Иванов, Петров, Шварцкопф...(усл. название) гл.4
potapovva | | Категория: Проза
potapovva
dandelion wine
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 127
Комментариев: 12770
Отблагодарили:822
potapovva
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
валя верба
Группа: Авторы
Регистрация: 17.07.2010
Публикаций: 870
Комментариев: 8520
Отблагодарили:4628
Глава 4
Ему приснилась Марта, его девушка.
Он сидел на стуле средь бескрайней пустыни. Барханы, барханы, солнце, белесое небо… Напротив, на коленях стояла его любимая. Нелепая соломенная шляпка на голове, как у Серёжкиной соседки. И меж колен у неё стояло ведро с холодной родниковой водой! С чистой, даже слегка голубоватой! И она, опустив голову, пила из этого ведра! А сзади, из-под короткой юбки торчали два собачьих хвоста!
Вилли проснулся.
Жутко болела голова. Какой-то маленький кузнец – дурак разместился в черепной коробке и поочерёдно дубасил изнутри по вискам! И обволакивала духота. Вилли дышал, как астматик, и всё сглатывал и сглатывал сухим горлом невесть откуда взявшуюся слюну. И было страшно от того, что не мог понять: где он? Вокруг, при лунном свете высвечивались незнакомые предметы. «Утварь», - вспомнил он русский перевод. И сразу же удары «кузнеца» усилились.
- Я в России, - попробовал думать Вилли. – На Урале. У Сергея, Сашиного друга. Живой, - закончил он логическую ассоциативную цепочку. Начал медленно подниматься. Ноги на холодных половицах мгновенно замёрзли. – Надо найти дверь. Обуться надо. – И, опираясь рукой на стену, он, наконец то, дошел до двери. С трудом открыл. Пахнуло противной сладостью мелиссы. – Сад! Сад!!! – Ничего не разглядел средь лунных теней, спустился босяком с крыльца на тропку и зашел за угол дома. На соседнем участке у мангального костра сидели руссиш френд!
- РебятУшки! – промелькнуло в голове, и он поспешил к «своим». – РебятУшки! – радостно озвучил он у костра.
- Выспался? – Ребята будто и не удивились его появлению. – Выпьешь?
- Найн! Воды попью.
- Попей, попей… И обуйся: простынешь. Тапочки на крыльце, минералка в холодильнике.
Эх, мало её в холодильнике оказалось! Что такое полтора литра с похмелья для настоящего немца? Да ничего! Пшик!
Вилли разыскал тапочки, обулся и прошелся по веранде, вдоль длинного стола. Арбуз! Много арбуза! И - хотя он был немецким врачом, но всё ж таки врачом! – он, тяжко вздохнув, налил себе перед арбузом стопку и полечился. И лишь после этого поплёлся к ребятам.
- … ей-богу, стыдно, - тихонько говорил Сашка, помешивая веткой угли. – За многое. – Поднял воспаленные глаза на друга. – Помнишь, вчетвером на Акакуль ездили? Машина перед нами в кювет кувыркнулась?..
Серёжка, не отрывая глаз от углей, кивнул.
- И мы тогда не остановились, - Александр тоже уставился на костёр. – Притормозили только. А Светка сказала: «Поехали, поехали! Там уже тормознули!»
- Ну, там же действительно многие остановились…
- Да… остановились… Саша не подлец… Саша видел, что многие остановились… Саша сам не остановился… Саша хороший…
Он прикурил от ветки и ушёл куда - то в темноту сада. Исчез.
Молчали ребята. Птицы молчали. Костёр молчал.
- Серёжа, - осторожно спросил Вилли. – А что с Сашей?
- Не знаю, - тяжело вздохнул тот. - Загрустил что то, бродяга. Не мешай ему. Как он у вас-то там живёт? Ничего? Со Светкой не ругаются?
- Не-ет, ничего живёт, не ругается. У нас всё хорошо… ничего живут… Но работать в Швейцария хотят, там больше платят. Раз в два.
- В два раза.
- Да, в два раза! А жить – Германия. У нас дешевее… в два раза.
- Счастливцы, - равнодушно произнёс Сергей. – Может, выпьешь всё-таки?
- Выпью, выпью, - покорно кивнул Вилли. – Серёжа, а почему я у Татьяны спал? – голос Вилли утих до шепота.
Сергей медленно повернулся к нему. Удивленные глаза – в пол-лица.
- Так ты что, и про изнасилование не помнишь? Заспал? Ну, ты даёшь!
