A SILENT CRY OF GEEK. Тихий плач выродка. 2016

ТИХИЙ ПЛАЧ ВЫРОДКА

   Я помню её. Господи, спустя столько лет я до сих пор помню её. Даже сейчас я могу до мельчайших подробностей описать её лицо, её муки, агонию. Она была первой. Такое забыть нельзя. Отголоски её последнего стона до сих пор, спустя годы проникают в моё сознание, наполняя его неописуемым восторгом. Дает желание жить. Мне никогда не забыть сладковатый привкус ее крови на моих губах. Потом были и другие, много других. Но убивая других женщин я так и не испытал больше того чувства возвышенной эйфории. Она была всем для меня, она положила начало моей новой жизни. Жизни не такой как у всех - яркой, насыщенной мириадами красок, полной вдохновенной безмятежности, спокойствия и блаженного лицезрения смерти...

Тогда мне было около 23 лет. Я сидел на лавочке безымянной железнодорожной платформы такого же безымянного городка. Никто и не откуда. Человек без прошлого, настоящего и будущего. Человек ли? Да, пожалуй, внешне я походил на человека. Но только внешне, пустая оболочка. Без души, без имени, без каких то общечеловеческих ценностей. У меня когда то было имя, но я отрекся от него, потому что оно принадлежало совершенно другому человеку, с которым меня больше ничего не связывает. У того человека возможно были любящие родители, счастливое безмятежное детство, проводимое в бесконечных играх, шалостях и жадного познания всего окружающего. У меня лишь есть черное одиночество и звериная сущность загнанного животного, всегда готового напасть и вцепиться зубами в глотку любого, кто посмеет приблизиться ко мне хоть на метр. Долгие годы скитаний из ниоткуда в никуда основательно выветрили во мне все, что могло считаться человеком.
Проходящие мимо старушки с авоськами не обращали на меня никакого внимания, не замечал их и я. Собственно сегодня мне не до кого нет дела. Рабочая смена позади, а до темноты еще несколько часов, так что можно спокойно лицезреть этот муравьиный марш - людишек, бегающих по платформе, спешащих по своим неимоверно важным делам, будто познавших высшую цель своего существования и устремившихся на немедленное выполнение этой цели. Жалкое зрелище. Глядя на них я не испытывал к ним ненависти, впрочем как и жалости. Для меня человек это всего лишь амбициозный кусок мяса с непомерно раздутым чувством собственного достоинства.. это всего лишь пища. Не все, но многие из них. В большинстве я предпочитал молодых девушек. Нет, я никогда не был насильником или умалишенным маньяком. Я убивал их, чтобы жить самому, что бы есть их. Я познал природу такой, какая она на самом деле. Мы всего лишь часть пищевой цепи этой природы, где спокон веков сильный пожирал слабого. А девушки, что ж... они оказались более лучшими на вкус, нежели какой нибудь старый пропойца. Как то мне попался один такой, сначала я не хотел его убивать. Но я не ел несколько дней и просто вынужден был это сделать. Мой организм отвергает, не принимает человеческую пищу. И что бы не умереть самому я вынужден, есть других. Зачем я так цепляюсь за свою жизнь? Кто я на самом деле? Дикий, кровожадный оборотень в обличии человека?... Это было в какой то северной деревне, названия которой уже и не вспомнить. Я был в пути уже 11 день. Искал место, где мог бы осесть на пару месяцев, что бы дать себе отдохнуть. По обыкновению походил по толкучкам, послушал разговоры. Ничего интересного. Начал было отходить в сторону окраины, где высился небольшой перелесок, как ко мне пристал невзрачный мужичок с