Господин. Мой Новый Мир. Глава 4.

Восточный Феод, на материке нет места, занимающего большую территорию, чем он. Что бы вы тут не искали - вы это не найдете. А если и найдете, то убьете такое количество времени, что у вас, скорее всего, ангельское терпение или ваша Сила Воли гораздо сильнее бескрайних степей и дорог. Да, степи и дороги все, что есть в этом забытом всеми месте. И не важно, темпераментный ли вы силач, с доброй душой, большим сердцем и пропитыми мозгами как все жители Северного феода, тщеславные ли вы неучи и свиньи с Запада. Вы скорее сойдете с ума, чем найдете то, что вам нужно. Вы возненавидите дороги и степь. Вы забудете все, даже как выглядят другие люди кроме вас и ваших спутников. Потому что, чтобы найти здесь человека, надо приложить столько усилий, но вы даже случайно вряд ли встретите тут кого-то. Восточные феоды населяют только кочевники, одни кочевники и, даже, если вы их встретите, вряд ли что-нибудь от них добьетесь. Они просто сами ничего не знают и уже сами возненавидели эти степи и дороги.
Мэйти считал, что все эти слова – правда. Мэйти - молодой кочевник, рожденный среди этих дорог и степей, воспитанный среди этих дорог и степей. Они видел лишь их. И он ненавидел их. Он ненавидел все, так его учили с детства. Вообще любого кочевника учат только ненавидеть. И он ненавидит. И даже если вы встретите кочевника среди степи и встретите его сорок раз, и каждый раз разделите с ним трапезу, поможете ему в беде и окажете любую поддержку, даже если вы будете считать его другом – не обольщайтесь. Он вас ненавидит. Он ненавидит вас независимо от того кто вы. Если вы принадлежите к Северным народам: вас ненавидят за вашу силу, ваше добродушие, ваше умение внести куда угодно атмосферу праздника и за вашу слабость к алкоголю. Вас ненавидят за то, что вы способны отдать все за бутылку. Если вы из Западных провинций, то вас не только ненавидят, вас могут и убить. Ведь вы тщеславный и глупый завоеватель, не видящий ничего дальше своей глупости и эгоизма. Вы живете в грязи, хамстве, лести, лжи и думаете, что вы великий народ, что вы лучшие. Вы ленивы, вы глупы, а ваше высокомерие поражает всех, кроме вас. Поэтому вас надо ненавидеть и не важно, что вы можете стремиться к утерянным знаниям, что вы стремитесь к самосовершенствованию, что вы осознаете и исправляете ошибки своего народа и поколения. Все это глупости – вас надо не-на-ви-деть! А если вы кочевник, то вас тоже нужно ненавидеть, даже если вы 20 лет живете душа в душу, у вас общий скот, общая юрта и вообще вы родные братья. Не обольщайтесь – вас нужно ненавидеть. Мэйти все это делал исправно. Он ненавидел все и всех. И ему было все равно, он не искал объяснения своей ненависти. Просто все вокруг было не так. И он все ненавидел. До того дня…
До того дня как встретил среди степи одного человека и его спутников. Он так и не понял, что случилось. Но увидев этот отряд несколько лет назад, Мэйти просто забыл о ненависти, забыл традиции. Он просто слез с коня, подошел к невысокому человеку, что шел впереди и предложил свою помощь. Невысокий лишь поглядел внимательно на Мэйти и сказал, что да, им нужна небольшая помощь. С тех пор Мэйти всюду рядом с этим человеком. И Мэйти не способен на ненависть ни к нему, ни к любому другому из этого отряда. Если и были где-то люди более не похожие на стереотипы, которые создали для себя племена кочевников, то это определенно были те люди, которые вовсе не были похожи на эти стереотипы. Они были уникальны. Каждый их них. И их поиски, их цель – тоже были уникальны. Мэйти не смог остаться в стороне. У него не было на это ни сил, ни желания.
