Роковые именины.

Роковые именины.

Глава 1.

В последних числах января установилась ясная, солнечная, безветренная тихая погода дни стояли с небольшим морозцем градусов десять-двенадцать. Иногда в прозрачно-чистом воздухе, будь-то, кружась в плавном танце, мелькали мелкие редкие пушистые снежинки, медленно оседая на девственно чистый снег. Небольшое уральское село просторно и вольготно раскинулось по угору, вдоль мелкой, покрытой толстым льдом речушки, утопало в снегу. Окружающий с трех сторон село лес, засыпанный чистым пушистым снегом, замер в тихом зимнем спокойствии.
В этот зимний субботний день большой на две половины, рубленный из толстых бревен, дом семьи Масловых звенел и гомонил многочисленными детскими голосами. Зимой семья размещалась в одной, теплой половине дома, меньше уходило дров на отопление, да и во второй холодной половине дома, печь была старая, осевшая, в трещинах топить ее было опасно. Вот и ютилась большая, многодетная семья в холодное время в одной половине дома в тесноте, зато в тепле.
Сам-отец большого семейства сорока шестилетний Фрол Степанович, по-деревенски просто Фрол чуть выше среднего роста, сухощавый, стоя на коленях возле железной печки заталкивал в открытую дверцу сухие мелкие поленья. Младшие в семье детишки; два сына Витя ученика четвертого класса, пятилетний Паша и дочь Полинушка ученица второго класса, босоногие, весело щебеча, бегали по избе, дружно играя в прядки. Русоволосые, голубоглазые в родителей, здоровенькие, задорные озорные в играх, в тоже время, по-деревенски на людях стеснительные, трудолюбивые. По жизни не избалованные с малых лет приученные слушаться родителей и старших, знающие время играм и делу. Бросили игру в прятки ловят белую пушистую любимицу семьи кошку Лизку, избалованную детским вниманием. Повернулся отец в сторону детей, притворно строгим голосом пригрозил,- Ну ко, мо станьте ишшо шибко то шуметь.-
При этом на его покрытом сетью ранних морщин худом вытянутом лице, по- доброму светились, под светлыми короткими бровями, голубые глаза. Волосы на голове хозяина дома, когда-то вьющиеся светло русые поседели, появилась ранняя большая лысина. Худое морщинистое со впалыми щеками лицо, большая лысина, узкие тонкие губы все это внешне старило Фрола Степановича, его годы ему никто не давал. Выглядел он на много старше своих лет. Да и не мудрено с молодых лет весь в работе, в семье шесть детей их надо растить, кормить, обувать, одевать вот и приходилось с раннего утра до позднего вечера, весь день на ногах справлять многочисленную, тяжелую, нескончаемую деревенскую работу, тянуть семью. И фронт оставил свою отметину деревенскому мужику. Два ранения, ладно одно легкое при освобождении Белоруссии получил, отлежался в медсанбате, как говорили солдаты в санбате, легко отделался. Отлежался, в строй вернулся, повезло, в свою часть попал, к своим боевым товарищам. Второе тяжелое ранение уже в Польше получил. Снаряд угодил прямо в окоп, четверо их в окопе было, троих разорвало. Фрола оглушило, отбросило на дно окопа, землей засыпало. Отвалялся в госпиталях, на сей раз в глубоком тылу, спасибо военным врачам, выжил. Да вот с тех пор задыхается, головные боли мучают, особенно перед непогодой уснуть не может, бывало, всю ночь без сна проведет. Устает в работе быстро, а деревенская работа натужная, тяжелая с годами не под силу ему становится.
