Медовый месяц. Эпизод 2.

Эпизод 2

— Вот, значит, для чего ты дрова рубила… А я все думаю, зачем в такую жару? – Оливия полулежала на мягких садовых качелях-диване, дышала все усиливающимся, совершенно одуряющим ароматом жарящегося мяса. Хорошо, что Крис заставила её съесть пару тостов с арахисовым маслом, иначе сейчас Оливия точно грохнулась бы в обморок. И не смогла бы наслаждаться этим волшебным вечером: теплыми лиловыми сумерками, ветерком, ласкающим кожу, тихим-тихим потрескиванием раскаленных углей, шипением капающего на них мясного сока… его умопомрачительным ароматом, бокалом местного мерло. И каким-то абсолютным, незыблемым покоем. Кажется, еще никогда в жизни ей не было настолько хорошо. И так умиротворенно-спокойно.
Крис колдовала – по-другому не скажешь – у жаровни. Что-то там обмахивала, ворошила, переворачивала, сбрызгивала… Оливия наблюдала за её неторопливыми плавными движениями. Они завораживали. Как и этот вечер, этот аромат, этот покой. И сама эта Крис, красотка с насмешливыми пронзающими зелеными глазами, неразговорчивая, медлительная, непонятно, что забывшая в этой глуши… При этом – совершенно тут уместная, вот странность. Крис будоражила воображение своей загадочностью. Возбуждала. Или это вино? Прошлогоднее мерло с совсем легкой кислинкой и пока еще слабым шоколадным послевкусием… Оливия пригубила из бокала, посмаковала. Нет, надо разговорить эту таинственную Крис, а то ведь и от любопытства умереть недолго!
— А почему не пользуешься готовым углем? Или сюда подобные блага цивилизации не добрались?
— Добрались, — Крис, вооружившись большой двузубой вилкой, ловко – и куда только делась медлительность? – перевернула на решетке стэйки. – Но тот уголь, что продается, он березовый, — и замолчала, продолжая свое колдовство над жаровней. Видимо, с её точки зрения, она объяснила достаточно. Оливия закатила глаза, вздохнула:
— Березовый уголь не подходит?
— Подходит.
Нет, она издевается! Оливия выпрямилась на качелях:
— Тогда почему ты им не пользуешься?
— Уголь из фруктовых дров подходит лучше, — Крис совершенно не отреагировала на раздражение в голосе Оливии. – А самое нежное и сладкое мясо получается на виноградной лозе, — вдруг повернулась, пронзила взглядом: — Старая лоза порой гибнет. Это неприятно, но неотвратимо. Приходится её вырубать. Древесную часть я использую на дрова. Мясо на них получается просто изумительное, — и улыбнулась: — Скоро попробуешь.
Оливия проглотила слюну, стремительно заполнившую рот:
— Крис, что ты здесь делаешь? Здесь, в Техасе, в Каунтри-Хиллс?
— Живу, — она усмехнулась. И – ну надо же! – снизошла: — Выращиваю виноград, делаю вино. Ты его пьешь, кстати.
— Приятный букет, — похвалила Оливия. Вино ей и правда нравилось. – Ты ведь здесь недавно? Здесь все новое или обновленное.
— Недавно, — согласилась блондинка и принялась снимать мясо с жаровни. Молча. Оливия мысленно зарычала. Пригубила вина:
— Ты читаешь книги по виноделию… значит, и дело это для тебя новое…
— Оливия, — Крис поставила на столик рядом с качелями огромное блюдо, устеленное листьями салата и буквально заваленное большими сочными кусками мяса, источающего умопомрачительный аромат. – Играешь в детектива? – возле блюда появилась тарелка с ножом и вилкой. – Пробуй, — и, обойдя стол, плюхнулась на другой конец дивана-качели. – Хочешь что-то знать – спроси прямо.
— Ты зануда, — Оливия подцепила вилкой кусок мяса, плюхнула на тарелку, отрезала ломтик, сунула в рот… и ей стало не до вопросов. Не до вопросов, не до Крис, вообще ни до чего. – Мммм… это божественно! Это…это… божественно!!!
Блондинка сдавленно фыркнула, усмехнулась и подлила вина в её опустевший бокал.

