Сон 1: Лаборатория снов (из цикла «Копилка склеенных снов»)

Известно, что природа одарила нас способностью видеть сны очень по-разному. Одни люди не видят снов вообще, другие видят их редко, очень фрагментарно, расплывчато и в крайне бедном цветовом исполнении, а после пробуждения почти ничего из увиденного вспомнить не могут. Лично мне в данном случае повезло немного больше, поскольку при благоприятных обстоятельствах мои сны могут быть довольно стабильными и продолжительными, яркими и цветными, детализированными и логичными, нередко задействующими все органы чувств, а иногда даже частично управляемыми. Мне доводилось слышать, что у некоторых людей эта способность развита в еще большей степени, вплоть до полноценного управления протеканием сна, но все же в своем рассказе я буду говорить лишь о том, что доступно мне самому.

Уже довольно давно я брал на заметку различные нюансы организации своего сна и периодически задумывался о возможности его совершенствования. Но замыслы эти оставались лишь благими намерениями, до тех пор, пока однажды мне на глаза не попалась статья некоего профессора из Сибирского отделения Российской академии наук. В своем труде ученый сделал довольно оригинальные и частично совпадающие с моими собственными наблюдениями выводы о природе и механизмах сна. Правда, чувствовалось, что его интересовал, в основном, лишь теоретический аспект этого вопроса. Тем не менее, данная статья послужила неким катализатором, заставившим меня написать ему письмо с просьбой о личной встрече, после чего, быстро собравшись, я выехал в новосибирский Академгородок.

Ранее я слыхал, что про этот городок-спутник сибирского мегаполиса говорят: «То ли лес в городе, то ли город в лесу». Было заметно, что годы, прошедшие после распада Советского Союза обошлись с поселением интеллектуалов весьма неласково, но все-таки оно до сих пор не потеряло своего уникального очарования и романтизма. Я уж не говорю о необычно высоком в наше жесткое время уровне культурности и доброжелательности большинства местных жителей.

И вот я прибыл по указанному адресу. Было как-то очень удивительно рассматривать со стороны это неказистое и обшарпанное двухэтажное здание, помня о том, что в свое время в нем работали и творили многие известнейшие ученые двадцатого века. Заглянув в основную рабочую лабораторию профессора, я увидел там только двух его ассистентов, пригласивших меня подождать шефа вместе с ними. Где-то с полчаса я наблюдал за их работой со стороны, изредка интересуясь спецификой их жизни в таком типично академическом месте. Наконец, подошел и сам профессор. Я представился, немного рассказал ему о себе, о том, где узнал о нем самом, и что мне, собственно, от него нужно.

Предложил же я ему следующее. Раз уж в числе прочих своих исследовательских направлений профессор занят и механизмами сна, то я готов стать для него в этом деле добровольным, но активным «подопытным кроликом» с последующим правом участия в практическом использовании полученных результатов. Не говоря уже о том, что способности к сновидению у меня отнюдь не рядовые, я обладал для этого достаточным свободным временем и, к тому же, был готов предложить для покрытия первоначальных дополнительных расходов некоторые собственные денежные средства. Но это только для начала, а, вот, если на этом этапе удастся создать какой-либо продукт для показательной демонстрации, то вполне можно будет рассчитывать и на дополнительные инвестиции со стороны, как прогрессивных предпринимателей, так и государственных венчурных корпораций.

А перспективы развития этой темы могут быть весьма и весьма впечатляющими. Во-первых, научившись закреплять и усиливать целостность, яркость и хотя бы первичную управляемость сна, можно завоевать немало будущих потребителей этого продукта, способного заменить многим компьютерные игры и кино. Во-вторых, сумев разработать технологию съема и полноценной интерпретации сигнала с мозга спящего человека, на ее основе вполне реально создать целую новую индустрию развлечений для тех, кто изначально высоким уровнем подсознательного творческого начала природой не наделен. В-третьих, разобравшись, как можно не только снимать с сознания уснувших текущий сигнал, но и внедрять им извне наведенные образы и ассоциативные ключи, возможно будет гарантировать людям получение ими заранее отобранных тематик снов и переживание сознательно выбранных приключений. А потом может найтись и, в-четвертых, и, в-пятых, и так далее.

