полеты во сне и наяву

Режут крылья самолета облака за слоем слой,
наплевав на нормы КЗОТа спит пилот, и спит второй.
Только рыжий бойкий штурман к стюардессе клинья бьет,
интерес евонный - шкурный, тока стюра не дает.
Что же делать, чем заняться? Борт летит в кромешной тьме,
высота - почти двенадцать замерзающих кэмэ.
Отключить автопилот што ль? Пусть просрутся старики,
одному уж больно тошно пялить зенки вопреки
Вопреки желанью выпить, да со стюрой отжигать,
в двадцать пять смешно услышать, что кому-то - сорок пять...
Дрыхнут оба старых аса, самолет меняет курс,
я в салоне бизнескласса виски пробую на вкус:
раз, другой, четвертый, пятый, вдоль окошек - Млечный Путь,
а земля укрыта ватой, из которой будто грудь
двух вершин торчит сосками и блистает под Луной -
Гималаи взор ласкают, проплывая подо мной.
Люди спят, гудят турбины, штурман тоже прикорнул,
свет в незапертой кабине подозрительно моргнул.
Бортовой вздохнул компьютер: чо я, рыжий, так пахать?
Все извилины маршрута - это сказки для лоха!
Штурман, вон, блядун, бездельник, путеводец, охламон,
обозвал всё канителью и забил на карту болт.
Там, внизу, блажит диспетчер: что за нафиг, ваттафак?
чем ему ответить? - Нечем! До свидания, гуд лак!
Розовеет на востоке азиатская земля,
я вытягиваю ноги в эшелоне корабля.
Вот пилот пошел пописать, ну приспичило, видать,
Дай-ка, милая, мне виски, так сказать "Вансмо" и - спать.
Вот теперь вздремнуть могу я, все проснулись, экипаж
с ночью выиграл борьбу и вывел к Рио лайнер наш.
Через полчаса садимся, в Рио жарко - тридцать два,
что за сон мне спьяну снился -Гималаи, грудь, Луна?
В Рио я порядки знаю: похмелиться будет шанс,
ведь недаром мне моргает рыжий штурман из Эр Франс...