— Все-таки, Крис, почему ты здесь? Чем ты занималась раньше? Почему перестала этим заниматься и приехала сюда? – слова давались с трудом. Стыдно признаться, но Оливия объелась. Совершенно неприлично, до почти непереносимой тяжести в желудке. Но что поделаешь, если она в жизни не пробовала такого бесподобно мяса? Настолько вкусного, нежнейшего – остановиться было невозможно. Вот она и не останавливалась, пока блюдо не опустело… Теперь, едва дыша, лежала на диване-качелях, бесцеремонно закинув босые ноги на колени сидящей на дальнем краю Крис. Впрочем, Крис не возражала. И это было странно. В смысле, не то странно, что Крис не возражала — а то, что она, Оливия, позволила себе вот так запросто закинуть ноги, еще и испачканные в пыли, на колени малознакомому человеку. И при этом чувствовать себя… хм… прекрасно себя чувствовать. Вот что было странно: рядом с этой загадочной Крис Оливия чувствовала себя легко, очень свободно, очень комфортно… Нет, конечно можно поискать причины в вине, в этом чудесном однолетнем мерло с нежной кислинкой и шоколадным послевкусием… Вот только ощущение легкости, комфорта и свободы появилось до того, как она, Оливия, сделала первый глоток. Вино, несомненно, свою роль тоже играет… будоражит кровь беспричинным весельем, и туманит голову, а в теле вызывает томление и смутные пока еще, но уже волнующие желания. И все же дело не только в вине, нет… Оливия пригубила из бокала и прищурилась в сторону блондинки: — Ну так что, ты тут прячешься? Или лечишь разбитое сердце? Или все сразу? Я достаточно прямо спрашиваю, Крис?
— Лив, ты криминальных романов перечитала? — она тоже сделала глоток вина. И вдруг положила ладонь – горячую, обжигающую просто – на лодыжку Оливии. И желания Оливии сразу стали куда как менее смутными, гораздо более определенными. Настолько, что она стушевалась. А Крис, кажется, не заметив этого, усмехнулась: — С чего вдруг решила, что у меня есть какие-то страшные тайны?
— Крис, а ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? Если это не мое дело, так и скажи.
— Ты права, это не твое дело, — и улыбнулась Оливии. – Однако никаких секретов тут нет. Ни страшных тайн, ни разбитого сердца. Ничего такого, — она поерзала, устраиваясь удобнее, откинулась на спинку. – У меня был бизнес, очень успешный, стоимостью в несколько миллиардов. Штаб-квартира на Уолл-стрит, все дела….
— Ресторанный?
— Что? Ресторанный? Нет. Почему ты так решила?
— Мясо ты готовишь бесподобно…
— А, это… это хобби. А бизнес… я занималась стартапами. У меня отличная чуйка. И отличное образование, гарвардская бизнес-школа. Так что я процветала, Оливия.
— И что же случилось?
— Да ничего особенного, — Крис пожала плечами. И ухмыльнулась: — Все еще никаких страшных тайн. В прошлый кризис я устояла, более того, даже утроила активы. Но… в процессе, видимо, перегорела. Так что потом уже занималась по инерции. Драйв ушел. Я поняла, что жутко устала от всего этого. Когда три года назад стало понятно, что нового кризиса не миновать, я все продала. Часть денег вложила в надежные компании, часть вывела на оффшорные счета, — она снова ухмыльнулась: — Надеюсь, ты не из налоговой, Лив?
— А если? – у Оливии загорелись глаза. – Придется меня убить?
— Ну что ты, лишить мир такой красоты? – Крис отозвалась совершенно серьезно. – Гораздо приятнее будет сделать тебя пленницей. Никто ведь не знает, что ты здесь, — и, подавшись к Оливии, зыркнула этим своим пронзительным – нет, безумным! — взглядом так, что у Лив по позвоночнику пробежали ледяные мурашки. Она поежилась и машинально дернула ногами. Крис сжала пальцы на её лодыжке, расцвела широкой улыбкой: — Тебе страшно? А ведь я и правда могу оказаться маньяком. Или психом.

