Ярая Гл.5
potapovva | | Категория: Проза
potapovva
snovao
Группа: Редакторы
Регистрация: 16.03.2010
Публикаций: 245
Комментариев: 8545
Отблагодарили:1508
Что финал будет хорошим, я уже знаю ))))))
Ярко "нарисована" картина выживания собаки. Собственно, ничем не отличающаяся от выживания человека в подобных ситуациях...
Борьба за жизнь - она всегда борьба...
potapovva
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
dandelion wine
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 128
Комментариев: 12815
Отблагодарили:825
elenka 5656
Группа: Авторы
Регистрация: 14.02.2016
Публикаций: 56
Комментариев: 453
Отблагодарили:336
potapovva
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
dandelion wine
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 128
Комментариев: 12815
Отблагодарили:825
syrr
Группа: Авторы
Регистрация: 16.02.2012
Публикаций: 1568
Комментариев: 8301
Отблагодарили:4821
ГЛАВА 5
Река быстро уносила Ярую от места падения.
В первое мгновение, погрузившись с головой под воду, она запаниковала, заработала лихорадочно лапами. Но, вынырнув, увидела вдали покрытый кустарником берег и поплыла к нему.
Будь Ярка постарше и поопытнее, она бы отдалась воле течения и через пару минут уже была бы на берегу. Но она упорно старалась бороться с мощным потоком, захлёбываясь, теряя силы. А поток нёс и нёс её, и силы стали кончаться. Она несколько раз окуналась с головой под воду, её било о валуны, крутило в водоворотах. И когда силы, кажется, кончились совсем, лапы вдруг нащупали дно.
Она выползла на пологую отмель, как-то нелепо – лёжа! – встряхнулась и затем долго без сил лежала в грязи, тяжело дыша и далеко высунув язык. Задние лапы сводило судорогой.
Затем Ярая поднялась, спустилась к реке и долго и жадно лакала. Вновь встряхнулась и посмотрела по сторонам. Берег за отмелью сплошь зарос ивняком, примыкающий местами к реке. Она, не выбирая просветов, напрямую ломанулась сквозь кустарник, с трудом пробралась и выскочила на чистое.
Вдали, за лугом, маячил лес. Ярая подняла морду и жадно принюхалась, но не уловила ни одного знакомого запаха. Затем побежала к лесу, всё дальше и дальше от родной семьи.
Потому что это был другой берег.
…Она до сумерек беспорядочно металась между деревьями. Поднимала морду, принюхивалась, шевеля носом. Ночь наступала стремительно, и становилось тревожно и страшно. Как-то разом почернели тени от деревьев и кустарника, и на сером пока ещё небе появилась луна.
Ярке очень хотелось есть. Семичасовая вечерняя кормежка уже давно прошла.
В это время её обычно кормил хозяин. С рук, как требовал кинолог. Всю пайку. И прогуливался. А потом сидел на полу, упершись спиной на диван, и гладил, гладил, гладил… А она замирала от счастья и даже засыпала порой.
Сейчас хозяйской ладони не было.
Ярая остановилась. Затем подошла к ближайшей сосне и легла, свернувшись клубком. Ныли мышцы, и очень чесалась кожа.
Она закрыла глаза и, вздрагивая, забылась минутным сном. Но уши настороженно ловили все звуки и шорохи. Ярая постоянно просыпалась, ворочалась и вновь проваливалась в дрёму. И всё время подспудно ждала ладонь Александра. А её не было.
Детство всю ночь прощалось с ней.
. . .
Тоскливое потянулось у них житие в семье, особенно в первые недели.
Александра Дмитриевна как-то враз перестала шутить и улыбаться. Машинально делала домашнюю работу, машинально смотрела любимые сериалы… Ни с того, ни с сего вдруг вставала посередине фильма и уходила в другую комнату: протирала пыль на чистых полках, поливала цветы, смотрела альбомы с давними фотографиями. И почти всё время молчала, не поддерживала общие разговоры. Или разговаривала сама с собой, что-то шепча под нос. Отчего-то занялась вязанием. И стала очень заметно прихрамывать на левую ногу.
-Саш, что с матерью? – испуганно теребила мужа Лиза. – Не тронулась бы… Из-за Ярки, да?