- Ты мо, че уж собран?- Обратилась к нему, вышедшая с кухни жена Анна Николаевна. Хозяйка дома, напротив, выглядела моложе своих тридцати девяти лет. Среднего роста крепенькая, в меру худощавая, от природы с хорошо сложенной, женственной фигурой, на голове копна густых, длинных, легких светло русых волос. Над по-детски, лучистыми ярко- голубыми глазами, как нарисованные тонкие, длинные, черные брови. На круглом румяном с чистой белой нежной кожей лице несколько едва заметных веснушек играет. В приоткрытых сочных губах белеют ровные, мелкие, как у белки, зубы. Тонкий короткий нос, будь-то, выказывая своенравный характер хозяйки, слегка задорно вздернут. Голос грудной звонкий, говор, как и у мужа, по уральски окающий. Оба коренные жители Урала, оба родом из этого села. Анна характера веселого задорного, покладистая, общительная, засмеется, весело зальется, на румяных щеках с чистой белой нежной кожей маленькие едва заметные ямочки обозначатся. В тоже время норовистая, своенравная, по своему в чем-то даже настойчиво- капризная. Посмотришь со стороны и не подумаешь, что это мать шестерых детей, где мал, мала меньше, хозяйка большой семьи.
-Давай мо, собирайся время то поджимает, опять приедем с опозданием, сестра то мо твоя выскажет.-
Торопит жену Фрол. Сидя, на выкрашенной полового цвета краской табуретке, одевая, черные, поношенные, подшитые с подвернутым верхом пимы, продолжил.
- Лошадь то я запряг и сена в кошевку дивно навалил, самим ехать мягче и теплей будет, да и мерину, когда приедем, будет че мо бросить.-
Одел старый поношенный, выцветший, черный полушубок. Запихивая в карманы вязанные ношеные исподки, крикнул в дверной проем чистой комнаты,- Ну ко мо Вася, иди ко сюда.- Сидевший, за прочно сколоченным самодельным столом, покрашенном белой краской, накрытым чистой белой скатертью, под божницей уставленной иконами, старший из детей шестнадцатилетний девятиклассник торопливо оторвавшись от учебников, не мешкая подошел к отцу.
- Тебе мо как старшему наказываю. Вечером корове пойло изладь, вынеси, сена наметаешь ей и телке. Поросенка накормишь, овечкам не забудь, дай сена. Курицам я насыпал с утра. Тане напомни, чтоб корову во время подоила.- Застегнув, пуговицы на полушубке добавил.- Этта мо за подтопком поглядывай, да за ребятами настори, сам то, уж большой привыкай к самостоятельности.-
- Да я папка знаю все, не первый раз остаемся одни.- Сжимая в руках сборник стихов С. Есенина, ответил отличник учебы Вася. Худой высокий подросток, лицом весь в мать. Густые русые волосы вьются, голубые глаза детские ясные, светлые. Характером добрый, покладистый, по-деревенски трудолюбивый. Как старшему с детства доставалось во всем помогать родителям;- в доме, на огороде, по хозяйству, в поле, да и младших нянчить. Всех по очереди на руках, да на закрошках перетаскал. Старший сын был страстный книжник, с раннего детства любил книги, читал много, взахлеб, читал все, что попадет на глаза. В школьной библиотеке еще учеником начальных классов прочитал все книги, часто бегал в свободное время в сельскую библиотеку, находящуюся в клубе и там добрался, перечитал все. Любил стихи Есенина, Блока, Лермонтова, Пушкина. Перечитал всего Шолохова, Куприна.
Окинул отец, старшего из детей, спокойным, добрым, ласковым взглядом. Большие надежды возлагал он на старшего сына, уверен был, чувствовал, вырастет из него надежный помощник в семье, опора отцу и матери в жизни.
Топчется у порога Фрол Степанович, как будь-то, все сделал перед отъездом, все наказал, что-то держит внутри, не отпускает за порог, какое-то внутреннее плохое, страшное предчувствие сидит в душе в дорогу не отпускает, как будь-то, что-то забыл, не досказал, не высказал.
-Ты мо мать не мешкай, я к лошади пошел.- Повернувшись в сторону кухни, громко сказал отец, резко дернув входную дверь, быстро вышел в сени, запустив облако прозрачного холодного воздуха в прихожую. А на кухне Анна дочери четырнадцатилетней, семикласснице Тане торопливо наказывает.- Ты мо подойник то знаешь, где находится, корове перед дойкой вымя помой. Подоишь, так молоко сцеди, да ведь не первый раз сама должна знать.- Тыча пальцем в полати, на которых безмятежно спал младший из детей двухлетний сын Вовик, тихий спокойный мальчуган, вылитый отец, любимец главы семейства. Продолжала наставлять дочь.
