Аист и девочка.

Посещается Н.Т. Ты съездишь в Нью-Йорк,знаю.
Она любила танцевать и рисовать море в альбомах. Море.. Такое огромное, беспросветно-синее, залитое солнцем, такое бескрайнее, манящее. Бесконечная водяная гладь, с солёным привкусом и тёплым ветром. И тихим плеском волн о прибрежные камни.. А может быть бурное, жесткое, ослепляющее брызгами и губившее тех, кто решился заглянуть в её тайны? Но всё равно, самое желанное. Самое милое. Теплая заветная мечта, греющая душу.
Мир, в котором жила Даша ограничивался гулкими стенами детдома в Подмосковье. В большом детдомовском саду росли огромные клёны. Осенью они забрасывали его крышу цветными лоскутами листьев. Зимой тоскливо стучались в окно, прося впустить их внутрь, к теплу.
В небольшой спальне для девочек кроме Даши жили ещё четверо, не считая кота-Снежка, который разгуливал по всему детдому, но спать любил именно в их спальне. Два окна, ведущих во двор, и пять одинаковых железных кроватей, застеленных потрёпанными зелёными одеялами. И большая картина на стене. Море и большой чёрный корабль, уходящий к горизонту. За свои тринадцать лет девочка не видела ничего красивее. Она могла часами не отрываясь смотреть, как развеваются паруса, как гнуться у корабля мачты под порывами ветра и воображать себе плеск солёных волн.
Когда её только положили в больницу, Валентина Павловна, её воспитательниц-хмурая женщина с тревожными карими глазами и белыми волосами с просединой, всегда заделанными в хвост, принесла ей альбом Гипенрейтера "Камчатка" . Даша, с благоговением перелистывала снимки, каждый из которых поражал красотой. Она с ним уже не расставалась, ни когда вели в столовую, ни когда вели на помывку. В больнице так её и звали-девочка с книжкой.
-Даша, проснись.Выпей таблетку.-услышала она сквозь сон голос.
-Открыв один глаз, она узнала Антонину Павловну, врача.
-Ну, я ещё секундочку. Пожалуйста. Таблетка подождёт.-пискнула Даша, зарываясь глубже под одеяло.
-Нет, нет. Уже пора. Выпей, потом опять уснёшь.-мягко, но настойчиво повторила женщина.
Даша с трудом поднялась на постели. Голова болела, тошнило, мир перед глазами казался мутно-серой массой.Вдруг кровь прилила к черепу, отозвавшись яркой болью по всему телу. Приступ. Девочка вздрогнула и повалилась обратно на подушку, тяжело дыша.
-Подожди, сейчас тебе помогу.-тихо произнесла врач.
Осторожно охватив теплыми руками за спину, она приподняла Дашу, вложила в раскрытый рот горькую таблетку и влила несколько капель воды из стакана. Подождав, пока девочка сглотнёт, осторожно опустила её обратно на кровать, прикрыв одеялом.
-Не надо. Жарко.-прошептала она в ответ.
-Сейчас боль уйдет и станет не так жарко. Что-нибудь нужно тебе?
-Книжку. Она на пол упала.-раздался хрипящий шёпот.
Нина нагнулась под кровать, и пошарив там рукой, нашла книгу. Отряхнув, осторожно положила её на край кровати. Даша улыбнулась. Женщине вдруг вспомнилось, как месяца два назад привезли эту девочку сюда, в больницу, в онкологическое отделение. Здесь было много детей, но Даша Гордеченко была её любимицей. Она одна была из детского дома, у всех остальных были родители, родственники, они приходили, навещали, снабжали фруктами, сладостями, развлекали, поддерживали... Некоторые тут дневали и ночевали, не отходя от больного ребенка ни на минуту. Словно надеялись, что их присутствие поможет отогнать смерть. А Дашу лишь один раз навестила её воспитательница, и сунув девочке книжку и кулёк с яблоками, торопливо ушла.
-Валентина Павловна! Валентина Павловна!-не уходите! Я по вам так соскучилась! Я столько нарисовала нового! Пойдемте покажу. -схватив воспитательницу за руку, она пыталась уговорить её зайти в палату.
