Простая история

Простая история.
1.
Нет же, она не влюбилась. Совсем нет! У нее к нему какие-то материнские чувства…Ну, конечно, не такие, как к своим двоим сыновьям. Просто ей уже тридцать три, а ему скоро восемнадцать, вот и вся история. У Нины есть муж, два крепыша-сына, любимая работа, дом-полная чаша. Есть еще, правда, тоскующее и разбитое много раз сердце, которое нет-нет, да и вносило некий разлад в ее размеренную и довольно счастливую жизнь. Мужа Нина не любила, это она знала совершенно точно с первого дня их знакомства. Почему была с ним? Да миллионы женщин не смогли бы ответить, почему они живут с нелюбимыми. Таких, как она миллионы - в этом Нина была уверена и по поводу любви-нелюбви не задумывалась. Просто жила, радовалась о радостях, горевала о горестях, пока… Пока однажды не появился он.
Муж Нины Саша всегда был против ее увлечения театром. Он чувствовал от театра какую-то необъяснимую угрозу. Он просто ненавидел театр. Он был вне себя от злости, от ярости, когда Нина при первой возможности, почти сразу по приезду в большой город, бежала туда: на любую постановку, в любой театр, даже самый захудалый. Она тосковала по театру, как по живому человеку. После спектакля она приходила словно пьяная от счастья и от горя. От горя, потому что всегда мечтала быть актрисой и не добилась этого. У Нины была маленькая отдушина – небольшая театральная студия при доме культуры в том маленьком степном поселке, где она жила со своей семьей. Они играли три-четыре постановки в год, обычно к праздникам. И вот март. Их студия в полном составе (одни женщины) собралась, чтобы обсудить новую постановку ко дню Великой Победы - 9 мая. Спектакль хороший, у Нины как всегда главная роль будет, наверное. Режиссер, Марина Леонидовна, радостно сообщила, что на единственную мужскую роль наконец-таки нашла паренька.
-Ниночка, прочитала сценарий? - ворковала режиссерша.- Будешь играть Евдокию! Только тебе под силу выразить такие чувства. Леночка, ты будешь Марией, Галюня- Надеждой. На роль дяди Коли позовем Петровича, там слов-то нету, одно молчаливое присутствие, авось не откажет.
- А мужа моего молодого и красивого опять Настя играть будет? – весело спросила Нина. Она всегда была в хорошем настроении, когда дело касалось театра.
-А мужа я тебе нашла настоящего, не суррогатного,- захихикала Марина Леонидовна. - Он с минуты на минуту должен подбежать.
И тут зашел он. Даниил Волков. Нина его, конечно, знала. В маленьком поселке все друг друга знали. Данилка заканчивал школу. Высокий, красивый, смуглый паренек. Нина на него часто на улице засматривалась, как и на других ребят его возраста. Она смотрела на них и представляла, что вот такими же, а может и еще лучше, станут её любимые сынки Олежка и Дёмка.
Даня поздоровался со всеми, сел напротив и они начали начитывать сценарий. Как всегда было весело. Шуточки, остроты и даже пошлости лились рекой. Нина только заливисто смеялась и помалкивала. Она тоже могла пошутить и даже поядрёней некоторых, но ее сдерживало присутствие Данилы – ребенок все-таки. А она в детском саду работает, серьезная тетя, в общем.
Чтение сценария начало превращаться в фарс, все только и хохотали, хотя тема была очень серьёзная - война не может быть смешной. Нина знала, что на сцене всё изменится, что даже самые отъявленные шутницы и хохотушки будут играть так, что слезу не выбьют разве только у камня. А пока кучка женщин собралась после трудового дня отдохнуть душой, пообщаться. Сложилась удивительно теплая обстановка. Так было всегда. Но сейчас с ними рядом был еще и мужчина, хоть и мал еще, но мужчина. Нина про себя отметила, что Даня адекватно реагировал на происходящее вокруг. Он не стеснялся тётенек, сидел как взрослый, уверенный в себе мужчина. Сильный мужчина. Широкие плечи и крупные руки это подтверждали. На пошлые анекдоты и шуточки он откуда-то свысока улыбался одними уголками губ.
«Эх, все бы подростки были такими»- думала Нина, наблюдая за Данькой.
Позже, после репетиции, когда театралы-любители расходились по домам, она поделилась всеми своими мыслями со своей почти единственной приятельницей Светой. И они вместе похихикали над тем, что где мои семнадцать лет, а то бы быстро прибрали такого милого мальчишку к рукам.
Только зайдя в подъезд своего дома, Нина растеряла все вольные мысли и сразу принялась обдумывать, что сделает дома сейчас, а что чуть позже. Зайдя на площадку третьего этажа, она услышала крики и звуки борьбы прямо за дверью своей квартиры. Олежка с Демьяном опять что-то не поделили. Нина открыла дверь и на нее почти вывалились два потных, взъерошенных тела, в которых она опознала своих сыновей. Шестилетний Демьян никогда и ни в чем не хотел уступать старшему – Олегу. И по любому поводу завязывалась драка не на жизнь, а на смерть.
-Ну что опять случилось?- весело спросила Нина.
Радостная театральная атмосфера еще окутывала ее и не давала с головой погрузиться в домашние дела. Вот если бы она пришла сейчас не из театра, а из магазина, ее вопрос бы прозвучал скорее грозно, чем радостно.
