Груз

-Надя! Надо заехать завтра с утра по пути на работу в «Спецоптэнергострой», получить провод, – скомандовал директор фирмы Вениамин офис-менеджеру сорокалетней Наде, - накладную возьмёте в бухгалтерии.
-Вениамин Романович, это не входит в круг моих обязанностей, - растерялась она, - да к тому же он тяжелый наверно.
-Наденька, все остальные живут в другой стороне и им не удобно делать крюк.
Среди семнадцати мужчин в офисе работало только две женщины. Кроме Надежды еще Ангелина Петровна – главный бухгалтер.
-Да, но и мне не близко, - сопротивлялась она, - от дома четыре остановки на метро и от метро полчаса пешком. И оттуда до работы далеко.
-Надя, я Вас взял на работу не для того, чтобы заниматься спорами, - Вениамину стало досадно:
«Вот ведь, послушался жену, взял на работу ее протеже, теперь не знаю, как заставить работать» - раздраженно подумал он, а вслух добавил:
-Там совсем небольшой моток провода, больше разговоров и соплей.
Надя почувствовала угрозу в голосе начальника, вспомнила, как долго искала работу, стучалась во все двери, звонила по объявлениям, друзьям, которых с каждым звонком становилось все меньше. Она вспомнила, что у нее возрастной ценз, что она совсем одна и согласилась:
-Хорошо, Вениамин Романович, я съезжу.
-Вот и ладушки. Молодец, понятливая Вы у нас, – в завершение разговора похвалил ее Вениамин.

Надя была очень обязательная и уже в начале рабочего дня стояла у проходной «Спецоптэнергостроя». На территорию ее не пропустили, забрали накладную и велели ждать.
-Кто здесь груз ожидает? – спросил зычным голосом здоровенный плечистый атлетического сложения детина.
Хрупкая маленького росточка Наденька вздрогнула, осмотрелась по сторонам, никого больше не увидела и проблеяла:
-Я-а.
-Забирайте! – и он ногой пододвинул к ней коробку.
Надя, дрожащей рукой расписалась в подсунутой ей бумаге и осталась наедине с солидного вида коробкой с торчащей из нее пластиковой ручкой. Она взялась за эту ручку и попробовала поднять коробку. Но та словно приросла к полу. Наденька беспомощно опустила руки и села на нее сверху, надо было что-то делать, принимать какое-то решение.
«Больше трех килограмм не поднимать», - вспомнилось ей строгое предписание врача-гинеколога Гертруды Андреевны. На операцию Надю увезли прямо с работы, где она просто упала в обморок. Когда врачи приемного покоя, куда ее привезли, осмотрели Надю, они просто схватились за голову:
-Почему так запустили болезнь, почему не показывались врачам?
Посыпались бесконечные «почему», которые вгоняли и без того потерянную женщину в ступор. Ну как она могла объяснить врачам, что на работе проходило сокращение штатов, и чтобы не потерять место Наде приходилось, превозмогая боль, закрывая глаза на длительные кровотечения, приползать на работу, да еще изображать жизнерадостного общительного сотрудника. Потеря рабочего места лишала ее в прямом смысле куска хлеба.
-Гертруда Андреевна, - с робкой надеждой сказала Наденька, - я еще ребеночка хочу родить.
-Голубушка моя! О детях надо было раньше думать – честно, без обиняков ответила врач, - теперь надо спасть жизнь. Дай Бог, чтобы заболевание не успело перейти в злокачественную форму.
К счастью, злокачественных клеток не обнаружили, но операция оказалась очень сложной, и Надя получила осложнения. Она одиноко лежала в переполненной палате, не имея сил даже сесть, чтобы что-нибудь съесть или выпить. Зато часто ей делали уколы, от которых на ягодицах образовались болезненные желваки величиной с хороший кулак.
-Некому тут за тобой судно выносить, разлеглась как барыня, - грубо закричала санитарка на истощенную, осунувшуюся, подурневшую Надю, которая мысленно уже простилась с жизнью. – Быстро встала и пошла сама в туалет! – и она сдернула с женщины одеяло. Надя, не в силах самостоятельно укрыться, медленно сползла с кровати и подталкиваемая тумаками и руганью санитарки, шатаясь, выползла в коридор, где моментально потеряла сознание.
Неизвестно, как бы сложилась ее судьба, если бы рядом случайно не оказалась давняя знакомая Люба, которая работала медсестрой в соседнем родильном отделении. Увидев истощенную женщину, медленно оседающую по стене, Люба моментально оказалась рядом. И какой же ужас одновременно с удивлением испытала она, когда узнала в этом скелете, обтянутом кожей, свою давнюю приятельницу первую красавицу и балагура, которая всегда была душой их веселой молодежной компании. Посмотреть на Надюшку, пообщаться с ней слетались самые интересные ребята их окружения в надежде, что гордая красавица обратит на них внимание.
Люба развила бешеную деятельность:
-Помогите мне уложить больную и быстро зовите Гертруду, - скомандовала она оторопевшей санитарке.
С этого дня над Надеждой словно солнце взошло, и смерть ретировалась. Люба обеспечила ей повышенное внимание врачей, медсестер и вышколенной санитарки, усиленное питание и хороший уход, сама делала ей компрессы на желваки от уколов и проводила длительные беседы.
Надежда торопилась с лечением, чтобы поскорей выйти на работу, откуда не получала ни единой весточки.
-Рано на работу – настаивала Гертруда Андреевна, - срок реабилитации два месяца после операции. Дам больничный, если необходимо.
-Гертруда Андреевна, я буду очень осторожна, - клялась Надя, - выпишите.
-Хорошо, - наконец сдалась та, -только поклянитесь, что никогда: ни сейчас, ни после больше трех килограммов в своей жизни не поднимете.

