Сборник стихотворений Юрия Хрущева. Избранное

«ТЕНЬ»

А. С. ПУШКИНУ!
По октябрю – идет один. –
В златой листве – прогулкой праздной.
Он, своенравный господин –
«Наёмный раб» с душою частной.

Он не казнит в себе – себя.
И не казнил – крушеньем раньше.
«Какая жизнь, – таков – и – «я». –
Без лицемерия и фальши».

Пусть дуют лужи пузыри
И сизари клюют дорогу...
Он напевает попурри,
И, как дано – живет – под Богом.

Уплыл в закат октябрьский день,
Сменяясь новой ночью лунной.
Его сопровождает – ТЕНЬ! –
Как страж бесстрашный и бесшумный.

И он не в силах – быть один.
Он побеждён упрямой тенью.
Идет в цилиндре Господин, –
Свершая новое творенье!

И ветки отблестят листвой… –
Всё в этом мире – проходное.
И тени берегут покой:–
Святое, Русское, Родное!!!
























ДАЙ, ГОСПОДИ, ТЕРПЕНЬЯ

Ещё ракита почки не набила.
Виновны в том холодные ветра.
А у меня вдруг появилась сила,
Как у шального рьяного костра.

По улицам хозяйкой бродит полночь.
Младой апрель вступил в свои права,
Как будто лакмус поместила в щёлочь –
Ночная тёмно-синяя весна.

Порывом в даль отживший март уносит. –
Меняют расстановку небеса.
Меня опять, как в юности, заносит. –
Меня с рассудка сводит бирюза.

Бросаю всё и ухожу к восходу,
Вдыхаю первое дыхание зари.
И берегу природную свободу,
Что мне апрель на счастье подарил.

Так день за днём, сменяя настроенье,
Проходят дни, рождённые Землёй.
И я прошу: «Дай, Господи, терпенья,
Пожить ещё – под Солнцем и Луной!»





























СПАСИБО ВАМ

Ну, вот и всё, пришла пора прощаться.
Спасибо Вам за прошлую любовь.
Кто ж виноват, что годы тройкой мчатся? –
Босые ноги, разбивая в кровь.

Моя ль вина, что мы теперь чужие?
Повинна ль ты, что спишь сейчас одна?
Черёмухи цветенье распушили
На зореньке у нашего окна.

В глаза, любя, мы не глядим друг другу.
Не пьём за счастье сладкое вино.
Как будто дьявол насвистел нам вьюгу
И бурю отчужденья – заодно.

…Но не забыть того, что сердцу свято.
Черёмухи к окну склонили цвет.
День догорает в зареве заката.
Спасибо Вам за радость прошлых лет.





































ИВУШКА

Ветер сорвал молодую листву –
Скверный характер дождливого мая.
Свесила ивушка в воду косу:
«Что же ты плачешь, моя дорогая?»

Память нальёт золотое вино,
Время пойдёт, спотыкаясь по кругу.
Видно, за нас было всё решено.
Глупо в упрек что-то ставить друг другу.

Пенье дождей над весенней Землёй,
Слёзы любви на щеках у девчонок.
Ветра весёлого тёплый прибой –
Треплет палитру моих зарисовок.

Спрячу стихи от непрошенных глаз.
Вытру скупую слезу полотенцем:
«Милая, ивушка, кто же из нас,
Глубже страдает душою и сердцем?»

Лунные блики по вешней воде –
Вдаль уплывают к морям, океанам.
Так же, как люди, плывут по судьбе –
Курсом небесным к смертельным капканам.

Прожитой жизни душевный костёр.
Стоит ли думать о часе заката?
Стелет земля бирюзовый ковёр.
Духом полынным округа объята.

Ветер поднял за ночь воду в реке. –
Степь затопило от края до края.
Свесила ивушка косу к руке:
«Что же ты плачешь, моя дорогая?»


















* * *

На розовых волнах игриво качался закат.
Весёлая чайка кричала в прожжённое небо.
Июнь примерял ежедневный вечерний наряд
И вдаль уплывал по волнам – наслаждаяся негой.

