юные лётчицы

Посвящается 46-му гвардейскому бомбардировочному Таманскому Краснознамённому ордена Суворова авиационному полку

Я тем посвящаю, кого уже нет,
Кому, как и мне, было лишь двадцать лет.
Кому жить хотелось, смеяться и петь,
Кому в небо птицей хотелось взлететь…
Всем юным, погибшим, убитым,
Сгоревшим и – вскоре забытым…

Довоенное
И забыто счастье довоенное:
Танго, вальсы, веселье и мальчики.
И прогулки по парку степенные,
И колечки на тоненьких пальчиках.

Бигуди, перманенты, журналы.
Светлых глаз – ах! – кокетливый взлёт.
Платьев шёлк, новогодние балы,
В шоколаде смеющийся рот.

А сейчас…
В голосе только слово «война»…
Дни – без ночи и ночи – без сна…


Формирование женского полка

Женский полк. И смех, и слёзы!
Сапоги – большой размер.
Дан приказ – остричь все косы.
Командир – пример.

На полу, сбиваясь в войлок,
Чёрных, русых, рыжих кос –
Горы. Вот уж путь недолог
В небо! И задрали нос!

И пускай весь фронт смеётся,
Мол, какой из женщин толк!
Похрабрей мужчин дерётся
Первый женский полк!

Ночная тревога

Ночь. Дежурная тревога.
- Ой, опять!
- Поднимайся, лежебока!
- Спа-а-ать…

- Издевательство какое!
Где сапог?
- Да оставь меня в покое!
- Эй, суро-о-ок!

Кто во что, скорей б одеться.
На бельё – шинель.
- Не на холоде ж вертеться,
Досыпать – в постель.

Сорок пять секунд. Успели!
Только вдруг:
«От аэродрома до постели
Сделать круг!».

- Как? В мороз?! А я забыла
Брюки натянуть…
- Ну, чего теперь заныла?
Ты солдатом будь!

И в строю все зашептали:
«Без портянок я!» - « И я!»
- Ну, девчата, побежали!
- Мамочка моя!

Но зато с тех пор в тревогу
Одевают даже нос.
Пусть шлют к дьяволу иль к Богу!
Шутка ли – мороз!

Девочки

Разве не страшно было сначала?
Нет… Вся надежда – скорый конец.
«Мама, теперь ты меня не узнала б!
Я не девчонка – боец!».

Ночи в казармах, учёба, тревоги.
«Мама, мне ночью приснился пирог…
Помнишь, я не переносила дороги?
В небе мне – сотни дорог!».

- Хочется в поле… - А лётное поле
Чем тебе хуже? Штурман, не ной!
« Мама, ты знаешь, боюсь я не боли,
Даже не пули шальной.

Страшно, вернувшись с заданья, услышать:
«Три экипажа… Шесть наших девчат…».
Хочется плакать, но, знаешь, не выжать
Даже слезы! И подруги молчат…».

Девочки, девочки! Юные лётчицы.
Мамины дочки, кричащие: «Мышь!».
Девочки, разве вам выжить не хочется?
Хочется жить…
Взрыв! И…
тишь…

Похороны

Когда в полк привезли заколоченный гроб,
Бил девчат не от холода страшный озноб.
И над гробом твоим в полчаса поседел
Тот, кто прежде с любовью глядел…

И просил: «Да откройте, откройте её!»
Но нельзя… Всё разорвано тело твоё.
Только штурману, чудом оставшейся жить,
Никогда твоих слов не забыть.

Как кричала ты: «Прыгай! Горит самолёт!».
Тебе шёл-то всего девятнадцатый год…
Накануне писала ты маме домой.
Что вернёшься с победой, живой…

Сколько их, как и ты, хохотушек-девчат
От Тамани до Волги в могилах лежат…
Сколько будет ещё – знает только война –
Юных лётчиц, уснувших без сна…