Сборник стихотворений Юрия Хрущева. Избранное

БЕЛАЯ АКАЦИЯ

От цветов акации обезумел май,
Слышится у берега – ароматов рай.

Но, диктует правила хлесткий бой дождя.
Ты, меня оставила, я зову тебя!

Под дождём соцветьями пенится сирень.
Озорные голуби прячутся под сень.

Догорает тусклая над рекой заря,
Льётся заунывная ария дождя.

Солнышко не выдалось в этот хмурый день.
Обвивает жимолость – ливня канитель.

От весенней нежности – кругом голова.
В чувственной безбрежности лирики слова.

Догорела мутная над землёй заря.
Ты меня оставила, я зову тебя!

Под дождём осыпалась белая сирень.
Обвивает жимолость ливня канитель.





























В СЕНТЯБРЕ

Вот и всё, сентябрьский дождь,
Застучал в окно уныло.
На губах от скорби дрожь.
Разлюбила? – Разлюбила.
Стройный тополь на бугре, –
Шелестит листвою мокрой.
Я остался в сентябре
С безнадёжной поволокой.
Ты сказала: «Не грусти,
Не скорби, забудь обиды,
Да, пожалуйста, прости,
За слова и перегибы…»
И ушла. А в доме ночь,
Обнажила вдруг изнанку. –
Колотил по нервам дождь –
Кулаками спозаранку.
Может, я сошёл с ума,
От разлившегося горя?
Засыпает тишина –
Под аккорды «Мумий Тролля».
Что ж ты сделала со мной,
По какой ушла причине?
Покатил слезой запой,
По изломанной морщине.
Пляшут черти на столе
Под дуду – до изможденья.
И шатается в петле –
Суицид стихотворенья.
Стройный тополь на бугре,
Рухнул навзничь на дорогу.
Я остался в сентябре –
Без тебя. И, слава Богу.
…В небесах продрогший свет.
День не хочет развиваться.
И висит в окне рассвет –
Кисло-горьким померанцем.




















НОГОТКИ

На жилистых лапах, сквозь шторы вползает рассвет.
Понурое утро спросонок глядит свысока.
От пройденной жизни остался завядший букет,
Да полная тишь старожила дверного звонка. –

Рождённые памятью чувства, тревог маета.
Софа, на которой когда-то кипела любовь,
Да липкие капли разлитого лавой стыда.
И самая первая – самая важная кровь!

Откуда ж ты знала, что кончатся наши мечты,
Что небо озлобится – тучами, будет гроза?
Я рвал в круглых клумбах оранжевым светом цветы,
Под утренний ливень, смотря тебе прямо в глаза.

Меня ты хвалила, ругала, смеялась – до слёз!
С любовью к красивым губам прислонив лепестки.
И было всё это, конечно, смешно и всерьёз:
И жизнь, и любовь, и вспорхнувшие с клумб мотыльки.

Ты всё предсказала. – Сверкнув, разразилась гроза.
И град ледяной поломал в цветнике ноготки.
С печальной улыбкой вздымаю я в небо глаза,
А в нём только молнии, грохот, да ветра зевки.



























ДВА СЕРДЦА

Нас зимний день привлёк в свои объятья.
Ну что ж, давай немного помолчим.
Идёт тебе шифоновое платье!
В подсвечнике две жизни – две свечи.

Два сердца догорят сегодня разом,
А может быть, я первым прогорю? –
Горящим в исступлении экстазом –
В дымящийся огарок на корню.

Наивная смешная, недотрога,
Мне верится, я полюбил тебя!
Ну что ж ты исподлобья смотришь строго?!
Мне ни к чему обманывать себя.

А хочешь, я всю ночь тебе – до зорьки
Под старую гитару буду петь
И голосом протяжным и негромким
Читать стихи про снежную картечь?

…На тумбочке шифоновое платье.
В подсвечнике две жизни – две свечи.
И топят воск – горячие объятья
В горниле просьб: «Молчи, молчи, молчи!»
