Я видел, как ночь опускала запястья к реке
И, черпая воду в ладони, – себя умывала.
Большая Луна, обвалявшись как будто в муке
К излучине яблоком белым качаясь, свисала.

Я шёл в тишине по земле от рожденья – родной,
Внимая вечерние звуки любимого края,
Как будто бы кто-то невидимой, лёгкой рукой –
Меня провожал, безграничного счастья желая.

И вспыхнул рассвет. – Над рекой засияла заря.
Пришедшее утро дохнуло на воду прохладой,
А я, как юнец, обрубивший вдруг все якоря –
Влюблённый в себя – упоённый земною отрадой!


































* * *

На лице обветренного дня –
Зарево пурпурного заката.
Не смотри печально на меня,
Ты ни в чём, мой друг, не виновата.

Просто я, наполненный тоской,
Улетаю птицей в поднебесье,
Чтоб вдохнуть страдающей душой
Голубую – сказочную песню.

Это значит – я совсем один,
Как зависший за окошком вечер.
Что ж, давай, всю ночь проговорим,
Прожигая глянцевые свечи.

Пусть искрится красное вино
В дорогих пурпуровых бокалах,
Что случится – то и суждено –
Для больших раздумий, и для малых.

И найдя душевную волну,
Я тебе прочту стихи с подтекстом,
Доставая жёлтую луну, –
Озорным – полушутливым жестом.

И не нужно нам сейчас гадать
На кофейно-шоколадной гуще.
Видно, чувства в праве увядать,
Но с любовью жить – намного лучше!




























* * *

Под ногами путается ночь,
Сумрак утопает в поднебесье.
Вот бы горечь в ступе истолочь,
Да увязнуть в непролазной песне.

Я один, что тополь на ветру,
Как сложилось – так оно и вышло.
Время тихо движется к утру
И уже восход как будто слышно.

На востоке зажигает свет –
Красное, огромное светило.
Не прожил я и пол сотни лет,
А душа уж от забот заныла.

Угостить бы водочкой себя,
Да забыться в думах одиноко.
И остаться на пороге дня,
Как челнок у мёрзлого истока.

Пусть зима летит в окно пургой –
Мне давно знакома эта песня.
Не избалован я был судьбой –
Потому что шёл по жизни – честно.

И пускай темнеют небеса.
Час холодный заедает сердце,
И слеза – душевная роса –
Капает в ладони, чтоб согреться.

Ничего, живя, я не нашёл.
Да и жизни смысл познал, едва ли.
Просто: жил, любил, писал и шёл –
Словно белый снег – искрящий дали.



















ЗИМА

Что случилось? Земля под наркозом?
Ветви клёнов охвачены льдом.
По стихам моим да по прозам –
Стужа хлещет нещадно кнутом.

Лёд сковал во мне чувства и мысли.
Усыпил – обездвижил – навек.
И они, как сосульки повисли –
Хрусталём замороженных рек.

Только я не могу без отдачи,
Без растраты себя не могу.
Мокрый ветер порывами плачет, –
Распаляя под вечер пургу.

Я трясу охладевшие ветки,
Согревая дыханьем, шарфом…
К черту: вьюги, морозы, клетки…
Воскресите житьё – теплом!

А зима, точно женщина в белом.
Вся сверкающая серебром! –
Держит память мою под прицелом –
Улыбаясь безжизненным ртом.




























ОСЕНЬ

Сумрак нянчит рождённую осень.
Сентябрем, зависая в садах,
И кружа, ветер лето уносит
На остывших, воздушных руках.

Наклонился уставший тутовник,
Перед будущей скорой зимой.
Сморщив листья, как желтый покойник
Отходя сушняком на покой.

Тишина воцарилась глухая,
Что звенит с непривычки в ушах.
Ночь безлунная – молодая! –
Вся в созвездьях, как баба в серьгах.

В хладном воздухе терпкая пряность.
Увяданьем пропахла земля.
Беспокойному сердцу осталось –
Жить сейчас. – Эту осень любя.