И сейчас, когда прошло несколько лет с момента их знакомства, Мэйти просто смотрел во все глаза на невысокого, который забирался на походную тележку, возвышаясь над своим отрядом, что бы что-то сказать. Мэйти не мог объяснить, что такого в этом человеке, он просто слушал его слова и понимал, что все они уникальны, полны такого смысла, который не содержится ни в одной мудрости его народа, его облик, его обаяние – они сильнее всех религиозных и нравственных предрассудков его народа. Мэйти шел за этим человеком, как сектант, как оккультист за своим кумиром. И не видел в этом ничего ужасного. Он считал, что это лучшее, на что он мог надеяться. Иметь такого лидера, жить по его установкам, слушая его все время. Чувствуя его гнев, но не такой, как у кочевников. Его гнев, словно был свят сам по себе. Он был оправдан, он стоил того, что бы ненавидеть, и он был куда сильнее, чем глупые предубеждения его народа. И с каждым движением, с каждым словом этого человека Мэйти осознавал это. Он нашел свой идеал. И теперь лишь желал, что бы этот человек нашел, создал свой идеал, опираясь на свою единственно верную идеологию, а он, Мэйти с удовольствием ему послужит в этом и послужит более чем хорошо.
Но Морак не разделял взгляды Мэйти и всех окружающих на Баула. Морак уже давно перестал идти слепо за Баулом. Морак был тем, кто знал Баула с самого рождения, тем кто был с ним когда они только узнали о древней легенде. 15 лет назад… И если тогда Баула можно было назвать благоразумным и идеальным лидером, то сейчас, безумие – вот истинное имя Баула. Возможно, Морак еще это не осознал до конца. Возможно, он еще не хотел сознаться самому себе в этом. Но он точно знал, ярость и гнев Баула, его пренебрежение всеми людскими чувствами, его пренебрежение все человеческим, его ненависть ко всему и его «святая ярость» лишь часть этого безумства. К сожалению… И безумство это все прогрессировало, былого Бая, уже не вернуть, теперь он все чаще и чаще походил на нечто, подобное бесчувственному, жестокому монстру. Морак знал это, но никогда не признается в этом никому, себе-то он страшился сказать это. Что же касалось других - Дориана, Аллегро или Роба с Мэйти, каждый из них был так слеп в своей любви к идеологии Баула и так очарованны самим Баулом, что скорее уничтожат Морака на месте за эти слова, чем поразмыслят над ними… Все кто сейчас окружал Морака сделают так. Он один, он и его горькая правда одни в этом лагере…
Сэй Дориан Эт смотрел на Баула, который стоял на походной телеге, возвышаясь над всеми, и с благоговением ждал, когда же тот начнет свою речь. Теперь, когда все цели достигнуты, что теперь им делать, что теперь прикажет Бай, куда они отправятся теперь, когда они уже не ничтожная и немощная кучка людей, а теперь, когда они – армия, со своими традициями, своими уставами и своим лидером. Дориана не волновало, что они делают хорошо и что они делают плохо, главное как это оценивает Баул и если тот говорит «хорошо», значит это хорошо, что бы то ни было. А все остальное Дориана не волнует. Его вообще не волнует ничего, кроме того как оценит Баул его действия, его не беспокоили мысли о том, что что-то не так. В его голове были не его мысли. Там была идеологическая накачка Баула. Там были его слова, его действия и его мысли. От былого Дориана, который был виновен в смерти сестры Роберта, от Дориана, который с упоением зачитывал Глену или Лили строки из любимых книг почти ничего не осталось. Он вобрал в себя самые разные качества, от Мэйти, от Роберта, но и от Баула. Суровость, опыт, безжалостность, практичность, честолюбие, хитрость;, детские шутки вперемешку с колким юмором и беззаботность, дурашливость, наивность, все помешалось в нем. И этот человек сейчас взирал на невысокого, собирающегося произнести речь. Дориан Создал себе кумира. Дориан создал себе Бога. В этот момент кто-то коснулся его плеча. Дориан оглянулся и встретился взглядом с Робертом Уотсом. С его другом, не смотря ни на что, его лучшим другом, который с открытой и доброй улыбкой взирал на него, на Дориана. Укол былой вины кольнул Сэя в сердце. Но лишь на миг. Роберт тихо проговорил
- Сейчас он заговорит, - и кивнул на человека, что возвышался над всеми.
- Да, - кивнул тот в ответ, - сейчас он все скажет.
И они, встав рядом, стали смотреть на своего вождя.