- Робенок то проснется, не забудь его накормить.- Да знаю, знаю я мама все, езжай уже.- Таня худенькая, стройная, высокая для своих лет не по годам по-деревенски серьезная, хозяйственная, работящая. Внешне и даже походкой, движениями рук и головы в отца. Волосы русые, голубоглазая, улыбчивая, вот только смех такой же, как у матери. Добрая трудолюбивая в мать бойкая и расторопная, как и все в семье нажимая на «О» торопит.
- Мама, папа тебя на улице ждет.- Счас мо иду.- Спешит к выходу Анна, торопливо открывает входную дверь, уже в дверях в постоянных заботах о детях торопливо, скороговоркой продолжала напоминать.
- На ужин, пельмени то вчера стряпали, замороженные из сеней занеси, уксус разбавь, в уксус то мочите пельмени. Хлеб седни утром в печи пекла, там, на шестке три ковриги лежит под чистой тряпкой то.-
На пороге из избы впопыхах запнулась, успела за дверную ручку ухватиться, не упала, неловко вывалилась за порог. А в голове,- Ой чо то мо в дороге, то неладно будет. Не дай мо Бог. Перед дорогой за порог запнулась.- Мысли суеверные в голове Анны Николаевны торопливо промелькнули. Ладно, самому то, не буду сказывать, решила она.
Глава 2.

Сытый застоявшийся в оглоблях кошевки мерин Буранко, почувствовав, вожжи с ходу взял ходко, сноровисто, только ошметки снега полетели с задних копыт в кошевку. На поворотах уезженных улиц села легкую кошевку заносило, свежий мягкий ослепительно белый снежок, будь-то, разноголосо напевая, весело поскрипывал под полозьями.
Собрались Масловы в гости на день рождения. В пяти километрах от села в небольшой деревне Талая живет у Анны родная сестра Настасья, сорок пять ей стукнуло, юбилей. Еще до Рождества сестра напоминала, звала в гости на юбилей, сорок пять все- таки. Так и сказала не приедете, – Обижусь.-
Вот и окраина не большого села, на выезде стоит добротный, под железной крышей, с большими светлыми окнами с затейливыми, резными, ярко выкрашенными наличниками ухоженный дом старика-пимоката Сидора Аверьяновича. Человек он хорошо известный во всех ближних деревнях. Лет шестидесяти рослый, в кости сухой, на голове зимой и летом копна седых волос, лицо, заросшее седой длинной бородой. Несмотря на возраст жилист, крепок. С молодых лет занимался традиционно семейным отхожим промыслом, катал валенки деревенскому люду в селе и окрестных деревнях. Дед, отец, братья отца передавали свое непростое мастерство и опыт пимокатов молодому Сидору, крепко усвоил семейную науку потомственный пимокат. Этим и жил всю свою жизнь. Жил хорошо, зажиточно, в колхозе никогда не работал. Да и отговорка была важная. С фронта вернулся он на одной ноге, искалеченным на костылях приковылял домой. В жестоких боях под Курском получил тяжелое ранение, три месяца отвалялся в госпиталях. Дома, деревенский умелец, плотник, вытесал ему топором из липовой чурки, как говаривал сам Сидор, запасную ногу. Приладил инвалид-фронтовик сыромятными ремнями деревяшку к обрубку ноги. С тех пор так и ходит, хромает, на липовых деревяшках меняя их по мере износа. Сколько их таких после войны, той страшной, кровавой бедолаг- фронтовиков мучилось по деревням и селам в тяжелом непосильном крестьянском труде. Кто без ноги, кто без руки, пустой рукав заткнут за ремень, а то и просто в карман пиджака затолкан, кто и без обеих ног. А у кого- то не руки, не ноги, как могут, мыкаются, мучаются по деревням, к жизни приспосабливаясь. Идет, бывало по сельской улице, хромает на своей деревянной ноге Сидор Аверьянович, а ребятишки радостной, беззаботной стайкой бегут сзади, весело разноголосо дразнят;
- Хорошо на свете жить у кого одна нога, два не надо сапога.-
Шумнет на них старый фронтовик, смеясь с притворным испугом, разбегутся несмышленыши ребятишки. С наступлением зимы уходил в деревни, так и ходил по домам всю зиму, катая валенки, или по-деревенски пимы. В заказах недостатка не знал, и не удивительно, ведь как говорят, уральская зима длится девять месяцев, да и в семьях в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века в деревнях были пять, семь и более детей, иди, напасись на них обуви.