безнадежно уставшим лицом и пьяным блеском глаз. Начал клянчить мелочи на выпивку. Я никогда не пил алкоголя и денег у меня не было, но просто так его я уже отпустить не мог. Я был чертовски голоден. Под предлогом угощения спиртным я заманил его в лес. Он так воодушевился моей добротой, что бодрым шагом вышагивал на ровне со мной к месту своей казни. Я слегка отстал от мужика, что бы он смог меня обогнать. Нагнулся якобы завязать шнурок на ботинке. Он прошел дальше не заметив подвоха. Я напал внезапно. Мужик, не успев пока опомниться, как я схватил его за горло и повалил в траву. Борьба была не продолжительной, так как явный перевес силы был на моей стороне. Через пару минут затихли предсмертные хрипы и мужик перестал дергаться. Все кончено. Я задушил его. Оттащив тело подальше в заросли я тихо осмотрелся. Очень не хотелось привлекать внимания живущих в отшибленных домах окраины. Убедившись, что все вокруг тихо я вернулся к телу. Достав из залатанной походной торбы свой разделочный набор, я начал думать, что срезать с тела мужика в первую очередь. Наскоро прикинув, сколько мне нужно свежатины я принялся распарывать штанины его брюк, намереваясь срезать парного мясца с его голеней. Наскоро нарезав мяса с ног, я уложил его полиэтиленовый пакет и убрал в торбу вместе с набором. Труп же решил прикрыть ветками. Затоптав бурые уже пятна крови на траве и забросав тело ветками и листвой я двинулся дальше в чащу. Так как пока я не разузнал где можно остановиться на постой, придется провести ночь в лесу. Найдя довольно глухую, скрытую в разросшимся бурьяне поляну я скинул торбу и принялся колдовать над костром. Время ужинать...

Из воспоминаний меня вывел старый дед, что пристроился рядом со мной на лавке, увлеченно тыкая мне локтем вбок и при этом шамкая что то не разборчивое беззубым ртом. На платформу опускались вечерние сумерки и народ неспеша разбредался по домам, оставив ждущих поезда людей наедине с самими собой. Отправился в барак и я. В том городке я коротал ночи в общем бараке рабочих железной дороги. Я сумел пристроиться туда спустя 4 дня с появления в этом жалком месте. Человек с работой, живущий на равных условиях со многими из населения этого городка не вызовет особого подозрения у бдительных глаз рыночных торговок и полицаев. Для всех я точно такой же, как и все. Я не знал, и даже не думал еще, сколько дней, недель, а может и месяцев я проведу здесь. Мне была нужна передышка. Я очень устал от гонок с реальностью, я хочу просто отдохнуть, смешавшись с толпой. Подойдя к черному от гниющих досок сараю, тому, что назывался общим бараком я обнаружил сидящего на бревне старого смотрящего. Он курил и поглядывал на часы. Смотрящий всегда ложился спать последним, а судя по тому, что в щелях стен барака не плясали огоньки ламп, на этот раз последним оказался я. Проводив меня неодобрительным взглядом и так, не произнеся ни слова, смотрящий запер за нами дверь. В темноте я нашарил руками свой топчан из сваленных друг на друга отсыревших матрасов и так и не раздеваясь, рухнул на него, почти мгновенно провалившись в беспамятство...

Мне снова снилась она. Моя первая жертва, первая еда, первая ненависть и любовь, первое озарение и проклятие. Она снилась мне практически каждый день. Сначала сон как блеклое, безжизненное воспоминание карандашным наброском прорисовывалось в моем больном сознании. Медленно, постепенно. По мере добавлении новых деталей ,общая картина начинала приобретать краски. Больше деталей - ярче картина...