Баул стоял на походной телеге среди вещей, оружия и книг… Да. Теперь в его руках было все. Ключи к разгадке всех этих таинственных манускриптов, последние две книги… Кто же знал, что они найдут их тут, благодаря кочевнику, знающему об этих книгах из их священных писаний. Баул и не догадывался, что все будет так просто…
Баул стоял среди вещей и смотрел с триумфом во взгляде на толпу, что окружила его телегу. Как их много… С тех пор, как та глупая девчонка растрепала всему миру о нем, их количество стало расти почти каждую неделю Теперь их около сотни и каждый из этих людишек смотрит на него с благоговением. Да, он достоин этого. Иначе и быть не могло.
- Мои спутники! Друзья мои! – загремел его голос над всеми, - Помните ли вы, сколько мы прошли? Я думаю, да. Помните, сколько мы уже уничтожили преград? Да, думаю да. Я думаю, все вы помните, сколько убили, сколько потеряли и сколько раз выходили живыми из Ада. Я помню. Я так же помню, насколько вы были мне верны. Да, ваша преданность послужила мне на Славу! Но сейчас, когда близок последний и самый опасный шаг, готовы ли вы отдать мне все? Готовы ли вы приложить сил вдвое выше приложенных? Почему? Вы спрашиваете почему? Потому что сейчас, мы не можем сойти с нашей дороги! Я верю, что любой из вас погибнет за меня и погибнет прямо сейчас. Но мне нужна не ваша смерть, а ваша преданность! Мне нужны вы, как Я нужен вам. И как Мне нужен мой мир… Наш Мир. Который будет лишен всей той грязи, от которой вы сбежали ко мне. И теперь, когда мы столько прошли и прошли не зря… Мы достигли много! Все манускрипты, все книги, все теперь у нас. Дело за малым! Теперь, когда у нас есть все, для того, что бы открыть тайны хранимые веками, разве мы отступим? Конечно же, нет! Взметнуться НАШИ флаги! Новый мир будет петь НАШИ гимны! С тех пор, как наше дерзание перестало быть тайной, нас стало много, но мы едины! Но стоит помнить, что наши враги тоже объединены одной целью – сокрушить нас! Но это не остановит нас и если для этого потребуется уничтожить всех - Мы сделаем это, каждого человека, что встанет у нас на пути, каждого глупца, посчитавшего себя сильнее нас. И если понадобится, мы оставим тут только пустоту, но дойдем до нашей цели. Если надо будет, мы уничтожим всех. Если надо будет… мы сделаем все. Теперь, когда все ключи к отгадкам тайны древних в наших руках, наши ряды должны сомкнуться! Мы должны дойти до конца. Так? – крики одобрения возвестили, что да, все так, - что же… слуги мои, - проговорил Баул уже тише и прокричал, - Я горжусь вами! Дориан, Морак, Мэйти. Вы нужны мне. Я жду вас у себя в юрте. Пора узнать, куда мы держим путь дальше.
Морак стоял и не знал, что теперь его ждет. Он был мудрейшим из своего народа. Он был сильнейшим, но сейчас… Он был окружен фанатиками, он был правой рукой человека, который своим безумием ведет людей на смерть, презрев все их чувства, не думая об их желаниях, об их мечтах. Думая лишь о себе и о том, каким будет его мир. И сейчас этот безумец нуждался в нем. И он пойдет туда и будет служить ему верно, без тени лжи и страха. И никогда не сможет объяснить, почему так. Он шел туда, где его уже ждали Баул и Дориан.
- Что ты хочешь, Бай, дорогой друг? - спросил он.
Баул, поморщившись, махнул рукой, пренебрегая вежливостью своего друга детства.
- Оставь. Я позвал тебя не для того чтобы выслушивать вежливые слова, - проговорил он, но тут же стал добродушным, настолько, что никто и не подумал бы, что перед ним человек, который готов убить и отправить умирать любого. Морак почувствовал, как волна холода пробежала по его спине. - Слушайте, сейчас я в первый раз открою книгу-ключ. И мы все узнаем, что за каракули написали чертовы древние в своих манускриптах.
- Зачем же вам мы, Господин? - с неподдельным уважением произнес Мэйти.