АХ, КАКАЯ БЫЛА ТЫ СЧАСТЛИВАЯ

Ты целуешь, а дождь – наслаждается –
Поцелуям любовным – твоим,
Потому что – он тоже – акацией –
Кружевными цветами любим!

Любишь, милая, знаю, желанная! –
Русый пепел промокших волос –
Расцветает цветение рьяное –
Средь бордовых и маковых роз.

Ах, Любовь, ты во всём дело страстное,
Оборву для любимой цветы
И в кустах под дождями вихрастыми
Заколдую мечтой высоты!

Только, ливень всё льёт чёрной тучею,
Ты ещё не видала такой?
На изгибе рябая излучина –
Отливает в закат белизной.

И откроешься всей ты красавицей,
И глаза будут в блестках – слезах…
Расстегни своё тонкое платьице –
Утони в моих серых глазах.

А утонешь, не бойся, любимая!? –
Я спасу тебя силой весны.
Ах, какая была ты счастливая!
Под душистым дождём синевы.























* * *

День глядит в окно уныло,
Блёклый луч – дугой, – как плеть. –
Значит, время наступило –
Время травам пожелтеть.

Не сидится, сидмя, дома. –
На Урал! да налегке,
Где светило, как корона –
Опускается к реке.

Упоенная отрада!
Волн чешуйчатых прибой.
Видно мне сегодня надо, –
Поболтать с самим собой.

Вспомнить давнее – былое:
Деревушки, города. –
Сердцу милое – святоё –
Всё что прожили года.

И людей умерших лица –
В памяти воскреснут вновь.
Сохнут слёзы на ресницах. –
То не слезы, а любовь.

Обложили небо тучи.
Заслонилась синева.
Под дождём, клонясь колючим –
Замирают дерева.

Что ж, и я теперь не молод.
Увядать – так увядать.
Под сюртук забрался холод –
Тот, – который – не прогнать.






















Я СЕБЯ УЗНАЛ

Подпалила осень виноградник,
Облетела каряя листва.
В этой жизни я небесный странник –
Метеор сгорающий дотла.

На дорогу лёг туман холодный.
Ничего не видно впереди.
За моей спиной рюкзак походный
И почти пол века позади.

Говорят, что к лучшему потери –
Значит, нужно многое терять.
По Писанию – стучаться в двери,
А, отжив, покорно умирать.

Я успел в потоке жизни спешной
Описать рождение зари…
И о том, как в детстве под черешней –
В трубку дул из мыла пузыри.

И не думал я, что вспыхнет осень –
Полетит сожжённая листва.
И что лет не будет больше восемь,
А черешню спилят на дрова.

Мне теперь всё чаще снится лето,
Мальчуган, что переплыл Урал,
Втягивая лозу, как сигарету.
Это я?! Да! Я себя – узнал.


























* * *

Полумесяц в небе как бердыш –
Под защитой звёздная обитель.
Что же ты мне душу бередишь,
Добавляя траурный краситель?

Сквозь прозрачный белоснежный тюль,
Льётся тьма новорожденной ночи.
Не юли ты, предо мною, Юль, –
Оправданьям верю я – не очень.

Озарилось утро синевой
Новый день присел на покрывало.
Я не знаю, Юля, что со мной,
Но тебя вдруг для меня – не стало.

Зашумел разноголосый двор –
Птичий хор воспрянул бодрой песней.
Недопитый ревностью ликёр,
Да мираж, манящий к поднебесью.

И пускай трезвонит телефон.
Я сжигаю прошлое – напалмом.
Ты была. – И мой тебе поклон. –
За всё – то, – что называлось шармом.





























ПАСХА

Твои руки пахнут ванилином.
Тесто сдобное в тазу для куличей.
Ах, Ирина, Милая Ирина!
Жизнь людская – состоит из мелочей.

Как бы время нас ни шинковало…
На стальные пики шампуров.
Наше чувство, к счастью, выживало –
Из пучины бедствий и грехов.