-Маааа-ма! Дёмка опять планшет спрятал!!! Выкрал и спрятал, чтоб втихушку потом играть, когда я на футболе буууду.- заныл Олежка.
Ему пошел двенадцатый год, переходный возраст не за горами. Нина всегда об этом помнила и сдерживала себя, чтобы не повысить голос, а повысить голос очень хотелось , и даже громко заорать- нытье она терпеть не могла, Олежка-нытик еще тот. Дёмка по-тихому уже вел раскопки в сумке матери, пока та разувалась, он жаждал найти чего-нибудь вкусненького и, конечно же, нашел, потому что Нина старалась домой без гостинцев не возвращаться. Это был один из её пунктиков в длинном списке пунктов, при неукоснительном соблюдении которых обычная семья превращалась в идеальную и образцовую.
Дёмка достал из сумки два шоколадных батончика, молча, чмокнул мать в нос, вручил один брату, примирительно подмигнув, второй начал разворачивать, блаженно щурясь. Сладости он любил. Вот так братья помирились и скрылись в детской. Нина пошла вымыть руки и в ванной на полу обнаружила грязное тряпье-спецодежду мужа, которую он не потрудился сложить с стиралку. Значит он дома! И даже не вышел встретить. Сейчас опять начнет насчет театра высказывать. Нина сглотнула горькую слюну обиды, разочарования и чего-то там еще. Она это делала очень часто, миллионы раз. Никак не могла привыкнуть к безликой пустоте в груди, когда видела мужа или думала о нем. Нина сложила робу в машину, насыпала порошок, включила. Наклонилась над раковиной вымыть руки и лицо. Поднявшись, она поймала своё отражение в зеркале. На неё смотрела печальная, очень печальная женщина. «Не порядок!» - подумала Нина и улыбнулась сама себе. Теперь отражение ей нравилось. На нее смотрела еще очень молодая, красивая, белозубая, сероглазая и рыжеволосая девушка!
«Прорвемся!»- сказала себе Нина и вышла из ванной. Быстро пройдясь по комнатам, она обнаружила Сашу в спальне, на их кровати. Он лежал на спине с закрытыми глазами. Он делал вид, что спит. Но она знала, что это не так. Она видела, как его сердце чуть ли не выпрыгивало из груди. От возмущения. От того, что он пришел с работы, а ее не было дома. Оттого, что она была в клубе, а там кругом одни стервы и куча похотливых мужиков, которые только о том и думают, как бы кого завалить в койку!!!
-Сааш, я же вижу, что ты не спишь, - мягко сказала Нина. Он молчал, только глаза открыл. Нина собрала в себе все силы, чтобы снова мягко сказать:
- Ты обиделся что ли?
-Нет.
И снова это давящее молчание.
Нина прилегла рядом и попыталась неуклюже его приобнять, но он резко отвернулся. Столько раз было так же, но каждый раз ей было больно. Он резал ее без ножа, безжалостно. И одной стороной разума ей было больно и обидно это понимать, другая же сторона ей буквально кричала: «Поделом тебе, двуличная лгунья! Не пытайся ты строить идеальную семью! Ее без любви быть не может!!! Что он, дубина бесчувственная?! Он же чувствует, что вокруг одна ложь! Одна только оболочка от образцовой семьи!» Нина привычно заставила заткнуться вторую половину своего разумного разума и завела миллион двадцать пятый разговор по душам, из которого её муж Саша вряд ли понял хоть что-то. Она съездила ему в очередной раз по ушам. Она спела ему песню об их замечательной семье, об их замечательных детях, о том, что ей тоже нужен отдых. Саша ведь ездит на рыбалку, пьет пивко с дружками в гараже? Вот и ей, его любящей и заботливой жене Нине нужен отдых. Ну не обижайся, милый! Там всё невинно и безобидно! Там нет никаких мужиков! Ну, разве порядочный мужик согласится на сцене роли разыгрывать? Да у них из мужиков только древний Петрович, у которого роли без слов, ну и школьники безусые!
Нина почувствовала спад напряженности мгновенно. Успех надо было закрепить. Она схватила мужа за руку и потащила в ванную. Это был их уголок любовных утех, когда дети были дома или не спали. Как только дверь закрылась, Саша тут же взял инициативу в свои руки. В этом деле первую скрипку всегда играл он. Не успела Нина включить воду, чтобы заглушить возможный шум, он схватил её и стал жадно целовать. А она просто таяла в его могучих объятьях. Как бы то ни было, но в сексе Саша был хорош, и если закрыть глаза и полностью отключить разумный разум, то можно было и до оргазма добраться. Саша продолжал вгрызаться в её рот, а руки его уже мяли и ласкали её податливое тело. Нина была уже мгновенно готова принять его в себя и он это сделал (в ванной всё надо было делать по-быстрому, никаких прелюдий, а то деточки тут как тут). Он резко развернул её, надавил на поясницу, заставив прогнуться, наклонился, чтобы стянуть трусики. Нину захлестнула сладкая волна ожидания. Мощный удар, еще, еще, еще... Она сдавленно просит: « Быстрее, милый! Убей меня, милый! Разорви!» Кончили они почти одновременно. Он чуть-чуть припозднился. Его самый мощный удар пришелся на пик её наслаждения. Побыв в ней еще секунды, он развернул её к себе и горячим шепотом сказал:
-Моя, слышишь?! Моя!!!
-Саш, ну а чья же еще? Не выдумывай ерунды…
Они привели себя в порядок, вышли из ванной. Детей слышно не было, наверное, опять в играх зависли.
