РЖАВЧИНА: Часть 1

I've kicked the habit,
shed my skin.
This is the new stuff.
PETER GABRIEL


Его звали Порфирий. Пожалуй, с этого и начнем. Это было прозвище, а настоящего его имени, по-моему, никто и не знал. О нем рассказывают, что когда-то он с особенным фанатизмом увлекся идеями знаменитого Порфирия Иванова: не только купался в ледяной воде и ходил босяком по снегу, - что я лично, с определенными оговорками, считаю делом очень полезным, - но и ввел в свою индивидуальную практику закалки какие-то экстремальные формы, которые сам называл «рефрежерацией». Все это отчасти объясняет его более поздние эксперименты над своим организмом, о чем я, собственно, и собираюсь рассказать.
Мои пути с этим человеком пересеклись, когда Порфирий по общим человеческим меркам был уже стариком. Впрочем, о его старости можно было судить только по дремучей седой бороде — точь-в-точь как у автора «Детки». Не хочуу сказать, что он слепо копировал Порфирия Иванова, тем самым глупо оправдывая свое прозвище. Скорее, он и был им, - то есть, я имею в виду, оба они создавали свою внешнюю физическую оболочку, так сказать, при одинаковых температурных условиях. В итоге, получился какой-то идентичный тип человеческой породы. Но это всего лишь моя теория.
А познакомился я с Порфирием на дискотеке... Вернее, уже после дискотеки, когда меня угораздило ввязаться в глупую подростковую «разборку» с самой что ни на есть серьезной поножовщиной. Уже с порезанным плечом я валялся на земле и в мое бедное тело с двух сторон врезались, как мне тогда казалось, две настоящие чугунные болванки. Кости на ребрах должны были вот-вот раскрошиться от ударов ботинок, как какое-нибудь печенье-галеты, - когда произошло чудо. Мой туманный взгляд уловил только размазанные и резкие - из стороны в сторону - движения непонятного белого пятна. Еще я услышал топот удаляющихся от меня ботинок-убийц. Белое пятно оказалось бородой Порфирия. Тот, по счастью для меня, проходил мимо городского клуба и, ввязавшись в драку, как-то очень удачно шуганул тех, кто занимался моим избиением. Подозреваю, что всем им здорово досталось от Порфирия. Если бы мне кто рассказал о таком, — ни за что бы не поверил. Но вот я цел и здоров и даже пишу об этом уже давнишнем случае. Силища-то у старика была, я вам скажу, совсем не старческая...
Тогда он отвел меня (или отнес — не помню) к себе, выходил мазями и отварами и поставил на ноги за пару дней. Отпуская, вручил странный подарок — ржавый гвоздь: «Держи, паря... Кровь у вас молодых играет, а железа-то в ей мало. Настаивай водицу на гвоздике энтом, железо в себе расти». Услышанное я воспринял как мудрую притчу, над которой обещал себе подумать на досуге, но так и не нашел времени.


Продолжение следует...