А сегодня на планете – Пасха! –
Сладкий запах смазанных блинов,
Творог с черносливом, яйца в красках –
Разговор до первых петухов.

Равноденствия весеннего – кончина.
И какой же праздник без вина?!
Ах, Ирина, милая, Ирина!
За Иисуса, первую – до дна!

Так позволь три раза поцелую,
Я тебя в ланиты и уста –
Под гармошку певчую, хмельную.
«Пьющую» сливянку – без тоста.

А заря на небе, как рябина! –
Ягодами вызревших лучей!
Ах, Ирина! Милая, Ирина!
Наше счастье состоит из мелочей.


























* * *

Какая, право, красота! –
Младой весной залито поле.
Куда то делась суета –
Сознанье – беспробудной боли.

Орёл – Могильник надо мной, –
Кружит, взмывая в поднебесье,
И тишина над головой,
Как перламутровая песня.

Природный девственный покой.
В нём голос мой, – что грохот грома.
И я иду с самим собой,
А в сердце, – нежность и истома.

И воздух будто бы цветной –
Льёт переливы гамм душистых.
Какая степь! Какой покой! –
Голубизна раздолий чистых.

Белеет первая звезда
На потускневшем небосклоне.
В лад блеяньем «поют» стада
В овечьем проволочном загоне.

И в Марь душистую упав –
В объятья несказанной ласки,
Всю красоту в себя вобрав –
Лежу, дыша тюльпанной краской.


























ВИШНЁВЫЙ ЦВЕТ

Расцвела раскидистая вишня.
Разлилась весна кругом – рекой.
Чей-то голос бархатистый слышно –
Это май беседует с листвой.

От цветов садовых пряный запах.
Бьётся пульс внутри бутонов роз.
И вся жизнь теперь уж в тёплых лапах –
Жить в которых, хочется – до слез!

Сладко цвет пиона брызнул мёдом.
Ночь сошла от запахов с ума.
И пошла природа хороводом,
А весна, любя, возбуждена!

Вот и я погиб в её желаньях –
В красоте разливов и ветров.
Утопая в чувственных страданьях,
Я, сейчас на подвиги готов.

Ничего, что отцветут пионы,
Розы сбросят цвета лепестки,
Те сюжеты мне, уже, знакомы,
Как теченье – бурное – реки.

Загадав заветное желанье,
Говоря с душою – тет-а-тет.
Я живу – любя воспоминанья –
Безмятежным счастьем вешних лет!
























* * *

Над Землёй зелёно-жёлтой льдинкой
Полумесяц сказочно плывет.
Я нашел тебя – такую пылкую!
И ушёл в безудержный полёт. –

Чтоб гореть в порыве сладострастья –
Как цветок на солнечном ветру. –
Брать тебя, беспечную от счастья –
Кисеей, прикрывши наготу.

Наслаждаться вздохами и стонами,
Утопая в чреве теплоты.
Жать к себе руками возбужденными –
Не губя природной красоты.

А когда заря забрезжит медная,
Яблони пером распустят цвет! –
Ты в дурман шафранный выйдешь первая –
Обращаясь в розовый букет.

За тобою в утро опьянелое,
Я неслышной поступью войду.
Ах, весна! – цветёт сиренью белою,
Золотыми розами в саду!

Я нашел тебя такую пылкую! –
И ушел в безудержный полёт…
Что ж лгала мне, что была несмелая?
Вновь шафран за окнами цветёт.




















ЧИСТЫЕ ПРУДЫ

Этот день мне напомнил тебя.
Льются талые струи рассвета,
И ласкает зарю голубя –
Придыханье – весеннего цвета.

…Наши встречи у Чистых прудов.
Как в обнимку к Кремлю с суетой…
Под сыпучим дождём – без зонтов –
Уносились бурлящей Москвой.

Жестом белые розы в фонтан,
Ты бросала задорно смеясь.
И творили мы полный «бедлам»
Ничего, никого не стыдясь.

