РАСПУТЬЕ

Рассказ назван не случайно «Распутье», так как перед героем стоит вопрос: продолжать выполнять свою работу, убивать; отказаться от насилия и начать жить «с чистого листа».
Но это произведение незакончено. Следовало потратить больше времени на раскрытие характера главного героя, продумать историю и сюжетную линию.
Перед читателем история убийцы. Но с самого начала и до конца видны сомнения героя, его нерешительность. Ангел в данном случае лишь еще больше склонил его к другому пути, к пути отказа от убийств. Кульминацией служит сцена в парке, где подтверждаются все тайные надежды мужчины. Именно эта сцена заставляет его отказаться от своего плана.
Но! Просто так убийца не может отказаться от своего дела, заказа, т.к. это повлечет серьезные последствия. Придется отчитываться перед «главным», и причина «я ее люблю» его не устроит.
Что касается девушки, то она – директор Интернационального Фонда. Однако ведет она себя как подросток, т.к. человек, занимающий данный пост, не подпустит к себе так близко незнакомца. Поэтому здесь небольшой недочет.
Автор показывает в своем произведении превосходство чувств над долгом, работой. Видно, что человек может измениться в любой ситуации, не зависимо даже от того, что с ним произойдет дальше. Даже самый жестокий и беспощадный убийца может найти в себе силы сказать «нет» смерти.
Пишет автор просто, понятно, доступно и логично.
Однако стоит отметить описания. Есть очень удачные, такие как самое начало текста, где уже читатель может судить о том, что убийцу мучают сомнения, и сон не идет (Той ночью мне почему-то снова не спалось. Я негромко протяжно зевнул и, приподнявшись, облокотился на мягкую спинку кровати, обитую мягким алым шелком. Еще раз потянулся - на этот раз в спине что-то прохрустело - и с тихим болезненным стоном снова повалился на мягкую подушку).
К сожалению много ошибок.

1) Голова откинулась влево и взгляд мой невольно пал на тело девушки, лежащей рядом, полуприкрытой одеялом в самых «интересных» местах…
Откинулась? А тело девушки как труп, лучше заменить слово. Так же не подойдет сочетание «интересные места».
2) Так и хотелось снова ее поцеловать… Что я и сделал - поцеловал в щечку.
Предложение не начинают с «что».
3) Она невольно поморщилась коротеньким носиком, и губы ее приняли прежний безмятежный вид
Автором не было замечено ранее в тексте, что она шевелила губами. И некорректно звучит «губы приняли вид».
4) сухой запах
Как почувствовать сухой запах?
5) Часто встречается слово «владелица».
6) ...являлась владелицей многомиллионного состояния. Кажется, доставшегося ей от какого-то дальнего-предальнего «доброго» дядюшки…
Лучше было бы соединить эти два предложения, так как второе является продолжением первого.
7) …протяжному овальному столу…
Стол не может быть протяжным.
8) объедками, искромсанного, останки
Равнодушным взглядом я смотрел на него, а рука сама потянулась к рукояти и с легким чмоканием сочной свинины вытащила его из полуобъеденной тушки
Все эти слова неприемлемы в литературном тексте.
9) Он был не застеклен, и только кованные узорчатые перила не давали упасть вниз, засмотревшись красивым закатом или рассветом.
Засмотревшимся?
10) ...увидев это существо, я отскочил назад, упав и сильно ударившись головой о перила...
Два действия, следующие одно за другим, передаются в одном времени.
11) Есть совсем непонятные фразы: Я не был наивным глупцом, поэтому я верил тому, что было написано в этой газете; ...за стены водоворота всего, окружавшего меня...
12) Статья в газете написана неправильно.
13) От нее откалывались мелкие мутные кусочки; рассыпавшиеся на еще более малые...
На еще более мелкие.
14) протяжного поцелуя
Продолжительный? Затянувшийся?


Не совсем понятен конец рассказа, точнее, что же произошло на самом деле. Почему умерла девушка? Кто ее убил? Ангел? Именно в этой части и заключается незавершенность. Ясно только то, что ни одному из путей, показанных главному герою, не суждено осуществиться. Эта незавершенность оставляет горький вкус неудовлетворенности. Это не дает насладиться в полную силу всей красотой данного произведения.


Той ночью мне почему-то снова не спалось. Я негромко протяжно зевнул и, приподнявшись, облокотился на мягкую спинку кровати, обитую мягким алым шелком. Еще раз потянулся - на этот раз в спине что-то прохрустело - и с тихим болезненным стоном снова повалился на мягкую подушку.