Наденька поднялась с коробки и с грустью вспомнила, как поклялась врачу. Но надо было идти:
«Дорогу осилит идущий», - подумала она, волоча на себе неподъемный груз, который согнул ее почти пополам. К тому же мешала сумка, с которой она постоянно ходила, а длины ремня, чтобы повесить ее через шею не хватало.
«Картина маслом», - подумала она, как бы глядя на себя со стороны. - «Идет с заплетающимися ногами, на высоких каблуках, стареющая, почти списанная из жизни по возрасту, кляча и тащит на себе то волоком, то на бедре, то на животе, то на попе непосильный свой груз, чтобы вечером получить за это черствую корочку хлеба даже без масла».
До метро даже налегке было пол часа ходьбы. Надя часто останавливалась, меняла руку, обессиленная садилась на коробку прямо посреди улицы, чтобы немного передохнуть. Прохожие безразличной сплошной массой обтекали ее с двух сторон как неодушевленный предмет, который просто мешался на пути. В глазах у них не было даже досады, просто безразличие, равнодушие и пустота.
Когда Надя в очередной раз присела в изнеможении на коробку, чтобы утереть капли пота, которые настойчиво стекали и разъедали глаза, смешивались с непрошенными слезами, стекали соленой горечью в рот, к ней подбежал беспризорный пес.
Он заглянул ей в лицо такими понимающими, почти человеческими глазами, что Наде стало еще горше. В глазах дворняги было столько сочувствия, что Наде захотелось пожалеть неприкаянную душу. Она порылась в своей сумке, в которую иногда складывала карамельки, но ничего не нашла.
-Нет у меня ничего, Дружок! Прости!
Пес понимающе зажмурил один глаз, но Надежду в одиночестве не оставил. «Верный какой», - подумала она, - «совсем как я».

