старое кладбище

Здесь чьи-то лица в эмаль овальны
и над крестами - зеленый шелк,
здесь вырастают на православных
деревья толще слоновьих ног.
Стоит старушка, глядит в ограду
и, старым зАмком больших берез,
между стволами , как анфиладой,
к ней ковыляет церковный пес.
Я встану сбоку, немного одаль,
и, незаметный, замру в листве,
я буду щупать как четки, годы,
как шулер козыри в рукаве.
Есть расстояние между нами
и греет сердце такой баланс,
ах, как приятно играть годами,
когда не выложен твой пасьянс!
Жалеть так сладко, так благородно,
вот эту женщину меж крестов,
когда способен еще сегодня
надергать что-то из рукавов.
Она уходит, она спокойна,
она смотрела грядущий дом,
она сегодня зачем-то в черном,
таком же черном, как свежий холм.
Я исслюнявлю иконы воском
и буду долго поклоны бить,
в стекле оставлю зрачковый фосфор:
"Пошли мне, Боже, еще пожить!"
Но, не надеясь на Божью милость,
я без перчаток поглажу пса:
" О, Ваша сумрачная шелудивость,
словечко молвите за меня!"