За домом пимоката Сидора, последним на выезде стоит не большой старенький домишко многодетной семьи Волковых. Хозяин этой большой семьи колхозный пастух Владимир Волков, по-деревенскому прозвищу Володя-командир. За домом особо не насторил, зимой пьянствовал, а летом добросовестно от темна, до темна без выходных и праздников трудился в колхозе пас большое колхозное стадо коров. Пастух он был опытный, хорошо знал колхозные угодья и выгоны. Десятки лет бессменно, добросовестно дозарял колхозное стадо. Приметливый деревенский люд, дающий своим односельчанам прозвища характерные, метко отражающие те или иные черты характера человека, его поведения в повседневной жизни не обошел вниманием Володю пастуха. Прилепилось к нему намертво прозвище Володя командир, прилепилось не случайно. Была у него в характере такая особенность, управлял он стадом коров, как какой- то командир своими солдатами. Идет медленно большое колхозное стадо Володя командир на лошади, как правило, сзади или сбоку стада, зорко следит за стадом, громким зычным голосом подает команды коровам. Сбились слева от него коровы, команда,- левый фланг подтянись,- медленно идет сытое стадо домой, команда,- направляющие шире шаг.- Торопятся, спешат утром коровы на выпас, растянулись по сельской улице, Володя вдохновенно команду подает,-направляющие короче шаг.- Редко применял кнут, понимали буренки его хорошо и без кнута, внимали его голосу, добросовестно выполняли его команды, привыкли к своему пастуху. Любили Володю колхозные буренки, как и он их, беспокоился, чтоб сыты были у него коровы.
Только скрылись, с нахлобученными высокими шапками твердого снега, крыши крайних дворов мерин в легком беге правой передней ногой споткнулся, всхрапнув, резко вскинул голову, слегка завалившись вправо. Кошевка к правой обочине дороги юзом скользнула, выправилась лошадь на шаг перешла. Искоса мельком посмотрел Фрол Степанович на жену, полулежащую в свободной позе с закрытыми в усталой дремоте глазами, на мягком душистом зеленом сене. Суеверно отметил про себя деревенский житель, в начале пути конь на правую ногу споткнулся, не хорошая это примета, не к добру, к худу. Как бы плохого ничего не изладилось в дороге. Не дай Бог, тяжело вздохнув, подумал Фрол. Ребята ишшо шибко маленькие, тянуть их надо, шестеро мо их. Мысленно трижды истово перекрестился. Озлобленно ударил кнутом Буранка, всхрапнула лошадь, задрав морду взяла в галоп.
Побежал вдоль дороги навстречу еловый лес. В зимнем ясно-синем небе холодное солнце сияет. Легкие редкие мелкие снежинки, плавно весело кружась, ложатся на покрывший все окружающее пространство и безбрежные леса ослепительно искрящийся белизной снег. Снег искрится, переливается так, что глазам больно. Зима выдалась снежная, мягкий пушистый снег засыпал, завалил все вокруг, скрыв под толстым слоем осеннюю грязь и недостатки в окружающей природе. Мохнатые еловые ветки опустились под тяжестью белых подушек, под небольшими порывами ветра ветви деревьев покачивались, пытаясь стряхнуть их с себя, но снег изо всех сил цеплялся за иглы, не падал.
Ходко бежит сытый, застоявшийся Буранко, позвякивает сбруя, мерно покачивается дуга над головой лошади, тихо скрипят оглобли, да поют свою веселую песню металлические полозья кошевки.