-Пошли ужинать, - твердо сказала Нина.
Уже можно было быть спокойной. Хоть ненадолго, но кризис миновал. Семья снова крепкая и почти идеальная.
Дети к ужину вышли. Три мужика с аппетитом съели всё до крохи. От десерта пацаны отказались и опять растворились в детской, вернее в виртуальной реальности.
Нина с Сашей выпили чаю с конфетами. Молча. Как будто не было совсем недавно той страсти. Опять чувствовалась пустота между ними. Телевизор спасал в такие минуты. Сериал, новости-всё что угодно, лишь бы убить это молчание между ними.
Завтра у него выходной. У нее тоже. Но она знает, что он, наспех позавтракав, убежит в гараж на весь день. Она будет ворчать и выказывать недовольство его отсутствием, но в душе будет рада, что его рядом нет. Она сама найдет, чем занять пацанов в этот выходной день, им скучно не будет. И об отце они не вспомнят. И никто никому мешать не будет.
А вечером, но может и ночью он может прийти пьяный и злой. Он будет пытаться её разозлить, будет хлопать дверями (достаточно громко, чтобы досадить ей, но и достаточно тихо, чтобы не разбудить детей), говорить ей всякие гадости, обвинять её в немыслимых изменах. А она будет делать вид, что спит. И это опять поможет избежать скандала. Он никогда не трогал и не будил её. Он, всегда перебесившись в одиночестве, ложился рядом и почти сразу засыпал. Он лежал рядом. Он храпел и жутко вонял перегаром. А она тихо плакала и проклинала тот день, когда позволила ему любить себя. Она в который раз думала, что больше ни одной пьяной выходки его не потерпит. Она ненавидела его и ненавидела себя.
Но все это будет или может быть будет завтра. А сегодня они молча перешли в зал. Саша включил какой-то сериал про войну. Нина взялась погладить подкопившееся белье. Дети из детской не выходили. Вот и десять часов. Детей в душ, в кровати. Потом Саша в душ. Последней в душ всегда ходит Нина. Вернее не в душ. Она любит полежать в ванне. Не просто любит. В её жизни всё не просто. Почему она всегда шла мыться последней и подолгу, до головокружения, лежала в ванне? Да потому что, когда она выходила из ванной, Саша уже спал почти всегда. И не было этого тягостного периода молчания-засыпания, когда молчание душит и давит, как жаркая подушка. Не любила она мужа. Не любила. Она делала вид, что всё хорошо. И он делал вид, если конечно, у него на это хватало ума.
В этот раз Нина провела в ванной 20 минут. Достаточно долго, чтобы он успел заснуть. Она вышла разгоряченная и утомленная всем сегодняшним днем. В спальне было свежо, даже холодно. Саша всегда проветривал комнату перед сном. Нина тихо нырнула под одеяло и замерла. Вроде не разбудила. Легонько повернулась на правый бок, она любила спать на правом боку и только потому, что в таком положении она лежала к мужу спиной. Саша дышал глубоко и размеренно. Успокоившись, Нина почти сразу погрузилась в сон…
2.
Следующие три дня пролетели незаметно. Саша, Слава Богу, в выходные не напился. Дети тоже не огорчали. Демьян только начал подкашливать, но это не страшно, он сильный и с любой болезнью почти всегда справлялся без лекарств. Чего не скажешь об Олежке – тот болел часто и подолгу. Но сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, всё с ним было в порядке. На работе тоже всё было прекрасно. Детки, хоть и чужие, но не менее горячо любимые, чем свои, только радовали. Всё это Нина рассказывала Свете. Дело было вечером, в клубе. Театралы-любители начали собираться потихоньку в кабинете режиссера. Марина Леонидовна еще не пришла, но все знали уже, что их сегодня ждет сцена. Режиссерша не любила долго читать, любила в действии создавать свои спектакли. Один день они читали вместе, три дня на личное изучение сценария и в бой!
С шумом вкатилась в комнату режиссер. Пришли уже почти все. Не было Даниила и Наташи.
- Девочки! Приветики!!! Как же я по вас соскучилась, ласточки вы мои! Красавицы то все какие! - привычно запричитала Марина Леонидовна.
Все уже привыкли к её бешеной влюбленности во всех и вся. С появлением этой круглой, жизнерадостной дамочки в комнате стало светло, тепло и шумно. Запыхтел чайник. Девчонки расхватали кружки, заварили душистый чай с травами. Это была их давняя традиция-чаепитие перед боем.
Наташа опоздала на 10 минут, Даниил пришел минуткой раньше. Их встретили смехом, шутками-прибаутками, ароматным чаем. Было видно, что юноша чувствует себя здесь как дома. Ни тени смущения. Твердый и серьезный взгляд. Несколько раз Нина ловила этот взгляд на себе. И этот взгляд задерживался на ней несколько дольше, чем на других участниках чаепития. Сначала это ее слегка озадачило, но потом она всё поняла! Да ведь мальчишка оценивает её как партнершу! Ведь по ходу действия им придется обниматься несколько раз и даже целоваться! Естественно, против поцелуев Нина была настроена категорически. Во-первых, этого бы не понял ее муж, во-вторых, этого бы не поняла семья Даниила, и, в-третьих, у нас ведь не столичный модный театр, чтоб мальчишки со старушками целовались. Под старушкой она понимала, конечно, себя. Для нее разница между людьми более чем на десять лет казалась непреодолимой пропастью. И если одна сторона её разумного разума твердила ей без устали, что она еще очень даже ничего, то другая безжалостно ставила перед фактом: рядом с этим мальчишкой ты - старуха древняя и никакой грим это не спрячет. Единственное, что может спасти, то это её точеная фигурка. В данной ситуации Нина придерживалась мнения второй половины своего такого умного разума. И ловить на себе оценивающие взгляды Даньки ей было не так уж и приятно.