Кто знает, может быть, сочетание разработанных нами методик управления сном с современными высокопроизводительными компьютерными системами способно будет стать тем, что некоторые фантасты называют виртуальным миром. Почему бы и нет, ведь, научившись вводить в разум спящего человека посторонние образы, можно совместить и их перекрестное взаимодействие с сигналами мозга других людей, хранимыми и обрабатываемыми специальными мощными серверами.

В общем, картинку радужного будущего я нарисовал, теперь дело стало за молчавшими все это время учеными. В процессе своего рассказа я видел, как иногда загорались интересом новых исследований их глаза, как временами затуманивался в результате спонтанных размышлений взгляд. Вот только ранее я дел с профессиональными работниками науки не вел и с их психологическими реакциями был не знаком, так что и предсказать итог их размышлений тоже не мог.

Наконец, профессор сфокусировал на мне свой взгляд и задумчиво выдал долгожданное решение. Все, что я сейчас здесь рассказал, на его взгляд весьма любопытно, но только очень уж фантастично и трудоемко. К тому же, проблемой сна он в свое время интересовался лишь в качестве частного ответвления от основного исследования, посвященного секретам ноосферы. Поэтому полностью переключиться на мой проект он, в любом случае, не может, однако готов принять в нем деятельное периодическое участие в качестве консультанта. Кроме того, он вполне способен перевести на данный участок работ двух присутствовавших при этом разговоре ассистентов, которые неплохо знакомы с его работами и созданными ранее методиками. А, в дополнение к этому, он берет на себя организацию для нас отдельного рабочего места и специального оборудования.

На этом мы и договорились. Я отправился устраивать свое проживание в Академгородке, в чем профессор мне тоже несколько посодействовал, а потом решил немного побродить по его окрестностям. И уже следующим утром совместно с молодыми учеными мы с нетерпением приступили к обустройству предоставленной комнаты, названной нами «Лабораторией сна», и к проведению в ней первых экспериментов.

Сначала нам пришлось решать проблему непосредственно самого сна, ведь засыпание «по команде» – дело весьма затруднительное. К тому же, более-менее осознанно грезить люди начинают лишь в его конечной фазе, ближе к пробуждению, когда мозг уже успевает сбросить с себя усталость предыдущего дня. Попытки просто приходить в лабораторию не выспавшимся после специального ночного бдения были всесторонне обсуждены, но дружно признаны малоэффективными. Затем началась серия опытов с различными снотворными веществами. Легкие и не причиняющие вред организму препараты имели чересчур замедленное, скорее, просто расслабляющее действие, а с более сильными приходилось обходиться весьма дозировано. Тем не менее, начало исследованиям было положено.

Надо сказать, что солидную часть времени у нас занимали, так называемые, мозговые штурмы. В нашем распоряжении находилось немало научных работ в области изучения механизмов сна, проведенных другими учеными из разных стран. Но, к сожалению, для практических целей нам могли пригодиться лишь очень немногие из них. К тому же, мы были сильно ограничены почти полным отсутствием в этой области полезных технологических разработок. В конечном итоге, определив целесообразную последовательность экспериментов, начать работу нами было решено с простейшего – с выявления наиболее эффективных способов закрепления и усиления картины сна.

Как известно многим, видеоряд сна имеет особенность совершать довольно резкие и непредвиденные логические скачки, ломая его целостность и последовательность. Вдобавок, фокусировка и цветовая насыщенность картинки зачастую бывает весьма недостаточной для ее полноценного восприятия и осмысления, она остается в такие моменты, как бы смазанной. Сама по себе подобная расплывчатость образов оставляет подсознанию возможность быстрого переключения на иные вероятностные потоки развития событий. Но из-за нее спящий человек теряет большую часть чувственного удовольствия, словно смотрит плохо настроенный телевизор. А поскольку визуальная информация является для людей основной, то при снижении ее качества проявляется вторичный эффект в виде значительного ослабления восприятия ими во сне запахов, вкусовых и осязательных ощущений, не говоря уже о способности к волевому управлению отдельными нюансами сна.

На решение этой проблемы нас натолкнул опыт медиков, занимающихся лечением больных с повреждением механизма долгосрочной памяти. Самый простой из используемых ими приемов заключается в возможности пациента постоянно видеть перед собой важные для него объекты и символы. Несколько похожим образом поступили и мы.