ЭТО НАША БЕДА

Мы бежим от себя, торопясь приютиться
В праздных лицах людских, – где участия – нет.
В этой жизни земной так легко ошибиться –
Превратившись в ненужный ходячий скелет.

В дефиците добра – разрушается разум.
В дефиците любви – набухает слеза.
Наслаждается тело сладострастным оргазмом,
И стыдятся насмешек хмельные глаза. –

Оттого не в ладах со своими мозгами,
Начиная себя изнутри поедать,
Мы сбегаем в дожди, закрываясь зонтами… –
Заставляя кого-то в раздумьях страдать.

Это наша беда, мы пред нею бессильны.
Мы смыкаем глаза, чтоб дождаться тепла,
А за тёмным окном – только дождь заунывный
И дороги сжимают в петлях города.

Мы безумно страдаем в предчувствии сложном –
В бездне дум и страстей, утонув с головой.
В этой жизни земной, нужно быть осторожным!
Со своей обнаженной – ранимой душой.































НАКАЗАНИЕ

Разгулялся январь, распоясался.
Не хочу никого, ничего.
И зачем я, любимая, хвастался,
Что любовь очарую теплом?

В этом снежном плену – я в изгнании.
Правит балом трескучий мороз.
Ты права, – я твоё наказание,
Потому что, так рано замёрз.

И за что в меня стужа влюбилась?
Ох, зачем я её утешал?
Как же мне из беды этой вылезть –
Изо льда, что в цепях заковал?

Нет. – Меня из проклятого холода,
Не захочет зима отпускать,
Чтоб ночами от плотского голода
На груди моей – вьюгой рыдать. –

Чтоб впотьмах я мужицкими ласками. –
Возбуждал в ней неведомый зной,
А она похотливыми масками. –
Мне б дарила любовный запой.

Странник ветер морозным дыханием,
Вновь на окнах рисует тебя.
Ты права, я твоё наказание –
В снежный саван убравший себя.























МУЗЫКА

Я хочу, чтобы ты была музыкой. –
Той гармонией при луне.
Облюбованной, но неузнанной –
Светлым шармом в моей судьбе! –

Чтобы ночи звучали нотами,
Переливами медных струн –
Разливаясь в тиши аккордами, –
Сочетаясь с желаньем дум.

Буду слушать тебя без устали –
День и ночь напролет – всегда!
Наполняясь: поэзией, чувствами… –
Потому что – ты, Лада! – Да! –

Ощущать эти звуки нежности,
Мелодичность твою храня.
Забываясь в мечтах безбрежности,
Все напевы её любя.

Так прожить мне лирично хочется
До конца своего пути.
Знать такое небес пророчество –
В сердце музыку обрести!

Предначертано всё, предугадано,
Было – Свыше! – без всяких слов.
И тобою одной – разгадано –
В партитуре моих стихов.

И пленён я твоей гармонией –
Той мелодией при луне! –
Задушевной, любимой, подлинной. –
Светлым шармом в моей судьбе!

























БЕЛЫЕ НОЧИ

В спальной комнате запах герани.
Тускло светит узорный ночник.
Всё смешалось, и чувства, и грани –
Записавшись стихами в дневник.

Ты дарила мне белые ночи,
Над Невой блеск ночного дождя,
И любили мы ночи те – очень! –
Забавляя мечтами себя.

Над рекою разводами небо,
Предвещало рожденье зари.
Толи быль эта жизнь, толи небыль?!
Где ж – вы – страстные ночи любви?!

Для кого догорали закаты,
Над землёй желтокрылым костром?!
Наши ночи, что были когда-то,
Мы, теперь, днём с огнем – не найдём.

Что ж вы сделали, белые ночи,
Над Невою дождями звеня?! –
Утекая водою проточной –
Унесли – молодого – меня.





























* * *

Снова лик твой я видел во сне.
Он всю ночь не давал мне покоя.
В парках осень на жёлтой волне, –
Брызжет огненной пеной прибоя.