- Морак мне нужен из-за того, что его разум силен, и он может помочь мне в разгадке первого манускрипта. Тебе – потому что книга-ключ была реликвией вашего народа. А Дориана, потому что он всегда со мной. И если бы я его не позвал он бы пришел все равно. И этим подал бы дурной пример любому из тех, что сейчас бродит по лагерю. И каждый из них решил бы, что раз можно Дориану ошиваться рядом со мной, то и ему можно. Это не позволительно.
- Если ты хочешь, что бы я ушел, просто скажи мне это, - проговорил Дориан смотря себе под ноги и криво ухмыляясь, от чего улыбка больше напоминала хищный оскал.
Баул любил, когда его молодой последователь, первый спутник после Морака и вообще второй человек, после Морака так улыбался. Так он всегда напоминал Баулу того Дориана, который легко убивал в бою любого. С таким же оскалом, без всякого чувства жалости. Но, что было более приятно для Баула так это то, что Дориан стал таким, слепо веря в то, что совершает благо. Благо для Баула.
- Нет, что ты, мой безжалостный друг. Оставайся, - проговорил Баул с любящими отцовскими интонациями в голосе, - Я рад, что ты со мной. Ведь твой ум, всегда мыслящий так не стандартно для нас, может пригодиться.
Лицо Дориана вмиг осветилось такой наивной детской улыбкой, Морак сочувственно вздохнул. Этот юноша так ослеп от своей любви и восхищения Баулом, что находясь при нем 15 лет с самого своего детства, не может отличить искренность от безумной игры людскими умами и душами.
- Что ж… начнем, - сказал Баул и достал книги.
Первым на сундук легла книга-ключ. Отделенная серебром обложка была всюду украшена золотыми, но поблекшими со временем, буквами того же языка, на котором были написаны все манускрипты. В центре обложки была изображена сфера, тоже вся в золоте и с буковкой в центре сферы. Буковка имела нечто схожее с буковкой «М».
Баул открыл её на первой страничке. В центре было нечто похожее на четверостишье. Но тоже на языке манускриптов.
- Что за черт? – удивился Баул, - как же она откроет шифр, если вся в этих глупых каракулях?
Он постучал пальцами по страничке. В тот момент, когда его палец коснулся странички, пара символов, словно сами по себе приблизились к пальцу Баула. Внезапно, буковки задергались вверх вниз и стали меняться на язык, которым изъяснялись все народы подчиненные Западным провинциям, в том числе и Баул со спутниками.
- Черт, - еще более удивленно прошептал Баул.
- Приглядитесь, - сказал Морак,- наш язык поставил их в не совсем правильный порядок. Смысл улавливается чётко, но и рифма сохранилась, удивительно.
Буквы между тем сложились в такие строчки: «Нашел нас ты, да, работа большая это/ Открытие предстоит тебе, теперь, большего секрета/ Но загадками таинственно покрыта дорога твоя в даль,/ Книгу первую, страницу вторую внимательнее читай». Баул достал первый манускрипт и перевернул страницу книги ключа. Там уже все было на понятном языке. И уже было написано прозой, а не детскими стихами - «Страниц слишком много, единым смысл будет. Разгадка книги первой, сильно нужны тебе. Должен её отыскать. Не ищи в буквах смысла. Смысл есть только в словах, написанных здесь. Легенды разгадка – громкая сказка и чушь. Что тебе велено здесь - сотворишь и отыщешь что нужно. Где стоишь, стой - меня потеряешь вмиг. Иди в никуда, обещаю, сложишь голову от друзей же своих. Верен лишь один путь. На солнце с утра лицом повернись, там видишь что-либо? Но должен разгадку ты видеть. Ступай туда, где земель печальный конец ты отыщешь, печаль – в суеверных рассказах, внимание на это ты обрати. Коль не пойдут за тобой, что ж оставь их, налегке пойдешь, то будет прекрасно, легче подняться будет ввысь самому. Поднимешься ввысь, вновь ко мне обратись, но ничего более ни за что не скажу» Странница заканчивалась. Баул перевернул на следующую, но там все было написано не понятным языком.
- Ничего не понятно. – Заключил Морак.
- Бред какой-то, - согласился Баул, - ощущение, что книга издевается надо мной. Мэйти, в ваших сказках есть что-нибудь этакое?
Мэйти пропустил мимо ушей оскорбительные и пренебрежительные интонации в голосе Баула, когда тот назвал их легенды и религиозные письмена «сказками».