Я давно начал подозревать, что очень отличаюсь от окружающих меня людей. Я рос довольно болезненным ребенком. Меня не интересовали игры сверстников, их заигрывания и тайные встречи с девочками. Я мало общался с детьми, был замкнут и не разговорчив. Я очень любил одиночество, и всегда стремился при первой же возможности сбежать от всех в любое укромное место, лишь бы остаться одному. В свой мир, где я это все человечество, а вокруг лишь пустота. Так я проводил свои дни. Мать умерла, когда мне было 15. Ее смерть и похороны не вызвали во мне никаких эмоций. На моих глазах закапывали совершенно чужого мне человека. Так я остался жить с отцом. Он сильно пил, и на меня ему было наплевать, потому мои частые ночные отлучки из дому никак не пресекались, они были попросту не замечены. Со временем я начал замечать, что мне все труднее становится есть. Я очень страдал от потери веса и от боли в животе при каждой попытке съесть хоть что нибудь. Не на шутку испугавшись, я все же нашел в себе силы обратиться к врачам. Начались долгие недели обследований. Диагноз был неутешителен и непонятен одновременно - муковисцидоз. Врачи объяснили это крайне редким генетическим отклонением, при котором я больше не смогу есть человеческую пищу, что мой организм из за нехватки нужных белков и жиров попросту в скором времени начнет разлагаться изнутри и я попросту умру. Это был первый, настоящий страх в моей жизни. Мне прописали жесточайшую диету из питательного состава, который я покупал по специальным рецептам в аптеке. Так я был вынужден искать свою первую работу. Что входило в тот состав я и не знал. Да и не так это было важно, главное я был еще жив. Так я протянул еще около 3 лет. Вскоре умер и отец. В то время, когда я подрабатывал в мастерской по ремонту обуви, что бы оплачивать свое существование, отец, находясь дома в изрядном подпитии, уронил на пол керосиновую лампу. Дом и отец сгорели дотла. Так я остался совсем один. Я был на грани отчаяния. У меня больше не осталось никого, больше не было моего дома. Одним ранним утром, обворовав мастерскую я навсегда ушел из родного города. Ворованных денег мне хватило на 4 порции состава, что при рациональном использовании хватило бы примерно на 2 недели. А что потом? Я не знал что будет потом, да это было уже не важно...
Я шел днями и ночами, дорогами и тропами. Спал на вокзалах и ночлежках нищих. Я стал изгоем для всех и всего, меня больше ничего не связывало с людьми. Больше не было ни родства, ни дома, ни имени. Ничего. Так я прошел все две недели. Наконец мой запас состава закончился. Меня охватила паника. Что теперь делать??? Решение проблемы пришло внезапно. Если я не могу получать все те необходимые мне белки из пищи, естественным путем, значит, я получу их из людей. Живых или мертвых. Это озарение граничило с безумием. Это черта, пройдя через которую дороги назад больше не будет. Я хотел жить. Сейчас бы это стало огромным вопросом, но тогда для себя я решил четко - переступить эту черту. Либо я, либо они. Я решил жить, не смотря ни на что. Я буду убивать, я буду жить…

Так я решился на свое первое убийство. Я не знаю как, кого, чем, как разделать труп. Но я знаю одно - я готов, и я буду жить...