Голова откинулась влево и взгляд мой невольно пал на тело девушки, лежащей рядом, полуприкрытой одеялом в самых «интересных» местах… Она спала, как младенец и сейчас ее ничто не смогло бы разбудить. Собственно, я и не собирался ее будить. Лишь с упоением разглядывал изгибы ее божественного тела, невообразимо миловидное личико с азиатскими чертами и черные кудри, раскинувшиеся по подушке, как сотни змей. Так и хотелось снова ее поцеловать…Что я и сделал - поцеловал в щечку. Она даже не шелохнулась. Ну и хорошо! Я снова взглянул на ее губы, застывшие в легкой улыбке. Мне показалось, что она все же уже не спит… но лишь показалось. Она невольно поморщилась коротеньким носиком, и губы ее приняли прежний безмятежный вид. Усмехнувшись, я аккуратно выполз из-под одеяла и встал на холодный паркет. Лунный свет расплывчато блестел на его лаковой поверхности.
Комната была просто огромной! Я еще раз поразился – на этот раз про себя – размаху ее хозяйки. Вспомнив о хозяйке, я снова посмотрел на лежащую на кровати девушку. Мне, не зная кто она такая, было бы нелегко согласиться с тем, что такая молодая особа, может быть владелицей такого дома.
Ее звали Кира Недвиг. Она, несмотря на столь… юный возраст (в сравнение с ее общественным положением) являлась владелицей многомиллионного состояния. Кажется доставшегося ей от какого-то дальнего-предальнего «доброго» дядюшки, внезапно скончавшегося от печеночных колик. Сейчас она являлась владелицей какой-то компании… В общем-то я не углублялся в ее досье. Досье жертв меня никогда особо не интересовало…
На деревянном журнальном столике, рядом с полным бокалом красного вина, источавшим сухой запах - который я, наверное, вчера ей поставил, однако не помню зачем - завибрировал мой мобильник. Мне даже не пришлось смотреть на экран, чтобы понять, кто звонит. И без того мне было все ясно. Я поднес трубку к уху и из нее послышался протяжный скрипучий голос:
- Она мертва?
- Пока что нет, - ответил я. Меня ни чуть не беспокоило, то, что сейчас этот человек начнет орать в трубку. Пусть орет. – Она будет мертва…
Но предположения мои не подтвердились. Он вовсе не стал кричать, но тихо сказал о том, что медлить не стоит. Я согласился и повесил трубку. Не знаю почему, но я стал разглядывать свой телефон. На какие деньги я его купил? На те, что зарабатываю убийствами?..
- На те, что зарабатываю убийствами, - нечаянно ответил я самому себе. Слава богу, меня никто не слышал.
На секунду у меня возникли сомнения. Впервые за пять лет. Но я тотчас же их прогнал и, положив телефон обратно на столик, повернулся к Кире. Она лежала не шевелясь. Как в тот момент мне хотелось, чтобы она была уже мертва, чтобы мне не пришлось убивать столь прекрасное создание. Я почувствовал, как челюсти с огромной силой сжались, сопротивляясь наступающей жалости. Кира вздохнула. Нет, она все еще жива, а значит мне придется оборвать ее жизнь… Как же я этого не хотел! Всего одна ночь! А ведь вчера я бы без каких-либо колебаний воткнул нож ей в сердце. Но она посеяла во мне сомнения в моем деле…
Я отвернулся, не в силах больше смотреть на нее. Подошел к двери, ведущей на кухню. Как можно тише приоткрыв ее, прошмыгнул внутрь. Я подошел к протяжному овальному столу, заставленному объедками вчерашнего празднества. Мой взгляд был устремлен на поросенка, вкусно запеченного с яблоками, искромсанного голодными гостями. К сожалению, я не помню, в честь чего все они были собраны здесь.
Между тем, в останки поросенка был всажен по самую рукоять нож. Обычный кухонный тесак, коим пользуется подавляющее число поваров во многих странах мира. Равнодушным взглядом я смотрел на него, а рука сама потянулась к рукояти и с легким чмоканием сочной свинины вытащила его из полуобъеденной тушки. Нож оказался грязным (хотя с чего ему быть чистым, если он только что торчал в куске мяса?) и нужно было его чем-то вытереть. Ведь я не хотел убивать ее… грязным ножом! Это было бы ужасно!
Тут на глаза мне попалось белое полотенце, перекинутое через спинку стула стоящего рядом. Я резко поднял его, медленно поднес к лезвию и аккуратно вытер нож. Все, готово.
Ничто не утруждало голову мыслями. Только одна идея, ведущая меня, заняла все.
