Таймер

Я сижу на берегу моря. Бирюзовые волны с белыми барашками пены вздымаются и падают мне под ноги, оставляя мокрый след на чистом желтом песке. Закатное солнце над самой линией горизонта бьет в лицо алым лучом. Я смотрю на него, не щурясь, чтобы не видеть перед глазами призрачного циферблата часов, которые продолжают тикать в моей голове.

Волна подбегает к ногам, нежно ласкает их, катится выше. Прозрачная соленая вода легко подхватывает блокнотик, лежащий рядом со мной. Я безучастно смотрю, как он уплывает от меня. Все эти идиотские записи не имеют больше смысла – все равно мне не успеть.

Я закрываю глаза и ложусь на песок. Еще теплые после солнечного дня песчинки нежно греют сквозь футболку. Я прислушиваюсь к своим ощущениям, стараясь заглушить неумолимый стук секундной стрелки в голове.

Тик-так…

Тик-так…


***
Планета на обзорном мониторе становилась все больше. Штурман смотрел на нее завороженным взглядом: никогда еще группа поиска не встречалась с таким обилием воды. Бесчисленные триллионы тонн ее омывали шесть континентов. Четыре больших, сложной формы. Один маленький, больше похожий на гигантский остров. И один – на полюсе. Покрытая шапками вековых снегов безжизненная белая пустыня.

Капитан считывал данные сканеров и недоуменно чесал затылок. Все косвенные признаки указывали на наличие разумной жизни: смог и содержание частиц в атмосфере, искусственные сооружения на поверхности. Некоторые уже можно было различить даже при небольшом увеличении изображения. Но биосканеры молчали. К планете отправился уже третий зонд, а все показания упрямо подтверждали отсутствие не только разума, но и какой-либо жизни вообще.

Второй пилот стоял в дальнем углу кабины, оживленно беседуя с Доктором. В глазах этой парочки уже светились все неземные блага, которые свалятся на первооткрывателей столь удобного мира. Вода, кислород, ресурсы. И нет хозяев! Наверное, даже если бы они были, Совет вряд ли остановился бы перед таким лакомым куском. Хоть война – это аморальный, противный природе атавизм, в данном случае она была бы оправдана.

Но хозяев нет. Чистый новый дом для миллионов колонистов, ожидающих на десятках орбитальных станций своего глотка свежего воздуха.

Капитан еще раз проверил данные приборов и принял решение:

- Штурман, рассчитать посадку. Точка – вон тот изогнутый континент. Где-нибудь вдоль побережья найди площадку.

Штурман зашуршал по экрану навигационного компьютера. Планета и здесь оказалась очень удобной: всю ее пересекали разной ширины твердые полосы дорог. Одну из них можно было отлично использовать для мягкой посадки. Как раз такая линия проходила вдоль моря на южной оконечности одного из материковых выступов. Штурман выбрал точку прямо на побережье. Черт возьми – они сейчас увидят море! Впервые в жизни.

За бортом загудела атмосфера, сопротивляясь чужеродному телу корабля, вторгающемуся в ее пределы. На экране темной лентой вилась тонкая полоска шоссе вдоль предрассветного побережья. Полоска росла по мере приближения корабля к поверхности. Внезапно ровно посередине темной полоски промелькнула пара огней. Штурман остановил взгляд на том месте, где, как ему показалось, он видел свет.

- Капитан! – Позвал он. Капитан обернулся в своем кресле и вопросительно посмотрел.

- Мне показалось, я что-то видел. Может быть машину.

Капитан сморщил лоб.

- Глупости. Сканеры ничего не показывают. – Затем, поразмыслив, добавил:

- Сколько потребуется топлива, чтобы прервать спуск?

Штурман быстро пробежался по экрану бортового компьютера.

- Двадцать процентов номинального запаса. Нормальный старт с поверхности потребует шесть процентов.

Капитан кивнул.

- Продолжаем посадку. – Он недовольно хмыкнул и подумал про себя: «Не будем же мы терять месячный запас топлива из-за глюков одного из членов экипажа».

Включились двигатели мягкой посадки, корабль слегка качнуло. Шоссе внизу скрылось за облаком пыли, поднятым реактивными струями. Легкий толчок известил о касании опорами земли. Его продублировала зеленая лампочка с индикатором «посадка».

Внезапно корабль сотрясся от глухого удара. В кают-компании с полки с грохотом сорвалась посуда. Кабина осветилась тревожным красным светом сигнализации о пожаре за бортом.

Штурман и Капитан кинулись к экрану внешнего обзора. Под одной из наружных камер остовом уродливого динозавра серел искореженный кузов большой грузовой машины. Из располагавшейся сразу за кабиной (какая беспечность!) огромной оранжевой цистерны, разломившейся от удара, выливался жидкий огонь. В кабине судорожно дергалась фигура.

Капитан вцепился руками в пульт, бледнея на глазах. Планета обитаема. И они только что приземлились прямо на одного из местных жителей. Дело запахло трибуналом.

- Доктор, Штурман! Скафандры! Надо достать беднягу!


***
Водитель грузовика лежал в медотсеке, уставившись невидящими обгоревшими глазами в потолок. Доктор задумчиво мерял шагами пространство вокруг герметичного ожогового бокса. Он поднял глаза на Капитана:

- Мы не можем это вылечить.

В глазах медика читалось то же, слово, которое уже час не отпускало Капитана: «трибунал».

- Я мог бы его стабилизировать, дотянуть до Базы. Там есть все оборудование. Его легко поставят на ноги…

- А нас посадят на нары! – резко прервал Капитан и тут же пожалел о своем громком крике: вся команда собралась за дверью медотсека и слушала, что происходит внутри. Шорох нервных переступаний с ноги на ногу и шум тяжелого дыхания пробивались даже сквозь герметичную перегородку.