Черт, ведь и правда может! Она похожа, вообще-то… Оливия даже дышать перестала. И что тогда делать? А что тут уже сделаешь? Теперь остается только принять ситуацию и действовать по обстоятельствам. Как говорится, будь, что будет. Видимо, что-то изменилось в глазах Оливии, потому что Крис, пристально глядевшая на неё, хмыкнула и вновь откинулась на спинку дивана. И продолжила как ни в чем небывало:
— А еще купила эти виноградники, винодельню – она там, дальше по дороге. Построила этот дом.
— Сама? – Оливия, наконец, вновь задышала.
— Нет, конечно, нанимала рабочих. Живу тут два с небольшим года, осваиваю виноградарство и винокурение. Мне нравится.
— Так ты дауншифтер, Крис?
— Можно и так сказать. Как видишь, никаких страшных тайн.
— Да, действительно. Если, конечно, ты не маньяк, — Оливия взяла со столика полупустую бутылку, повернула этикеткой: «Vine Mason». – Лоза масона? Крис, ты что, масон?
— Я Мэйсон, — она рассмеялась, отобрала бутылку, разлила вино по бокалам. Подняла свой, посмотрела сквозь него на Оливию: — Ну, а что с тобой? Почему ты удрала со своей свадьбы?
— Ну… — Лив покрутила в ладонях бокал. – Долгая история, я же говорила.
— А ты хочешь спать?
— Я? Нет.
— Тебе пора уходить?
— Куда???
— Вот и я думаю, вроде некуда. Значит, время у нас не ограничено. Почему бы тебе не рассказать свою долгую историю? Или это не мое дело?
— Да, — задумчиво отозвалась Оливия. – Не твое. Но почему бы и не рассказать? – и села, выпрямилась. — На самом деле, это уже третья моя свадьба, которую я… срываю.
— Ух ты! Дай угадаю: твой любимый фильм – «Сбежавшая невеста»?
— Нет, — рассмеялась, правда, довольно невесело. – Не любимый. Совсем наоборот, раньше я не понимала героиню Робертс… Не понимала, чего она вообще соглашается, если не хочет замуж. А сейчас я не понимаю себя. Не понимаю, почему говорю «Да», хотя не хочу… Первый раз, когда прозвучало предложение, я сказала «Да», но через неделю разорвала помолвку. То есть, на самом деле, в тот раз до свадьбы дело и не дошло. Второй раз я все отменила за две недели до свадьбы. Все, конечно, были в шоке. Особенно, мои родители. Целый год мне все припоминали… Пока я снова не сказала «Да». В этот раз я была очень настроена дойти до конца. Еще сегодня утром я была абсолютно уверена, что выйду замуж. Но… за час до того, как ехать в церковь, я сидела в своей комнате, смотрела в зеркало… и вдруг поняла, что не могу. Не смогу. И я просто написала покаянное письмо, выскользнула из дома, прыгнула в Ягуар и просто уехала. Куда глаза глядят. Если честно, мне даже представить страшно, что там сейчас творится, — она закатила глаза и улыбнулась. Невесело.
— Мдда… — Крис смотрела с сочувствием. И даже без насмешки. Почти. – Это всё один и тот же страдалец? Твой жених.
— Нет, разные.
— Еще лучше. Ты их любила, Лив?
— А черт его знает! Когда соглашалась, думала, что любила… а потом вдруг понимала, что нет. Знаешь, я начинала представлять себе эту жизнь… с этим вот мужем… и почему-то мне становилось страшно. Страшно, что это будет какая-то не моя жизнь. Будто я перестану быть собой. Не знаю, можешь ли ты понять…
— Хм… пожалуй, про «жить не своей жизнью» мне очень понятно.
— Ну да, — Оливия дотянулась, прикоснулась к её бокалу своим. – Ты ведь тоже сбежала от «не своей» жизни, — сделала глоток и со вздохом легла, откинув голову на подлокотник дивана. – Зачем только я соглашалась?
— Говорю же, — тихо и спокойно отозвалась Мэйсон, — безалаберная.
— Что? – Оливия подскочила, снова села, даже подалась вперед, к Крис. – Ты меня судишь? Безалаберная? Что это за слово вообще? Что это значит?
— Это значит, что ты сначала делаешь, а потом думаешь.
— Вовсе нет!
— Разве?
— Да! Нет! Черт, не всегда! Можно подумать, ты всегда сначала думаешь!
— Да, всегда, — Крис пожала плечами. – Всегда сначала думаю.
— Поэтому ты такая медлительная!
— Я не медлительная, — очень неторопливо возразила Мэйсон. – Я просто несуетливая.
— Тормознутая!
— Рассудительная.
— Ты! Ты!.. – Оливия задохнулась и замолчала. Крылья носа вздрагивают, в глазах – молнии. Крис посмотрела на неё с любопытством, чуть склонила голову к плечу:
— Важно оставить последнее слово за собой, да?
— Что? Вовсе нет! Просто… я не безалаберная!
— Ладно, — Мэйсон улыбнулась. С убийственной иронией во взгляде.
— Ладно??? Соглашаешься?
Крис молча пожала плечами и сделала глоток вина. Оливия обожгла её взглядом, тоже приложилась к бокалу. На какое-то время воцарилась почти абсолютная тишина, лишь ветер доносил шелест листьев с виноградников, да едва слышно поскрипывали качели…

