Как осадить зарвавшегося коллегу

Врачу стало чудовищно совестно за товарища по цеху, который вместо помощи указал пациентке на дверь

Невролог Маргарита Тюлева всю сознательную защищала врачебное сообщество. Причем не только из чувства солидарности, а скорее, по этическим соображениям. Бесповоротно верила, что врачи, как и рядовые люди, ошибаются или сердятся не к месту и времени, а когда в одиночестве признаются в никуда, что чертовски устали.

Нравственные устои, привитые с детства и сооруженные в непоколебимую цитадель за годы студенчества и профессиональной деятельности, в одночасье рухнули.

Случилось это в один из лелеющих сознание и тело дней — выходной, а завтра... тоже никуда не нужно спешить. Очарование безоблачного дня омрачилось, когда 76-летняя мать Маргариты на заднем дворе сильно ушибла ногу о приступок перед входной дверью. Сразу вскочила шишка. Не мудрено, конечно, в таком возрасте: давление подскочило, перед глазами поплыли светящиеся круги, а тут некстати приступок на пути подвернулся.

— Да чтоб тебе неповадно было, — обрушила мать на ступеньку праведный гнев. Она наотрез отказалась от помощи, вплоть до вызова скорой, проворчала не без злости, что похоронить всегда успеют, а до травмпункта сама дохромать сумеет.

Ушла, прихрамывая, полная решимости, а вернулась (на удивление — минут через сорок) в слезах, с трясущимися руками и в той же марлевой повязке, что наспех намотала при выходе из дому. Рассказала сквозь всхлипывания, что в травмпункте ее принял врач (по имени Маргарита догадалась, о ком речь: молодой специалист, работает недавно, неохотно).

— Посмотрел вначале карточку неспешно, как будто времени у него — вечность, посмеялся так противненько (мать попыталась воспроизвести смешок травматолога) и сказал, чтобы шла лечить свои реальные болячки, а не с пальчиком тут бегала, — едва договорила и снова разразилась плачем.

— Собирайся! — глаза Маргариты вспыхнули гранями изумруда, каштаны волос зашевелились, будто змеи Горгоны. — Пошли обратно!

Травматолог — в полном расцвете светловолосый крепыш — встретил женщин, сидя за столом в приемном отделении. Белесые глазки предупредительно забегали, когда в сопровождении отвергнутой пациентки увидел заведующую неврологическим отделением больницы. Среди коллег эта дама слыла жестким характером, но отзывы больных возложили на нее нимб.

— Выходит, лечить реальные болячки отправляете вместо того, чтобы выполнить прямые обязанности! — Тюлева говорила четко, не повышая голоса, но при этом испепеляла коллегу таким взглядом, что окажись между ними дерево, то вспыхнуло и вмиг обратилось бы в прах. — А не опасаетесь ли, что реальность для вас станет куда болезненной после того, когда начальство узнает, что из-за вашей беспечности мог пострадать реальный человек!

— Ничего не скажет, — нервически усмехнулся эскулап травматологии, — сегодня тружусь последний, а завтра — «гуд бай!»

Маргарита шагнула вперед, не сводя глаз с его посеревшего лица:

— Делаете вы, а стыдно мне…


(с) Из цикла «Усмешка Авиценны»