Город, которого нет

Из окна квартиры, в которой она жила с мужем, был виден угол соседнего дома. За ним высоко над крышей, редкими метелками, шумели тополя, и небо было пронзительно синее, и облака на нем белели клочками мягкой ваты.
Глядя на этот пейзаж у себя за окном, она мечтала о Париже. Закрывала глаза и представляла его улицы, дома, фонтаны, дрожащую от полуденной жары, набережную Сены – неспешное течение реки, выбеленные ступени причалов, низкие мостки, присыпанные галькой дорожки.
Потом, мысли уносили ее на юг к блестящему от солнца морю и ярким, словно переводные картинки, городам. Их названий она не знала. Она вообще мало знала о Франции: что-то прочитала в книгах, что-то увидела в кино или услышала от подруг, но этого было достаточно, чтобы придумать свою Францию и свой Париж.
В этом «своем городе» она знала каждый дворик и каждую улочку с магазинами и маленькими кафе, которые в часы пик были заполнены до отказа. Она видела машины на перекрестках, собак бегущих по своим делам и мокрые от дождя тротуары. Она так хорошо научилась это представлять, что буквально физически ощущала запахи духов и цветущих трав, дразнящие ароматы кофе и специй. И погружаясь в этот мир грез, она рисовала себе другую жизнь до мельчайших деталей:
К примеру, круассаны она покупала у знакомого кондитера Жан Пьера, а потом отправлялась завтракать в тишине уютной квартиры, которую снимала в центре Парижа. Плата была символической, потому что хозяин обожал Достоевского. Видимо, по этой причине, в доме было много русских, а еще трое англичан и парочка немцев, но она здоровалась со всеми по-французски, даже с мальчиком посыльным, который рано утром проезжал мимо ее дома на велосипеде. Когда у нее было вдохновение, она писала картины с видами Парижа и продавала их на площади Тертр в районе Монмартра. Когда вдохновение не приходило, она слонялась по городу и ждала вечера, чтобы посмотреть озаренную огнями Эйфелеву башню.
В этой жизни мужа у нее не было, а был близкий друг – писатель с красивым именем Анри. Они встречались с ним по средам и пятницам, а иногда и в выходные, если его жена уезжала к матери в Дижон.
Обычно они обедали где-нибудь за городом в ресторане с видом на реку, а ужинали у нее в квартире. Анри приносил бутылку вина и сыр, пахнущий кислым козьим молоком. Она готовила рыбу с апельсинами и розмарином и десерт. Всегда что-то легкое – суфле или тирамису, украшенное ягодами малины и стружкой горького шоколада.
Бывало, что она не видела Анри по нескольку месяцев. Особенно, если он уезжал с женой на отдых. Сначала им нравилась Австрия, затем Испания. А три года назад Анри купил домик в окрестностях Ниццы, и они всей семьей стали проводить отпуск там.
Пару раз Анри привозил туда и ее. Но это было глубокой осенью, когда пляжный сезон уже закрыт, и никто из знакомых не мог их увидеть. Она ненавидела эти вылазки. Море было серым, как кожа дельфина, а песчаный берег превращался в расквашенную грязь и не сиял своей безупречностью. Из-за постоянных дождей, все вокруг напоминало унылый и печальный черно-белый фильм.
Впрочем, все скрашивали вечера, когда Анри зажигал свечи и сервировал стол на веранде, приготовив пледы для нее и себя. Потом включал старый проигрыватель и под звуки аккордеона и скрипки целовал ее в губы. В такие моменты он говорил, что у нее особенные глаза – глубокие и очень красивые, и, когда-нибудь, он напишет об этом книгу.
И так было всегда: Париж, солнце, море, Анри…. И стоило ей только закрыть глаза, задуматься на минуточку помешивая суп в кастрюльке или замачивая рубашки мужа в голубом пластмассовом тазу, и ее выдуманный мир возвращался к ней всегда волнующий и прекрасный.
Сейчас, глядя в окно, она снова представила свою квартирку в центре Парижа, и вид за окном изменился. Того дома, что своим углом портил пейзаж, уже не было, а была видна площадь с маленьким сквером, где кормят голубей туристы. Тополя превратились в каштаны, а небо стало еще бирюзовей и прозрачней, каким бывает только парижское небо.
Она улыбнулась, закрыла глаза и почувствовала ароматы лаванды и вербены легкие и волнующие, словно крылья бабочки, нежно коснувшиеся лица.
Так она и простояла, пока не пришло время вернуться в реальность, где нужно стирать и готовить, жить с нелюбимым мужем, смотреть на унылый пейзаж за окном и мечтать о «своем» Париже – городе, которого нет.