Я бродил по темнеющим улочкам города, освящаемого пока лишь лучами предзакатного солнца. Редкие прохожие зябко ежились, искоса бросая взгляды в мою сторону и стремительно отводили глаза. Они уже не видели во мне восемнадцатилетнего юношу, они видели перерождение, во что то неимоверно ужасное, отвратительное и одновременно пугающее. Они видели зверя в человеческом обличии. Я бродил долго, становилось все темнее и начинало тянуть уже ночной прохладой. Прохожих стало значительно меньше, а уж одиноко идущих не встречалось и вовсе больше. Нет, такого просто не может быть. Должен же мне кто нибудь попасться. Я прекрасно осознавал, что если так и не убью сегодня кого нибудь ,то завтрашний день для меня так и не наступит. И все мои попытки цепляться за жизнь все эти годы превратятся в прах. Нет, этого не может быть. Так просто не должно быть. Я остановился, прислонился лбом к холодному фонарному столбу и закрыл глаза. Оглушительная тишина сразу же ударила по барабанным перепонкам. Вдруг я услышал звук вдалеке. Так стучать по асфальту могут только каблуки женских туфель. Судьба, игравшая со мной множество лет в русскую рулетку все же решила преподнести мне подарок, ключ в новый мир, шанс на новую жизнь или вечное проклятие. Все равно что. У меня уже нет иного выбора Я открыл глаза и увидел на противоположной стороне улицы одиноко идущую девушку с большой сумкой. Я испугался, что не смогу ее убить. Я просто пошел вслед за ней, ничего не предпринимая. Просто пошел. У нее были длинные вьющиеся волосы, играющие на ветру и сиреневый легкий плащ с поясным ремнем и туфли на высокой шпильке. В сумке я смог разглядеть яблоки. Видимо она решила перейти дорогу на другую сторону улицы. Я сбавил шаг. Вдруг до меня донесся приглушенный щелчок. Девушка, делая первый шаг на проезжую часть с тротуара оступилась. Шпилька ее подломилась, и девушка упала прямо на асфальт. Потеряв равновесие при падении она рассыпала содержимое сумки по всей проезжей части. Не успел я опомниться, как уже протягивал рыжеволосой девушке руку, предлагая свою помощь. Вопреки моим ожиданиям она не отказалась и даже ничуть не испугалась странного молодого человека посреди пустой, темной улицы. Я помог ей собрать яблоки обратно в сумку и предложил ее проводить до дома, на что девушка снова ответила своим согласием, и взяв меня под руку повела вперед. По дороге она много говорила-рассказывала кто она, откуда и куда идет. Я не слышал слов, а лишь наслаждался прекрасным звуком ее голоса. Как же она красива! О господи, я не смогу убить ее. Нет. Ее волосы цвета пламени, глаза как отблески изумруда и стройная, точеная фигура, соблазнительно подчеркнутая поясом ее легкого плаща. За всю свою жизнь я впервые был так близок к женщине. Признаться мне это очень нравилось, но больше меня пугала неотвратимость ее смерти. Я должен, я просто обязан убить ее, что бы выжить самому. Назад дороги нет. Когда мы дошли до конца улицы перед нами открылся вид на стройные ряды деревьев. Не просто деревьев, а настоящих громад, темных, не пропускающих свет к земле из за своих могучих, размашистых крон. Девушка сказала, что ее дом находится прямо за парком и, взяв меня за руку повела прямо к аллее. Сейчас или никогда, пронеслось у меня в голове и зайдя пару метров вперед, в темноту я ударил ее кулаком в голову. Вскрикнув от боли и неожиданности она повалилась на землю, выпустив из рук сумку. Мой разум отключился, Я больше не владел собой. Девушка продолжала кричать и пытаться закрыть голову руками, но ей уже ничего не могло помочь. Я сел на нее сверху и принялся с неистовой силой свирепого животного наносить ей удары по голове. Не остановился даже когда ее крик превратился в хрип, а кулаки стали влажными из за хлынувшей крови из ее разбитого лица. Спустя минуту она затихла, потеряла сознание. Я встал, огляделся. Отлично, поблизости никого не было и крики вряд ли кто то слышал. Но долго оставаться на одном месте нельзя. В любой момент нас могут