Вилли окаменел.
- Ты чего, правда, не помнишь? А она ещё засветло, с последней электричкой в город подалась: заяву на тебя в полицию строчить. Пока следы не исчезли. - Лицо Сергея оставалось невозмутимым и медным в отблесках пламени. – Нет, давай - ка я, всё-таки, плесну тебе. Чёй то вы, иностранцы, квёлые какие - то сегодня. – Он сунул стакан в безвольную ладонь Вилли. – Не боись, рот фронт, люди и на зоне живут.
- Серёжа, - с надеждой посмотрел на него Вилли, не замечая стакана в руках. – Ты шутишь, да?
- Да какие шутки?! Т-р-р, расплескаешь! – он перехватил руку Вилли. – Или выпей, или поставь! – Вилли выпил. – Какие шутки?! Ты же её четыре раза! четыре раза по левому плечу погладил! И один раз по спине! А потом спать ушел! Бросил в ожидании! Рыдающую! Вот, Сашка и посоветовал ей: «Ехай в город! Как ты с таким позором сейчас на людЯх покажешься? Кто тебя, опозоренную, замуж возьмёт? Обесчестил, немчура! Пиши заяву!». Она и поехала писать.
Вилли взял бутылку и самостоятельно налил. Но только себе. Выпил.
- Дурак ты, Серёжа, - сказал просто. – Нельзя так шутить.
- Дурак, - согласился тот равнодушно. – Но по одиночке у нас тоже не пьют. Шашлык возьми, опять закосеешь. О, «мыслитель» появился, - увидел он Александра. - Вовремя ты… Третьим будешь?
- Серёга, а чего у тебя забора с Татьяной нет? Коммунизм? Я чуть не заплутал, - вместо ответа поинтересовался Александр, выдрал какой-то репейник с носка.
- Да как-то… По согласию всё. Они с Надюхой подружки по работе. Ну, и воссоединились бескровно. Она, как крымчанка, примкнула. У меня баня, у неё – колодец. Заодно оба сада поливаю, мне не в тягость. Она ж только на выходные приезжает. Морковку для хвостатых у Танюхи сажу, а те её огород по всему периметру охраняют, от насильников отпугивают. – Вилли непроизвольно вздрогнул. – Мирно живём, нечего делить. К чему забор? – махнул он рукой. – Надумает продавать участок – тогда и поставим «границу». Ты в баню пойдёшь? Тёплая ещё… - толкнул он Вилли.
- Не знаю. Надо, да? – тот никак не мог оторваться от шашлыка. И ему казалось странным, что способ приготовления одинаков – что у них барбекю, что здесь мангал, всё на открытом огне, а вкус разный! И честно признался себе, что шашлык вкуснее. Тем более, с солёным огурчиком и стопкой водки. О пиве он как-то уже стал подзабывать в уральских реалиях.
- Серый, а что за старики у тебя вдоль забора шастают? Старик со старухой… Сторожа, что ли? – Сашка тоже принялся за шашлык.
- Соседи это, через три участка от нас, - коротко буркнул в ответ Сергей. И снова все замолчали. И вспомнилось, почему то, Серёжке ночь в конце апреля.
Ещё не всё было вскопано под посадку, не везде наведён порядок, и он упахивался за день, как бобик, но не сдавался: хотелось всё закончить побыстрей, хотя бы к майским праздникам.
Баню топил поздно, под ночь. Телевизор вообще не включал. По-человечески питался только вечером, днём же кусочничал мимоходом да вливал в себя литры кофе и крепкого чая.
Он стоял тогда у неосвещенной веранды, распаренный, с не просохшими ещё после бани волосами, сцепив ладони на затылке, и пялился на звёздное небо. И дышал, дышал полной грудью! Воздух был тягучий, пропитанный цветущей сливой и жасмином. Боже! Как хотелось жить в эти минуты! Вечно жить!
И в этой тишине мироздания проявился тихий далёкий скрип колёс. Затем всё ближе, ближе… Мимо, за оградой медленно шаркали сапогами по грунтовке соседи, старик со старухой. Старик волочил за собой разболтанную тележку с поклажей, а старуха тащилась рядом с сумкой.
- Коль, не торопись. Давай передохнём, а? – тихо попросила старуха и остановилась. Даже у веранды было слышно её тяжелое сиплое дыхание.
- Давай, - согласился старик, поставил тележку на попа. – Садись, я подержу. И сумку поставь.