Хотя расшифровка излучаемых во время сна мозговых сигналов современной науке пока еще не доступна, тем не менее, саму их механическую запись она обеспечивать уже вполне в состоянии. В итоге, чтобы сон не размазывался, не перескакивал хаотично на разные темы и не совершал бесконечные логические выверты, мы обеспечили нечто вроде непрерывной дискретной записи сигналов из соответствующих зон мозга и последующей трансляции записанных комбинаций обратно в них с коротким временным лагом. Сделано это было для того, чтобы человек регулярно «вспоминал» основное течение сна и на его основе генерировал развитие дальнейшего действия.

Все довольно просто – электрохимический мозговой импульс записывается и через долю секунды отражается обратно, в результате чего сознание уточняет и дополнительно детализирует ранее расплывчатую картинку. Затем оно при помощи подсознания почти целую секунду тратит на придумывание дальнейшего хода событий. А потом продолженная и переработанная картинка опять записывается, и этот цикл повторяется заново. Разумеется, итоговая яркость видеоряда больше всего зависит от индивидуальных природных способностей людей, но все же, как выяснилось в результате экспериментов, и простое его закрепление удивительно существенно помогает мощному человеческому мозгу сфокусировать и детализировать изображение на экране сознания.

А через некоторое время неожиданной хорошей новостью нас порадовал и профессор. Оказалось, что у него нашелся знакомый, также проживающий в Новосибирской области коллега, который изобрел нечто вроде машины для засыпания. Точных специфических терминов для описания принципа ее действия я повторить, конечно же, не могу, но он как-то связан с электромагнитным торможением деятельности отдельных зон головного мозга, что приводит к эффекту экстренного засыпания. Вдобавок, в этом же аппарате реализована более технологически простая функция, обеспечивающая легкое и полное пробуждения человека путем слабого электрического укола в соответствующий мозговой сегмент.

В принципе, такая машина могла бы значительно облегчить жизнь людям, страдающим бессонницей, но на современном уровне реализации ее производство для обычных граждан получалось слишком дорогим. К тому же, она был довольно громоздкой, поэтому пока ее приняли на рассмотрение пригодности только в интересах армии, спецслужб и других ныне хорошо финансируемых госструктур. Один из двух экспериментальных образцов этого прибора в тот момент находился на изучении в столице, а вот второй экземпляр ученый согласился предоставить нашей «Лаборатории». Как выяснилось, профессор соблазнил коллегу возможностью расширения функционального применения его пока не достаточно востребованного изобретения. В свою очередь, мы обязались максимально содействовать технологическому упрощению данной машины, чтобы сделать ее более доступной для рядовых потребителей. Да мы и сами были в этом прилично заинтересованы.

Собственно, более простые аппараты для электросна известны уже давно, однако действуют они намного грубее и опаснее для здоровья человека. Старые приборы толкают мозг словно бы всей пятерней, а изобретение нашего нового знакомого касается его одним лишь мизинчиком, точно и бережно. К тому же, данное приспособление помогло нам решить проблему зыбкого балансирования на грани сна и яви. Дело в том, что наиболее управляемым и доступным для запоминания сон является тогда, когда его паутина наиболее тонка, буквально во время легкой дремы. Вот только и выпасть из грез в такие моменты очень просто, для этого достаточно любого более-менее резкого раздражения органов чувств, пусть даже и виртуальных.

Именно поэтому следующим этапом наших исследований стала разработка эффективного введения и удержания людей в состоянии осознанного сна. Сейчас в Интернете можно найти немало методик для достижения этого эффекта, но нам требовалось получить нечто более универсальное, мало зависящее от индивидуальных способностей человека, и, при этом, совместимое с современными компьютерными технологиями. А, следовательно, почти все необходимое пришлось разрабатывать самостоятельно.

Иногда в этом, к сожалению, довольно редком для меня состоянии мне удается подталкивать сны в нужную сторону, вызывать появление на сцене сторонних предметов или персонажей, включать действие на паузу, приближать картинку к себе и так далее. Также вполне возможно осуществить вброс в базовую структуру сновидения какого-либо дополнительного элемента, а потом продолжить отстраненно наслаждаться неожиданностями подсознательного творческого синтеза, в котором используется данный элемент.