Игорь ворвался как молодой порывистый свежий ветер в приемную их организации, где Надя тогда работала секретарем. Все вокруг него пришло в движение, наполнилось энергией и смыслом.
Все вопросы он решал мгновенно и навсегда. Очаровательную Наденьку он просто поймал своим бархатным взглядом и уже не отпустил.
-Меня зовут Игорь Прагин, я директор строительной организации «Сириус», - с лету представился он, - я как раз ищу такую красивую секретаршу, с располагающим искренним взглядом, как у Вас. Я Вас немедленно украду у Маслова, чего бы мне это ни стоило. Даю Вам три, нет четыре оклада!
Наденька весело смеялась, отшучивалась, все больше затягивая его сердце в омут своих зеленых колдовских глаз.
Женихов у нее было много, к ее ногам настойчивые ухажеры бросали свои разбитые сердца, обильно сдобренные конфетами, фруктами, шоколадом и благоухающими букетами. Беззаботная, как весенняя бабочка, Наденька принимала презенты, дарила всех приветливой, но смущенной улыбкой и никому ничего не обещала.
Игорь был единственный и первый мужчина в ее жизни, к которому ее безудержно потянуло, и она моментально доверчиво растворилась и утонула в нем вся без остатка.
-Мы поженимся, ты родишь мне маленького мальчика, и мы будем жить долго-долго и счастливо-счастливо! – мечтательно говорил он, перебирая ее точеные, изящные ухоженные пальчики, целуя все вместе и каждый в отдельности.
-Девочку, - Наденька мечтательно склоняла свою русую головку со слегка вьющимися волосами на его широкую надежную грудь, представляя себя тоже маленькой защищенной девочкой. Так она чувствовала себя только в детстве и ранней юности, пока был жив ее отец.
-Да не проблема! У нас будет и мальчик, и девочка, и еще много мальчиков и девочек, столько, сколько мы захотим.
-А я, между прочим, окончила педагогическое училище с отличием.
-Тогда нашим детям повезло вдвойне. У них будет не только очень красивая, но и умная мама! – радовался Игорь, даря Наденьку своей лучезарной открытой улыбкой.
Так хорошо спокойно и счастливо как с Игорем Надя не чувствовала себя ни с одним мужчиной ни до, ни после. С ней рядом был сильный надежный человек, способный укрыть ее и их будущих детей от жизненных бурь и невзгод.
«Как я на него смотрела! – вспоминала Надя, - как этот одинокий пес сейчас смотрит на меня».
Она с горечью вздохнула, вставая с коробки:
-Вот и я тебя брошу, Дружок, потому что взять мне собаку некуда и гулять с ней некому.
Пес с невыразимой грустью заглядывал в одинокую покинутую и преданную любимым человеком душу, совсем еще молодой и очень миловидной женщины. Сам он давно ничего не ждал ни от жизни, ни от людей, но он не мог и представить себе, что люди могут предавать не только собак, но и друг друга. Он тоже не знал, чем ей помочь.

Дальше вспоминать было невыносимо больно. Молодой начинающий бизнесмен, кандидат в депутаты, рослый кареглазый красавец, Игорь был постоянно на виду. Женщины разных возрастов и мастей так и вились, так и крутились рядом с ним как огромный рой пчел вокруг медоноса. Игорь не смог устоять против хитроумных интрижек, и Наде то и дело начали докладывать о его любовных похождениях.
-А я была в гостях у Игоря, - как-то после выходных с наглым вызовом заявила провинциалка Зина, которую на работе все жалели, потому что после развода с мужем она осталась одна с маленьким ребенком и без крыши над головой, - знаешь, а мне понравилось. Только не бойся, - добавила она великодушно, - я не собираюсь занимать твое место.

Коробка больно оттягивала руку, мысли тяжело оттягивали душу. Она вспомнила разбитную бабенку, которая, внезапно появившись у них на работе, с лету заявила, что родила от Игоря ребенка и предъявила фотографии румяной кареглазой малышки.
Игорь стоял тогда перед Надей на коленях, клялся, что ребенок не его, но что от этой женщины, как он ее называл - «старухи», зависит его карьера и их с Наденькой судьба. Старуха была разведенной женой директора крупного концерна, но отношения с ним поддерживала и имела неограниченное влияние, потому что когда-то облагодетельствовала его через своего отца, крутого вора в законе.
Надя и прощала, и не прощала, и верила, и не верила. Этот мужчина поглотил ее жизнь без остатка, и она просто любила его такого, какой он есть.
«Какая же капля стала последней на весах ее беспредельного терпения?» Измученная, взмокшая и продуваемая насквозь холодным ветром, Надя, наконец, дошла до метро.

-Пока, Дружок, - сказала она остановившемуся в нерешительности перед дверьми метрополитена псу, - может быть, еще встретимся. Пусть тебе повезет в жизни больше, чем мне. Пусть тебе встретится порядочный человек!
Втащив с огромным трудом в вагон электрички коробку с грузом, и пристроив ее в угол, Надя хотела было сесть на освободившееся место, но резвый длинноногий парень в наушниках и в такт какой-то музыке жующий жвачку, опередил ее. Ноги нещадно болели и опухали от усталости. Ехать предстояло еще полчаса, Наденька беспомощно посмотрела на сидящих. И с одной стороны вагона и с другой, как по заказу сидели в ряд одни мужчины. Женщины стыдливо прятали глаза, делая вид, что не замечают этого.
-Уступайте места пожилым людям, инвалидам, беременным женщинам и пассажирам с детьми, – включился громкоговоритель, - следующая остановка - «Фрунзенская».
Вагон мерно покачивало, мысли Надежды уплывали в прошлое.
«Так что же я не смогла простить человеку, который был так дорог, что, казалось, дышать без него не смогу?»
Надежда рассеяно близоруко смотрела на сидящих пассажиров.
-Почему ты одна, - частенько доставала ее на работе главный бухгалтер Ангелина Петровна, - молодая, красивая, ухоженная? Неужели никто не нравится?
-Я не вижу мужчин, - машинально, не задумываясь, ответила Надя.
-А ты посмотри внимательней по сторонам! – настаивала сотрудница.
Надежда внимательно стала разглядывать сидящих перед ней мужчин. И вдруг страшная мысль пронзила ее и бросила в холодный пот:
«Они же женщины! У них женоподобные лица, мысли, менталитет! Куда подевались все мужчины?» - ей казалось, что она спит, видит дурной сон и не может проснуться. Ей хотелось во весь голос крикнуть:
«Ау, мужчины!!! Где вы???»