- Да нет, я на секунду… руку поменять…
Постояли, отдышались.
- Пойдём, родная? Опоздаем на электричку, - чуть виновато произнёс старик. Старуха оперлась на его руку, с трудом привстала. И так вот, не расцепляя рук, они тронулись дальше. К последней электричке. По бесконечной грунтовой дороге. Медленно-медленно, будто не отрывая от неё ног, в своих старых нелепых – до сапог – куртках. И по сторонам не смотрели. Скрылись в переулке. И лишь далёкий скрип колёсиков всё слышался и слышался.
Сергей так и не пошевелился, пока старики не ушли. Закаменел, хотя вокруг уже роились комары.
Он был знаком с этими стариками. Два года назад они купили заброшенный участок на его улице. Бурьян, целина, густая поросль вишняка и малины да ржавый трехтонный контейнер без замка. К чему - почему местным жителям ещё и садовый участок в двух километрах от их деревни – он никак не мог понять. Те приходили к обеду, а уходили затемно, к последней электричке. Проходя мимо его забора, всегда что-то ласково говорили его собачкам, сопровождающим их изнутри. Иногда старуха, пошарившись в сумке, перебрасывала им через сетку «рабица» печенюшки и кусочки хлеба. Собаки от угощения не отказывались.
Стих скрип колёс. А Вселенная в Серёжкином сердце сжалась до этих двух стариков. То ли несчастных, то ли счастливых. Но бредущих рядом, сжав ладони друг друга.
И так ему захотелось домой, к своей Надежде, которую он не видел уже три дня, что он, войдя в дом, набрал её номер на сотовом. И вместо «Привет!» услышал:
- Серёжка! Не дёргай меня! Я за рулём, а здесь такая дорога… Я уже к саду подъезжаю, чайник ставь!
И Вселенная снова расширилась! Но в ней уже навсегда остались старик со старухой.
- Серёга! Серёга! – прервал его размышления Александр – А мы когда в город поедем?
- Чего… надоело уже? – усмехнулся Серёжка. И крикнул Вилли, опять торчащему на веранде. – Генацвале, кетчуп захвати! И хлеб! Надюха завтра приедет с ребятами - отметим ваш приезд, а в воскресенье в город махнём. Ты же говорил: на десять дней приехали… Успеешь ещё в город. Иль ещё куда хочешь? В Москву, в Питер?..
- В Москву – это на обратном пути. Сутки погуляем – и в Германию.
- А я здесь на рыбалку зимнюю повадился, - ни к селу, ни к городу сказал Сергей. – Этой зимой такой дубак стоял, а я прусь!..
- Ну, и как?
- Поясницу застудил, до сих пор отдается, - пожаловался Серёжка. – Вот что это может быть? Ка-ак даст! И парю, и массажирую, и Надюха мазь какую - то достала – не продохнуть а всё равно ноет периодически. - И он с надеждой уставился на друга.
- Ну, судя по симптомам – операция треба. Только я трепанацию ни разу не делал.
- Причём здесь трепанация? – разозлился Сергей. – Я тебя серьёзно спрашиваю!
- И я серьёзно. С головы тебе начинать надо. Я ж слышал, как ты мозги Отту пудрил.
- Ага, - понимающе протянул Сергей. – Подслушивал.
- Сам дурак. Я на звёзды смотрел…
- Вот, принёс! – радостно и громко сообщил Вилли. Александр аж вздрогнул от неожиданности.
- Тьфу на тебя, идиот! Крадёшься здесь… Серёга, ты нальёшь, в конце концов? Сколько ждать можно?
- Ребят, - поинтересовался тот, наливая в стаканы. – А вы про Нобелевку не врёте?
-Нет, не врём мы, - тяжело вздохнул Сашка.
- Ты, наверное, там останешься? – пытливо посмотрел на него Сергей.
- Я в баню не пойду! - вдруг решительно заявил Вилли. – Можно?
- Можно, можно, - успокоил его хозяин, но глаз от друга не отвел.
Александр долго не отвечал, мял ладонями стакан с водкой.
Затем ответил: - Светка останется.
И ребята выпили.
Ему приснилась Марта, его девушка.
Он сидел на стуле средь бескрайней пустыни. Барханы, барханы, солнце, белесое небо… Напротив, на коленях стояла его любимая. Нелепая соломенная шляпка на голове, как у Серёжкиной соседки. И меж колен у неё стояло ведро с холодной родниковой водой! С чистой, даже слегка голубоватой! И она, опустив голову, пила из этого ведра! А сзади, из-под короткой юбки торчали два собачьих хвоста!
