Ворох дней -4

День Безумного Ветра
За одну только ночь в городе случилось пять пожаров. Наутро все вокруг без исключения обвинили в этом ветер, с вечера налетевший невесть откуда. Мол, именно он оборвал электрические провода и вызвал замыкание. Именно он не давал пожарным подступиться к полыхавшим зданиям, вызывая новую огненную волну. Словом, не будь ветра, второй день сентября мог быть куда приятнее. И незаметнее, - добавила бы я.
Выслушав упрёки, ветер точно обезумел. В самом деле, я думаю, он здесь был совершенно ни при чём. Вероятно, он прилетел с совершенно иными намерениями. Может быть, как глашатай Осени или сам по себе – вольный путешественник-бродяга. И вот что получилось…
До полудня по улицам витал стойкий запах гари. Но то, что будоражит людей с утра, обыкновенно после обеда уступает место расслабленности и лени. Перемывать косточки ветра горожанам быстро надоело, тем более что нашлись настоящие виновники. Скорее всего, они и стали первыми, кто свалил свою безответственность на ветер. А он, безъязыкий, не сумел оправдаться. Я всегда стою на стороне тех, кто вовремя не может сказать за себя слово. Сама такая. Потому-то ветер почувствовал во мне соратницу, но сначала нерешительно заглянул на мой четвёртый этаж. Точнее тихонько скрипнул форточкой.
- Заходи! – пригласила я, не отрываясь от ноутбука. Штора еле заметно пошевелилась. Ветер присел на подоконник и стал наблюдать, как я цокаю клавишами. Вскоре ему надоело это нудное занятие, и он решил изучить внутренности моей квартиры. Делал это он весьма деликатно. Не шумел, не сбрасывал на пол бумаги со стола, только легонько касался щеки и затылка. Приятно, когда к твоим занятиям другие относятся с уважением. Это большая редкость.
Итак, я работала, а мой гость бродил по комнатам, попутно сдувая пыль с вещей, что было весьма кстати. Они давно в этом нуждались. Признаюсь, я не идеальная хозяйка, да и не стремлюсь к этому. Мне больше по душе художественный беспорядок. Впрочем, иногда он достигает катастрофических размеров. В этом случае, скрепя сердце, я приступаю к его частичной ликвидации.
В благодарность за помощь я открыла окно настежь. Захотелось, чтобы дом наполнился шумом улицы, простором и свежестью. И хотя лёгкий привкус гари всё же ощущался, он почти уже не отличался от привычного осеннего запаха. Того самого, какой исходит от тлеющей в кострах огородной ботвы. Ветер мгновенно приободрился. Он, как молодой пёс, выпущенный на прогулку, сделал круг над столом, лизнул меня в нос и, отбросив всякую скромность, надул из шторы парус. Когда я оторвалась от клавиш ноутбука, оказалось, что дом сам собой пустился в плаванье!
- Куда держим курс? – поинтересовалась я, не выдавая своего удивления. Честное слово, я никуда сегодня не собиралась. Судя по тому, что ответа не последовало, я поняла – мне предоставляется право выбора. В уме сразу же завертелось несколько вариантов, один другого соблазнительнее. Но вдруг я вспомнила о своей детской мечте. Когда-то мне было десять лет… Господи! Неужели это было?..
Мне десять лет. Самый нелепый возраст. Ты ещё ребёнок, но родные утверждают, что пора взрослеть. Ты каждую ночь летаешь во сне, а утром боишься в этом признаться. Ты уже посматриваешь на мамины туфли с каблуками, а тебе покупают смешные сандалии и говорят, что выглядеть нужно на свой возраст. Короче, тоска. Да к тому же в первую же летнюю неделю я попала в больницу с ангиной. И вот тогда, чтобы развеять мою меланхолию, бабушка вместе с банкой тёплого куриного бульона и бананами, принесла мне толстенную книгу Игоря Акимушкина о диковинных животных. Я лежала с градусником под мышкой и взахлёб читала про дронтов и императорских пингвинов, разглядывала жуткую в своей натуралистичности фотографию, на которой питон в четыре приёма заглатывал страусиное яйцо, жалела маленьких склизких тритончиков, всю жизнь проводящих в тёмных пещерах. Но более всего меня потрясла история про древнюю птицу Моа, которая по легенде жила на острове Мадагаскаре. У неё были слоновьи ноги, жирафья шея и неуместная для такой великанши доброта. Моа несла яйца размером с бочку для рома. Говорят, что местные жители до сих пор находят в болотах посреди джунглей скорлупы этих гигантских яиц.
Птица Мои скрасила мои больничные дни, а остров Мадагаскар стал казаться землёй обетованной. Там на лианах дремлет зелёный замшелый ленивец, оптимистично задрав полосатые хвосты, бродят стада лемуров, хамелеоны меняют цвет в зависимости от настроения и таинственные крики раздаются по ночам в глубинах джунглей. Там шустрые пигмеи строят шалаши прямо на деревьях и едят на огромных листах какого-то странного растения, приспособив их вместо тарелок. А вечерами, сложив копья у жилищ, они поют длинные печальные песни на своём удивительном языке.
Я мечтала о Мадагаскаре. Больничные дни завершились, и вместе с книгой я вернулась домой. Вместе с бабушкой мы купили в магазине огромную карту мира, где красным фломастером я обвела остров своей мечты. Меня даже не смущало длинное название его столицы – Антананариву.
Птица Моа протянула мне крыло своей помощи именно тогда, когда я должна была бы перестать мечтать. В десять лет дети внезапно становятся реалистами похлеще взрослых. Они больше не верят в Деда Мороза и фей, забрасывают сказки Андерсена на чердак и перестают понимать язык зверей и птиц. Мечта о Мадагаскаре пронесла меня над безверьем. Наверное, поэтому я до сих пор стремлюсь туда всей душой.
И вот сейчас, спустя два десятилетия, я, наконец, мчусь туда под ярко-жёлтым парусом из шторы. Ветер радостно несёт мой корабль под названием «Антананариву». Вдали уже виднеется очертание берега, на который наступает океан джунглей. А у самой кромки воды кто-то грузно вышагивает, оставляя огромные следы. Встречай меня, милая, наивная Моа! Встречай же!