Никому не говори Глава вторая. Buenavista*. Часть первая

Вот живет себе человек, живет. Никого не кусает. Утром на работу, вечером домой. Пиво выпить раз в месяц, и то с телевизором в обнимку. Скучная и серая жизнь. Правда иногда на работе отгребешь по полной, статью там напишешь разоблачительную. Или еще какие факты приведешь, которые кое кому могут не понравиться. Ну поругает главный редактор. Ну недовольные герои сюжета побьют немного, но не так уж чтобы сильно очень. Главное, что потом опять все то же болото, скучное и серое. Под названием «обыденность».

Не думал и не гадал Витольд Карамелькин внештатный корреспондент захолустной газетёнки, тридцати одного года от роду, что с ним такое может быть. Ну не бывает такого!!!
Идя на работу, попадаешь в какой-то нескончаемый кавардак. Какие-то интриги, несусветные тайны и злобные мафиозо. Все тебя бьют и хотят узнать страшную тайну. Которая заключается в пластиковом прямоугольнике размером с кредитную карту. И всего два слова на ней: “Mr. Car-Na-Vale” и ряд цифр: «006 001 115 27».
Аффигеть!!!
А прогулка по джунглям бразильского штата Парана, где много-много диких обезьян. И фантастически шикарные девушки ждут тебя, дабы утешить на своих могучих грудях. И не менее злобные фазендейро, с огромными усищами, готовы тебе отрезать голову за просто так…
Да уж! И в страшном сне не мог себе представить вчерашний внешкорр, что жизнь так может провернуться. И сейчас, сидя в аэропорту имени Симона Боливара, в двадцати километрах от Каракаса столицы Венесуэлы, Витольд пытался вспомнить, что собственно говоря с ним произошло за последние двадцать часов его жизни.

В голове было темно и пусто, как на старом чердаке. Последнее воспоминание, из тех, которые Витольд смог вытащить из памяти, была какая-то душная и жаркая комната. Мало света. И голая девица на широкой кровати. И это заунывное из спрятанных колонок:
«Интай-и-и, мечь ка фа у-улик… Тигра-а харама аа-лик, интай-и… *»,- по-арабски. Впрочем, мелодия была приятная. Хотя немного занудная и длинная. Потом еще был агент Смит. Да-да именно Смит, как из фильма «Матрица». Худой, длинный, противный, в костюме и черных очках. А что было потом пассажир рейса «Маракеш – Каракас» не помнил. Что-то было, впрочем, еще, но уже довольно-таки мутно. Была еще какая-то девица в самолете. Но подробности сгинули в пучине забвения..


- Ола синьор, простите. Вы есть господин Карнавал? - Кто-то осторожно потрогал мое плечо. – Вас ждут синьор. Проходить машина, синьор Протектор давно вас ищет, - невысокий парнишка в синем комбинезоне работника аэропорта доброжелательно мне улыбался и показывал рукой в сторону выхода.
- Синьор Протектор говоришь? Что-то до боли знакомое в этих словах, - оглянувшись в поисках своих вещей, я подхватил небольшой саквояж, который по видимости и был моим багажом, поскольку лежал подле меня. А вокруг не было никого, кто мог на него претендовать. – ну, что-ж поехали, как сказал один мой знакомый космонавт. – И глядя на недоумевающее лицо моего собеседника я улыбнулся.

В принципе Каракас, как столица Венесуэлы, город как город. Есть центр, современная архитектура и все прочие навороты. Правда смущает большое количество солдат и патрулей на улицах. Но безопасность есть безопасность. Как говорит Хосе Рауль мой давешний знакомец и одновременно провожатый, так и не снявший свой аэропортовский комбез: «Враги есть. И никуда от этого не деться». Много портретов в бозе почившего Уго Чавеса. Он здесь национальный герой. Правда второй, после Симона Боливара. Ну тот вообще, герой из героев, борец за независимость венесуэльского народа. Как-то так.
Из современного центра города наша машина незаметно переместилась в какие-то трущобы. «Barrios»,- говорит Хосе Рауль, махая рукой в окно,- районы. Туристы здесь только под охраной, на автобусах, проезжают и фотографируют.
Жутковатого вида райончик. Дома самых немыслимых конструкций и вида построены очень плотно друг к другу. Угрюмые мужчины, сумрачного вида женщины, и бесконечная детвора, босоногая и наглая. Заглянув к нам в машину, долго бежали за нами, клянча мелочь. Очень напоминает бразильские фавелы.
Мы медленно пробираемся сквозь транспортный потом и выезжаем на окраину города. Сурового вида краснокирпичная хижина из двух с половиной этажей, второй из которых криво пристроен к первому. И крыша из редкого здесь металлошифера. На стук моего провожатого из-за ржавой двери с зарешеченным окошком выходит толстенный дядя латинской внешности. Одетый в шорты, тапочках на босу ногу и заляпанную футболку.
Хосе Рауль что-то быстро затараторил и неоднократно показывая на меня пальцем, несколько раз повторил: «Карнавал».
- Ола, - мрачно резюмирует толстяк, кивая в мою сторону,- Ve a la casa. No es necesario que usted aquí ha visto. Sera la llamada del senor "Protector".* - Что-то вроде, заходите гости дорогие. И еще насчет Протектора, типа скоро будет.
Внутри, как ни странно, оказалась довольно приличная комната с большим холлом и винтовой лестницей, ведущей на второй этаж.
- Usted esta aqui,- толстяк махнул рукою в сторону лестницы,- Descansen. Despues de dos horas vamos a comer. Todas las obras de entonces.*
Моих познаний в испанском на это не хватило, и я беспомощно оглянулся на своего компанейро. Он вяло пихнул меня в сторону лестницы и сказав,- все нормально, отдохнем потом покушаем. Будет звонок от Протектора, будем ждать,- и меланхолично зевнул.