Вилли проснулся.
Жутко болела голова. Какой-то маленький кузнец – дурак разместился в черепной коробке и поочерёдно дубасил изнутри по вискам! И обволакивала духота. Вилли дышал, как астматик, и всё сглатывал и сглатывал сухим горлом невесть откуда взявшуюся слюну. И было страшно от того, что не мог понять: где он? Вокруг, при лунном свете высвечивались незнакомые предметы. «Утварь», - вспомнил он русский перевод. И сразу же удары «кузнеца» усилились.
- Я в России, - попробовал думать Вилли. – На Урале. У Сергея, Сашиного друга. Живой, - закончил он логическую ассоциативную цепочку. Начал медленно подниматься. Ноги на холодных половицах мгновенно замёрзли. – Надо найти дверь. Обуться надо. – И, опираясь рукой на стену, он, наконец то, дошел до двери. С трудом открыл. Пахнуло противной сладостью мелиссы. – Сад! Сад!!! – Ничего не разглядел средь лунных теней, спустился босяком с крыльца на тропку и зашел за угол дома. На соседнем участке у мангального костра сидели руссиш френд!
- РебятУшки! – промелькнуло в голове, и он поспешил к «своим». – РебятУшки! – радостно озвучил он у костра.
- Выспался? – Ребята будто и не удивились его появлению. – Выпьешь?
- Найн! Воды попью.
- Попей, попей… И обуйся: простынешь. Тапочки на крыльце, минералка в холодильнике.
Эх, мало её в холодильнике оказалось! Что такое полтора литра с похмелья для настоящего немца? Да ничего! Пшик!
Вилли разыскал тапочки, обулся и прошелся по веранде, вдоль длинного стола. Арбуз! Много арбуза! И - хотя он был немецким врачом, но всё ж таки врачом! – он, тяжко вздохнув, налил себе перед арбузом стопку и полечился. И лишь после этого поплёлся к ребятам.
- … ей-богу, стыдно, - тихонько говорил Сашка, помешивая веткой угли. – За многое. – Поднял воспаленные глаза на друга. – Помнишь, вчетвером на Акакуль ездили? Машина перед нами в кювет кувыркнулась?..
Серёжка, не отрывая глаз от углей, кивнул.
- И мы тогда не остановились, - Александр тоже уставился на костёр. – Притормозили только. А Светка сказала: «Поехали, поехали! Там уже тормознули!»
- Ну, там же действительно многие остановились…
- Да… остановились… Саша не подлец… Саша видел, что многие остановились… Саша сам не остановился… Саша хороший…
Он прикурил от ветки и ушёл куда - то в темноту сада. Исчез.
Молчали ребята. Птицы молчали. Костёр молчал.
- Серёжа, - осторожно спросил Вилли. – А что с Сашей?
- Не знаю, - тяжело вздохнул тот. - Загрустил что то, бродяга. Не мешай ему. Как он у вас-то там живёт? Ничего? Со Светкой не ругаются?
- Не-ет, ничего живёт, не ругается. У нас всё хорошо… ничего живут… Но работать в Швейцария хотят, там больше платят. Раз в два.
- В два раза.
- Да, в два раза! А жить – Германия. У нас дешевее… в два раза.
- Счастливцы, - равнодушно произнёс Сергей. – Может, выпьешь всё-таки?
- Выпью, выпью, - покорно кивнул Вилли. – Серёжа, а почему я у Татьяны спал? – голос Вилли утих до шепота.
Сергей медленно повернулся к нему. Удивленные глаза – в пол-лица.
- Так ты что, и про изнасилование не помнишь? Заспал? Ну, ты даёшь!
Вилли окаменел.
- Ты чего, правда, не помнишь? А она ещё засветло, с последней электричкой в город подалась: заяву на тебя в полицию строчить. Пока следы не исчезли. - Лицо Сергея оставалось невозмутимым и медным в отблесках пламени. – Нет, давай - ка я, всё-таки, плесну тебе. Чёй то вы, иностранцы, квёлые какие - то сегодня. – Он сунул стакан в безвольную ладонь Вилли. – Не боись, рот фронт, люди и на зоне живут.
- Серёжа, - с надеждой посмотрел на него Вилли, не замечая стакана в руках. – Ты шутишь, да?