Торная, уезженная дорога, петляя бежит мимо густого хвойного леса по логам. До упрятанной за прудом в густом лесу соседней кержатской, в тридцать дворов деревни Шалашной четыре километра. Проехать надо три длинных пологих лога. А за Шалашной в километре на угоре, в девять домов деревня Талая плотно разместилась вдоль высокого обрыва широкой, полноводно разлившейся в этом месте, богатой преданиями старины, легендами, событиями красавицы реки Чусовой.
Проехали отворот в деревню Шалашную, нырнула дорога в пологий лог, вот и исчезающее озеро небольшое по размерам. Под деревней Талой есть озеро, которое периодически исчезает, уходит вода из него. Испокон веков существует это безымянное озеро. Местные жители называют его просто,- исчезающее. Исчезает и вновь появляется вода в озере по каким-то своим, особым, причудливым законам природы. Очередное чудо Уральской природы, глубокой овеянной легендами, домыслами, слухами старины Уральской. Озеро со светло-зеленой холодной водой не замерзает и зимой. Боятся этого озера местные жители, воду не берут, не купаются в нем, стороной обходят. Разборчивая домашняя скотина воду в нем не пьет, рыба в нем не плещется. Исстари спрятавшееся в густом лесу чужое, не понятное озеро, зловеще отпугивало от себя все живое.

Глава 3.

Счастливая именинница, старшая сестра, весело улыбаясь, радуясь приезду гостей, выговаривала,- Вы мо почто опять опоздали, ладно мо хоть надумали приехать.- По Уральски нажимая на О, помогая раздеться сестре, продолжала.- Вас мо не выташшишь, живем рядом, а видимся редко, ровно мо, где в другом краю живете.-
Именинница работала в колхозе дояркой. Плотно сложенная, ровно сбитая, среднего роста, крепенькая, в нарядном синем с белым вышитым воротником платье, обтягивающем ее ладную фигуру выглядела молодо. Густые темно русые волосы плотно уложены на голове. Голубые глаза, под тонкими длинными светлыми бровями, радостно лучились. На круглом, светлом лице ни одной морщинки и не подумаешь, что этой деревенской женщине, хозяйке большого семейства сорок пять лет.
Сам глава семьи Николай, приглаживая на крупной голове черные волнистые волосы, торопливо приглашал к столу.- Давайте мо робята проходите, гости то уже за столом.- Муж сестры Анны мужчина под пятьдесят лет, малопьющий, работал на хорошей престижной для сельских жителей работе, колхозным бригадиром. Хозяйственный, хороший семьянин в доме всегда достаток. Ходит, скособочившись, прихрамывая на правую ногу, с фронта в сорок третьем на костылях домой вернулся. Батальон в атаку поднялся третью уже в этот день, в след за молодым восемнадцатилетним парнем командиром взвода младшим лейтенантом, выскочил из окопа Николай, тут их и накрыло минометными осколками, взводный навсегда остался там. Николаю повезло, спасибо врачам, спасли, отвалялся, выжил. Ростом высокий, крепко сложенный, под густыми черными бровями по- доброму лучатся карие глаза, нос большой прямой, голос громкий басистый.- Знакомить то вас не надо, все мо друг друга хорошо знаете. Тожно за стол мо давайте.- Кивнул в сторону своего родного брата Анатолия, сидящего рядом с женой Клавдией.- Наливай мо.- Наливать то станешь, себя не обдели.- Весело пошутила Клава, как и все за столом, говоря характерным уральским говорком налегая на О.
Напротив Масловых за столом оказался сосед и старый друг Николая,- Степан. Мужчина видный, веселого характера. На фронт его не взяли, с раннего детства сидела в нем как-то болячка, нутром болен, как он сам говорил. Благодаря болячке этой и забраковали врачи Степана на его счастье. Среднего роста, плотный, русые густые волосы коротко подстрижены. Над темно-голубыми глазами, длинные узкие черные брови, губастый, нос ровный прямой. Лицо худощавое, несмотря на возраст без морщин. Работал Степан на должности суматошной, ответственной, но выгодной по деревенским меркам важной, денежной был он местным лесником. К колхозу отношения не имел, чем и гордился, более того от него зависело где и какие деревья под дрова выделить, где и какой лес выписать под строительство дома. Исходя из этого, был он в близлежащих деревнях уважаемым человеком. А как мо? Не захочешь, да станешь уважать такого нужного мужика. Согласно исполняемой должности и вел себя с односельчанами лесник Степан. В гостях за столом сидел он один, жена захворала, не смогла к имениннице прийти.
