Статья

Для начала хотелось бы оговориться и сказать, что автор данной статьи ни в коей мере не ставит перед собой цель навязать читателю свои мысли, оскорбить чьи-то чувства или «замахнуться» на классика (тем более до меня это уже делали и не однократно…). Просто мне хотелось разобраться в одном щекотливом вопросе: справедливо ли называть всем нам известного еще со школьной скамьи Льва Николаевича Толстого мастером слова, великим писателем? Конечно, сейчас меня могут упрекнуть в том, что тема не нова и по этому поводу уже высказывался Святослав Логинов в своей статье «О графах и графоманах или почему я не люблю Льва Толстого», но, во-первых, я буду рассматривать одно конкретное произведение, а именно «Войну и мир», а во-вторых, хоть идея этой статьи витала у меня в голове уже давно, раньше чем вышла работа Логинова, мой скромный, не идущий ни в какое сравнение с вышеупомянутой публикацией текст можно считать продолжением или дополнением.
Конечно, я сама не претендую на звание мастера слова, искусно владеющего пером, вижу и признаю за собой некоторые стилистические и подобные ошибки и неточности, но я не числюсь классиком, что, наверное, к лучшему. Более того, даже не претендую на это звание и не мечтаю пополнить когда-нибудь их стройные ряды. Но уж назвался классиком, будь добр соответствуй…. Но хватит длинных, бессмысленных, пространных вступлений. Переедем к сути дела.
Когда я была еще в десятом классе школы, мне пришлось взять в руки одно из известнейших произведений Льва Толстого – «Войну и мир». Почти с первых строк была сильно озадачена. Сперва я подумала, что мне показалось и зачитала спорный момент другим людям. Оказалось, я права. Мне оставалось только вооружиться карандашом и приняться за работу. Через некоторое время моя книга пестрела закладками. Почти на каждой странице были подчеркнутые фразы, предложения, временами даже абзацы. Так она выглядит и по сей день.
Но я думаю, лучше всего будет просто процитировать самые показательные места и кратко их прокомментировать.
Безусловно, Толстой – мастер портрета. В этом мы можем убедиться неоднократно. В самом начале он знакомит нас с молодой княгиней Болконской. Вот портрет этого «милого» создания: «…Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю…». Представьте себе это впечатляющее зрелище: короткая по зубам губка «открывается» и вытягивается на нижнюю, вечно «полуоткрытый рот»… После этого следует вполне логичное продолжение: «…Всем было весело смотреть на эту полную здоровья и живости будущую мать…». Конечно, весело, обхохочешься! «…Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен…» Еще бы! Чрезвычайно любезно с их стороны, что не засмеялись ей в лицо…. А приехала эта лягушонка не иначе, как в коробчонке: «…Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке…»
Идем дальше. Конечно, я пропускаю «небольшие» стилистические ошибки, тавтологии (на все просто не хватит места) и привожу лишь самые забавные моменты. «…Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M-lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь… Князь Андрей пожал плечами и поморщился…». Разве можно давать детям в школе читать такие сцены? Дальше начинается просто фильм ужасов: «...Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать друг друга и отрывать руки и потом опять…» В этом предложении еще несколько раз повторяется словосочетание «друг друга». Не говоря уже о садистском отрывании рук!.. А тем временем « …Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрагиваясь, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка…».
А вот это – просто без комментариев: «…Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место…».
«…Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами…». Интересно, что она перебила ногами? Или кого? И еще: «…Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что-то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся…». Какие, однако, подробности…. И еще несколько тавтологий.
А какие нравы, характеры описывает Толстой: «Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как лес, взбитые черные густые волосы...»Что же это за психически неуравновешенный человек?! Да и к чему относится сравнение «как лес»? К глаголу «взлохматил»? Но, как можно взлохматить лес? Или к прилагательному «взбитые»? А лес бывает взбитым? На повторы уже просто нет сил указывать…
А вот еще момент: «Вся кровь его, бывшая запертою где-то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание…» Действительно, тут попробуй переведи дыхание…. А у Телянина «глаза все так же бегали, но где-то внизу…». Денисов достал платок и «сунул в нос Несвицкому…». Впереди «была пустыня, по которой кое-где шевелились кучки наших разъездных казаков…» А вокруг сплошь «однообразно-разнообразные лица». Вот это я понимаю образ…
«…Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистой (с короткими пальцам, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал эфес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок…». Во завернул!!! Уметь так надо! А «вправе и влеве проходили новые разнообразные леса…». Ну и словообразование… «Вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу…». Да, странный жест, мягко говоря…. А чего стоят диалоги?
« - В котором часу убит генерал Шмит?
- В семь часов, кажется.
- В семь часов? Очень печально! Очень печально!»
Действительно, лучше бы он погиб в восемь. А вот это мое любимое место – «Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правою, на которой было кольцо, видимо, привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею…». О времена, о нравы!
А «…Французские два конные, вероятно адъютанта, проскакали по горе...». Вообще не согласованное предложение. А зачем?
И вот такая сцена: «Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движением головы перехватила его губы и свела их с своими…». Опять без комментариев.
А Соня «не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье, вся раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол…». Да, во истину, это был лучший способ отвлечь от себя внимание!
А какие были яства! «Все это и пахло, и отзывалось, и имело вкус Анисьи Федоровны…» и «…Все отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой…».
Перечислять можно до бесконечности, и такое цитирование займет еще четыре тома, ведь придется дословно переписывать Льва Николаевича, что наталкивает на неприятные ассоциации с его женой.
Но самое главное хотелось бы сказать – читайте классиков в оригинале, ибо в сокращенном варианте не чувствуется такого неповторимого колорита.