увидеть. Я прошелся вперед по аллее и увидел разрушенный, осыпающийся фонтан, облицованный на первый взгляд увесистыми булыжниками. Решение пришло само собой. Отковырнув из кладки один камень я снова вернулся к девушке. Она лежала все в той же позе, все так же без сознания. Встав над ее головой, я занес каменную глыбу вверх и с силой обрушил ее на голову девушки. Все ее тело мелко задрожала в конвульсиях, послышался хруст костей, а в лицо брызнуло теплой, тягучей влагой. Я испугался и ударил ее еще несколько раз. Тело наконец перестало дергаться и хрипеть. Все кончено. Она мертва. Свет почти не поступал на аллею из за сильно разросшихся ветвей деревьев и скрывал в полумраке дело моих рук. Может это и к лучшему, я запомню ее живой, и красивой. Отбросив в сторону ненужный уже камень я взял тело за руки и поволок в глубь деревьев и кустарника. С пару минут я сидел над трупом и думал, что мне делать дальше. Нутро мое рвало на части - чувство вины, сострадания, совести перемешалось с адреналином, триумфом победы над смертью и самим собой, эйфорией вечной жизни. Немного помедлив, я достал из кармана маленький перочинный нож, заточенный до острия бритвы. При помощи этого ножа я освободил тело от мешающей одежды - распахнув плащ, разрезал блузку и юбку, обнажив грудь и живот. Слезы закапали на остывающую плоть девушки. Боже, как же она красива. Почему я убил ее? Почему она появилась на моем пути??? Остатки здравого смысла все еще теплились во мне, но все мое новое существо говорило мне - ты молодец. Ты сумел это сделать. Вкуси ее плоти и возвысься над всеми. Над человеком, над смертью, над богом и дьяволом. Ты постиг свою суть, смысл твоего существования это чужая смерть, Теперь именно ты в праве решать кому жить, а кому умирать.
Я аккуратно стал надрезать ее грудь, из раны по животу и бокам растеклись тонкие струйки крови. Крови, еще теплой, но уже умирающей. Прорезав по кругу, я таки сумел отделить молочную железу от тела. Попробовав на вкус, я с изумлением заметил, что мне не стало дурно, не стошнило как прежде, когда я все еще пытался совершать бесплодные попытки съесть что нибудь. Да, теперь я действительно все понял. Чужая смерть это моя жизнь. Воодушевленный своим открытием я с жадностью тысячи голодных псов принялся жевать теплую плоть. Потом я вырезал из груди сердце, разрезал на части и тоже попробовал. На вкус оно оказалось очень жестким и жилистым. Решив, что на первый раз достаточно я выбрался из кустов, весь залитый кровью, но несказанно довольный собой. Теперь я знал точно, что я не умру. И я покидал темный парк, где оставил обезображенное тело некогда красивой рыжеволосой девушки...

Свет поглотил тьму и снова наступило утро. Блеклое, бесцветное и болезненное. Я знал, что этот день не будет таким же серым и бессмысленным. Отстояв очередь к умывальнику, я не без удовольствия подставил лицо под тонкую струйку ледяной, порыжевшей от ржавчины воды. Ночное наваждение уже прошло без следа, оставив за собой лишь солоноватый привкус крови на губах и впалые, с черными кругами глаза, последствия очередного беспокойного сна. Так происходит всегда. Я живу, существую в двух мирах. Первый, мир крови, смерти и человеческого мяса наполнен смыслом, яркими эмоциями и переживаниями. Второй же всего лишь попытки скрыться от людей и обыденности. Заретушировать свою истинную сущность от всякого, кто хоть как то может мне навредить. Я не должен отличаться от тех опустившихся, прогнивших изнутри недолюдей, что я вижу всякое утро в бараке. Они повсюду. Этому нет конца. Куда бы я не пошел, всюду я вижу их, испитых и измученных выживанием, злобных и алчных, слабых и порочных. Мне нет места среди них, я не такой как они. Потому мой путь сможет остановить лишь смерть. Но пока я среди них, я должен быть таким же как они. Жалким и отвратительным. Но скоро я уйду из этого места, из этого города и снова стану самим собой. Наедине с одиночеством. Вечный скиталец без прошлого и будущего...