И всю ночь в «поплавке» – до зари –
Веселились, забыв обо всём.
Саксофон изливал попурри –
Для тебя – перед «нашим» столом.

Элегантный кофейный мулат,
Пастернака читал наизусть –
Обращая пронзительный взгляд
На твою накатившую грусть.

И под властью лирических слов
Бородатый трубач – на заказ
В атмосфере французских духов –
Виртуозно сыграл парафраз!

А потом у Петровских ворот,
Целовались, не зная стыда.
Расставаясь всего лишь на год,
А расстались, увы, – навсегда.






















ПРЕДВЕСТЬЕ

Вопрос решен. – Родился стих… –
Забравши день, отнявши вечер.
Февраль разнузданный затих,
Пред мартом, зажигая свечи.

В зиме зачатая весна
Живёт пока что эмбрионом.
Как перед бурей – тишина –
Висит обличьем отрешённым.

Ещё рождается мороз
В бессилье, выводя узоры,
Но мучит небо токсикоз –
Нести весну, теперь уж – скоро!

И я в предвестие – без сна. –
Мне пропустить нельзя рожденье! –
Как одержимый у окна –
Пишу в тиши стихотворенье.

Я это время, без прикрас –
Люблю – до умопомраченья.
Разбужен предрассветный час –
Непревзойдённое творенье!

В ладонь упала синева
И расплескалась на обои,
Где взять красивые слова,
Чтоб описать её прибои?!

Как уберечь рассвета час, –
Чтобы всецело в нём остаться?!
Весна! Мне не хватает Вас! –
Чтоб: жить! любить! и восхищаться.






















МЕЧТА

Мечта взяла меня в свои объятья.
Расцеловала руки и лицо.
Сняла с себя поплиновое платье,
С фаланги обручальное кольцо.

Мечта пришла ко мне своей дорогой.
Я не искал её, но, в общем, ждал.
Она мне показалась дамой строгой, –
Я о таком! – признаюсь, не мечтал.

Теперь она со мной и днём и ночью.
Подсказывает правила игры –
Диктует в ухо нравственную строчку,
Чтоб я писал про чувства и миры…

Я под гипнозом – под влияньем неба!
Живу всё чаще по ночам – совой.
И мне нельзя без творческого хлеба –
Всё решено под ясною луной.

Нести сей крест дано дорогой данной.
Лишь после смерти стану я иной.
И тлеет жизнь дымящею сигарой,
Ничто, мой друг, не вечно под луной.

Оставить образ, – не дана мне сила.
Мозг наделён прозорливостью «злой…»
Мечту – любя! – бросаю я с обрыва,
Чтоб унесло бурлящею рекой.

























ЛЮБОВЬ ЮНЦА

Люблю окно, смотрящее на юг –
Его тепло – дар солнечного света.
И даже в холод – завыванье вьюг –
Приятно созерцать в окошке этом.

В нём жизнь моя – тот дом и твой балкон,
Где детство пронеслось, играя в прятки.
Любовь юнца ранимая как сон,
И время, что летело без оглядки.

Цветы, гитары, песни по ночам,
Которые мы пели – до рассвета.
И нежность рук скользнувших по плечам,
И красота любимого сонета!

Наивно-робкий первый поцелуй,
Что нам тогда казался сущим смыслом.
И радуга закатных майских струй –
Цветное над рекою коромысло.

Всё отшумело, стихло, отжило.
И только память воскрешает чувство.
Я вглядываюсь в южное окно,
А там другая жизнь – то тишь – то буйство.

Но тот же двор, подъезд, и твой балкон.
Лишь нет тебя. – Закрыло шторы детство.
Любовь моя была счастливым сном! –
Оставив в сердце память и блаженство.

























НОЧЬ

Голова судьбы на плахе.
Над душой дамоклов меч.
Ночь в «обугленной» рубахе,
Жаждет рядышком прилечь.

До чего ж она красива,
Стан Мадонны – Неба стать!
И «беспутно» шаловлива…
Грех рукою – не принять!