Через несколько секунд я уже стоял у ее кровати. Взгляд был устремлен на часы. И судя по ним, мне оставалось около двух минут, до того, как назначенное мною самим время истечет. Целых две минуты я смогу еще любоваться ее красотой… живой красотой…
Время уже почти подошло к концу, когда я почему-то отошел от кровати и пошел на балкон. Зачем? Я не знаю. Все мои действия сейчас совершались не зависимо от меня самого. Наверное где-то в глубине сознания мой разум хотел выйти на свежий воздух, вдохнуть его полной грудью перед тем, как пойти совершать свою работу… Ха! Философствующий убийца! Какое же это жалкое и одновременно смешное зрелище!..
Дверь на балкон была открыта, и я спокойно прошел на еще более холодный, чем внутри пол. Балкон был большой, под стать всей остальной квартире. Он был не застеклен, и только кованные узорчатые перила не давали упасть вниз, засмотревшись красивым закатом или рассветом.
Я стоял на полу, тяжело дыша, одной рукой держась за ледяные железные перила, а в другой сжимая нож. Нутром чуял, как заканчиваются последние секунды отпущенных мне минут. Но я никуда не шел. Я почувствовал, как холодный осенний ветерок все усиливался, обдувая мое полунагое тело. А через секунду оказалось, что слева от меня стоит совсем близко фигура, неплотная и телесная; шириной, как человеческая; закрытая белым сукном, как с крыльями. От нее исходило мягкое белое сияние.
Будь я верующим в какие-то высшие силы, я, конечно же, бы узнал в этом существе ангела. Но я не верил ни во что, и поэтому реакция моя была совершенно другой: увидев это существо, я отскочил назад, упав и сильно ударившись головой о перила. Я не смог даже воскликнуть, словно кто-то сжал мое горло, не давая произнести ни слова.
Оно стояло ко мне боком, не поворачиваясь и смотря вдаль. Когда же оно повернулось, я увидел, что этот ангел - женщина. Она смотрела на меня своими ярко-ярко голубыми глазами, излучавшими таинственный свет, и когда ее губы зашевелились, я услышал певучий голос:
- Здравствуй!
Я промолчал, и лишь испуганно смотрел на нее.
- Встань! – пропела она, плавно подняв руку вверх. Я приподнялся и крепко схватился за перила, уронив нож на пол. А она продолжила: - Самый важный момент в твоей жизни настал. И никто кроме тебя не разрешит сложившейся ситуации. И лишь один вопрос я хочу тебе задать. Ты хочешь убивать?
- Н-н-нет, - заикаясь, произнес я. Словно это вылетело само, как и все то, что я совершал ранее. Откуда-то быстро набравшись смелости, я продолжил. – Нет, но у меня нет выбора!
- Я вижу, слова других для тебя так ничего и не значат… Но знай, что ты свободен в своем выборе сейчас! И от тебя зависит не только жизнь девушки, но и жизнь многих людей.
Она отвела руку в сторону и та на половину исчезла. Через секунду она опять появилась, сжимая белую бульварную газету. Она посмотрела мне в глаза и бросила газету мне в ноги.
- Это один из твоих путей…
Я наклонился, поднял газету и начал читать. Буквы, слова, строчки – все мелькало перед глазами. На первой странице, самым крупным (какой был возможен для такого рода газет) шрифтом было написано: «Глава ИФ найдена в своей квартире мертвой».
Я не был наивным глупцом, поэтому я верил тому, что было написано в этой газете. Это то, что случится, если я подниму упавший нож и пойду убивать Киру… Странное чувство того, что я как-то слишком быстро все понимаю, настигло меня со спины, вместе с очередным порывом ветра. Но тут же улетучилось, словно сухие кленовые листья, рассыпанные по полу, сдуваемые очередным ветряным порывом.
Но все-таки я приподнял голову и с недоверием взглянул ей в глаза. Там я не увидел ничего, кроме слова «читай». И я сделал это своевольно, не завися ни от чьего решения. Как она и говорила.
«Сегодня утром произошло печальное событие. Директор Интернационального Фонда, госпожа Кира Недвиг, была найдена в своей постели мертвой.
По словам домработницы, Натали Фронье, вчера вечером хозяйка отпустила ее домой пораньше, сказав, что вечером будет какой-то праздник, и что она сама все приготовит. Мероприятие было устроено в честь Дня рождения госпожи Недвиг. Убийцу никто не видел. Хотя, впрочем, стоит ли удивляться этому факту, если, по словам медиков, она была убита в районе трех часов ночи? Думаю, нет.
Остается только надеяться, что господин Торес Фраймор, получивший бразды правления корпорацией, не даст ей развалиться. Иначе придется констатировать тот прискорбный факт, что МИРУ конец…»
Дочитав до конца, я снова преспокойно посмотрел в глаза ангела. Хотя душу мою все еще теребило небывалое волнение и беспокойство. Но я старался не показывать виду. Но кого я пытаюсь обмануть? Ангела?!.. Бессмысленно и к тому же глупо!