Я хотел этот пыл погасить –
Заливал его водкой и брагой…,
Но мне нечего больше любить, –
Кроме рьяной осенней забавы! –

Кроме слёз моросящих в окно,
Кроме громов звенящих по стёклам…
Может осень со мной заодно,
Загуляла по улицам мокрым?!

Разгулялась до вздохов ветров,
Без стесненья листвой опадая.
И летят в окна краски с кустов,
Рваным золотом день облепляя.

Ох, не снись ты мне больше во снах,
Понапрасну себя беспокоя.
Я запутался в рваных сетях –
Под осеннею пеной прибоя.




























* * *

Поделись со мной, небо, стихами.
Расскажи мне про участь Земли.
Мне б обнять твою бледность руками
И всю жизнь бы писать о любви! –

О ветрах, о снегах и дорогах…
Да о грёзах, что видятся мне,
О певучих серебряных звонах, –
Что слезами скользят по весне!

Что ж ты, туча, насупила брови? –
Потемнело – должно быть к дождю. –
Знать моей поэтической доле
Небо жертвует «серость» свою?!

А иного мне капли не надо –
Я прощаюсь, по жизни пройдя,
И ложится на лист, как награда –
Недопетая песня дождя.

По душе мне такая волынка
И чем горче она, – тем милей!
Видно небо меня ещё в зыбке –
Окрестило – «поэтом дождей».

И несу я, сей крест покоряясь
Уготовленной Богом судьбе. –
И дышу, и страдаю, и каюсь –
Дождевой поклоняясь воде!


























ЛЮБОВНЫЙ ОКЕАН

В неистовом страдании грешном! –
Лежала ты, вздыхая на диване
И было мне безумно хорошо –
Топить себя в любовном океане.

Волос твоих шикарный перламутр –
Моей нелепой ревности беда.
Той сладости Божественных минут
Мне не забыть, мой Ангел, – никогда!

И вздрагивала, млея, тишина –
Биением взволнованных сердец.
За окнами цветущая весна –
Плела тебе ромашковый венец.

И отражалась жёлтая Луна –
Лимонным светом, плавая в бокалах.
Ты без вина, свела меня с ума! –
И я погиб в твоих бездонных чарах.

Ах, было нам и сладко, и грешно,
И ясно было всё, и непонятно.
Я утонул. Печально иль смешно?! –
В любовном океане – безвозвратно.































Я ЛЮБЛЮ КАК В ЮНОСТИ ТЕБЯ

Первый снег – что новое свиданье.
По степи - «крахмалом простыня».
Говорю я в небо, с замираньем,
Что люблю, как в юности тебя.

Бродит вечер в валенках по снегу,
Тянет вдаль морозную меня.
Если хочешь, я к тебе приеду –
Привезу, заблудшего себя.

Мы как раньше, выйдем на дорогу,
Что уводит в меловую даль,
И ты скажешь: «Знаешь, слава Богу,
Что ты жив, но мне тебя – не жаль».

Будут хлопья падать нам на плечи,
Красотой сводить – январь с ума.
Только ты не лги, что время лечит,
Это всё – древесная кора.

Я не смог забыть объятий, ласки.
Дивный снег и месяцем луну.
Чистоту небесной белой краски,
Что ложилась хлопьями на мглу.

Так, пускай, всю ночь метут метели! –
Стелется крахмалом простыня.
И шепчу я снегу: «Неужели,
Я люблю, как в юности тебя!?»






















ПРОЩЕНИЕ ГРЕХОВ

Нет уж силы, глушить себя сном.
Я подавлен. Поверь, дорогая.
И всю ночь бьёт в набат кулаком –
Беспокойство дождливого мая.

Брошу всё, да уеду к чертям! –
На край света – в таёжные чащи –
К ненаписанным – чёрным стихам,
А возможно, уеду и дальше…

Будет мне тишина диктовать
Сумасбродные письма и рифмы,
И скрипеть у окошка кровать –
За дырявой матерчатой ширмой.

Мне ж её не любить, не терять. –
Проститутку с большими грудями,
Что захочет меня забавлять –
Безнадежными в прах вечерами.