Завлекла словами, телом,
Вербным запахом весны! –
Оказаться б неумелым –
Сжиться с комплексом вины.

Полюбить всем сердцем – значит –
Исстрадаться в пух и прах,
А она вниманье клянчит,
Лижет похоть на губах.

Шепчет ласково признанье,
Каясь Ангелу в грехах.
Нежность, стоны, содроганье –
В сердце, в теле и в губах.

Испытав под утро близость –
Погрузившись в сладкий транс, –
Потеряла ночь невинность
И сбежала в тот же час.

























ОСЕННИЙ ЛИВЕНЬ

Я хочу тебе во всем признаться –
По ухабам памяти пройтись.
Кружит вечер в суматошном танце,
Сырость листьев, поднимая ввысь.

Но нужны ль тебе мои признанья,
И готова ль ты всерьёз принять –
Странника скупые покаянья, –
Жизни прошлой – личную печать?

Пыжась, небо – хлещет дождь осенний.
Дерева продрогли во дворе.
Тишина моих стихотворений –
Разразится громом на заре! –

Этот гром и есть мои признанья –
Череда разнообразных дней.
Дует север – ветер с придыханьем –
Разгоняя стаи голубей.

Все же жизнь свою любя лелею –
Принимая всю её – как дар.
И опять от осени хмелею –
Поглощая листьев перегар.

Я любим, и ты любима мною.
Грех огульно нам винить судьбу.
Ну и что ж, что тучи над рекою,
Заслонили неба синеву?

Утром взглянет солнышко в окошко. –
Не спеши оплакивать лучи.
Просто подожди ещё немножко.
Под осенний ливень помолчи.




















ЛИСТОПАД

Ты прости меня за всё, листопад. –
За слова, что я сказал – невпопад. –
За хождение по листьям, прости,
Понимаешь, нет иного пути.

Видно я рождён был небом – писать.
Запах осени, любя, целовать.
Наземь падать красно-бурой листвой, –
Обретая неподдельный покой.

Захлестнуло осень хладной волной.
Мой удел остаться с павшей листвой.
Листопад, меня ты сможешь понять! –
Потому что нам – вдвоём – умирать.

Зашумят над голым садом дожди.
Кто-то крикнет – тишиной: «Подожди!»
И уйдёт уныло, в думах бродить. –
Как когда-то я – себя находить.



































МУЛАТКА

Разлюбил я твои ресницы. –
За измену себя корю.
Тишина перепуганной птицей,
Под подушку забилась мою.

С кем сейчас ты, моя смуглянка?!
Кто ласкает в ночи тебя?
Предсказала судьбу цыганка,
За бесценок – за три рубля.

Всё сбылось, – что она нагадала.
Я остался, – как перст – один.
Если б видела ты, если б знала,
Как боюсь я своих седин…

Как в сырую промозглую полночь
Ухожу от себя в туман.
И глотаю сердечную горечь –
Что вино – за стаканом стакан.

И в липучей как глина – дрёме –
Утопают мои глаза.
Потекла по червлёной иконе
Пряным маслом – Мадонны слеза.

Желтогрудая птица, зарянка,
И зачем же ты будишь меня?!
Предсказала судьбу цыганка. –
За бесценок – за три рубля.

























* * *

Замерла моя жизнь, залегла
Как медведица спячкой в берлогу.
Я бегу из холодного сна
На залитую солнцем дорогу.

Стал похож я на серый туман,
На согнувшийся к заводи тополь.
Потому и разнузданно пьян.
Если хочешь, спляшу! Ты похлопай.

Знаешь, раньше я жил – наугад.
В окружении мыслей счастливых
И влюблялся в морковный закат,
Да в девчонок – цветеньем смазливых.

Бесшабашный – младой и хмельной
Целовался с горячей зазнобой,
Выпивая любовный настой,
Объедался девической сдобой.

Уж, какая там к чёрту мораль?! –
Когда телом страдало желанье! –
Когда лунная ночь как фонарь –
Освещала любви содроганье! –

Когда нравилось жизнью дышать
В звёздном млеке, блуждая глазами.
И весну на груди утешать.
Неуклюжими, в общем, словами.

