Семь жизней одного меня. Наташа 1.

Семь жизней одного меня.

Наташа 1.

В начале лета уже на втором году обучения в институте я неожиданно встретил Наташу Бровкину возле своего общежития. После сессии в пединституте в Омске, она, по ее словам, заехала в Москву с единственной целью отыскать дальнюю родственницу, живущую где-то в районе Северянина.

Наташа похорошела с того времени, когда я видел ее в школе, и симпатично выглядела в своем легком летнем платьице. Мы весело болтали, она об учебе, а я об очередном своем увлечении живописью импрессионистов.

Платформа Северянин была расположена по нашей ветке пригородных электричек. Этот район еще не входил тогда в территорию Москвы, но уже начинал интенсивно застраиваться. Разумеется, я вызвался помочь бывшей однокласснице в ее поисках. После долгих поисков по на редкость бестолковым улочкам поселка, с домами двойниками, то есть, имеющими одинаковый адрес, мы отыскали Наташину родственницу, оказавшуюся полуслепой старушкой, живущей в ветхом домишке, предназначенном на снос. Засвидетельствовав горячую встречу родственников, я поспешил распрощаться, но уже на следующий день опять встретился с Наташей. На этот раз она попросила меня встретить вместе с ней в Москве рассвет, что было, как она сказала, ее давней мечтой.

И я опять согласился, хоть плохо представлял, что можно делать в столице в это время. Встретившись под вечер, а ночь в июне, как известно, в средней полосе продолжается всего семь часов, мы долго-долго бродили по центру, вблизи Кремля, вдоль Москвы реки, пока, заметно устав не оказались на лавочке у деревянной пристани, почти напротив теперешнего Храма Христа Спасителя.

Она рассказывала, что ее роман с Сергеем Бацилевым завершился ничем. В первый год в институт она не поступила и оставалась дома, в Светловодске. Уезжая в Харьков в свой физтех, Сергей якобы поручил ее своему другу Саше Горбенко, наделив его самыми широкими полномочиями. О чем тот и не преминул заявить, когда попытался ее поцеловать. Она дала тому по физиономии и разорвала отношения с Бацилевым.

Мне эта история показалась мне знакомой по одному из бесчисленных романов, которые я проглотил еще в школьные годы, но я терпеливо слушал и время от времени сочувствующе поддакивал. Бедняжка изрядно замерзла в своем лёгоньком платьице, я накинул на нее свой пиджак и обнял за плечи. Так мы сидели, молча, прижавшись друг к другу, глядя на уже бледнеющее в предутреннем воздухе небо. - Поцелуй меня! - услышал я вдруг. - Что? - переспросил я. – Ну, поцелуй же меня, наконец! Потом она со смехом вспоминала, какое глуповато - удивленное выражение было у меня в этот момент.
Нас вспугнул какой-то бомж, которые и тогда водились в столице в достаточном количестве .

Скоро Бровкина уехала, оставив меня в глубоком раздумье по поводу новой для меня ситуации. Что касается Сергея Бацилева, то отношение к нему четко определила сама Наташа. А вот как быть с Колей Селиным, ее вторым школьным рыцарем?
Так ничего и не придумав, я приехал на летние каникулы и на первой же встрече с бывшими одноклассниками столкнулся с разъяренным Селиным, который уже обо всем был прекрасно проинформирован, возможно, самой же Бровкиной. - Как же так,- возбужденно восклицал он, - а как же дружба и мужская солидарность?
Я, действительно, оказался в дурацком положении. С одной стороны, факт предательства, вроде бы, был налицо. С другой стороны, ведь не мог же я, в самом деле, оправдываться тем, что она сама меня просила поцеловать?

Бывают такие минуты, когда решение трудного вопроса мне удается сначала выразить словами, а потом уже понять самому.
И вот, что у меня получилось. Послушай, Коля,- говорил я,- я тебе не соперник, и никогда им не был. В жизни у тебя один соперник – Сергей. Взгляни на ситуацию по-другому. Сейчас Наташка не с Сергеем и это для тебя уже хорошо. Поверь, та ситуация, в которой мы оказались, она временная. Я, так же, как и ты, люблю другую девушку, люблю безответно, больше того, она даже не знает об этом, и никто больше не знает. Вот, теперь только ты. Подожди совсем немного, и все изменится в лучшую для тебя сторону. Надолго или нет, но скоро Наташа будет с тобой.

Не знаю, что на меня нашло, но я впервые открылся в своих чувствах перед посторонним человеком, пусть и своим другом. Коля, поверив моим словам, ушел успокоенный. А я остался со своими невеселыми размышлениями, как же мне быть дальше.
Отказаться от свиданий я не мог, пока не мог. И обидеть ее доверие, тоже не мог.

Чувствуя себя последним негодяем, я целовался с прелестной девушкой, а иногда осмеливался даже робко гладить ее коленки и без конца говорил, говорил. О природе, о погоде, о поэзии, о живописи, но только не о будущем, которого, я точно знал, у нас не было. Я как будто оправдывался перед своей совестью и перед ней.
А ей это явно нравилось. Однажды Наташа даже выразила это свое наблюдение то ли в утвердительной, то ли вопросительной форме. - Знаешь, Гена, когда я целовалась с Сергеем, он не мог даже нескольких слов произнести, хоть он и очень умный человек, и я чувствовала, как он весь дрожит. А ты между поцелуями так хорошо говоришь!
Разумеется, я не мог объяснить этой юной исследовательнице, в чем тут дело.

Скоро я уехал в свое Подмосковье, отбывать летнюю трудовую повинность, и в следующий раз, мы встретились с моей бывшей одноклассницей только в зимние каникулы.