В углу на краю стола приткнулся двоюродный брат Настасьи, скромный, щуплый, тихий мужичок конюх Василий. Рядом с ним его жена полнотелая, крупная с ярко выраженными чертами лица, белокурая, полнолицая, улыбчивая с задорным взглядом светло-серых глаз, деревенская певунья, Надя. Всю жизнь стеснялся он на людях своей искалеченной на фронте ноги. Осенью 1942года пришел Василий из госпиталя, воевал в Сталинграде, в самом пекле, там и лишился ноги. С той поры, как он сам говаривал,- по делам то скачет, прыгает, успеть старается, на одной ноге. К обрубку ноги прилажен самодельный костыль, Василий его сам топором вытесал из липовой чурки, с тех пор сыромятными ремнями крепит к обрубку ноги. Так и приноровился.
-Ну, мо налили, закуску то поддевайте, накладывайте сами себе, чем богаты, тем мо и рады.- Деловито распоряжается хозяин дома. Разместились в чистой комнате, стол, накрытый новой цветной клеенкой, заставлен простой, не хитрой деревенской домашней снедью. Соленые огурцы, капуста, маринованные рыжики, опята, соленые белые грузди, в большом блюде картошка вареная с мясом домашней крольчатины, залитая жареным луком и топленым маслом. Отдельно на тарелке лежат крупно нарезанные дольки тука,- замороженное просоленное домашнее сало. В большой сковородке жаренная на нежном внутреннем сале картошка с ошурками. Домашние пироги с капустой, пироги сладкие с размоченной сушеной малиной, пироги с черемухой, пироги морковные, шаньги картофельные, тонкие листьянки, шаньги творожные, пироги и шаньги щедро намазаны топленым маслом. Свежая речная рыба жаренная, пойманная хозяином на плетеную из молодых веток ивы морду. Ставил он морду на свое проверенное место под крутым обрывом. Пили хорошо выдержанную светлую, крепкую брагу. Винные наливки домашнего приготовления из ягод и черемухи. Постаралась именинница, не ударила лицом в грязь перед гостями. Угодила всем.
В красном углу под божницей, заставленной большой и маленькими иконами, сама именинница радостная, счастливая, довольная рядом муж. Выпили за именинницу тост, второй, пошло веселье. Николай оказался не плохим гармонистом, зазвенела, запела старенькая тальянка в умелых руках гармониста. Шумно за столом, смех, разговоры, весело стало, вышли из-за стола в прихожей танцы организовали, потные разгоряченные отплясывали под Надины частушки и веселый перелив гармошки. Степан задорно, увлеченно залихватски хлопая широкими ладонями по коленям ног, отплясывал с Анной, увлекся за ручку ее взял, в пляске водит вокруг себя, азартно отплясывая, да и сама Анна раскрасневшаяся, распустив волосы, лихо отплясывала с кавалером, не уступая ему. Приподняв подол юбки, бойко перебирала крепкими ногами перед кавалером. Смотрит на беззаботное веселье жены Фрол Степанович, на ее пляску с чужим мужиком, хмель из головы выветрился, злоба тяжелым комом к горлу подкатилась, наружу рвется, давит, глушит ее Фрол. Как-то неудобно стало ему перед гостями, чтоб не видеть это ушел в комнату, подсел к одиноко сидящему за столом Василию. Выпил с ним, разговорился, а в прихожей наяривала гармошка, топот ног голосистая Надя частушки откровенные с намеками, уральские народные выкрикивала. Веселый задорный смех Анны несся в зал, подбадривали ее веселье прерывистые возгласы кавалера Степана. Василий, сидя рядом с Фролом, душей понимая его, как бы стыдясь за Анну, виновато глаза отводит. Тихо проговорил, как будь-то самому себе, уперев в стол взгляд,- Пошто мо она эдак то.-
Во время веселой пляски гости по одному, по два выскакивали из дома, кто в сени охладиться, кто в уборную, стоящую на улице около конюшни. Видит Фрол, хлопнула дверь, выпустив в сени беззаботно смеющуюся Анну с кавалером, лицо Фрола передернулось, глаза твердой сталью блеснули, зубы во рту заскрипели, сжав плотно губы, голову в стол опустил.