Работа моя заключалась в разгрузке товарных вагонов, что приходят на платформу каждые сорок минут. Я выгружаю на тележку ящики с продуктами и вещами, все то, что является смыслом жизни всех окружающих меня людей, своеобразным культом, чем они стремятся обладать даже порой ценой собственной жизни, и то, в чем я давно перестал нуждаться. Довожу эти тележки до склада, сгружаю на сортировку и снова возвращаюсь на платформу ждать следующего поезда. А привезенные же вещи в дальнейшем отправляются по магазинчикам, лавкам и рынкам. Замкнутый круг. Бессмысленная работа жалкого насекомого. Но правда и в этом деле нашлась своя выгода. Я постоянно нахожусь среди людей, слушаю их разговоры. И при первой же опасности что меня могут вычислить я готов бежать. Одним словом я в курсе всего происходящего в этом месте. А пока мне нечего опасаться я качу очередную тележку на склад... действия доведенные до автоматизма.
Так в рутине работы незаметно пролетает день и близится вечер. Грязный рабочий люд разбредается по кабакам и забегаловкам, что бы снова забыться в алкогольном дурмане. Я же решаюсь на последнюю в этом городе охоту. Последнюю, потому что более не вижу смысла находиться в этом месте. Я восстановил свои силы после последнего большого перехода и теперь думаю двигаться дальше. Куда? Об этом я никогда не думал. Я не пытался обогнуть всю планету пешком, нет. Я просто шел вперед. Когда нибудь этот путь будет закончен, я знаю это. Но пока... Пока я просто иду. Но перед всем этим мне нужно запастись еще большим количеством мяса. Ночи становятся холоднее, и из недостатка жиров в моем организме я начинаю замерзать и терять слишком много сил. Пожалуй, еще было бы не лишним обзавестись утепленными вещами...
И вот спустя несколько часов, перед самым заходом солнца, когда на городские улочки медленно наползает тьма, я снова выхожу на охоту. Сегодня мне не принципиально кого разделывать себе на обед. Подойдет вполне и мужчина среднего телосложения. Сегодня нужно брать количеством. В автомате я купил газету и пошел вдоль товарных лавок вглубь длинной центральной улицы, что ведет к набережной. Внешне я создавал впечатление весьма безобидного работяги, погруженного в омут семейных и бытовых проблем. Набережная казалась яркой кляксой на общем сером фоне этого города. Единственное место, где действительно открывается по настоящему красивый вид. Вид на уходящую за горизонт реку и утопающие в ней лучи предзакатного солнца. На набережной часто проводят пленэры ученики местного художественного училища. Они редко собираются большой компанией, чаще это просто одиночки, сосредоточенно переносящие на холст окружающие пейзажи. Художники не являются моей целью, слишком велика вероятность быть замеченным. Я пришел на набережную что бы проститься с этим городом. Лучшего места было бы не найти. Я никогда не был сентиментальным, но почему то ноги сами привели меня сюда. Так, у невысокого парапета я простоял до самого заката, провожая взглядом уходящий в никуда багровый, словно орошенный кровью диск солнца. Позже я направился в сторону заводских строений и рабочему общежитию, что через три улицы от набережной. Там было довольно безлюдно, половина зданий была брошена, а сам завод едва сводил концы с концами, работая даже не на йоту своего потенциала. Но все же всегда есть вероятность встретить припозднившегося пьянчужку. Подойдя к дому общежития, я присел на грубо сбитую лавочку, что стояла под засохшей, мертвой яблоней. Теперь остается ждать. Терпение, вот сильная моя сторона. Сколько я вытерпел за всю свою не столь долгую жизнь. И так же я не знал, сколько вытерпеть мне еще предстояло. Годы ремесла убийцы развивают совершенно невероятные навыки, не подвластные разуму простого человека. Убийца умеет просчитывать каждый шаг своей жертвы, угадывать его мысли. Появляется звериное чутье на опасность. О да, чутье- оно не раз спасало меня в безвыходных ситуациях. Я потерял в своей жизни абсолютно все, но и немало обрел нового взамен утраченного. И так время томительного ожидания...