- Чего ты меня-то дёргаешь? – нервничал тот. – Иди, у неё и спроси!
Ребятишки тоже первое время ходили потерянные какие-то, угнетённые. Но это только первое время. Чем, видимо, юность и хороша, что страхует себя, подсовывая каждый день что-то новое, интересное, неизведанное-неиспытанное. Поневоле плохое и горькое отступает. Да и сколько его ещё будет в жизни, этого горького… На всё слезинок не хватит.
Елизавета… То ли она не успела прирасти сердцем к собаке, то ли умела себя сдерживать, но её уклад не изменился ни на йоту. Как и настроение. Порой, особенно в первые дни после пропажи Ярки, казалось, что всё в семье держится только на ней. Она и варила, и убиралась, и говорила за всех. Наверное, так и надо было себя вести хозяйке дома.
А, вот, Александр изменился сильно. Внешне он оставался всё таким же общительным, улыбчатым. Но иногда вдруг замолкал, замыкался в себе и уходил к себе в комнату или на балкон. Но это ещё терпимо. А вот то, что он почти перестал бывать дома – это тревожило всех домашних.
Сашка отговаривался тем, что на работе запарка к концу года, но Елизавета через знакомых случайно выяснила: он сам берет дополнительные смены. А перед Новым годом он, лежа в постели с женой, вдруг сказал:
- Лиз, я работаю в Новый год. Попросили.
Та не вытерпела:
- Сашка, не ври мне! Я знаю: ты сам напросился! Зачем, Саш?! У тебя кто-то появился?
Долго молчали.
- Нет у меня никого, Лиза, - наконец, сказал Александр. – Никого у меня нет… Пусто мне дома. Пройдёт это всё… Потерпи, родная. Должно пройти… Поработаю я пока. – И отвернулся
Бывают такие времена, такие моменты, когда накатывает что- то – жить не хочется. И ведь ничего не происходит, всё по-прежнему, как и день, как и неделю, как и месяц назад… Какие-то мелкие неурядицы, дождливая или наоборот – жаркая погода… снег… Всё, как всегда… чуть лучше, чуть хуже… А на душе – помойка и пустота. Не от чего… Даже предчувствий никаких… А жить не хочется.
Уревелась она тогда – спасу нет. Сашка давно спал, а она ревела молча в подушку, не веря, что у него никто не появился. Что это всё из-за какой-то собаки. Ведь почти полгода прошло…
. . .
Прошло три недели, как Ярая заблудилась. Трудно было признать в этой исхудавшей, с грязной, свалявшейся шерстью прежнюю Ярку. За все эти дни она лишь один раз наелась досыта: вновь перед ней из травы выскочил заяц-дурак. Но теперь Ярая не оплошала, успела его перехватить за загривок и держала, не смотря на удары задними ногами, до тех пор, пока заяц не затих. А потом рвала его ещё теплую тушку и ела, ела… И даже не замечала, как у неё самой капает кровь из разорванного зайцем уха.
Ночью её страшно тошнило. Желудок выворачивало наизнанку непереваренной заячьей шерстью. И днём она только пила и пила.
А вскоре начались затяжные нудные дожди. Даже лягушки и мыши, которые спасали её до этого от голода – и те постепенно исчезли.
Она пробовала заходить в селенья, но и это не получалось. Уже на окраинах на неё начинала тявкать какая-нибудь шавка. Ярая виляла хвостом и настороженно пыталась приблизиться, обнюхаться. Но на истошный истеричный лай с соседних дворов и улиц уже мчалась ватага разномастных псов, и Ярая позорно сбегала. Чужаков нигде не любили.
А, вот, в последней деревне свора её нагнала, у самой кромки леса, за дорогой.
Когда до неё дошло, что убежать не удастся – она резко развернулась и оскалилась. Каким-то звериным чутьём поняла – это смерть! Хоть дерись, хоть беги – смерть!
И она остановилась.
На нее налетели сразу две собаки, но помешали друг дружке, и все они, сцепившись в визжащий клубок, покатились по траве. Вокруг, оглушительно лая, носились остальные и пытались за что-нибудь цапнуть Ярую.
Сколько это продолжалось – она не знает. Показалось – миг! Не больше!