К примеру, во время одного из наших экспериментов я гулял во сне по лесу около старого родительского дома, осознанно двигаясь в нужном мне направлении, поворачиваясь в разные стороны и разглядывая окружающие деревья. При этом я совершенно ясно понимал, что это всего лишь сон, и одновременно удивлялся, как же быстро и качественно мозг рисует передо мной такую сложную, состоящую из миллионов деталей и выглядящую совершенно естественно картину. Десятки хвойных деревьев с ветками и иголками, травой и всем прочим синтезировались им просто мгновенно, поддерживая ощущение почти полной реальности происходящего.

Потом я сознательно попробовал вызвать в сон сестру моего школьного друга. Девушка действительно появилась, но почему-то несколько другая и довольно далеко от меня. Усилием воли я быстро к ней приблизился, стараясь повернуть ее к себе лицом и, как следует, разглядеть. Но далее картинка сна начала уже слишком упираться и ускользать, отказывая мне в подчинении, из-за чего я сильно возмутился и сразу же проснулся. Вообще же, в подобном состоянии у меня иногда получается входить с девушками в довольно реалистичный тактильный контакт, хотя, даже и в такой осознанной форме сновидения все равно зачастую словно бы сопротивляются выражаемым желаниям и стараются развиваться исключительно по своим собственным правилам.

Проснувшись в тот раз, я довольно долго размышлял, каким же образом мой мозг умудрялся так мгновенно рисовать всю эту сложную картину? В какую сторону я не повернусь, там уже все детально прорисовано, причем всегда по-разному и практически без малейшей задержки. Вероятно, творческие и вычислительные возможности нашего мозга гораздо выше, чем это нам обычно представляется, и всяким там компьютерам до них еще очень и очень далеко.

Многим известны и такие эффекты снов как их неподатливость и почти животная инстинктивность. Например, раньше во сне мне часто доводилось в панике убегать от различных чудовищ и противников, для чего я обычно применял стандартный прием – забегал за ближайший угол, уходя из поля их зрения, а потом еще несколько раз менял направление своего движения. При этом вся окружающая действительность нередко очень инертно противилась моему рефлекторному желанию: ноги вязли в песке, а пули бессильно падали на землю, едва вылетев из ствола.

Однако в последние годы убегать мне уже почти не приходится. Наоборот, я совершенно спокойно и даже с удовольствием выхожу на бой с любыми врагами, независимо от их количества, причем, как врукопашную, так и с любым оружием. Я неоднократно ловил себя на мысли, что моим телом в такие моменты словно бы управляет кто-то другой, гораздо более храбрый и умелый. Иногда же, четко осознав, что я совершенно не обязан подчиняться внутренней физике сна, мне на несколько секунд доводилось превращаться в подобие легендарного Нео, мгновенно перемещающегося около врагов и творящего настоящие чудеса.

И вот наступил тот замечательный момент, когда наш уникальный компьютеризированный комплекс показал хорошо проявленный и вполне устойчивый результат. Правда, мой личный опыт контроля и управления сном является все-таки не самым ординарным, тем не менее, с первым качественным прорывом в этой области нас можно было уже поздравить. В этот раз мне удалось пережить во сне довольно качественное и цельное приключение из репертуара эпохи Средневековья, с характерными сражениями холодным оружием и осадой живописного замка, с красотами девственного леса и вкусом жареного на костре мяса, со спасением украденной принцессы и тому подобным.

Итак, начало положено. Теперь следует довести первый этап наших разработок до ума, чтобы результат можно было уже наглядно продемонстрировать любому заинтересованному инвестору. А потом начнем двигаться и дальше: к наведенным по сценарию образам, к записи фильмов-приключений напрямую из сознания доноров с хорошо развитым воображением, к коллективному взаимодействию спящих и, быть может, даже к созданию первого образца компьютерно-подсознательной виртуальной реальности. Кстати, отталкиваясь от некоторых наших наблюдений, профессор тоже разработал несколько новых для себя гипотез относительно взаимодействия подсознания спящего человека и окружающей его ноосферы. Но все это нам еще только предстоит совместно проверить в будущем, а сейчас мы готовимся пожинать плоды наших первых в этом деле уникальных достижений.