Время перестало существовать, превратилась в аморфное облако, туманом стелющееся над поверхность земли. Поблизости общежития так пока некто и не появился, это дало мне время подумать, проанализировать свое существование. Даже погружаясь в глубокие размышления, я был сосредоточен. Это одно из новоприобретенных мною качеств. Скольких я убил за все время своих скитаний, сколько изуродованных трупов я оставил за своей спиной, приходя в новый город или поселок? Их было 53 человека. За 5 лет, своей новой жизни я убил более полсотни людей. Я многих из них могу описать детально, но не так отчетливо как свою первую жертву. Уходя из населенного пункта, я оставлял за собой по 3 иногда 4 трупа. Люди боялись, говорили, что в окрестностях появился оборотень, безжалостно разрывающий людей на куски. Они были не далеки от истины. С одним же только отличием - я никогда не убивал ради удовольствия, и более того что смог бы съесть. Мяса с одного человека мне хватало на несколько недель. Я ем не каждый день, и этого мне вполне достаточно. Я мог бы наверное прожить свои оставшиеся дни, смирившись с диагнозом, будучи еще подростком. Но я обозлился на весь окружающий меня мир, все человечество. С их достатком, здоровьем и благополучием. У них было все, у меня же жизнь отняла все, кроме емкости с питательным раствором и осознанием того, что скоро я просто перестану существовать. Тогда я решил, что буду жить! Я выживу назло всем законам, богам, всей человеческой природе. Так я стал тем, кем я являюсь…
   Не знаю сколько времени провел в раздумьях. Может час, может и десять минут. Но в темноте дороги ведущей к общежитию на мгновение вспыхнул оранжевый огонек. Это был сигнал моей собранности и готовности к охоте. Огоньком тем была зажженная сигарета. Значит таки сюда идет человек. Моя цель, добыча притаившегося охотника. Меня не было видно в тени яблони. Потому мужик прошел мимо, так и не заподозрив того, что кроме него кто то может находиться близ здания. Он направлялся к парадному входу общежития, чего я просто не мог допустить. Я кинулся на него со спины и ударил его по затылку молотком. Мужик, коротко вскрикнув от неожиданности, упал как подкошенный. Но спустя мгновение с рыком раненого зверя попытался встать на четвереньки. Он не был пьян, от него не исходил сивушный запах алкоголя, коим был пропитан насквозь каждый обитатель этого города. Судя по всему это был приезжий человек. Такой же, как многие, в поиске заработка и лучшей жизни. Но времени размышлять не было и я так и не дав ему подняться ударил его молотком еще несколько раз. Он упал уже окончательно и больше не предпринял попыток подняться. Но и сознания не потерял тоже, лишь хрипел и издавал ртом булькающие звуки, от налившейся из горла крови. В этот раз я наделал много шума. Огляделся - никого. Начал доставать ножи из своего незаменимого набора, что бы перерезать горло умирающего, тем избавив его от мучений. Молоток я зашвырнул в ближайшие кусты. Слишком много шума и кровавых брызг. Как только я поднес самый большой, с зазубринами нож к его горлу, мужик заорал что есть мочи, взбудоражив этим наверное всю округу. Я сделал все быстро, и оборвавшийся крик перешел в тихий хрип и свист воздуха из его легких. Я хотел оттащить тело в сторону кустов, но как только схватил труп за руки я почувствовал чье то присутствие сзади себя. Отпустив тело я обернулся. На крыльце стоял неподвижно человеческий силуэт, в бесформенной накидке, скрывающей фигуру. Лица было не разглядеть из за тени нависающих к входу в дом ветвей деревьев. Меня моментально охватила паника и страх. Теперь мне придется убить и его. Если я сейчас этого не сделаю, то не смогу уже выбраться из этого города живым. Меня начнут искать, и меня поймают. Все это промелькнуло в голове за долю секунды и в следующей же миг, занеся над собой нож, я ринулся в сторону подъезда, к человеческому силуэту. Ударить силуэт ножом я так и не смог, запнувшись об выступ в дверном проеме я просто снес человека всем своим телом. От удара незнакомец влетел обратно в подъезд, но упал и я, при этом сильно приложившись головой о бетонный пол. За пару секунд, что я приходил в себя, человек заговорил -''это был мой папа. Зачем вы убили моего папу?''