- Да, в этом ты прав! – воскликнул ангел.
- Что? – недоумевая, спросил я.
- Глупо пытаться меня обмануть! Но я рада, что ты сам это понял, - пояснила она, затем остановилась, будто в раздумье, и добавила. – Ну, так что ты будешь делать?
Я не знал что сказать.
- Говори то, что думаешь, - сказала она, словно прочитав мои мысли. А почему бы и нет?! Она же ангел!
- Ты сказала, что это один из моих путей, - как можно тверже проговорил я, в конце бросив взгляд на газету в руках. – Значит есть и другой?!
- Хочешь увидеть? – спросила она.
- Да!
Только я успел сказать, как вознеслась, направленная на меня, ее рука и вспышка голубого света в ней. Ослепительная вспышка. Все тело жгло. Жгло не так, словно я был поглощен адским огнем, а по-другому – холодом. Руки и ноги начало сводить. И только сейчас я заметил, что все вокруг в раз помутнело и расплылось, будто за мутным рельефным стеклом. В ушах свистел и завывал ветер. Сложив все это воедино, я предположил, что-либо я кружусь с невероятной скоростью, либо наоборот – все вокруг меня. Я с трудом взглянул на свои руки и увидел их покрытыми белым инеем, как пеплом. В руках я все еще сжимал газету, которая побелела, словно покрылась льдом и начинала медленно рассыпаться. От нее откалывались мелкие мутные кусочки; рассыпавшиеся на еще более малые, пока не превращались в прах и не улетали за стены водоворота всего, окружавшего меня. Там был и ангел. Точнее я чувствовал это всем своим нутром, но не видел ее.
Но вдруг все остановилось, и я почему-то упал и почему-то на зеленую траву. Вопросом «где балкон?» я не стал задаваться, так как чего еще можно было ждать от ангела, который пришел к тебе, чтобы отговорить от убийства?
- Смотри, - послышался голос позади, но я не стал оборачиваться, так как знал, что это она – ангел.
Я взглянул туда, куда, как мне казалось, меня просили смотреть. Как оказалось, это был парк. Невдалеке был большой деревянный стол и две скамьи рядом. На одной из них спиной ко мне сидел мужчина, а впереди женщина, так, что та лишь чуточку была видна за его спиной. Они целовались. Вокруг бегало несколько ребятишек. Я насчитал четырех. В это время я уже встал на ноги и вовсю наблюдал за этой парой.
- Кто это? – спросил я, не оборачиваясь.
Ангел молчала.
И я смотрел. Пока ничего не менялось. Пара до сих пор целовалась, а дети все бегали и играли. Но тут один из детей, мальчик, подбежал к женщине и стал дергать ее за руку. Это была его мать. «Какая радостная картина!» - не без сарказма подумал я. Та оторвалась от протяжного поцелуя и с усмешкой посмотрела на сына и я увидел… Да, это была она! Кира Недвиг, девушка которую я должен сейчас убить. Она выглядит такой счастливой!.. Мне стало вдруг не по себе. Меня стало просто переполнять дикое счастье, которое еще не должно было возникнуть, но которым я проникся, глядя на них, то есть на себя и на нее!
- Хорошо… - воскликнул я, повернувшись к ангелу… но ее там уже не было.
Там была дверь, ведущая с балкона в квартиру, квартиру Киры. А под ногами уже не ощущалось травы, там снова был холодный пол. Я наклонился, чтобы поднять нож. Взяв его в руку, я зашел в комнату. Ничего пока не изменилось, кроме бокала с вином. Из него было чуть-чуть отпито. Наверное, она выпила его, пока меня не было. Тут вдруг зазвонил мой сотовый. Я подошел и взглянул на экран. Я занес нож и ударил по телефону прямо в экран, расколов его, заставив молчать. И не взглянув на осколки, я пошел и лег в кровать, рядом с Кирой. Посмотрев на нее, я поцеловал ее в лоб и откинул голову на подушку. Я был безумно счастлив! Счастлив, как никогда… Она сейчас была еще красивее, чем раньше. И дышала она как-то привлекательно, почти незаметно…
- Все это ради того дня Кира, ради нас с тобой, - прошептал я, не зная, что она меня все равно не услышит.
Дыхание ее становилось все тише и тише, все незаметней и незаметней…
Сперва я открыл глаза, перестав слышать ее дыхание и вовсе. Затем резко поднялся с подушки и пристально посмотрел на нее… К несчастью прикладывать палец к артерии было не нужно - я понял, что она мертва, по ее медленно бледнеющей коже.