-Нет, Дашенька, ты скоро выйдешь. Тогда и покажешь рисунки. А сейчас мне надо идти. В приюте дела неотложные.
-Валентина Павловна! Ну подождите хоть чуточку. Мне тут так одиноко. -умоляюще протянула девочка
-Нет, мне надо идти. До свидания, Даша. Скоро ещё раз приду. -она поцеловала её в лоб и, резко развернувшись быстрым шагом пошла к выходу.
Закусив губу, чтобы не заплакать, ребенок смотрел ей вслед. Раздался отчетливый лязг захлопывающийся двери в вестибюле. Даша развернулась, и не разбирая дороги, побежала к себе в палату. Влетев в маленькую комнатушку, она плюхнулась на кровать, с головой накрылась одеялом и лежала, тихо всхлипывая. Отревевшись всласть, она остаток дня посветила книге, заедая обиду яблоками.
-Что-нибудь ещё? Ты говори, не стесняйся. -вздохнув, спросила врач.
-Нет.Ничего. -тихо прошептала в ответ Даша.
-Я ещё зайду. Окончу обход и зайду. Минут через десять принесут завтрак. Не скучай.-ободряюще улыбнувшись, она осторожно прикрыла за собой дверь.
Полежав минут десять без движения, девочка почувствовала, что боль начинает утихать. Это всегда так было-сначала яркой вспышкой молнии вступит в голову, а потом неспешно, как гром, затихало.
И вновь мир из грязно серой массы превратился в серую палату,освещённую хмурым апрельским небом . Гул в голове сменился тихим шумом дождя, смешанного с капелью. И вновь, как в первый раз она ощутила запах больницы-йода,щей, хлорки, мочи.
-Какое счастье, когда не болит!-мелькнула в голове мысль. Приступы происходили всё чаще и чаще... Сначала голова болела раз в неделю, затем раз в день. Даша жила от таблетки до таблетки. Иногда, когда боль становилась особенно сильной, и в судорогах корчилось тело, она кричала, кричала так, что, наверное её было слышно по всей больнице. Ей говорили, что скоро её прооперируют, она поправиться и вернётся в приют, но с каждым днём в это верилось всё меньше и меньше. А на фотографиях было море. И под карандашом рождалось море. Только рисовать становилось всё трудней и трудней.
Подоткнув подушку под спинку кровати, девочка оперлась на неё плечом. Так было удобнее. Вытащив из-под подушки карандаш и альбом, положила их к себе на колени. Перевернув несколько страниц, она нашла чистый лист.
овал в углу листа, растушевываем-солнце, Неровная линия по низу-море. Пара взмахов карандашом-корабль.Ещё один взмах-птица. Пусть будет аист. Аисты над морем не летают7 Нечего, у меня залетит.
Дверь приоткрылась.
-Завтрак!-крикнула нервная кухарка. Девочка отложила альбом в сторону, заложив карандаш закладкой. Пахнуло манной кашей, маслом, сыром, чаем. .Есть не хотелось совсем, даже от запаха еды в горле засвербило, в нос ударил запах тошноты.
-Я не буду. Не хочу-с самого утра тошнит. Вы только чай оставте, ладно?-неуверенно произнесла Даша.
Молоденькая нянечка протиснулась в дверь, и составив на железный столик чашку с дымящимся чаем, проворчала:
-Есть надо тебе, а то никогда не поправишься!
За окном, осторожно пробивая себе дорогу за облаками, выползло солнце. Где-то под окном лаяла собака охранника.
"Интересно, что в этой больнице можно утащить? Одеяла и больных?-Даша улыбнулась собственным мыслям.-Но строго охраняют. Смешные!" Солнце продолжало играть на стенах палаты. Сначала оно пробивалось сквозь решётчатую спинку кровати, потом принялось играть в солнечных зайчиков с люстрой, затем, смущаясь и краснея, стало рассматривать ребёнка, лежавшего на кровати. Забренчал дождь, и солнце, бросив прощальный взгляд на палату ушло любопытствовать к другим людям. Капли, кружась в прощальном вальсе, кружились на листьях, по крыше, в лужах на мостовой.Ветер, раздувая облака, играл с ними в прятки, нападая из-за углов. Девочка спала.
