Ты… не отдай меня!.. Ни завтра!.. Ни «потом»!..

Не секс. Галимая усталость…
К твоей стопе прижаться буквой Ять…
Отъять рукою грудь… И побежалость
В измученных зрачках в последней вспышке дня
С подсветкою в очках за хризолит принять…
Простить того… потом, кто под окном квартала
Высвечивал зонтом надеждою «Потом!»…
Когда-то смог постичь… Но жизнь вас раскидала
В сиреневый туман за Мурманским портом…
Немного отдохнём… Ты сваришь нам пельмени…
Я в турку намелю Арабика пакет…
Взбодримся, милый друг… Не сразу, тем не менее,
Меня ты завернёшь в тобой согретый плед…
Ты так и не сумел преодолеть смущение
И снова, как тогда, сначала гасишь свет,
Лицо прижав к ногам, готов просить прощения,
И шепчешь, как всегда, что через тыщу лет
На паперти босым в Святое Воскресение
Ты, навевая сны, псалмы мне будешь петь…
И засмеётся конь по своему, табунно,
Как было… В полутьме ты опрокинул воз,
Гортанно заорав, ты некрещеным гунном
Мной дерзко овладел, решая всё в серьёз…
Хлестала я тебя, ревя самозабвенно,
И лоскутами кож топорщился твой стан…
Устали от борьбы, ты повалил на сено…
И больше никого… не видели… вокруг…
Зови того…внизу, что дышит в ночь озоном…
Не враг теперь он нам, а терпеливый друг…
Пусть он повесит зонт… И было бы резонно,
Чтоб нас благословил и терпкий выпил грог…
Я до тебя была с ним верная подруга…
Он сильный был самец, почти единорог!..
Но что-то не пошло!.. Завьюжило дорогу
И стужей нас ожёг надымской строгий Бог!..
Ты боль мою прочёл в зрачках горящих медью,
С лоскутьев кож ты снял бичующую плеть...
Ты ворожил, шепча мне: - Буки!.. Веди!..
И выходил в метель, чтоб… ставни… запереть!..
Не слышать!.. Не болеть безумным ожиданием
Того, кто и сейчас внизу ждёт под зонтом!..
Ты слышишь?.. Шторм ревёт!.. И трещины по зданию!..
Ты… не отдай меня!.. Ни завтра!.. Ни «потом»!..
В ладонь прикрыв свечу, от плах бегу заклания...