Наплясались, напелись разгоряченные гости, снова за стол потянулись. За столом веселье, разговоры громкие, брагу наливают. Степан никого, не слушая, громко смеясь, шутливые разговоры ведет, между разговорами весело подмигивает Анне. На стол, наваливаясь, смеется Анна. Почувствовал Фрол под столом ноги лесника ходят, лихорадочно выискивая теплые, чуткие ноги Анны.
Устали гости домой собираются, исподки, валенки в прихожей разбирают, одежду верхнюю ищут, с хозяевами прощаются, желая здоровья и долголетия Настасье.- И вам того же.- Отвечает довольная, счастливая хозяйка дома. Муж Николай Фрола уговаривает,- Куда мо ночью то поедите, оставайтесь, ночуете, утром опохмелитесь, брага то ишшо осталась, и домой мо соберетесь.- Робята одни дома, а ночь, то вон какая лунная, светлая, полнолуние. На улице светлее чем днем, луна то полная.- Мотнув головой в сторону окна, отговаривается Фрол.- И верно что, остались бы, робята уж большенькие Вася в девятом, да мо и Таня уж хозяйка, сама управится. Робята у вас смиренные, не балованные, да и не отчего баловать то.- Поддерживает хозяина именинница.- Че мо тут ведь не далеко, дорога добрая, торная. При такой то, луне часа не пройдет, дома станем.- Твердо отнекивается Фрол.
Чистое, ясное небо вызвездило, ночь стояла лунная. В темной бездне неба мерцали многочисленные звезды, ярким холодным свечением выделялось созвездие ковша. На особицу в безбрежной высоте весело мигая, ночным путникам, сияла полярная звезда. Полнолуние, светло- белое круглое пятно луны с безоблачного неба освещало окружающее пространство как днем, ослепительно белел снег. Погода установилась тихая, безветренная. В спящем безмолвии вдоль дороги таинственно чернея, застыл лес.
Сытый, застоявшийся Буранко без понукания сноровисто, охотно бежал домой. В ночной тишине весело позванивала сбруя, пели свою нескончаемую песню полозья кошевки. Уставшая Анна в полусне, полудреме, вытянувшись всем телом, лежала на мягком, пахучем сене. Фрол, сидя в передке кошевки, подремывая правил лошадью. Мысли воспоминания плавно текут. Вспомнилось, как на ноябрьские праздники скотину убирали. В этом году, как и всегда, после установления первых холодов, на зиму зарезали двух овечек, бычка, да хорошо упитанного хряка опалили. Фрол, прошедший фронт, повидавший смерть, кровь, дважды раненый сам не убирал домашнюю скотину, не мог, руки не поднимались на животину, самим же и выращенную, выкормленную, выхоленную. Скотину Масловым вот уж лет десять резал сельский колольщик, Иван Трофимов по деревенскому прозвищу мангара. Видно, коверкал, будучи постоянно выпившим, в разговорах слово магарыч, не правильно произносил оттого и получил от приметливых, острых на язык односельчан прозвище мангара. Бойкий, быстрый в делах, семейный мужичок, лет пятидесяти, крепенький, любитель выпить. Всю осень с установлением первых холодов ходил Иван по дворам убирал скотину. Дело свое знал хорошо, управлялся с любой домашней живностью, от быков до овец, один. Обделывал туши скота ловко, уверенно, руки не дрожали во время работы. Аккуратно разделывал внутренности, умело срезал внутренний жир, да и шкуры обдирал сноровисто. Расчет брал с хозяев мясом и салом с той же убранной скотины.