Помывшись в крохотном душе, и переодевшись в принесенную мне одежду я немедленно отрубился. Проснулся часика через два от прикосновения руки маленькой девочки.
- Ола синьор,- нежно прощебетала она,- Pasa por favor senor, el almuerzo.* - немного подумала и показала мне рукой,- ням, ням.
И весело хихикая побежала вниз.
Внизу, в большой комнате, завешенной коврами, за столом собралось несколько мужчин. По всей видимости женщины в доме были, но их не приглашали к столу. Все ждали меня. Мой давешний провожатый, Хосе Рауль. Тот самый толстяк и хозяин дома, которого звали Дон Николас и еще парочка молчаливых типов, которые мне не были представлены.
Эль Альмуэрсо, если по-нашему: «испанский обед», представляло из себя нечто необыкновенное.
После затравки легким салатиком на стол неизвестными девицами было принесено кушанье номер один «el Gazpacho»: Холодный и густой суп, в котором плавали: томаты, огурцы, чеснок, лук, оливковое масло и даже кусочки хлеба.
В мгновение ока слопав суп, я принялся за второе блюдо: Pabellon criollo, которое по праву могло бы стать и первым блюдом в отличии от «супчика», оно было сделано из настоящего куска мяса, в придачу к жареным бананам, черным бобам, рису и куску сыра.
Все это было вкусно и сытно. От сладостей я отказался и выпил пару стаканов великолепного кофе. Под щелчок пальцев Дона Николаса одна из девушек принесла бутылку рома.
- Santa Teresa,- с важным видом сказал хозяин дома, откупоривая бутылку. И разливая ром по стаканам,- продолжил,- Quiero disfrutar de mi amigo. De la fria rusia. Y por nuestra causa de la revolucion.*

Ну это дело понятное. Ром, значит «Санта Терезия», еще что-то там про Россию. Амиго-друг. Ну, а про «революсьён» и ежу будет понятно. По моему, с этими революциями они все здесь тут немного чокнутые. Пока в машине ехали, мне Хосе все уши прожужжал про ихнего Боливара и по товарища Чавеса.
- Ну что-же синьоры, здравы будем. Как говорится, живы будем не помрем. А помирать будем, так врагам от зависти тошно станет. – Подождам немного пока ошарашенный Хосе Рауль пытается перевести то, что я сказал, подняв стакан наполенный янтарного вида светящейся жидкостью, я отважно хлопнул его за раз.

- Bravo senor,- мужчины вежливо похлопали за столом. Питие рома под номером одна тысяча семьсот девяносто шесть, от Санта Терезы, продолжалось еще долго. Одной бутылкой дело не ограничилось. Я помню как мы пили за мир между народами, потом полез обниматься с Доном Николасом. Еще пили за Венесуэлу и ее героическицй народ, который борется с американским империализмом. Потом я начал танцевать венесуэльский народный танец гопак. И последнее что осталось в моей бедной голове, так это то что я обнимался в темном углу с одной из тех безсловесных девиц...



Николай Кузнецов aka kraft-cola 29.03.16
Примечание автора:
** Буэнависта (исп. Buenavista) — топоним, распространённый в испаноговорящих странах. В дословном переводе с испанского — прекрасный вид, панорама.
** Трек «Enta Eih». Исполнитель: Nancy Ajram (Ненси Аджрам). Популярная ливанская певица, поет на арабском языке.
** - Проходите в дом. Не надо чтобы вас здесь видели. Будет звонок от господина Протектора,- перевод с испанского.
** - Вам сюда. Отдыхайте. Через два часа будем кушать. Все дела потом,- перевод с испанского.
** - Хочу выпить за моего друга. Из холодной России. И за наше дело революции,- перевод с испанского.