А на утро я стану просить
У тебя, как когда-то прощенье
И в сердцах себя брагой поить
С бесконечного, в общем, похмелья.

Видно жизнь – безнадёжность дорог,
Что связались морскими узлами.
Я надменно душой пренебрёг –
И сегодня рыдаю стихами.

Не томи же, прошу, не молчи,
Прокляни меня злыми словами.
Я молюсь у потухшей свечи,
Утирая грехи рукавами.

И всю ночь напролет за окном –
Брызжет пена взбешённого мая.
Нет уж силы, глушить себя сном.
Я раздавлен, прощай, дорогая.

















НЕ ЛЮБИ ОТЖИВШЕГО МЕНЯ

Умоляешь ты, чтоб я остался –
В ночь читать лиричные стихи?!
Милая, я видно исписался –
В строфах сплошь огарки, угольки.

Да и ты теперь совсем другая.
В чувствах нет бесовского огня
И болит – как рана ножевая –
Песня покаянная моя.

Невозможно удержать рассветы,
Всем нам в этом мире прогорать.
Выкурила полночь сигареты –
Облетая пеплом на кровать.

И восхода нового – звучанье –
Для меня сейчас обычный звук.
Вот и всё. – Осталось причитанье,
А ещё волненье и испуг.

Жизнь внимать – бесценная награда!
С неба льётся музыкой заря.
Милая, прошу тебя, – не надо –
Не люби – отжившего меня.

Я теперь и сам себе обуза. –
На бумаге чахлая строка.
Вот и всё. Мне изменила Муза, –
Полюбив другого чудака.

























ПОЭТОВ И ХУДОЖНИКОВ ПОРА

С ветвистых груш опавшая листва –
Багряным цветом в сердце источалась.
И кругом шла от счастья голова,
Когда дождями осень возвращалась!

Мы ждали эту слякоть, этот дождь,
Чтоб мыслями проникнуться в ненастье.
Я целовал твоих предплечий дрожь –
Дрожа в ночи от чувства и от счастья.

Поэтов и художников – пора. –
«Разгул»: поэм, холстов и упований!
Призналась ты, что в осень влюблена, –
Даря любви – «распущенность» желаний.

Я ревновал тебя – до слёз к дождям,
К кружащему по саду листопаду,
И лились поцелуи по грудям –
Стекая в неприкрытую усладу.

На голых ветках капель серебро –
Поэзия на улицах и в парках.
Ах, этот, бес, – меня опять – в ребро –
К тебе одной толкает спозаранку.

Багрянец обрамляет небеса –
По всем приметам завтра быть морозу.
Такие вот простые чудеса –
Родят в душе поэзию и прозу!























* * *

Затянула осень небо, затуманила.
Почернела облетевшая листва.
По оконному стеклу течёт испарина
И идёт от чувства – кругом голова!

Что ж ты, осень, снежной проседью наделала?!
Обрекла меня ранимого страдать.
Пред сгорающим закатом исповедала, –
Наградив блаженной тягою – писать.

Искренняя, страстная и нежная –
Расписному образу – отдать…!
А ещё капризная, мятежная, –
Отчего охота умирать.

Заглянуло в окна утро с севера –
Расчехлив невнятную зарю.
Что ж ты, осень, ливнями наделала?!
Я ж тебя, как проклятый люблю!

На окне дождливости испарина –
До чего же грустное кино.
Охватило душу хладом, отуманило –
Осенью до дрожи проняло.

































ВСЁ ПРОЙДЁТ КОГДА-ТО

Томно шепчешь на ухо: «Люблю» –
Утопая в сладострастных чарах.
Раздувая тусклую зарю,
Гасит утро свечи в канделябрах.

На груди моей твоя рука.
Жадные, горячие лобзанья.
Всё пройдет когда-то, а пока,
Я хочу дышать – очарованьем!

И лаская искренность твою,
Я клянусь в дурманящие губы:
«Милая, желанная – люблю! –
Наплевать на бабьи пересуды».