Даше редко снились сны, или как говорили взрослые, она их не запоминала. Она всегда спала на боку, свернувшись клубком и прижав коленки к груди, мягко посапывая, словно маленький медведь, иногда раздувая ноздри. У неё была привычка прикрывать рот в сне, поэтому она часто слюнявила подушку.
Короткий тревожный сон неожиданно окончился. Прикрыв глаз, Даша по привычке осмотрела зелёную стену палаты. Разводы от штукатурки казались сказочными зверями, заплутавшими в нашем мире. Сильно болела голова. Вся подушка была окраплённа кровью-кровь пошла носом, пока девочка спала. И снова, как в замедленной съёмке, кровь стала приливать к черепу, по телу разнеслась нечеловеческая боль..
Когда врач вбежала в комнату, Даша уже свалилась с кровати и лежала на полу, обхватив голову руками, судорожно шевеля суставами. Из глубин гола просачивался хриплый звук, похожий на кваканье лягушки.
Дашу уложили обратно на разбайганую кровать, вкололи обезболивающее. Оно мало помогло-Даша опять, судорожно хрипя, вцепившись до побеления костяшек в голову, пыталась сползти с кровати. Вкололи ещё. Пошла кровь из носа... Перекись водорода, вата кровь, запах простыней, тёмно-серая масса палаты-всё смешалось в одну массу.
-Больно. Больно. Больно.-шептала Даша, в ужасе закрыв глаза.
Потом она потеряла сознание...



-Даша. Проснись. Проснись Даша. -Девочка открыла глаза. Свет луны небрежно играл в кошки-мышки с углами в комнате, отражаясь и снова прячась в никуда. В палате никого уже не было. Да у в самой больнице было ка-то удивительно тихо. Обычно всегда, даже поздней ночью гулкие стены отражали тихие голоса, осторожные шаги.. И пропал привычный запах больницы, словно его никогда и не было.
Девочка приподнялась на кровати. К удивлению, это получилось совсем легко, голова не болела, слабости и тошноты не было, да и тело не окутывал жар. Даже дышалось на удивление просто.
-Даша. Оглянись. -повторил всё тот же голос. Мягкий, взрослый, нежный, немного картавящий. Девочка беззвучно повиновалась..
Окно в палату, несмотря на апрель, было распахнуто настежь. На залитом лунным светом подоконнике, отбрасывая длинную тень на оконную раму, сидел чёрный аист. То что это был Аист, девочка поняла сразу. когда-то давно мать рассказывала ей, что умерших детей забирают на небо аисты. Было совсем не страшно, это черное пятно среди света, поблескивающее глазами внушало доверие.
-Я умерла?-с улыбкой спросил ребёнок.
-Нет ещё-чуть приоткрыв клюв, откликнулась птица.
-А зачем ты тогда здесь?
-Чтобы отнести тебя на море.-его глаза улыбались.
-Это чудо?
-Ну да, чудо. Одно из миллиардов чудес, которые происходят по миру. -он приподнял левую лапу и почесал крыло, растопырив перья. -Ну, так летим?
-Летим.
Гулко шлёпая босыми ногами по плитке, Даша подошла к подоконнику, осторожно забралась на тёплую, пахнувшую пухом яблоками спину аиста, и обняв его за шею, зажмурила глаза.
Ветер ласково трепал волосы. Где-то в низу шумела дорога. Солнце воровато приподняло из-за горизонта один глаз и принялась рассматривать землю в поиске свежих новостей.Облака, лениво разбредались по небу, не спеша просыпаться. Утро по всем приметам.
Девочка, осмелившись,открыла глаза и разглядывала местность, которую они пролетали. Прямая, как стрела, дорога делила поле, уже оперившиеся озимыми на две части. Несколько речек, скукожившись, петляли по равнине. Сине-черная, похожая на ворону посередине дороги стояла автобусная остановка. На западе громыхал своими кронами небольшой лесок..
-Красиво, правда? -спросил Аист.