-Я к Прагину! – дамочка пронеслась через приемную на скорости торпеды и пнула ногой дверь кабинета директора, которая, жалобно скрипнув, распахнулась настежь. Надя не успела даже сообразить, что произошло.
-Дуся! – испуганно завопил Игорь, - что случилось?
-Козел вонючий! – Зычным голосом, оповещая о новом скандале сотрудников предприятия, вопила нежданная незнакомая посетительница, - И ты еще спрашиваешь, что случилось? Ты трахаешь уже всех без разбора! Я слышала сейчас в вашем сортире, как две шлюшки делились между собой, как ты трахал их в машине по очереди и какие подарки привез за это из Америки!
В кабинете что-то загремело, разбилось. Потом побагровевший Игорь выскочил, мутно посмотрел на Надежду, гавкнул, чтобы к нему никого не пускали, и закрыл дверь кабинета изнутри на ключ. Надя еще слышала, что там что-то падало, передвигалось, потом все затихло.
Она медленно собрала свои вещи и ушла. Больше она не вернулась на эту работу. Игорь умолял, просил, уговаривал, требовал, даже угрожал. Но у Надежды что-то навсегда сломалось в душе. В сердце поселилась какая-то незатихающая боль, постоянно ноющая заноза, которую невозможно было вытащить, не разрушив весь организм. Так и жила она уже много дней без него, потухшая изнутри.
Как и предсказал, угрожая ей, Игорь, с работой ей не везло, устроиться было трудно, платили копейки и она жила почти в нищете. Когда в магазине, рассматривая ценники, выбирая продукты со скидкой, она случайно с ним встретилась. Он долго и пристально смотрел на нее, но не подходил и не здоровался. Она знала через знакомых, что он выстроил шикарный коттедж, женился на той самой скандальной даме и воспитывал ее уже больших двоих детей.

Надежда так задумалась, что чуть не проехала свою остановку.
Когда Надя пешком, ввиду отсутствия в старинном здании лифта, поднялась на свой четвертый этаж со сроднившейся с ней тяжеленной коробкой, первого человека, которого встретила, была Ангелина Петровна:
-Наденька, на Вас лица нет! А что в накладной разве не был указан метраж провода? Да и директор знал! Ну, как же ты не посмотрела? – причитала она и неожиданно закончила: - ты так долго ехала, а мне надо платежки готовить для банка и еще письмо в налоговую. Иди, подготовь, а я подпишу.
Надя доволокла коробку до кабинета директора:
-Вениамин Романович, - еле дыша, сказала она, - получите свой провод.
-Ой! Спасибо, Надюша! – Вениамин наклонился к коробке, - ну, что, не очень я тебя напряг? – и он попытался поднять груз.
-Как ты это подняла? - вырвалось у него, - это же не сдвинуть с места!
Надежда грустно посмотрела на него и вдруг увидела то же женоподобное лицо. Она попрощалась и вышла. В коридоре столкнулась с Володей из службы охраны:
-Надь! Ты говорят, тонну груза пешком по городу тащила? – улыбался и шутил он.
-Володя, - перебила его Надежда, - скажи у нас, что мужчин нет? Неужели в офисе не нашлось ни одного нормального мужика, что пришлось посылать женщину за проводом? К тому же почти все на своих машинах.
-Надежда! Да я бы съездил, только зачем же я буду у тебя хлеб отнимать? – он развернулся и очень довольный своим остроумием удалился.
Мир не выдержал и перевернулся!