противника либо прошла мимо, либо ударила в борт под слишком острым углом, так как японец весьма резво отреагировал на угрозу и быстро отвернул в сторону, развернувшись буквально на пяточке давая угрожающий крен,а это могло привести к не срабатыванию взрывателя.
Орудийный залп был не менее удачен, впрочем с расстояния в не полные три кабельтовых, да еще при наличии оптических прицелов было мудрено не попасть, но попасть так точно… Первый же снаряд из носового семидесяти пяти миллиметрового орудия попал под левую скулу японского эсминца нанеся пробоину ниже ватерлинии, другие так же не пропали в туне, но не останавливаясь на достигнутом, русские моряки быстро перезарядили орудия и дали второй залп не менее удачный.
Оторопевшие японцы стали спешно поднимать флаги с алым диском восходящего солнца, вероятно решив, что не рассмотрев флагов их миноносец принял эсминцы за русские и поэтому атаковал. И только после третьего залпа ударившего по уже пострадавшему эсминцу, по отвернувшему в сторону судну противника, а в этом уже не было ни каких сомнений, ударили орудия всех трех японских кораблей.
«Страшный» лихо развернувшись на пятачке и испуская клубы густого дыма, низко стелющегося над водой, стал стремительно набирать скорость. Вода вокруг него вскипела от множества падающих в непосредственной близости снарядов. Палубу залила вода, по корпусу забарабанили осколки и послышался сдавленный стон, первого раненного. Однако попаданий по счастью пока не было.
Как и предполагал Науменко, повреждения не позволили третьему эсминцу участвовать в погоне, так как едва он начал набирать скорость, как тут же стал зарываться носом, быстро вбирая сквозь несколько пробоин воду. Однако его артиллерия продолжала вести огонь, которы