Рядом взвизгнули тормоза. Раздался отборный мат и оглушительно жахнул ружейный выстрел. Драка распалась. Стая россыпью бросилась к деревне, а Ярая – в лес.
Мужики, вылезшие из машины, еще раз, для страховки, стрельнули в воздух, похохотали и уехали.
Больше к селениям Ярая старалась не приближаться. Бежала, куда глаза глядят, плутала в облетающих по-осеннему лесах и пролесках, пересекала сжатые поля, переплывала ледяные ручьи и речушки. И, останавливаясь, вытягивалась в стойку и что-то тревожно вынюхивала. Но ни разу не учуяла родных знакомых запахов. Пахло выпавшим снегом, стылостью, зимой.
У нее очень чесалось и болело в паху, куда её укусил чудом не впавший в спячку клещ. Ярку знобило, глаза гноились, постоянно хотелось пить. Она облизывала жестким сухим языком опухшие брыли и пила, пила постоянно. Она сейчас даже не пыталась зайти в лес, а понуро брела по обочине грунтовой дороги.
И наступил день, когда она легла и смогла только периодически приподнимать морду. Затем опустила её на промерзшую землю и закрыла глаза. Сверху падал и падал снег. Он ложился на Ярую, будто укрывал её белым пуховым одеялом.
Река быстро уносила Ярую от места падения.
В первое мгновение, погрузившись с головой под воду, она запаниковала, заработала лихорадочно лапами. Но, вынырнув, увидела вдали покрытый кустарником берег и поплыла к нему.
Будь Ярка постарше и поопытнее, она бы отдалась воле течения и через пару минут уже была бы на берегу. Но она упорно старалась бороться с мощным потоком, захлёбываясь, теряя силы. А поток нёс и нёс её, и силы стали кончаться. Она несколько раз окуналась с головой под воду, её било о валуны, крутило в водоворотах. И когда силы, кажется, кончились совсем, лапы вдруг нащупали дно.
Она выползла на пологую отмель, как-то нелепо – лёжа! – встряхнулась и затем долго без сил лежала в грязи, тяжело дыша и далеко высунув язык. Задние лапы сводило судорогой.
Затем Ярая поднялась, спустилась к реке и долго и жадно лакала. Вновь встряхнулась и посмотрела по сторонам. Берег за отмелью сплошь зарос ивняком, примыкающий местами к реке. Она, не выбирая просветов, напрямую ломанулась сквозь кустарник, с трудом пробралась и выскочила на чистое.
Вдали, за лугом, маячил лес. Ярая подняла морду и жадно принюхалась, но не уловила ни одного знакомого запаха. Затем побежала к лесу, всё дальше и дальше от родной семьи.
Потому что это был другой берег.
…Она до сумерек беспорядочно металась между деревьями. Поднимала морду, принюхивалась, шевеля носом. Ночь наступала стремительно, и становилось тревожно и страшно. Как-то разом почернели тени от деревьев и кустарника, и на сером пока ещё небе появилась луна.
Ярке очень хотелось есть. Семичасовая вечерняя кормежка уже давно прошла.
В это время её обычно кормил хозяин. С рук, как требовал кинолог. Всю пайку. И прогуливался. А потом сидел на полу, упершись спиной на диван, и гладил, гладил, гладил… А она замирала от счастья и даже засыпала порой.
Сейчас хозяйской ладони не было.
Ярая остановилась. Затем подошла к ближайшей сосне и легла, свернувшись клубком. Ныли мышцы, и очень чесалась кожа.
Она закрыла глаза и, вздрагивая, забылась минутным сном. Но уши настороженно ловили все звуки и шорохи. Ярая постоянно просыпалась, ворочалась и вновь проваливалась в дрёму. И всё время подспудно ждала ладонь Александра. А её не было.
Детство всю ночь прощалось с ней.
. . .
Тоскливое потянулось у них житие в семье, особенно в первые недели.
Александра Дмитриевна как-то враз перестала шутить и улыбаться. Машинально делала домашнюю работу, машинально смотрела любимые сериалы… Ни с того, ни с сего вдруг вставала посередине фильма и уходила в другую комнату: протирала пыль на чистых полках, поливала цветы, смотрела альбомы с давними фотографиями. И почти всё время молчала, не поддерживала общие разговоры. Или разговаривала сама с собой, что-то шепча под нос. Отчего-то занялась вязанием. И стала очень заметно прихрамывать на левую ногу.