- Да какие шутки?! Т-р-р, расплескаешь! – он перехватил руку Вилли. – Или выпей, или поставь! – Вилли выпил. – Какие шутки?! Ты же её четыре раза! четыре раза по левому плечу погладил! И один раз по спине! А потом спать ушел! Бросил в ожидании! Рыдающую! Вот, Сашка и посоветовал ей: «Ехай в город! Как ты с таким позором сейчас на людЯх покажешься? Кто тебя, опозоренную, замуж возьмёт? Обесчестил, немчура! Пиши заяву!». Она и поехала писать.
Вилли взял бутылку и самостоятельно налил. Но только себе. Выпил.
- Дурак ты, Серёжа, - сказал просто. – Нельзя так шутить.
- Дурак, - согласился тот равнодушно. – Но по одиночке у нас тоже не пьют. Шашлык возьми, опять закосеешь. О, «мыслитель» появился, - увидел он Александра. - Вовремя ты… Третьим будешь?
- Серёга, а чего у тебя забора с Татьяной нет? Коммунизм? Я чуть не заплутал, - вместо ответа поинтересовался Александр, выдрал какой-то репейник с носка.
- Да как-то… По согласию всё. Они с Надюхой подружки по работе. Ну, и воссоединились бескровно. Она, как крымчанка, примкнула. У меня баня, у неё – колодец. Заодно оба сада поливаю, мне не в тягость. Она ж только на выходные приезжает. Морковку для хвостатых у Танюхи сажу, а те её огород по всему периметру охраняют, от насильников отпугивают. – Вилли непроизвольно вздрогнул. – Мирно живём, нечего делить. К чему забор? – махнул он рукой. – Надумает продавать участок – тогда и поставим «границу». Ты в баню пойдёшь? Тёплая ещё… - толкнул он Вилли.
- Не знаю. Надо, да? – тот никак не мог оторваться от шашлыка. И ему казалось странным, что способ приготовления одинаков – что у них барбекю, что здесь мангал, всё на открытом огне, а вкус разный! И честно признался себе, что шашлык вкуснее. Тем более, с солёным огурчиком и стопкой водки. О пиве он как-то уже стал подзабывать в уральских реалиях.
- Серый, а что за старики у тебя вдоль забора шастают? Старик со старухой… Сторожа, что ли? – Сашка тоже принялся за шашлык.
- Соседи это, через три участка от нас, - коротко буркнул в ответ Сергей. И снова все замолчали. И вспомнилось, почему то, Серёжке ночь в конце апреля.
Ещё не всё было вскопано под посадку, не везде наведён порядок, и он упахивался за день, как бобик, но не сдавался: хотелось всё закончить побыстрей, хотя бы к майским праздникам.
Баню топил поздно, под ночь. Телевизор вообще не включал. По-человечески питался только вечером, днём же кусочничал мимоходом да вливал в себя литры кофе и крепкого чая.
Он стоял тогда у неосвещенной веранды, распаренный, с не просохшими ещё после бани волосами, сцепив ладони на затылке, и пялился на звёздное небо. И дышал, дышал полной грудью! Воздух был тягучий, пропитанный цветущей сливой и жасмином. Боже! Как хотелось жить в эти минуты! Вечно жить!
И в этой тишине мироздания проявился тихий далёкий скрип колёс. Затем всё ближе, ближе… Мимо, за оградой медленно шаркали сапогами по грунтовке соседи, старик со старухой. Старик волочил за собой разболтанную тележку с поклажей, а старуха тащилась рядом с сумкой.
- Коль, не торопись. Давай передохнём, а? – тихо попросила старуха и остановилась. Даже у веранды было слышно её тяжелое сиплое дыхание.
- Давай, - согласился старик, поставил тележку на попа. – Садись, я подержу. И сумку поставь.
- Да нет, я на секунду… руку поменять…
Постояли, отдышались.
- Пойдём, родная? Опоздаем на электричку, - чуть виновато произнёс старик. Старуха оперлась на его руку, с трудом привстала. И так вот, не расцепляя рук, они тронулись дальше. К последней электричке. По бесконечной грунтовой дороге. Медленно-медленно, будто не отрывая от неё ног, в своих старых нелепых – до сапог – куртках. И по сторонам не смотрели. Скрылись в переулке. И лишь далёкий скрип колёсиков всё слышался и слышался.
Сергей так и не пошевелился, пока старики не ушли. Закаменел, хотя вокруг уже роились комары.