И зачем же мы тайком от всех
По утрам – любви воруем сладость?!
Да какой же в счастье тяжкий грех?–
Если от него – полёт и радость!

И желанно я тебя пленю –
Поглощая в приворотных чарах.
Раздувая бледную зарю,
Гасит небо свечи в канделябрах.

Сквозь гардины перистым лучом –
Запорхало солнце по квартире.
Может быть, любовь была лишь сном? –
Сказочным теплом в холодном мире?!




























ОСТАВЬ МЕНЯ

Прости меня за снежные слова,
За чопорность неискренних объятий. –
Тепло души завьюжила зима –
Похоронив его под белым платьем.

И письма – моих мыслей – не в стихах –
Они в замёрзшей прозе – без движенья.
Во мне мороз – он стужей на губах,
Я признаю своё отождествленье.

Ты хочешь меня ласками согреть,
Но мне не внять горячего дыханья.
Ох, как досадно в зеркало глядеть
На хладные черты и очертанья.

И вспоминать те вешние года,
Когда в цветущем парке на аллее,
Я хохотал: «Морозы – ерунда…»
И был милей, проворней и сильнее.

Оставь меня. – Мне нечего сказать. –
Паденье солнца близится к закату.
И хочется над жизнью – хохотать!
И умереть. – Согласно постулату.























НЕ БЕДА

Серебром окутало Луну.
На рябине снежные соцветья.
Поглощают думы тишину
Выдыхая в небо междометья.

На асфальте белые следы –
В переулке злобно бродит стужа.
Зимний вечер, медный свет звезды –
Видно впрямь кому-то – это – нужно.

В данном мире стоило пожить. –
Чудо! – видеть Солнце и затменье.
Научившись жизнью дорожить –
Понимаешь гнилостность и тленье.

Ах, растрогай душу мне опять
Чехарда вихрящейся позёмки.
Чему быть, – того не миновать.
Хорошейте, девы, да девчонки!

И свети далёкая звезда
Неподдельным красномедным цветом.
Ширь мирская, друг мой, навсегда –
Для людей останется секретом.

И летите синие снега –
Серебрясь, кружась под лунным светом.
Не беда, что жизнь всего одна. –
Главное, пожить в творенье этом!



























МЫ ПРОСТИЛИСЬ

Ничего такого не случилось,
Просто на дворе дождит январь.
Развела зима погодой сырость –
Наведя на улицы печаль.

Мы идём дорогою знакомой,
Как «сто» лет назад – рука в руке!
И зову Елену я – Алёной –
Уводя к красавице реке.

Вереницей годы пролетели
И былое счастье не вернуть.
Потеряв друг друга в канители –
Мы хотим найти хоть что-нибудь.

И забыв про всё под лунным светом,
Я Елену нежно целовал,
А она смущённая – при этом –
Улыбалась, глядя на Урал.

Содрогались сонные деревья
От шального взлёта воронья.
И скользило чудное мгновенье –
Ускользая жизнью от меня.

Ветерком заря засеребрилась,
Ночь шепнула утру: «Очень жаль».
Развела зима погодой сырость –
Мы простились. Ох, январь, январь.

























ТИШИНА

В тишине кромешной – нет ни слова.
В думах ты и я по горло в них.
Заржавела конская подкова –
Уличное «счастье» для двоих.

Вновь цветут сиреневые ночи!
Громыхает майская гроза.
Что же, ты, лгала, божась, что очень,
Нравятся тебе мои глаза?

Долго будут эхом отдаваться
Сладостные вздохи при свечах.
Ты меня учила целоваться
С чувственным волненьем на губах.

А сегодня, вдруг, – почти чужие.
Месяцем – лимонная Луна.
Что ж сиреней кисти меловые
Вспенила бурлящая весна?!

Мы молчим всю ночь, скрывая слёзы,
Слушая глухую тишину.
На земле теплынь. В сердцах морозы –
Заковали горестью весну.