-На сцену пора!- всплеснула своими ручками-сардельками Марина Леонидовна. – А то мы так до ночи не разойдемся.
Нина не слышала слов своих подруг, их диалогов и монологов. Она внимательно перечитывала свои слова, слова Евдокии. Она сначала, как опытный закройщик, резала каждую фразу роли на слова, на чувства, на мысли героини, а потом, как не менее опытная швея, сшивала все обратно в своей памяти. Так, любая роль проходила через сердце и разум Нины. За этим увлекательным занятием она не заметила, как пришло её время. Время Евдокии и Федора. Мужа и жены. Жене предстояло проводить мужа на фронт. Отныне для нее Даньки не существовало, перед ней был муж. Муж Федор. И этого мужа она ох, как любила. Так, как любила Евдокия, Нина не любила никогда. Или нет, не так. Нина так любила лишь однажды. И это было давно. Но те переживания и чувства Нина помнила, как будто это было с ней не 10 лет назад, а вот всего лишь вчера. Она любила просто испепеляющее жарко и жадно. Так, что Данька, когда она к нему повернулась, аж отшатнулся. Но он тут же взял себя в руки. Он догадывался, что Нина не совсем обычная женщина. В ней чувствовалось что-то. Что-то, чего Данька не мог сам себе объяснить. Он видел, что она играет любовь к нему, он предполагал, что она прекрасная актриса, но чтоб так вжиться в роль…
Он был тоже не совсем обычным. Он обожал театр, он запоем читал всё подряд, он уважал и искренне любил своих родителей и брата. Он был добрым, умным, сильным. Он не был занудой. Он успевал и спортом заниматься, и на дискотеки ходил, и девчонок уже успел познать. Но все эти истории с девчонками были для него чем-то несерьезным, он чувствовал, что главное в мире чувство его посетит, а вот как скоро даже не догадывался.
Но вернемся в театр. Они стояли на сцене. Друг напротив друга. В руках они держали бумажки с текстами, но эти бумажки были не нужны. Нина впитала в себя Евдокию всю, без остатка. Она говорила своему Федору о том, что жить без него не сможет… Ну как это? Как? Ты там будешь, под пулями, а я здесь. Это справедливо? А в кровать одной ложится справедливо? Только-только поженились, и только кровать стала общей и такой теплой… и снова спасть одной?? А как же сын? Я ведь сына хотела!!! Такого, такого же, как ты…Черноглазого. Как? Кааак? Слёзы.
А Данька не смог стать Федором на эти короткие минуты. Он стоял и смотрел своими тёмными серьезными глазами в эти огромные серые бездонные глаза. Он видел в них так много, что разум отказывался что-либо понимать. Он слышал её слова, как сквозь густую пелену, они долетали до него обрывисто, как эхо. У него было только одно желание, оно росло и укреплялось с каждой секундой. Он хотел прижать к себе эту необыкновенную женщину, прижать и больше не выпускать из своих рук. Это она. ОНА! Как он сразу не догадался? Как он сразу не увидел в ней ту, единственную??? И плевать, что у нее семья и дети! Плевать! Я люблю её и больше меня ничего не волнует!!! Эти мысли вихрем пронеслись в голове Даньки, да так быстро, что он и половины не осознал толком. И он схватил её и прижал к себе это хрупкое беззащитное тело. И весь мир для них остановился.
Евдокия обнимала своего мужа, как в последний раз, она гладила его плечи, уши, волосы, она пыталась пальцами запомнить хоть что-то. Её глаза были закрыты. Носом она уткнулась в его теплую шею. Ей хотелось, чтоб этот прекрасный миг не обрывался никогда. А Данька крепко сжимал в объятьях Нину и боялся пошевелиться. Он боялся одним движением разрушить это волшебство. Он обнимал женщину. Женщину из своих грез. Она гладила своими нежными руками его плечи, легонько касалась волос и ушей. Лишь одно мешало ему упасть без чувств от такого счастья - сознание того, что он держит в руках сокровище всей своей жизни и ни за что не должен разжать рук. Евдокия всхлипнула в последний раз. И наступила тишина. Резкая, звенящая тишина. Эта тишина могла бы длиться вечно, если бы ее не нарушили громкие аплодисменты. В ладоши с остервенением били все шесть актрис во главе с режиссером. Их лица были мокрыми от слез, и они били и били в ладоши.
Нина резко дернулась, словно стряхнула с себя всё произошедшее, и её первым движением была попытка освободиться из рук Даньки, но он словно закостенел. Он ни за что не хотел выпускать её из рук. И он держал её в своих руках как ЖЕНЩИНУ, Нина это сразу поняла. Эта мысль её совсем сбила с толку и она не нашла ничего проще, как начать колотить Даньку по спине. Он опустил руки, но только на секунду. Потом он схватил её за плечи и тряхнул. Она увидела его черные и какие-то больные глаза.
-Уф, ребятки! На первой же репетиции такое показали! Гениально! Вы гениальные партнеры!- Марина Леонидовна задохнулась в своем восхищении.
