Отец и сын

Отец и сын
Сергей Минин
Рассказ
Крайне эмоциональная сцена. Отец выказывает сыну свое неудовольствие. У него в голове не укладывается: как это так, он, всячески урезав себя в расходах, собрал десять тысяч на билет на самолет и прочие дорожные нужды, чтобы тот, в кои то веки, слетал на них к матери в Турцию, где она живет теперь безвыездно, выйдя замуж, а его дорогой сынуля, видишь ли, даже не добрался туда, промотав всю указанную сумму, с какой-то девицей в Москве; а точнее, с которой с месяц назад познакомился в интернете.
- Как тебя еще на органы там не разобрали, - размахивает руками, вышагивая по квартире, глава семейства, которого по многим причинам можно так охарактеризовать лишь с большой натяжкой. Сынок сидит, при этом, понурив голову в уголке, в кресле и пока не произносит в свое оправдание ни слова. Оба они как две дождевые капли похожи друг на друга. Только одна еще чистая, не замутненная, а другая уже успевшая поднабраться гари из окружающей атмосферы, и отдающая желтизной и копотью. У обоих из них крючковатые, кривые носы и скошенные подбородки, вьющиеся, русые волосы; и даже, как после мастер-класса одного и того же вейзажиста, одинаковые, всклокоченные прически. Удивительно, как природа в состоянии копировать себя, растягивая эту длинную генную цепочку, из поколения в поколение.
Отца зовут Александром, сына - Денисом. Это его внебрачный ребенок, а конкретнее, прижитый от любовницы, которая, видимо, надеясь на то, что он уйдет к ней от «бесплодной» жены, с его появлением и под воздействием, как это бывает, внезапно нахлынувшего, безграничного родительского чувства, настояла на том, чтобы рожать при любых обстоятельствах и ни в какую не согласилась пойти на аборт, отвергая советы многих. И, в общем, правильно сделала – ребенок появился на свет здоровеньким и премиленьким, как небесный херувимчик; и пусть папаша так и не узаконил эти, если так можно выразиться, плодоприносящие отношения и не переехал к ней жить на постоянной основе, сохранив все как было со своей бездетной семьею, но так часто навещал, ставшую матерью любовницу, помогая ей материально, что нельзя было сказать, чтобы его точная копия, его любимое и единственное чадо, росло откровенной безотцовщиной.
И если уж не занимался непосредственным воспитанием, то с мнением своим заставлял считаться, хотя бы путем магического воздействия раскрываемого и закрываемого бумажника.
А со временем это вошло в привычку. Знаете, как это бывает только у русских – «сволочи те родители, которые не про спонсируют до совершеннолетия и внуков».
Мать, которую, для проформы оговоримся, величают Светой, вначале девяностых, под влиянием общего для страны направления, занялась «челночным» бизнесом, привозя из Турции и продавая на местном рынке ходовые тогда шмотки. Это дало ей определенную, финансовую независимость от не настолько уж щедрого и, к тому же, разрывавшегося, как уже разъяснялось, на две семьи (жена ему тоже, вскоре, родила дочку) бойфренда, и помогло поставить сына на ноги. А потом как-то так получилось, что она встретила там, за границей, вполне приличного турка, которые, как известно, очень уж падки на блондинок, и вышла за него замуж, оставшись жить в его доме, в Стамбуле. А ее, на тот момент, уже совершеннолетний отпрыск Денис, так и продолжал, теперь уже как бы полновластно, занимать квадратные метры в двух комнатной «хрущевке», расположенной в центре небольшого волжского города (наименование, которого, спешу дополнить, будет сообщено читателю, самими же героями повествования, чуть позже).
Занимать-то занимал жилплощадь, но, однако, не вполне обособленно и под присмотром отца, все еще не перестававшего его периодически навещать – ну что по щелчку, срабатывавшего в голове тумблера. Помните, когда-то была такая детская, электронная игра «Домогочи», в которой все совершалось по времени – ребенка надо накормить, прогулять, а затем сменить ему пеленки, ну и т.д. и т.п. Многие ее обладатели, от такого само программирования, буквально с ума сходили. Вот так же и тут: у папы это стало прямой, конкретной обязанностью, а сын, видя такую, с его стороны к нему, неослабную заботу, перестал совсем стремиться к какой-либо финансовой независимости, довольствуясь регулярными подачками и попросту бия баклуши. А тут еще мама, оттуда, из-за кардона, нет нет ему переводик пришлет в валюте. Словом, устраиваться на работу, всеми обласканному отпрыску (ведь в их число, наверняка, еще и бабушки входили) было незачем.
Мама, естественно, по своему недорослю сильно скучала и неизменно зазывала его к себе в гости, обещаясь оплатить поездку, если вдруг собственной зарплаты (а он ей постоянно врал, что он где-то там трудится) ему вдруг на это не хватит.
Стало быть, не хватило. Раз уж он воспользовался щедрым маминым предложением, заодно присовокупив к нему, аналогичную долю из папиного «пирога».
Как по поговорке: «ласковый телятя, двух маток сосет»!
А что теряться-то!
Кругленькая сумма получилась. В совокупности на которую, даже на вскидку и не занимаясь скурпулезными подсчетами, два раза туда и обратно можно было смело «прошвырнуться», - не подбирало уже слов родственное обвинение, - а он и одного не удосужился сделать, и кто он, спрашивается, после этого будет?
Ответа, разумеется, опять же таки, от проштрафившегося «теляти» не прозвучало. Зато, дождавшись когда страсти не много поулягутся и батя выплеснет на него свой праведный гнев, сынуля, в виде контрдовода, неожиданно заявил ему:
- Пап, ну, а че ты ругаешься? Сам не таким что ли был в молодости; и не из твоих ли рассказов следует, как ты, на заре тех еще, отстойных, восьмидесятых, поехал в Москву продавать дефицитные тогда вазовские запчасти от «Жигулей», а закончилось это тем, что, после удачно совершенной сделки тебя, понимаешь ли, потянуло на куражи с двумя первыми встречными путанами, «спецом», как лоху, подсаженными к тебе за столик официантом на Калининском, и которые тебя, в тот же вечер, пригласив к себе в гости, опоили клафелином. Так что очнулся ты уже без денег, в одних трусах, на какой-то заброшенной даче, за городом и неделю еще потом добирался в товарном вагоне, назад в Тольятти.
- Правильно сынок говоришь, было такое.
- Ну так что же возмущаться-то понапрасну, в таком случае… яблоко-то от яблони далеко не падает - это ж почти аксиома.
- По ночным клубам, значит, с ней походил… душу отвел… влюбился… Хорошо, хорошо, обсудим это позже, а то мне сейчас некогда – это я так, на минутку заехал, - ретируется как-то неуклюже, если не сказать виновато, отец в направлении двери. – Ну со мной-то ладно – мужик мужика всегда поймет! – а как с матерью объясняться будешь – ведь она же позвонит и поинтересуется, почему ты до сих пор здесь находишься и все еще туда к ней не прибыл? Не вздумай только врать: пусть лучше горькая, но правда, уяснил?!
Июль 2010 г. Тольятти