Тишина очнулась на рассвете,
Прошептав невнятные слова.
Ах, сирень, душистые соцветья,
Будто вьюга снегом замела.



























А ГРУШОВКА БЫЛА ПЕРЕСПЕЛАЯ

Помнишь август, нависшее облако,
Что всплакнуло незрячим дождём?
И забор тот с провисшею проволокой,
И моё озорное: «Пойдём!»

Как пропахнувши мятой садовою,
Опьянённые страстью любви –
Окунались, раздевшись – с истомою –
В половодье вечерней зари.

И небесная сила – подспудная –
Завлекала в безнравственность нас.
Закрутилась любовь златокудрая! –
До рассвета – под яблочный спас.

И зардевшее утро опрелое,
Приглашало в проснувшийся свет,
А грушовка была переспелая,
Сколько ж, милая, минуло лет?!

Но как раньше в оранжевой патоке –
Полноводной вечерней зари –
Отражаются спелые яблоки,
Освященные светом любви!






























В ОБЩЕМ, Я ПРИШЁЛ

Заблестела белая над Землёй звезда.
Ты меня несмелого, знаю, не ждала.

Роза колет иглами душу под плащом. –
Извелся, любимая, в общем, – вот – пришёл.

Доняла распутица, жухлых листьев – бриз.
Заблудилась улица под названьем – жизнь.

Что ж глядишь растерянным взглядом на меня?
Выцвела сиренями молодость моя.

Прогорела кронами осень – в пух и прах. –
Умерла со стонами на моих руках.

Дышит время – вечером – запахом дождя.
Кроме розы, нечем мне, умилить тебя.

Вот такая грустная мыслей карусель.
Не погас я чувствами, не забыл я трель!

Роза колет иглами душу под плащом.
Не ждала, любимая?! В общем, я пришёл.































БЕЛАЯ СИРЕНЬ

Я не знаю, в каком из стихов,
Ты расценишь меня как поэта.
Может в том, где про омут грехов –
Покаянная песня пропета?

Или в том, где с зазнобой под дождь
По весне в белоснежной сирени –
Обрывая душистую дрожь,
Учащенно дышал от волненья?!

Я писал, чем страдала душа,
Изливая сердечность стихами.
До чего же была хороша! –
Ночь – распущенными кудрями! –

И восхода младые лучи, –
Что теплом пробуждали соцветья –
Словно капли с рассветной свечи –
Растекались краснеющей медью!

И влюблялся я сердцем – до слёз
В синеву озарённого неба –
Восторгаясь колючестью роз,
Да сиренью обсыпанной «снегом».





























ГУБ ПЬЯНЕЮЩИЙ БУКЕТ

Тусклый свет рассеянного дня
Оседает мутью блёкло-серой.
Ты хотела целовать меня,
Прикасаясь ласкою несмелой.

Спелых ягод сладкое вино
В хрустале буреющим закатом.
Без зазрения смотрится в окно –
Осень – одиноким бабьим взглядом.

И страдая телом и душой
В полумраке лунного свеченья
Не познавши нежности мужской,
Опадает осень настроеньем.

А луна всё льет холодный свет
Растекаясь струями косыми.
Губ твоих пьянеющий букет –
Красится цветами огневыми!

Не зови ты осень, не жалей –
С неживой опавшею листвою.
Отзвучал любовник соловей –
В вербах над зелёною водою.

Ах, пьяни игривое вино!
Много ль, дорогая, в жизни надо?!
И пускай вздыхает к нам – в окно –
Осень одиноким – бабьим взглядом.


























* * *

Милая, наивная, родная!
Разве можно объяснить любовь?!
На бутоне розового мая –
Девственностью брызнувшая кровь.

Ах, весна! – цветёт медовым цветом,
Обдувая сладостью поля.
Красота, любимая поэтом –
Сущностью походит на тебя!

Не брани взбесившееся небо, –
Что прошило молнией зарю.
Облетают липы пряным снегом
На хмельную голову мою.