-Мне бы водички,- с какой-то жалкой улыбкой еле проговорил Данька.
Нина молчала. Ей захотелось почему-то поскорее домой. В привычную, домашнюю обстановку. То, что произошло, очень сильно испугало её, и она не хотела повторения ни за что.
А Даньке хотелось просто сожрать её. Тупо сожрать. До единого ноготка и волоска. Чтобы она не принадлежала никому. Только ему. Он впервые испытал чувство любви к женщине и настолько остро, что хотелось - то жить вечно, то умереть на этом самом месте. Огромных сил ему стоило на нее не смотреть, когда вся компания перешла в кабинет режиссера. Одно её присутствие сводило его с ума. Когда Нина поспешно засобиралась домой, Данька хотел догнать её и сожрать. Но он стоически выдержал это испытание. Он не должен был возбудить никаких подозрений. Ни у кого. Об этом должен знать только он и никто на свете. Он ведь понял, почти сразу понял, что его так ярко вспыхнувшая любовь обречена на вечные муки. Ведь эта необыкновенная женщина старше его, у нее есть дети и у нее есть муж, который ее… Боже, ведь между мужем и женой это закономерно. Муж Нины её трахает. Какое мерзкое слово. Оно не подходит для этой женщины. Для этого ангела во плоти. О, как я ненавижу её мужа!!!! Я никогда его в глаза не видел, а ненавижу! Все эти мысли молниями летали в Данькиной голове, пока он с несколько отрешенным лицом сидел на диванчике в комнате режиссерши и пил вроде чай. Он даже умудрялся что-то говорить!!! Через 10 минут пытка была закончена. Он пошел. Нет, он побежал домой. Дома он, молча, заперся в комнате. Упал в одежде на кровать, накрыл голову подушкой и провалился в грезы. На кончиках его пальцев еще жило её трепещущее тело, и он не мог себе позволить не прочувствовать эти ощущения. Сам не заметив, Данька провалился в глубокий сон без сновидений. Сон настолько глубокий, что он даже не проснулся на настойчивый стук в дверь. Мать Дани Наталья Андреевна не стала больше стучать в дверь к сыну. Он вздохнула: « Вот и Данечка мой влюбился…» - и с улыбкой пошла к себе. В тот вечер она долго вспоминала о своей первой любви и даже чуток всплакнула. Жаль ей было, что любовь первая не стала любовью единственной.
Когда Нина пришла домой, все уже были в сборе. И даже поужинали! Без нее! Это что-то новое! Саша как будто что-то почувствовал. Он не хмурился, не злился. Он выгнал пацанят из кухни, усадил жену в её любимое кресло, помассировал ей плечи. Нина отказалась от ужина, и от чая тоже. Пока Саша мыл Демьяна и укладывал мальчишек спать, она сидела в кресле и тупо смотрела перед собой в пустоту. Она ни о чем не думала. Просто отключилась от действительности.
Она очнулась от того, что Саша начал её раздевать. Нина даже сопротивляться не стала. Муж унес её в ванну, положил в душистую пену. Только там до нее стало доходить всё происходящее. Саша никогда так не делал. Минимум заботы, помощи, ласки. Да ведь она пришла пустая совершенно, не было сил просто на бессмысленное притворство. А он, наверное, испугался, что Нина устала притворяться и конец идеальной семье? Вряд ли. Саша не способен думать. Он просто нутром почуял опасность и стал принимать меры. Осознав, какие меры принял её вечно недовольный и суровый муж, Нина развеселилась.
-Может, и до спальни меня унесешь, милый?- не без сарказма спросила она Сашу, вдоволь навалявшись в нежной пене.
Саша сарказма не уловил и, молча вытащив её из ванной, понес в спальню. Бережно положил Нину на кровать. Закрыл на ключ дверь. Он накинулся на неё, как голодный зверь. Он хотел её съесть. Всю. Саша не любил всякие там раздумья. Он просто жил. Спал, ел. Захочет выпить - выпьет. Да ваще, что захочет, то и делает и никто ему не указ. Ни мать родная, ни жена законная. Нинку свою он любил. И боялся потерять. К пацанам даже ревновал. К детям. Он понимал, что она не для него. Она умнее, красивше. Она богиня. «Думаешь, почему я так себя с ней веду? Как последний свин? Потому что разбаловать боюсь. Боюсь, стервой станет. Бросит. Лучше найдет. И как я тогда без мягкого тела её?! Только её хочу. Только ЕЁ!!!»
Саша покрыл её тело поцелуями с головы до пят. Мягко раздвинув ноги, он погрузил свой язык в её лоно и без устали работал, пока Нина не кончила с приглушенным криком. Потом он вошел в это горячее распластанное тело и медленно двигаясь, дошел до высшей точки. И вот в самый этот момент наивысшего наслаждения, когда он с победным рыком и сильным рывком кончил, его любимая Нина посмотрела на него каким-то безумным взглядом и… захохотала!!!
Саша впал в ступор, он смотрел на нее. А она хохотала. Она заливалась смехом. А ведь он все еще был в ней. И тут еще хуже. Она зарыдала. Она рыдала, глядя на него с такой ненавистью, что внутри у него всё съежилось, впрочем, как и снаружи. Он тихо встал. Открыл форточку и лег к жене спиной. Нина плакала долго. То тихо, то громко. Потом она услышала мирный Сашин храп и снова стала смеяться. Этот человек непробиваем. Он может спать в любых условиях. У него в душе пустота. Я его ненавижу. Про Даньку Нина ни разу не вспомнила. Но это пока. Она устала и уснула. Тяжелым сном. Без сновидений.