-Красиво. Никогда ничего подобного не видела. Счастливые, наверное люди, которые здесь живут.-вздохнула в ответ Даша.
-Счастье находиться внутри человека, а не снаружи.
-Как это?-удивленно переспросила девочка.
-Ну, понимаешь, на самом деле нет ничего проще, чтобы быть счастливым. Просто надо понимать своё счастье, тогда всё станет на свои места.-пояснил аист.
-А ты счастлив?-перья рассыпались в руках.
-Я самое счастливое существо на земле, ведь я могу помогать попавшим в беду.
-И это счастье?
-Да.
Они долго молчали. Внизу цветной мозаикой проплывали поля, луга, леса, дороги, города посёлки, сёла, церкви. Люди работали, сновали туда-сюда, как воробьи, продирались сквозь каменные джунгли... И смотрели в небо. Тайком, украдкой, мечтательно, с надеждой.Кучерявое облако, расшалившись, приподняло правую лапу к верху, и не выдержав равновесия, плюхнулось на большой белый живот, растянувшись по всему небосклону. Солнце заливисто рассмеялось, раскидывая лучи по земле. Облако покраснело и быстро убежало за горизонт, смущаясь и хныча на ходу. Напоследок оно проронило несколько слез, которые лениво шмякнулись на бетонную мостовую, распугивая голубей.
-Скоро увидишь ты море.-послышался тихий голос аиста. Но прежде позволь мне сказать тебе кое-что. Надеюсь, это поможет тебе.
Мне уже много тысяч лет. ,Я не помню ни своего рождения, ни отрочества, ни юности. Моя единственная и главная цель в жизни-дарить счастье другим. Это труднее чем ты думаешь, просто дарить счастье. Не из-за того, что сам себя чувствуешь благодетелем, не из-з того, что это вернётся тебе. Не надеясь ни на что . Раздаривать свое сердце по кусочкам первому встречному, за просто так. Нас много...
-А вы можете сделать счастливыми всех?-перебила Даша аиста.
Можем, но это бессмысленно. Мир прекрасен в его разнообразии. В том, что после дождя показывается солнце, в том что добро чередуется со злом, как день с ночью. Ведь одним сахаром питаться нельзя? Вот так и мир, состаящий из одного добра серый.
-Но почему зла всегда больше?
-Зла и добра всегда поровну. Ни грамом больше и ни грамом меньше. Иначе бы мир рухнул.Так задумал Создатель.Он создал мир и так полюбил своё творение, что растворился в нём. Это самая большая степень любви-безропотно растворится в любимом. В каждом камне у дороги, в порыве ветра, в каждом луче солнца-везде есть частица его пылающего сердца. Когда ты прочувствуешь, это до конца, поймёшь что любить весь мир, без исключений очень просто. Даже, слишком просто.
Аист замолчал. Несколько минут было слышно лишь ветер, свистящий в перьях.
-И тогда дарить счастье станет твоим естеством. -он промолчал несколько секунд. -А теперь смотри-это море.
-С замиранием сердца Даша выглянула из-за крыла.
Море. Огромная бархатная гладь, застилавшая мир до горизонта, солнце, нехотя залезающее в черную гладь, отражалось на покачивающихся волнах. Где-то около горизонта черным пятном виднелся корабль. В легкие ворвался солёный ветер, уши заполонил плеск волн, в душу пробралось это чувство жизни, свободы, любви. Какое счастье!
Даша приподнялась на спине Аиста, и не говоря ни слова, спрыгнула вниз. За несколько секунд полёта мир изменился. Он был только морем. Погрузившись в бархатную гладь, девочка растворилась в воде. Она стала частицей море. Прошлая жизнь поспешной тенью промелькнула из сознания. В её жизни было только море. В её сердце было только море. Во всём мире было только море.

Антонина Павловна бессмысленно перелистывала медицинский справочник. Раскрыв посередине, она ткнула пальцем в первую попавшуюся строчку. "Перед смертью возможен бред, галлюцинации". Что-то кольнуло сердце. Вспомнилось, как лет десять назад она услышала от умирающей девочки:
-Я хочу стать аистом.