Вполголоса он продолжил:

- Док, ты же понимаешь! Нам нельзя его вывозить с планеты. Единственный наш шанс – смыться отсюда и стереть все записи в журнале! Мы должны были прекратить посадку при первых же признаках разумной жизни!

Теперь уже взвизгнул Доктор:

- И ты предлагаешь бросить его умирать? Мы же убили разумное существо! Ты понимаешь это?

Капитана даже не задело панибратское «ты» от подчиненного. Он сурово посмотрел на медика:

- А какие будут твои предложения? Хочешь лишиться работы из-за аборигена?

Доктор тяжело посмотрел исподлобья. Сначала на Капитана, потом на бокс. Затем – снова на Капитана. В неравной борьбе чувств долга и стыда с инстинктом самосохранения последний победил.

- Хорошо, Кэп. Правда твоя. Не стоит так подставляться. – Капитан удовлетворенно кивнул. – Но я не брошу его здесь просто так!

Доктор начал суетливо носиться по отсеку, открывая шкафы с оборудованием.

- Вот! – Торжествующе он поднес к лицу Капитана ящичек со странной маркировкой. – Набор экстренной реанимации! Хотя бы какое-то время, пока не закончится энергия, он будет жить нормальной жизнью.

Капитан задумчиво посмотрел на набор. В конце концов, его можно будет и списать. А старому гуманисту Доку надо все же дать исполнить свой врачебный долг. Пусть даже частично.


***
Штурман и Второй пилот аккуратно положили аборигена на асфальт. Имплант, который вживил Док, уже начинал действовать. Раны затягивались, обгоревшая кожа на глазах заживала. Абориген начал постанывать – скоро имплант его разбудит, но к тому времени корабль с командой будут уже далеко.

Доктор выглянул из люка. Виновато отведя глаза в сторону от лежавшего на асфальте тела, он крикнул товарищам:

- Скорее! Уже светает! Капитан сказал, стартовать нужно немедленно.

Две фигуры медленно и неуклюже забрались в люк. Железная крышка захлопнулась, и корабль, натужно задрожав, начал подниматься ввысь.

Абориген открыл глаза, когда на небе осталась лишь маленькая яркая точка. Секунду повисев, она стремительно убежала за горизонт.

«Звезда падает» - подумал абориген: «Надо бы желание загадать». Перед его глазами загорелась, словно повиснув в воздухе, предупреждающая надпись: «Блок реанимации отключится через 6 месяцев, 17 дней, 5 часов, 22 минуты»


***
Шум прибоя успокаивает пошатнувшиеся было нервы. Через закрытые глаза проступает прозрачная надпись: «блок реанимации отключится через 2 часа, 25 минут. Обратитесь в медицинский центр за помощью». Я скорее поднимаю веки, и свет закатного солнца растворяет проклятую картинку.

Взгляд ловит уплывающий вдаль блокнотик. Полгода, пока таймер тикал у меня в голове, его страницы пополнялись новыми идеями. Старые выполненные планы зачеркивались, их место занимали другие. Страницы летели одна за одной и, вынужден признать, с момента той злополучной аварии жизнь задышала полной грудью. Иногда кажется, что до того я и не жил.

Только сейчас все это не имеет значения. Так же, как и не имеет значения страница блокнотика, по минутам расписывающая мой последний день. Наплевав на все планы, составленные с такой тщательностью, я просто смотрю в точку, где синева моря сливается с красным покрывалом закатного неба.

Мне все говорили, дескать, я «счастливчик» - поймал в машину метеорит, что почти невозможно, а потом еще и остался жив и невредим, что вообще невероятно!

Но я все помню. Странные фигуры с серой кожей, обтянутые защитными костюмами, стерильный медблок на их причудливом корабле и маленькую керамическую коробочку, включившую в моей голове проклятый таймер.

Я смутно помню, как две фигуры оставили меня, почти бессознательного, посреди трассы, смотрящим безвольно в ночное небо. Вот оно это место – прямо за моей спиной, в какой-то сотне метров.

И я точно знаю, что наши братья по разуму – старшие братья – не могли обречь меня на медленное безнадежное умирание без шансов на спасение. С каждым днем эта мысль во мне крепла, и теперь я окончательно уверен – где-то сквозь бездну космоса ко мне летит их странный корабль и везет лекарство, способное исправить ту нелепую ошибку. Оплошность, из-за которой долгожданный первый контакт человека с иным разумом поставил меня на грань жизни и смерти. Когда таймер дойдет до нуля, угловатая вытянутая фигура в оранжевом скафандре даст новую коробочку, которая не позволит вместе с окончанием обратного отсчета угаснуть и мне.

Я снова ложусь на спину. Я спокоен: они прилетят. Даже человек вернулся бы ко мне, чтобы помочь. Они не люди. Они летают между звездами, а значит и в плане духовных ценностей превосходят нас так же, как мы превосходим древних людей, безжалостно истреблявших друг друга в многочисленных кровавых войнах. В их человечности сомнений быть не может – а значит мне нечего бояться. Таймер уже почти не беспокоит меня, ведь это отсчет времени до новой, может быть, лучшей жизни.

Последние лучи солнца покидают небосклон, и на мутной медленно темнеющей поверхности начинают проступать точки далеких звезд. Одна из них срывается со своего места и чертит косую линию между облаками.

«Звезда падает» - думаю я. – «Надо бы желание загадать».

Жедь С.
август 2013