3.
Нина вскочила как ошпаренная под звон будильника. Мужа уже не было. Он уходит на час раньше. Она никак не могла толком проснуться. Готовила завтрак себе и мальчишкам в каком-то полусне. Подняла детей. Их звонкие голоса тоже в чувство не привели. Что за ерунда?! Что со мной!!!??? Нина никак не могла вспомнить, что вчера случилось такого, что могло так выбить её из колеи. Разумный разум услужливо стер все воспоминания вчерашнего вечера под ноль.
Нина опаздывала на работу. Старший оставался дома один, ему до школы еще час времени. В охапку с младшим Нина бросилась в детский сад. Завела Демьяна в его группу, попрощались. Договорились, что забирать его будет папа, потому что у мамы в пять репетиция…
СТОП. Вот оно. Вот, что она забыла. Всё вдруг резко встало на свои места. Она увидела перед собой лицо Даньки. Она вспомнила его странный и больной взгляд. Его странное поведение после репетиции. У него был вид голодного людоеда. Это ведь Даньку она так неосознанно испугалась. Это ведь поэтому она так нагло и бесстыдно открыла мужу секрет её нелюбви и ненависти к нему. Что ж. Будем надеяться, что он мало понял. Это она о муже. А вот про мальчика она и думать не желала. От мысли о нем её пронизывал панический страх. Да и какой мальчик?! Он прижимал её к себе как настоящий мужчина! От воспоминания об этих объятьях Нину бросило в жар.
-Ты что, сучка похотливая, на мальчишек сопливых засматриваешься?!- бесновалась одна сторона её пробудившегося разума.
Вторая сторона подозрительно молчала. Нина еле доплелась до своей группы. Дети, почуяв, что с их любимицей происходит что-то неладное, тихо играли на ковре. Никто Нину до конца смены не побеспокоил. Она всё делала на автомате. Добравшись до дома, обнаружила, что Олежка не пришел еще из школы. Это почему-то её не взволновало. Нина не приготовила ужин, не сделала легкую уборку в квартире. Она до пяти часов просидела в любимом кресле, глядя в пустоту. В пять она вспомнила с великим трудом, что старшего сына до сих пор нету дома. Бросилась ему звонить и выяснила, что он у бабушки.
- Мам, ты ж мне сама утром сказала, что я могу пожить у бабушки пару дней. Забыла?
- Заработалась, сынок, - улыбнулась в трубку Нина.
-Мам, ты про репетицию не забыла?
- Блин, забыла!!! Ну, всё сынок, я пошла! Вечером позвоню! Бабуле привет!
Она почти побежала. Нина не любила опаздывать. Но чем ближе она подходила, тем медленнее и неувереннее были её шаги. Когда Нина заходила на крыльцо клуба ноги были уже ватные.
В кабинете никого не было и Нина, не раздеваясь, в пальто, пошла в зрительный зал. На сцене уже разворачивалось действие. Галка зажигательно читала свой монолог, и на Нину никто не обратил внимания.
Ей сначала так показалось. Она на миг забыла, что он должен был быть здесь. Потом она увидела его. Данька сидел на самом дальнем ряду и жег её своими черными глазами. Она села на первое попавшееся сиденье и теперь затылком чувствовала эти угли. Эти глаза. Их сцена близилась. Нина приросла к креслу.
Вот. Уже он идет на сцену. Блин, немое кино. Он проходит мимо. Легкое дуновение. Что за черт!!! Она, как какая-то хищница почувствовала его запах. Какой странный дурманящий запах. Ком в горле. Нина приросла к сиденью. Вот он уже на сцене. Он смотрит оттуда на нее. Нет, это не она хищница. Это он хищник. Он смотрит мутными, полными страсти глазами. И никто кроме нее не понимает этот взгляд. А она видит, что он хочет её сожрать. И она. Она тоже его хочет. Вот прямо здесь и сейчас. На виду у всех. Бесстыдно. КОШМАР!!! Боже, какой ужас!!! Она еле различила свой голос:
- Марина Леонидовна, мне жутко нездоровится. Я что-то встать даже не могу. Вы почитайте с МАЛЬЧИКОМ за меня, а я со стороны гляну.
Она последние силы свои отдала, делая ударение на слове МАЛЬЧИК. Это было сказано для него. Чтобы хоть как-то защититься. Но тщетно. Воздух был будто наэлектризован. Одна только искра, и конец. Нина впала в какой-то транс. Она видела, как режиссерша обнимала ЕЁ МАЛЬЧИКА. Эта жирная сука лапала её Даньку. Пьяные какие-то мысли были. Размытые. Я сошла с ума…
Даньку страстно обнимала Марина Леонидовна. Своими ручками толстенькими. Короткими. Нина сморит из зала на него. Он не видит её толком, но он чувствует, ТО, ЧТО ОНА ЧУВСТВУЕТ. Он знает. Ему никаких слов не надо. Никаких знаков. Он очень отчетливо и резко почувствовал её желание. Это божество его желает!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Тысяча восклицательных знаков. Данька стиснул Марину Леонидовну так, что она взвизгнула.