Оливия снова откинулась на спину, посмотрела вверх, в ультрамариновое небо, усыпанное крупными яркими звездами. Рассудительная, надо же. Почему-то захотелось улыбнуться, хотя ведь она собиралась злиться! Рассудительная…
— Крис, ты одна тут живешь?
— Да.
— А что так?
— Пока не встретила того, с кем хотела бы жить.
— Понимаю… А не страшно тебе? Все же тут не город, а ты женщина…
— Нет, не страшно. Винодельня не так уж далеко, при ней несколько домов, там живут работники с семьями. Да и здесь я не одна, со мной Дуки.
— Кто? – Оливия в очередной раз подскочила, усаживаясь.
— Дуки, — повторила Мэйсон. – Дукат, — и, тихо свистнув, позвала: — Дуки!
Темнота справа от них сгустилась, от нее отделилось нечто совсем уж черное, двинулось, приблизилось… превратилось в огромную, с теленка размером, черную собачищу, с крупной квадратной головой, острыми треугольными ушами, мощной шеей, широкой грудью…
— Мама… — прошептала Оливия, вжимаясь в спинку дивана.
— Знакомься, это Дукат, — Крис протянула руку, потрепала пса по голове. – Дуки, это Оливия. Своя. Ну, ты уже понял.
Пес кивнул – Оливия готова была поклясться в этом!
— Крис, что это за зверь?
— Кане-корсо.
— Она… он… не укусит?
— Без команды? Нет, — и снова потрепала пса. – Дуки, иди на место, милый.
Оливии показалось, что тот пожал плечами – вот ей-богу! — развернулся и растворился в темноте. Она еще посидела, настороженно прислушиваясь, затем с облегченным вздохом упала на спину:
— Крис, а почему он раньше не появлялся? Не облаял меня, когда я во двор сунулась? Господи, он же мог на меня броситься! Собаки же охраняют! Почему у тебя табличка даже не висит?
— Оливия, Дукат умнейший парень, — Мэйсон усмехнулась и… погладила Оливию по лодыжке. Видимо, успокаивала. – И чуйка на людей у него превосходная. Гнилых, подлых, опасных вычисляет моментом. Если такой человек во двор сунется, мало ему не покажется. И хороших людей Дуки тоже определяет сразу. Чем лучше человек, тем больше ему доверяет Дукат. Высшая степень – когда Дуки вообще не появляется.
— Хмм…да? — Оливия улыбнулась. — Значит, я очень хороший человек?
— По мнению Дуки, ты потрясающе хороший человек. А мнению своего пса я в этом доверяю.

***

— Ничего не хочу сказать, Крис, вино у тебя приятное, — Оливия сидела на столике и легонько толкала ногой диван-качели с развалившейся на них Мэйсон. Вторая бутылка однолетнего мерло подходила к концу, а спать не тянуло. Зато тянуло… впрочем, об этом Лив старалась не думать. Лучше болтать: — Но с европейскими наши вина всё же не сравнить. Не тот вкус.
— А зачем вообще сравнивать, Оливия? – Крис просто пронзала своими зелеными глазами, даже в темноте было видно, как они светятся насмешкой и… вызовом. — Разный климат, разные технологии. И потом, у нас тут по большей части сорта гибридные. Совсем другие вкусовые качества. Так что… смысла нет сравнивать.
— Ну, не знаю. Все сравнивают. И знатоки считают, что наши вина хуже. В принципе, я согласна. Наши и правда хуже, чем вина Старого Света.
— А я не согласна. Считаю, что и те, и те хороши по-своему.
— Ну что хорошего в наших винах? Что мы можем противопоставить европейским? Что?
— Например, наши вина плотнее. И вкус более яркий, фруктовые ноты сильнее выражены…
— И все? Маловато для победы!
— Оливия, я вообще не вижу смысла сравнивать.
— Ты просто сдаешься!
— А ты любишь поспорить.
— Нет, вовсе не люблю! – Оливия поставила пустой бокал на стол, поднялась, шагнула к качелям и вдруг села, оседлав колени Мэйсон. И обвила её шею руками. Крис вздернула бровь:
— Привет. И что ты делаешь?
— Поцеловать тебя хочу.
— Оп… зачем?
— Что значит, зачем? — Оливия глянула недоуменно. — Затем, чтобы поцеловать тебя. Нет, конечно, если ты против…
— Я не против, — Крис обняла её. — Мне просто интересно, зачем тебе это?
— Боже, как вообще можно ответить на этот вопрос? — Оливия закатила глаза. — Зачем… затем, чтобы узнать, как целуют такие вот губы, как у тебя…
— Так ты хочешь меня поцеловать или чтобы я тебя поцеловала?
— Мэйсон, я поняла, почему ты живешь одна. Кто вообще сможет с тобой жить? Ты же своими вопросами просто до психоза довести можешь! Ты зануда!
— Оливия, ты…
— Крис, заткнись, а? – и буквально впилась в её губы своими.

Поцелуй получился сладким, медленным и очень-очень нежным. С привкусом однолетнего мерло и легкими нотками шоколада, теплой звездной ночи, ласковой тишины и смутной, но волнующей тайны…