Он был знаком с этими стариками. Два года назад они купили заброшенный участок на его улице. Бурьян, целина, густая поросль вишняка и малины да ржавый трехтонный контейнер без замка. К чему - почему местным жителям ещё и садовый участок в двух километрах от их деревни – он никак не мог понять. Те приходили к обеду, а уходили затемно, к последней электричке. Проходя мимо его забора, всегда что-то ласково говорили его собачкам, сопровождающим их изнутри. Иногда старуха, пошарившись в сумке, перебрасывала им через сетку «рабица» печенюшки и кусочки хлеба. Собаки от угощения не отказывались.
Стих скрип колёс. А Вселенная в Серёжкином сердце сжалась до этих двух стариков. То ли несчастных, то ли счастливых. Но бредущих рядом, сжав ладони друг друга.
И так ему захотелось домой, к своей Надежде, которую он не видел уже три дня, что он, войдя в дом, набрал её номер на сотовом. И вместо «Привет!» услышал:
- Серёжка! Не дёргай меня! Я за рулём, а здесь такая дорога… Я уже к саду подъезжаю, чайник ставь!
И Вселенная снова расширилась! Но в ней уже навсегда остались старик со старухой.
- Серёга! Серёга! – прервал его размышления Александр – А мы когда в город поедем?
- Чего… надоело уже? – усмехнулся Серёжка. И крикнул Вилли, опять торчащему на веранде. – Генацвале, кетчуп захвати! И хлеб! Надюха завтра приедет с ребятами - отметим ваш приезд, а в воскресенье в город махнём. Ты же говорил: на десять дней приехали… Успеешь ещё в город. Иль ещё куда хочешь? В Москву, в Питер?..
- В Москву – это на обратном пути. Сутки погуляем – и в Германию.
- А я здесь на рыбалку зимнюю повадился, - ни к селу, ни к городу сказал Сергей. – Этой зимой такой дубак стоял, а я прусь!..
- Ну, и как?
- Поясницу застудил, до сих пор отдается, - пожаловался Серёжка. – Вот что это может быть? Ка-ак даст! И парю, и массажирую, и Надюха мазь какую - то достала – не продохнуть а всё равно ноет периодически. - И он с надеждой уставился на друга.
- Ну, судя по симптомам – операция треба. Только я трепанацию ни разу не делал.
- Причём здесь трепанация? – разозлился Сергей. – Я тебя серьёзно спрашиваю!
- И я серьёзно. С головы тебе начинать надо. Я ж слышал, как ты мозги Отту пудрил.
- Ага, - понимающе протянул Сергей. – Подслушивал.
- Сам дурак. Я на звёзды смотрел…
- Вот, принёс! – радостно и громко сообщил Вилли. Александр аж вздрогнул от неожиданности.
- Тьфу на тебя, идиот! Крадёшься здесь… Серёга, ты нальёшь, в конце концов? Сколько ждать можно?
- Ребят, - поинтересовался тот, наливая в стаканы. – А вы про Нобелевку не врёте?
-Нет, не врём мы, - тяжело вздохнул Сашка.
- Ты, наверное, там останешься? – пытливо посмотрел на него Сергей.
- Я в баню не пойду! - вдруг решительно заявил Вилли. – Можно?
- Можно, можно, - успокоил его хозяин, но глаз от друга не отвел.
Александр долго не отвечал, мял ладонями стакан с водкой.
Затем ответил: - Светка останется.
И ребята выпили.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 127
Комментариев: 12770
Отблагодарили:822
"Ложь поэзии правдивее правды жизни" Уайльд Оскар
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
Ну, Валюш, я со своими гостями-друзьями совсем запутался . И отзыв тебе прислал, и их спать уложил - все-равно напортачил: коммента нет и глава выложена предыдущая... О-ох... В общем: низкий тебе поклон, мне нткогда таки добры комменты не выставляли. Посему: новую главу выставляю ишшо.
Группа: Авторы
Регистрация: 17.07.2010
Публикаций: 870
Комментариев: 8520
Отблагодарили:4628
Сколько ж в потаповской прозе настоящего... человеческого...
Души сколько!
И хрен-то с этой водкой... Когда и улыбнёшся во весь рот, и слезу пустишь... то ли от радости за счастливых, то ли от боли за несчастных...
Спасибо, Вов
Души сколько!
И хрен-то с этой водкой... Когда и улыбнёшся во весь рот, и слезу пустишь... то ли от радости за счастливых, то ли от боли за несчастных...
Спасибо, Вов
"Когда возвращается крыша, перестаёшь видеть звёзды."
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
И Вам Спасибо!