- Нет, мой Господин. Я не слышал ничего такого ранее.
- Чертовы легенды, древние действительно имели незаурядное чувство юмора, - проговорил Баул. Потом резко дернул Морака за плечо, - Не стой как вол, черт бы тебя побрал, шевели мозгами! Что хочет сказать эта чертова книга!?
Морак лишь отмахнулся и проговорил.
- Загадка какая-то. Но из-за того, что написано черти как, ничего не понятно. Похоже на – «иди туда не знаю куда, сделай то, не знаю что, а если не получится, то я предупреждал…»
Его размышления прервал Аллегро, который в рядах Баула считался еще одним из приближенных к Баулу и мог его беспокоить в любое время. Аллегро извинился за то, что вынужден ворваться в юрту Баула без его разрешения.
- Да быстрее, чего у тебя там? – Спросил Баул с доброй заботой и раздражительностью одновременно.
- Бай, твои люди интересуются, как идет разгадка и что им теперь делать?
- Что такое? Я думал эти ленивые, но преданные овечки уже спят? – удивился Баул.
- Зачем ты так о них, Бай, - удивился Дориан, - они ведь верят тебе и в тебя.
- Что не мешает им быть такими, какие они есть. Мэйти, иди, прочитай им первую страницу, что нам открылась. А мы с Мораком еще поразмыслим.
Мэйти, Дориан и Аллегро удалились.
Морак задумчиво поглядел на Баула. Тот же, изобразив на лице подобие улыбки, сказал:
- А, к черту, пошли, поглядим, что там у нас.
Мэйти читал людям Баула загадку. И чем больше он читал, тем больше их лица наполнялись бессмысленным удивлением и непониманием происходящего. Когда Мэйти закончил, среди рядов поднялся шум. А когда рядом с Мэйти и Дорианом встали Баул и Морак на них обрушился целый шквал вопросов. Баул властно махнул рукой. И прикрикнул:
- Тише! По одному, вот вы, мой почтенный друг, что вас интересует?
Указанный человек спросил:
- Что нам теперь делать Баул? Что значат эти слова? И почему в книге сказано: «Легенды разгадка – громкая сказка и чушь»? Это значит, что все потерянно? И все зря?
Баул раздражительно поморщился, закатил глаза и улыбнулся самой обаятельной и нежной улыбкой.
- Мой преданный друг, мы не знаем. Есть вещи, которые недоступны и мне. И сейчас самое время подумать. И мы хотим лишь подумать. Подумать и разгадать загадку книги, - улыбка стерлась в миг, на секунду превратившись в гримасу ненависти и презрения, но лишь на секунду, затем лицо его просто приняло угрюмое выражение, - но из-за вашего нетерпения и любопытства мы не успели подумать. Смекаете?
Толпа на секунду замолкла, а потом вновь разразилась криками:
- Почему легенда – чушь?
- Мы зря потратили эти годы?
- Почему ты ничего не предпринял?
- ПОДОЖДИТЕ-КА! – Крикнул вдруг Дориан. Все смолкло, - я, кажется, смекнул. Загадка образная. Смотрите.
- Да, Сэй, говори, что ты там понял, быстрее – не терпеливо вставил Баул.
- Не перебивай меня Бай, - лицо Баула на миг явило миру бешенство и тут же – смирение, Дориан, ничего не заметив, продолжил, - В целом, все это имеет смысл. К примеру «не ищи в буквах смысла. Смысл есть только в словах, написанных здесь», и верно, ведь в самих манускриптах нет смысла. Видимо, они нужны для чего-то другого, а не для чтения. Книга как указатель к действию, а у манускрипта, как бы чисто символическое значение. Она нужна для чего-то другого. Потому сейчас бессмысленна. Но зато в книге есть смысл. Там сказано, куда нам идти. А идти нам навстречу утреннему солнцу. То есть еще дальше на Восток. Что там, восточнее этих земель Мэйти?
- Ничего. Мы не знаем. Никто не знает. – Ответил сухо кочевник.
- Туда нельзя! – послышался крик из толпы, - говорят, там в самой конце Восточных Земель есть такое место… Куда никому нельзя! Оттуда никто не вернулся. Там царит смерть!