-Саш, что с матерью? – испуганно теребила мужа Лиза. – Не тронулась бы… Из-за Ярки, да?
- Чего ты меня-то дёргаешь? – нервничал тот. – Иди, у неё и спроси!
Ребятишки тоже первое время ходили потерянные какие-то, угнетённые. Но это только первое время. Чем, видимо, юность и хороша, что страхует себя, подсовывая каждый день что-то новое, интересное, неизведанное-неиспытанное. Поневоле плохое и горькое отступает. Да и сколько его ещё будет в жизни, этого горького… На всё слезинок не хватит.
Елизавета… То ли она не успела прирасти сердцем к собаке, то ли умела себя сдерживать, но её уклад не изменился ни на йоту. Как и настроение. Порой, особенно в первые дни после пропажи Ярки, казалось, что всё в семье держится только на ней. Она и варила, и убиралась, и говорила за всех. Наверное, так и надо было себя вести хозяйке дома.
А, вот, Александр изменился сильно. Внешне он оставался всё таким же общительным, улыбчатым. Но иногда вдруг замолкал, замыкался в себе и уходил к себе в комнату или на балкон. Но это ещё терпимо. А вот то, что он почти перестал бывать дома – это тревожило всех домашних.
Сашка отговаривался тем, что на работе запарка к концу года, но Елизавета через знакомых случайно выяснила: он сам берет дополнительные смены. А перед Новым годом он, лежа в постели с женой, вдруг сказал:
- Лиз, я работаю в Новый год. Попросили.
Та не вытерпела:
- Сашка, не ври мне! Я знаю: ты сам напросился! Зачем, Саш?! У тебя кто-то появился?
Долго молчали.
- Нет у меня никого, Лиза, - наконец, сказал Александр. – Никого у меня нет… Пусто мне дома. Пройдёт это всё… Потерпи, родная. Должно пройти… Поработаю я пока. – И отвернулся
Бывают такие времена, такие моменты, когда накатывает что- то – жить не хочется. И ведь ничего не происходит, всё по-прежнему, как и день, как и неделю, как и месяц назад… Какие-то мелкие неурядицы, дождливая или наоборот – жаркая погода… снег… Всё, как всегда… чуть лучше, чуть хуже… А на душе – помойка и пустота. Не от чего… Даже предчувствий никаких… А жить не хочется.
Уревелась она тогда – спасу нет. Сашка давно спал, а она ревела молча в подушку, не веря, что у него никто не появился. Что это всё из-за какой-то собаки. Ведь почти полгода прошло…
. . .
Прошло три недели, как Ярая заблудилась. Трудно было признать в этой исхудавшей, с грязной, свалявшейся шерстью прежнюю Ярку. За все эти дни она лишь один раз наелась досыта: вновь перед ней из травы выскочил заяц-дурак. Но теперь Ярая не оплошала, успела его перехватить за загривок и держала, не смотря на удары задними ногами, до тех пор, пока заяц не затих. А потом рвала его ещё теплую тушку и ела, ела… И даже не замечала, как у неё самой капает кровь из разорванного зайцем уха.
Ночью её страшно тошнило. Желудок выворачивало наизнанку непереваренной заячьей шерстью. И днём она только пила и пила.
А вскоре начались затяжные нудные дожди. Даже лягушки и мыши, которые спасали её до этого от голода – и те постепенно исчезли.
Она пробовала заходить в селенья, но и это не получалось. Уже на окраинах на неё начинала тявкать какая-нибудь шавка. Ярая виляла хвостом и настороженно пыталась приблизиться, обнюхаться. Но на истошный истеричный лай с соседних дворов и улиц уже мчалась ватага разномастных псов, и Ярая позорно сбегала. Чужаков нигде не любили.
А, вот, в последней деревне свора её нагнала, у самой кромки леса, за дорогой.
Когда до неё дошло, что убежать не удастся – она резко развернулась и оскалилась. Каким-то звериным чутьём поняла – это смерть! Хоть дерись, хоть беги – смерть!
