Одиннадцать ровно

Одиннадцать ноль-ноль. Жаждущие исцеления телесного ринулись к чарующим взгляд стеллажам с алкоголем. Бутылки напоминали известных литературных персонажей. Вот эта, тонкая, с длинным горлышком – благородный идальго Дон Кихот Ламанчский. А рядом, приплюснутая, – верный его слуга по имени Санчо. Есть здесь и славный Робин Гуд, и доблестный Айвенго, и подозрительно изящные персонажи Оскара Уайльда. Отдельным рядом выстроились итальянские мафиози, а на нижней полке нашлось место и для отечественных братков. И каждый страждущий находил себе именно то, что больше всего отвечало его разрушенному длительными государственными праздниками естеству.
А сами страждущие? Разве они не напоминают героев, сошедших с книжных полок?
Вот, к примеру, двое, вроде бы ничем не примечательные. Но вглядитесь! Один из них – вылитый Венечка, вечный паломник из Москвы в Петушки. А другой – Ванечка Юдин из «Серой мыши» Липатова. А этот высоченный, плотный дядя с длинной всклоченной бородой – лесковский дьякон Ахилла. К тому же завсегдатай этого заведения. Как-то, разглядывая бутылки, он что-то негромко напевал. Стоящий рядом плюгавенький такой типчик – полная противоположность Ахиллле – попросил:
– Спой, батя!
И «батя» спел. Басом-профундо.

Я спросил игумена: «В чем же мне покаяться,
чтоб душонка грешная не погибла зря?»
Седенький игумен улыбнулся ласково:
«Кайся, падла грешная, что убил царя!»

Размазал, словом, плюгавенького по стенам этого скорбного заведения.
Встречаются здесь и персонажи детской литературы. Вот этот маленький худой мужчинка – поэт Цветик из Солнечного города. Естественно спившийся. Но, тем не менее, известный в этих краях. Именно ему принадлежат ставшие популярными строки:

Вечер,
шумный как ипподром!
Утром
хочется неба высокого...
Но ни утра, ни неба –
синдром!
Похмельный синдром
по Корсакову!

Да кого тут только нет! Надо только поднапрячь память, вспомнить прочитанные когда-то книги и... Дальше дело за фантазией. Если она, конечно, присутствует. Тэксазать…

2020