. Меня моментально охватил холодный озноб. Я слышал этот голос раньше! Я узнаю его из тысячи других голосов. Но этого просто не может быть!!! Тем временем человеческий силуэт расправился, сбросив с головы и плеч капюшон бесформенной накидки и моему взору предстало женское лицо, озаренное тусклым светом коридорных ламп. На меня, поблескивая светом чистого изумруда смотрела испуганная пара зеленых глаз. Ярко рыжие волосы девушки были собраны в косу. Сомнений нет, Это была та самая девушка с яблоками. Моя первая смерть и любовь, первое познание счастья и вселенского горя. Это не возможно. Ведь мертвый не может воскреснуть! Никогда прежде я не испытывал подобного ужаса. Мое тело охватило оцепенение, я был не в состоянии пошевелить даже пальцами рук, даже моргнуть. К горлу подступила тошнота, в глазах поплыли разноцветные круги. Девушка сидела на полу в паре метров от меня. Она не пыталась закричать или убежать, но и больше не произнесла ни слова. Я боролся с собой, я должен был вернуть контроль над собой, над всей ситуацией…

Через пару мгновений я почувствовал, что могу владеть своим телом. Я резко вскочил с пола и... Побежал. Прочь. Прочь от этого кошмара, этой воскресшей девушки, прочь от этого дома. Я бежал долго. Когда пелена безумия спала с глаз я понял, что я прибежал в брошенный дачный поселок, за окраиной города. Я должен укрыться. Должен переждать. Должен подумать. Забравшись в первый попавшийся дачный домик, Пройдя в помещение, наверное некогда служившее комнатой, в темноте я нашарил рукой подобие кровати и рухнул на нее сверху. Закрыв глаза я провалился в сон, граничащий с провалом в болезненное забытье. Так я проспал до рассвета. Утром, проснувшись я первым делом осмотрелся. Старую истлевшую мебель покрывал толстый слой пыли. Это хорошо. Здесь давно не было людей. Сев за кухонный стол я схватился за голову. Что все это было??? Наконец пришло осознание того, что это была все-таки не она. Это был совсем другой человек, но чрезвычайно похожий на убитую мной девушку. Она как в зеркальном отражении повторила внешность убитой. Э то было специально. Все это для того, что бы я задумался. Сегодня я внезапно вернулся к тому, с чего и начался мой путь пожирателя человеческого мяса. Это знак того, что все совершенное мной за эти годы и есть настоящее зло. Воплощение жестокости и цинизма, изуверства и кровожадности. Это знак того, что я должен все исправить. Но как я могу вернуть к жизни всех, кого я убил? Нет, их невозможно воскресить... на столе я нашел пожелтевшую от времени школьную тетрадь и огрызок карандаша. Рука, словно чужая начала выводить буквы на первом же листе тетради. Я пишу свою исповедь не из за раскаяния. Нет, Мне не жаль этих людей. Я пишу потому, что долгие годы я не общался с людьми, никто не знает, что может происходить внутри меня. Мои страхи, мечты, скорби и желания знаю лишь я один. Я пишу для того, что бы выговориться. Выплеснуть весь этот ад на бумагу, что бы наконец очистить свой разум. Может кто то когда нибудь найдет эту тетрадь, и, прочтя написанное придет в ужас, может кто то пожалеет. Но все это теперь не имеет значения. Я уже твердо знаю как поступить дальше. Я не дам им себя поймать, не дам посадить в клетку или распять на потеху, жаждущим отмщения людишкам. Мое тело и разум свободны. Приходящий из ниоткуда должен вернутся в никуда... дерево. Петля. Забвение...