Кто-то из толпы попытался подойти к Баулу, что бы что-то сказать, но его тут же толкнул на место Мэйти, показывая, что сейчас не время выходить за рамки.
- Вот-вот, - радостно кивнул Дориан, - книга так и говорит: «Ступай туда, где земель печальный конец ты отыщешь, печаль – в суеверных рассказах, внимание на это ты обрати». Видите, печальный конец земель. Это значит, что материк, скорее всего, имеет там свой конец. А сама печаль в том, что все окутано суеверным страхом. Не понимаю, Морак как ты до этого не додумался.
Ответ он не услышал. Все погрязло в криках возмущения, в криках о неизбежности провала и гибели.
Кто-то кричал, что не пойдет туда. Кто-то кричал, что все вокруг сумасшедшие, раз не страшатся проклятия. Дориан столкнулся взглядом с Робертом, который стоял в толпе, обеспокоено оглядываясь вокруг, явно чувствуя себя в орущей толпе очень не комфортно. Увидев это Дориан, с дружеской улыбкой протянул ему руку и помог подняться на телегу. Затем Сэй обратил свой взгляд к Баулу, как бы вопрошая, не против ли он, чтобы друг Дориана стал с ними. Тот поглядел на Роберта и, принимая это, кивнул. И в тот же миг, лицо его обезобразила еще более, гримаса раздражения.
- Молчите, глупцы! – Крикнул тогда Баул. Все смолкло, - Что с вами, мои верные спутники? Вы боитесь? Чего вы испугались, суеверий? Как наивно и глупо!
Вдруг из толпы вышел один человек и встал напротив Баула. Этот человек был немолод и не стар, на его лице были отражены все беды, что ему пришлось пройти. Он был прирожденный лидер, этот человек не испугался бы ничего.
- Баул, мы шли за тобой лишь потому, что твоя легенда – оказалась не суеверием. Тогда объясни, почему эта сказка не может быть такой же реальностью? Мы не пойдем с тобой на край Земли, что бы погибнуть там. Мы гордимся теми днями, что провели с тобой. Ты многому научил нас, и мы принесем людям больше пользы, если понесем им твою мудрость, нежели, если погибнем там все.
- «Коль не пойдут за тобой, что ж оставь их, налегке пойдешь, то будет прекрасно, легче подняться будет ввысь самому» - нараспев продекламировал Дориан, - оставь их, Бай. Чем меньше их, тем лучше.
Баул же подошел вплотную к вышедшему к нему смельчаку.
- Скажи мне, господин хороший, кого ты заберешь с собой?
Мгновенно около 10-15 человек встали за спину смельчака, что хотели покинуть Баула.
- Смелее! – произнес вежливо, нежно и любяще Баул.
Еще человек 7 покинуло общий строй.
Теперь Баул улыбался самой хищной улыбкой, на которую был способен человек. Сейчас этот его образ действительно походил на что-то подобное монстру.
- Вы погрязли в безмозглых суевериях, мои друзья. Мне жаль вас. Но я знаю, как мне помочь вам. Это очень просто. Вам просто нужно… Очиститься. И очищение в моих руках. Все в моих руках. Слышите? Все. И я щедро дарую вам очищение. Дориан, Морак. Ружье мне. Да придёт очищение. Убейте их.
Морак встал как вкопанный в то время, как Мэйти подскочив к Баулу в мгновение ока вложил тому в руку его же, Баула, револьвер, который по желанию самого Баула частенько хранился у кочевника. «Убить? Убить тех с кем он сражался бок о бок, с теми, кто так же безумно гнался за мечтой, как и Баул? Это же безумие!» - пронеслось в голове Лессандро Морака.
«Правильно, - думал Дориан, снимая своё ружье с плеча и передергивая затвор, - Верно, Бай всегда прав и почему я сказал ему отпустить их? Они ведь глупые предатели? Как можно, зачем это? Уходить? Оставить Бая? Это же так глупо…». Дориан вскинул ружье в ближайшего к себе предателя. «Предательство… я знаю, как надо поступать. Бай преподал мне урок. Предательство, я знаю, что это, - он кинул взгляд на Роберта, вставшего по правую сторону Дориана, готовый прикрывать его и, вместе с тем, не мешать вести огонь, - и он знает, что это. Предательство. Я знаю, что делать. Защищать. Это и значит – никогда не предавать». Мэйти между тем, прикрывая Баула от возможной угрозы, вынул старую саблю, которая была его фамильной реликвией. Вынул красивый меч, с богатой и редкой отделкой, из ножен, готовый в любой момент защитить своего господина, пачкая эту красоту в крови.