А по полю тянулся рассвет,
Майским мёдом от сладкой истомы.
Хохотал я над бренностью лет –
Бесшабашный, младой, и влюбленный.





















* * *

Золотится листва за окном.
Тщетно вечер дарует мечты.
Я с тобой до сих пор не знаком.
Я не знаю, что есть, где-то – Ты!

На пруду мелким бисером дождь
Вышивает узорами грусть.
Если ты никогда не придёшь,
Прошепчу я себе: «Ну и пусть».

Как же мне эту боль описать,
И нужны ли признанья дождю?
Хором листья летят умирать.
Так, за что же я осень люблю?!

Неужели мне смерть по душе?
Или ветра страданье – моё?
Самому себе лгу я уже.
Да пугаю хлопком вороньё.

Я пытался стихи убивать –
То – родное, – что жаждало жить!
Ты меня не сумеешь понять,
За любовь не захочешь простить.

Не заглянешь сиренью в мой дом.
Я, увы, отмотал свою нить.
Ах, останусь в тебе тихим сном,
Чтоб в ночах твои веки любить.
























* * *

На черешнях кипень – белый цвет,
У дороги бархатом трава.
Говорят, что счастья в жизни нет,
Отчего ж, кружится голова?!

Может оттого, что по утру,
Ландыши звонят в колокола?!
Или оттого, что по нутру,
Все эти цветущие дела?! –

Весь лилово-синий небосвод –
Чашею накрывший шар земной.
И смешной, напыщенный удод –
Арлекин довольный сам собой.

Тишина, жужжание пчелы,
Аромат пунцовых майских роз,
Едкий запах дыма и золы…
Естество! – что по душе мороз!

Видеть жизнь, неоспоримый дар!
Оттого и хочется мне жить! –
Уходить в цветной зари – «пожар» –
Восторгаться жизнью и любить!




























ТВОЯ ЛЮБОВЬ

Обнимала в ночи до боли,
Мочку уха, целуя мою.
И как будто актриса в роли,
Повторяла: «Люблю, люблю…»

Исходя в сладострастном оргазме,
Золотую цепочку рвала.
Вопрошая, вздыхала: «Разве,
Эта ночка уже прошла?!»

С воспалённых небес на рассвете
Разразился раскатами гром,
И любили мы всё на свете –
Даже утренний дождь за окном.

И играло в бокалах счастье –
Виноградным шампанским вином.
«Насмехались» мы над ненастьем,
Умиляясь промокшим днём.

Для поэта, как воздух нужно, –
Ощущение силы любви,
Чтобы плыли стихи воздушно –
Точно белые корабли!

Как же ты меня понимала! –
Благодарно смотря в глаза,
А над городом туча стонала,
И гремела весь день гроза.

Позабыли мы всё на свете,
Отдавая любви себя.
Хорошо, что на этой планете,
Есть дожди и любовь твоя!





















КАТЕРИНА

Под порывами гнулась рябина
На закате осеннего дня.
Расцветала в любви Катерина –
Восхищаясь красой октября.

Нежно осень листву шевелила
Заострённым как посох лучом.
И игриво над нами шутила,
Пожимая лукаво плечом.

И бросал ветер кисти рябины
Как влюблённый букеты в окно.
Хорошо было мне с Катериной –
Безмятежно и очень легко!

Но сильней меня осень пленила
Обагрённой своей красотой,
Бессловесно ветвями манила,
Уводя ото всех за собой.

Уходил я в дождливость печали,
Где кувшинкой всплывает заря,
Чтоб рябины меня целовали,
Всё сильнее влюбляя в себя.

И влюблялся я в красные кисти –
В горьковатый рябиновый вкус,
А ещё в стихотворные мысли
И манящее пение муз.

Под порывами гнулась рябина
На исходе осеннего дня.
Расцветала в любви Катерина, –
Восхищаясь красой октября.