Опьянён я вольностью раздолья,
Запахом непаханых полей,
Увлечённым кликом с половодья –
Кликунов – красавцев лебедей.

И ступив в мозаику рассвета
По колени, вымокнув в росе,
Захочу родиться я поэтом
Ещё раз – однажды – по весне. –

Чтоб в тиши привольного разлива
Подчиняясь радости своей
Подзывать шипением – игриво –
Шипунов – красавцев лебедей!



























ШИПОВНИК

Протяжным стоном на бугре
Скрипит надломленный тутовник.
Ох, разрыдаться б на заре,
Да убежать душой в шиповник.

Где дикой розы алый цвет –
Цветком несёт благоуханье.
Мой поэтический портрет –
Пустил шипы – для выживания.

В шиповник пал я не один
Людей таких на свете много.
Колючкой жить, уж мало сил,
Хоть розой быть, чертовски здорово!

Попав в шиповую среду,
Я отторгался – не прижился.
И сам не знаю почему
В ней дикой розой распустился.

Протяжным стоном на бугре
Скрипит надломленный тутовник.
Печаль внутри – шипы во мне,
А под окном цветёт – шиповник.



























ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ХРАНЯ

Всю ночь метели снежный дым
Чадит кругом белёсым чадом
И ясень – скорбный пилигрим –
Глядит в окно молящим взглядом.

Как горько, друг, осознавать
Чужие беды и ненастья,
Мне впору ясенем страдать,
Ветвями, свесив в ночь запястья.

А снег всё кружит над землёй.
Скулит метель – изнемогая.
И тешит темень белый рой –
У фонаря снежинок стая.

Душе не нужно праздных слов
И взглядов пристальных не надо.
Я ухожу в порыв стихов, –
Чтоб исписаться – до упада.

И жизнь в упавшего меня,
Уж не дохнёт горячей грудью –
Предназначение, храня,
Я должен был отдаться судьям…

Я знал об этом много лет
В весне закатами сгорая.
С румяных яблонь тихий цвет –
В себя губами собирая.

Что ж, ясень, скорбный пилигрим,
Глядишь в окно болящим взглядом?
Чадит кругом метели дым, –
Заносит время снегопадом.





















* * *

Ты находишься сердцем в сомненьях? –
Жизнью вольная – телом своя.
Отчего ж при моих откровеньях,
Ты хранишь как при узах себя?

Веет в воздухе ландышем белым, –
Плещет в день ароматов волна.
И гипюром побеленным «мелом» –
Облетают со слив кружева.

Может чувствами – нежному маю,
Ты, проникшись, навек отдана?
Я ведь тоже в восторге страдаю,
Когда заревом светит весна! –

Когда, треснув бутонами розы,
Распускаются в синий рассвет
И цветут опылённые лозы,
Зарождая игристый букет!

В бренном сне называемом жизнью
Мне однажды пришлось побывать.
Оттого в розоватые кисти
Я сирени любил целовать!

Почему ж при моих откровеньях,
Ты хранишь как при узах себя?!
Грустной песней с кудрявых деревьев
Разливается трель соловья.























СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ

…А Луна забрезжила – рассветом,
Растворяясь в жиже голубой.
И сдувает с губ последним ветром –
Поцелуй подаренный судьбой.

Отстрадал я главное – навеки –
Молодые – светлые года. –
Оттого душевные прорехи
Заполняла пьяная вода.

…Зацелуй же в волюшку у края –
Изнемог – от боли я – немой…
Холодов погода неживая –
Молодость с поникшей головой.

Сколько раз несносная кручина
Заливалась пагубным вином.
Боль моя. – Душевная пучина –
До земли – останется врагом.

«До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди».
Этих строк – кровавое признанье –
Будет биться – жизнью впереди!

И когда рассвет погодой хлипкой
Золотистой вспыхнет синевой,
Может быть, ты выйдешь за калитку
И нежданно встретишься со мной?!

Не буди печаль во мне – не надо!
Всё давно забыто в мёртвом сне.
По весне над пестрой дымкой сада
Я – промчал – на розовом коне.