Он проснулся сегодня в пять утра. И вот уже более двенадцати часов только одна мысль пульсирует в его голове, в сердце и там, ниже живота. Я ЛЮБЛЮ! Я ЛЮБЛЮ! Он тысячи раз, миллионы раз это повторил. В школу он не пошел. Никто и не заметил. Родители и брат уходили на работу раньше. Он посвятил все время до часа икс, до часа начала репетиции, обыскиванию интернета. Данька проштудировал все социальные сети, но нашел только две её странички. Он немедленно хотел знать все её мысли, интересы. Что ей нравится, от чего её воротит. По поведению в соцсетях о человеке можно многое узнать.
Но только не ОНА. Она была очень сдержанна. Он почти ничего не узнал о ней. Но тут же горечь разочарования сменилась буйной радостью! Пусть вся её жизнь будет тайной книгой! И ОН, Данька, будет читать её медленно. Очень медленно, долго смакуя каждую страницу…
Так прошел день. Ускоренная перемотка. Вот он уже сидит в полутемном зале. Он на иголках. А вдруг она не придет. Но вот дверь открывается. ОНА. Любимая моя. Господи, какая же она красивая! Данька каждой клеточкой чувствовал, что НИНА всё понимает и чувствует . Он был уверен на 1000 %, что его не ждут муки безответной любви. ОНА уже его любит. Да, так быстро. Это искра. Это любовь с первого взгляда.
Ускоренная перемотка. Он сходит со сцены. Он болен. Она больна.
Нина чувствует, что до дома не дойдет. Она звонит мужу и просит его прийти за ней.
Ускоренная перемотка. Дверь открывается. В зал входит здоровенный мужик и мальчишка лет пяти-шести. Данька медленно погружается в панику. ЭТО ЕЁ МУЖ. ЭТО ЕЁ СЫН, ОНИ СЕЙЧАС ЗАБЕРУТ МОЮ ЛЮБОВЬ. И самая страшная мысль. ЭТА ОГРОМНАЯ И БЕЗОБРАЗНАЯ ГОРИЛЛА ЕЁ ТРАХАЕТ.
Нина не знает. Она не знает, спасли её Саша с Дёмкой или наоборот обрекли на страдания.
4.
Нина пропала. Данька сходит с ума. ЕЁ нет нигде, ни в театральной студии, ни дома, ни на работе. Детей тоже нет. Через две недели. Через две бессонные, сумасшедшие недели Данька стучит в дверь её квартиры. Открывает горилла. У гориллы нет лица. Одна только тень.
-Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, где Нина Александровна? Она навещала часто мою бабушку, и вот уже две недели нет вестей. Бабуля просила узнать, что с ней. - Данька на одном дыхании говорит заготовленную ложь.
Горилла, молча, впускает Даньку в квартиру. Вокруг видны следы запустения. Её муж, скорее всего, пьёт эти две недели.
-Она уехала. Забрала пацанов и уехала. Я знал, что когда-нибудь такое случится. Я знал… – и он завыл.
Горилла завыл. Как оборотень.
5.
Нина уехала к сестре. В город. До конца школы оставалось меньше двух месяцев. Учительница отпустила Олега не задумываясь. На Нину можно положиться, она эти два месяца программы с ним наверстает.
Детьми теперь полностью занималась сестра. Она долго уже бездетна. Может и не родит. Сразу же взяла под свою опеку племянников. Они и дома не появлялись, сплошные развлечения и поездки. Сестра взяла отпуск и укатила с пацанами в альпийскую деревню. По последнему снегу покататься на лыжах и санках.
Нина осталась одна. Вот о чем она мечтала уже давно. Подумать. Всё взвесить: « К мужу не вернусь однозначно. В поселок тоже, пока там Данька. Данька». Это имя отзывалось в каждой клеточке тела звоном и болью.
Как же внезапно и быстро всё произошло… Она столько лет пыталась склеить дававшую всё новые трещины семью. Клеила, клеила. А Данька взял и одним взглядом своим всё поставил на свои места. А стоило столько лет тратить на никчемные иллюзии? Вводить в заблуждение себя, мужа, детей? Сашу жаль.
Данька. Мысли опять и опять возвращались к нему.
Она не видела его вот уже два месяца. Но не забыла ничего. Эти несколько дней сумасшествия крепко-накрепко засели в памяти Нины. Она думала о нем ежесекундно. Она о детях своих столько не думала. Единственное, что она себе запрещала, это думать о будущем. О будущем без него. Ведь с ним её будущее просто невозможно.
НЕВОЗМОЖНО. Так думала Нина, с горечью сама себе улыбаясь. Она возвращалась домой, в квартиру к сестре с долгой, пустой, полной мыслей прогулки. Через два дня уже сыночки приедут. Соскучилась. Данька. НЕВОЗМОЖНО.
Двери лифта открылись, и она увидела его. ДАНЬКУ…
НИНА. Господи, наконец-то я её нашел! Моё сердце сейчас выпрыгнет. Прямо к её ногам. Что это? Она пытается нажать кнопки в лифте, чтобы закрылись эти проклятые двери.
Данька. Мой Данька. Он как во сне, как в замедленной съемке заходит в лифт.
Данька быстро вскочил в закрывающиеся двери лифта. Как испуганно она смотрит. Бедная моя. Милая девочка. Она сходит с ума тут, одна без меня. Наконец-то он обнял её!!! Нежно, по-настоящему. Он окутал её своими руками как драгоценный цветок. И она, она прижалась к нему. Прильнула всем телом. Он нашел своими губами её дрожащие трепетные губы. Боже, как сладко! Кто это подумал? Он? Она? Неизвестно.