Удовлетворенно думал в дреме Фрол, мясо на зиму есть, картошки накопали в этом году девяносто ведер, немного меньше чем лонись, ладно тоже не плохо. Соленьем, вареньем запаслись, ягод насушили. В сенях стоит деревянная бочка замороженной соленой капусты, деревянная кадушка огурцов, кадушка грибов соленых. В ящике деревянном на зиму запас тука,- длинные замороженные толщиной с три-четыре пальца бруски свиного сала, густо пересыпанные солью и перцем. Ровно мо все ладно, как у людей. Перезимуют робята.
Беспокойные мысли с тревожной болью перескочили на сегодняшние именины. Перед глазами веселье Анны, задорный смех ее, дверь в сени открылась, выпустив ее с кавалером. Из глубины души, изнутри злоба поползла, ненависть. Пошто? Он искалеченный войной, со всех сил тянется, робят растит, о доме, семье беспокоится, насторит. Натруженный, изробленный, раньше времени состарился. В ответ,- чо мо вижу? Так мо и живу, хорошего ничего не видел. Злобные мысли, ненависть кипит, наружу рвется выплеснуться.
На повороте кошевку занесло, тряхнуло, мерин всхрапнул, голову вскинул. Анна, вздрогнув от толчка, проснулась, глаза открыла.- Ты мо пошто эдак то, правишь?- Приподнявшись на сене, как масла в огонь, плеснула, добавила,- Шары то залил, не видят, ослеп?- Себя не помнит Фрол, молча, смаху вожжами стеганул жену, внутри накопившуюся ревность ожесточенно выплеснул. Анне промолчать бы, взбеленилась, толи вожжа под хвост бабе попала, толи хмель заиграл в голове, о доме, о детях малых забыв, взъярилась, зауросила. Осатанела, на мужа с хмельной отвагой набросилась. Взвизгнув, ровно кошка котят, защищая, на мужа бросилась. Шапку сшибла, в волосы вцепилась, лицо царапает, пьяно кричит, извиваясь, врожденную деревенскую скромность забыв.
Захрапел испуганно мерин, голову вздернул, в галоп взял, понеслась кошевка по торной уезженной дороге, на ухабах подпрыгивая. На повороте бросило Фрола на Анну, навалился всем телом, подмял под себя. Цепко ухватилась жена за волосы, не отпускает, а правой рукой лицо царапает, в глаза попасть норовит. Навалился в хмельной ярости фронтовик, жену под себя подмял. Неуловимым движением крепких крестьянских рук, привычных к тяжелому труду, ожесточенно передавил женскую шею. Захрипела Анна, тяжело, чуть слышно выдыхает роробяяя…., шешешесссте.., всхлипнув резко, обдав запахом браги, обмякла, судорога по телу прошла.
Опомнился Фрол, из тяжелого хмельного помутнения вышел, с тупым тягучим непониманием уставился на труп жены. Дошло, взревел, голосом звериным, диким огласил безмолвно затаившийся густой темный лес. Мерин, чуткое домашнее животное, мертвеца почуял, с гривы до хвоста пеной покрылся, дрожью пошел мелкой, уши навострил, задрав голову, в крупный галоп перешел. Несется кошевка, на ухабах подпрыгивает, на поворотах заваливается, с тревожной болью скрипят полозья. А затаившийся в испуге окрестный лес, окружающее безмолвное белое пространство оглашают звериные отчаянные крики Фрола Степановича.- Убилллл…, иилл.., робятаааа…, шестеее…ро, сиротыыы….!!
Страшный дикий крик рвет гнетущую ночную тишину, полная круглая луна в испуге за тучу спряталась. Потемнела сумрачно холодная ночь, окружающий лес как будь-то, кто- то темным большим покрывалам накрыл, снег посерел.
Из лога кошевку вынес мерин, вдали в ночной страшной жути спящее село притихло, занесенное снегом. На дальней окраине села в пяти стенном доме одиноко желтое окно светится. А за окном в избе тихий парнишка Вася низко склонился над томиком любимого поэта С. Есенина, стихи шепчет, учит. Не спит, нельзя спать, родителей ждет, добросовестно малых детишек насторит, дозоряет.