- Не надо, Бай, - попытался остановить Баула Морак. Все, кто остались верны Баулу уже приготовились совершить экзекуцию над глупцами, что предали Баула. А между тем, при словах Морака в глазах обреченных мелькнул огонек надежды, - Книга сказала «оставь их», слышишь, оставь, а не убей! Они ведь служили тебе, они ведь верили тебе! Они уходят во благо! Что бы нести твою мудрость людям, убить их - подло. Это безумие! Слышишь, безумие!
- Безумие? – переспросил Баул, - милый друг, ты говоришь безумие? Это предательство! – он, не отворачивая лица от Морака, выстрелил в грудь смельчаку, что хотел просто уйти. Он продолжил говорить – Я много лет назад показывал, что будет с предателями? Да. Этот урок прошел без следа для вас? Я повторю его. Снова и снова. Все в моих руках. И ваши жизни тоже. Убить предателей! Убить! Смерть им! Смерть! Смерть! – Баул начал беспощадно палить по разбегающимся людям. – И так будет с каждым! Вот вам моё очищение! – он выстрелил снова.
Мэйти бросился, неся смерть всем, кто пытался сопротивляться или представлял угрозу для стреляющего в сторону предателей Баула. Только чудом ни одна пуля не задела Мэйти. Дориан безжалостно расстреливал каждого, кто имел неосторожность попасть ему на прицел. Убивая каждого следующего человека, Дориан беспощадно стирал его лицо, имя и всю память о нем в себе. Убивая его не только физически, но и прогоняя его прочь из своей памяти. Во имя Баула. Кто-то пытался напасть на этого палящего юношу. Кто-то пытался спастись, как угодно, даже, принимая бой. Но к этому молодому человеку было не подобраться. Он-то уж был защищен не хуже их бывшего Господина. Любой кто пытался напасть на него, либо сталкивался с мечом Роберта, либо был отброшен выстрелом из старого револьвера Аллегро. Эти троя, как бы стали единой боевой единицей. Баул ушел за линию бойни, встав рядом с бездействующим Мораком, наблюдая, как его верный кочевник, убивает одного за другим со смертоносностью и стремительностью молнии. А юноша, которого многие за глаза звали «верным псом Баула», с этой беспощадной улыбкой, окруженный верными друзьями, прикрывающими все подходы к нему, расстреливал, не зная пощады всех, кого он, Баул, счел неугодными.
Когда с предателями было покончено Баул, все еще с сумасшедшими глазами, взглянул на угрюмо усмехающегося Дориана и сказал тому:
- Дориан, мальчик мой, ты все хорошо сделал. Твоё воображение и нестандартное образное мышление пригодилось нам, - после этого он повернулся к тяжело дышащему Мэйти, взял его руку и вложил туда револьвер, - Спасибо, мой верный оруженосец, ты очень хорошо послужил мне. Я доволен тобой. Я доволен всеми вами, - с улыбкой кивнул он Роберту и Аллегро, - кроме разве что… - он повернулся к Мораку схватил того за грудки и прошипел, - Ну и, черт возьми, что? Ну и что, что книга сказала? Это мои люди и что мне делать с ними - решать мне. И мне все равно, что ТЫ думаешь. Больше не медли, не совершай больше таких ошибок, мой старый друг, я не хочу, что б мне было за тебя стыдно перед моими людьми. И не ищи у меня прощения. Я очень зол на тебя. Ты мной не прощен, старый друг. Твои ошибки порождают в моей душе маленькие сомнения. А этого не должно случатся с моим самым верным и единственным другом! Подумай как следует, дорогой друг. И сделай что-нибудь, что бы я перестал думать о тебе плохо.
Затем он повернулся к остаткам своего отряда и проговорил:
- Что ж мои самые лучшие и верные люди. Теперь когда мы лишены грязи и излишков в наших рядах… Будем готовиться к тому, что б отправится в дальнюю дорогу. На Восток. На край Земли.