Они очнулись на полу. В квартире сестры Нины. Всё свершилось! Это было божественно прекрасно. Ни у кого из них еще такого не было. Космос. Вселенная. Она смутно припоминала, как любимый срывал с неё одежду. Сколько же силы в еще столь юном теле! Как он был нежен, и порывист одновременно! Спасибо, Господи, что дал нам испытать это чудо полного слияния душ и тел…
Данька спохватился. Его драгоценный цветок лежит на полу!!! Он резко вскочил, неожиданно схватил Нину на руки и отнес на кровать.
С этой кровати они почти не сходили два дня. Они не могли наглядеться друг на друга. Не могли насытиться друг другом. И всё это почти без слов. Любимая. Любимый мой. Вот были кодовые слова, разрешенные в этой, стирающей грани разумного игре. Они словно наверстывали упущенное. Жадно. Пылко.
Данька был спокоен, как никогда. Он получил то, что страстно желал вот уже не один месяц. Безумие закончилось. В его душе царил полный штиль. Любимая рядом и больше АБСОЛЮТНО ничего не нужно. Это свойственно его юному возрасту. Не думать вообще о будущем или не думать о нем серьезно.
А Нина? Нина любила. Как же она любила! Она просто изнемогала от любви. Но как бы ни было ей хорошо и спокойно, она собиралась поставить жирную точку. На всём.
-Дань…- она пыталась сказать это как можно тише. Но он вздрогнул, будто от крика.- А как же школа? У тебя ведь выпускные экзамены? ЕГЭ? Ты же никуда не поступишь…
- А я не хочу!!!!- он почти кричал.- Я не хочу ни о чем знать, я хочу только тебя и все. Молчи, любимая.- Он хотел её поцеловать.
Нина встала. И начала говорить. Было больно. Адски больно. Кому больней? Ему? Или ей? Неизвестно.
- Любимый мой! Я старая! Я старше тебя больше, чем на 10 лет! У меня дети, я им нужна и они мне нужны. Тебе надо учиться. Ты еще встретишь девушку своего возраста и полюбишь её. Мы не должны быть вместе. Нас осудит общество. От нас отвернутся твои родители, мои родители, мои дети. Прости, моя радость, моя единственная любовь.
Каждое её слово было как тысяча ведер холодной воды. Она говорила что-то непонятное.
- Ты должен уйти сейчас. Не прощаясь. Не рви моё сердце!!! Убирайся!!!!!!!!
Она сошла на крик. Она стала похожа на Кассандру что ли. Что-то мифическое было в её облике. Данька одевался.
- Пошел вон! Я не желаю тебя видеть, сопляк.
Это она закричала, когда он хотел её обнять. Даня тихо вышел. Дверь закрылась.
ВОТ И ВСЁ.
6.
А разве можно иначе? Этот мальчик только начал жить. Она не имеет права портить ему жизнь. Она всё решила. За себя и за него. Больно. Ей не привыкать приносить в жертву своё сердце.
Про то, что она делает больно не только себе, она пока не думала. Она плакала, выла, рвала на себе волосы. Нашла в баре бутылку виски и почти залпом выпила стакан. Для Нины этот стакан был как ведро, она не пила вообще никогда. Её тело не справилось с такой большой дозой алкоголя, и она отключилась. Очнулась Нина от страшной мысли: «Ведь он может себя убить!!!»
Данька думал именно об этом, пока добирался домой. Без неё смысла существовать он не видел. Он прекрасно понял каждое её слово. Она была права. Жить без неё он не будет. Это единственный выход. Разлука сведет с ума. Он не хотел страданий. Хотел, чтоб всё поскорее закончилось. Даниил собирался приехать домой, чтоб проститься с родными и близкими. Он не мог уйти просто так. Он их тоже любил.
Хлопнула входная дверь. Наталья Андреевна побежала в коридор.
- Данечка, милый, ну где же ты пропадал? У тебя же экзамены скоро. Три дня ни слуху, ни духу! Ну, нельзя так с мамой, нельзя,- мама почти плакала.
Данька молча поцеловал её и пошел к себе. Ему нужен был сон. Он не спал толком три дня.
А у Натальи Андреевны зазвонил телефон.
-Здравствуйте, вы мама Дани?- хриплый женский голос.
- Да. А это кто?!- Наталья Андреевна почему-то начала волноваться.
- Только не перебивайте, прошу вас. Ваш сын любит меня, я люблю его. Я старше, намного старше. Я не хочу портить ему жизнь и выгнала его. Я боюсь, что он с собой что-нибудь сделает. Я сама мать и как мать умоляю вас: не спускайте с него глаз. Я хочу, чтобы он жил!
Слезы и гудки…
В голосе было столько правды и боли, что мать сразу поверила. Не могла не поверить.
А дальше? Что было дальше?
Данька пошел в армию. Он не забыл свою Нину. Он передумал умирать. Его мудрая мать ему помогла. У него был план. Он не собирался отступать.
Нина вернулась в родной поселок. Она надеялась, что за два года Данька её позабудет. Они с Сашей оформили развод, и он уехал обратно в родную деревню, туда, где родился. Всё прошло мирно. На тот момент Саша уже нашел Нине замену. Пусть не такую манящую и сладкую, но сойдет.
Мальчики остались у сестры на все лето. Нина же осталась наедине со своей любовью-болью…