И она остановилась.
На нее налетели сразу две собаки, но помешали друг дружке, и все они, сцепившись в визжащий клубок, покатились по траве. Вокруг, оглушительно лая, носились остальные и пытались за что-нибудь цапнуть Ярую.
Сколько это продолжалось – она не знает. Показалось – миг! Не больше!
Рядом взвизгнули тормоза. Раздался отборный мат и оглушительно жахнул ружейный выстрел. Драка распалась. Стая россыпью бросилась к деревне, а Ярая – в лес.
Мужики, вылезшие из машины, еще раз, для страховки, стрельнули в воздух, похохотали и уехали.
Больше к селениям Ярая старалась не приближаться. Бежала, куда глаза глядят, плутала в облетающих по-осеннему лесах и пролесках, пересекала сжатые поля, переплывала ледяные ручьи и речушки. И, останавливаясь, вытягивалась в стойку и что-то тревожно вынюхивала. Но ни разу не учуяла родных знакомых запахов. Пахло выпавшим снегом, стылостью, зимой.
У нее очень чесалось и болело в паху, куда её укусил чудом не впавший в спячку клещ. Ярку знобило, глаза гноились, постоянно хотелось пить. Она облизывала жестким сухим языком опухшие брыли и пила, пила постоянно. Она сейчас даже не пыталась зайти в лес, а понуро брела по обочине грунтовой дороги.
И наступил день, когда она легла и смогла только периодически приподнимать морду. Затем опустила её на промерзшую землю и закрыла глаза. Сверху падал и падал снег. Он ложился на Ярую, будто укрывал её белым пуховым одеялом.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_2707.jpg )
Группа: Редакторы
Регистрация: 16.03.2010
Публикаций: 245
Комментариев: 8545
Отблагодарили:1508
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
Ярко "нарисована" картина выживания собаки. Собственно, ничем не отличающаяся от выживания человека в подобных ситуациях...
![yes](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/yes.gif)
"Обычно думают, что стиль — это сложный способ выражения простых вещей. На самом же деле это простой способ выражения вещей сложных."
/Ж. Конто/
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_13753.jpg )
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
elenka 5656,
Как я счастлив, что Вам нравится!
dandelion wine,
Будет, будет хороший конец! В мире намного больше хорошего, чем злого.
Как я счастлив, что Вам нравится!
dandelion wine,
Будет, будет хороший конец! В мире намного больше хорошего, чем злого.
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_55872.gif )
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 128
Комментариев: 12815
Отблагодарили:825
"Ложь поэзии правдивее правды жизни" Уайльд Оскар
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_182644.jpg )
Группа: Авторы
Регистрация: 14.02.2016
Публикаций: 56
Комментариев: 453
Отблагодарили:336
Прямо сердце рвёте! Скорее публикуйте хороший конец! Невыносимо хорошо написано. С приветом и надеждой ![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
Блажен,кто знает сладострастье высоких мыслей и стихов. (Пушкин "Жуковскому")
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_13753.jpg )
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
syrr,
За что? (
, - можно в личку)
dandelion wine,
Нет, это от меня в честь весны:
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
За что? (
![laugh](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/laugh.gif)
dandelion wine,
Нет, это от меня в честь весны:
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_55872.gif )
Группа: Редакторы
Регистрация: 31.05.2013
Публикаций: 128
Комментариев: 12815
Отблагодарили:825
![sad](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/sad.gif)
![flowers1](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/flowers1.gif)
"Ложь поэзии правдивее правды жизни" Уайльд Оскар
![avatar](https://samizdatt.net/uploads/fotos/foto_11636.jpg )
Группа: Авторы
Регистрация: 16.02.2012
Публикаций: 1568
Комментариев: 8301
Отблагодарили:4821
Спасибо, Володька
![sad](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/sad.gif)
![yes](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/yes.gif)
![sad](https://samizdatt.net/engine/data/emoticons/sad.gif)
Как умею Jan van Eyck.
Информация
![alert](/templates/BlueSkin/images/alert.png)
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Группа: Авторы
Регистрация: 10.04.2012
Публикаций: 186
Комментариев: 415
Отблагодарили:266
Это Вам