The SECRETary. Part 2

Вы помните годы обучения в школе? У всех они проходили по-разному, но, согласитесь, что времяпрепровождение в обычной школе предполагает насилие над личностью. У меня самыми погаными были 7-8 классы. А теперь, спустя 10 лет, ощущение дежавю не покидает уже несколько месяцев. Итак, у нас есть отделы, которые напоминают классы. Каждый из них защищает свои интересы, "учится" по собственной программе, везде есть свои отличники и двоечники, симпатии и антипатии.
Во всей красе среднюю школу № 666 можно увидеть во время обеденного перерыва. Стрелки часов стремятся к 12.00 - класс девочек (бухгалтерия) стремится в столовую. Конечно, среди них можно увидеть первую красавицу класса - мадам средних лет, которая одевается и красится, как девочка, тихоню, пацанку, "заводилу". Они быстро поглощают пищу и бегут в свой класс пить чай. Мальчики из строительного отдела хватают свою еду и убегают куда-то с добычей.
А теперь внимание: в школьной столовой остается сборный класс девочек. Это активная хохотушка Юля из отдела логистики, меланхоличный и всем недовольный экономист Аня, две сдержанные и красивые барышни из юридического Катя и Света, хабалка менеджер по персоналу Ульяна, эколог Кристина и я, скромный и страдающий от избытка воспитания, вечный объект насмешек, секретарь. Приятного аппетита, девочки!
За столиком мальчиков восседают неразлучные друзья технолог Михаил Сергеевич и специалист по всем-превсем вопросам Петров. Иногда к ним присоединяется начальник строительного отдела Николай Анатольевич, но он предпочитает сидеть отдельно от них. и я его понимаю! таких говнюков еще поискать надо Не самая приятная компания для обеда. К ним подсаживается Инженер, который подвозил меня после новогоднего корпоратива, и скромняжка из отдела логистики Ванечка. Это эскизный набросок наших героев.
Все, как обычно, поедают не очень свежую еду и не очень свежие сплетни. В последнее время я сажусь с самого края нашего стола, чтобы посматривать на Инженера (должны же быть у «забитого» секретаря хоть какие-то радости). Но в этот день меня охватила паника: вдруг случится какая-то катастрофа, если я подниму глаза на него. Поэтому приходилось рассматривать ну очень интересную кофейную жижу в моей чашке. Вдруг Юля выдавила из себя сквозь смех: «Вы что? С Инженером перемигиваетесь?». Пришлось напрячь все мышцы лица, чтобы сказать нейтрально: «А что? Он мне подмигивает? Может он тебе подмигивает». А Ульяна потом сказала, что нельзя оставлять так надолго кабинет (там телефон, вдруг президент позвонит директору, а я на обеде, мол, вали, секретарша, к телефону, тут нормальные девочки поговорить без лохушек хотят). Уходя я надеялась, что это мне Инженер подмигивал…
У нас особые, трепетные, доверительные отношения (осталось только выяснить: только у меня с ним такие отношения или он подобным образом общается с половиной женского населения конторы). Мы переписываемся в аське в рабочее время, используя словоформы, наполненные милостями, которые заставляют стучать мое сердце сильнее. Я хочу его так сильно, что иногда не могу думать ни о чем другом. И оказываюсь за решеткой параллели седьмого класса. Он, будто крутой старшеклассник, у которого есть крутая девушка и крутые друзья. А я застенчивая малолетка, мучаю себя вопросом: а вдруг, вдруг он тоже испытывает симпатию ко мне. А еще необходимо прикладывать уйму усилий, чтобы скрыть это влечение. Честно говоря, я не собираюсь работать там всю жизнь, мне не хочется через три года стать каким-нибудь менеджером. Просто коплю деньги для обучения в Америке или Европе, набираюсь опыта принятия ванн из говна[s][/s] административной работы.
И вот, иногда, чуть ли не глотая слезы от того, что надо мной изволила пошутить грубая коллега при Инженере, думаю, что максимум восемь месяцев и все. Мой второй седьмой класс будет окончен. Та маленькая и наивная секретарша тихо уволится и уедет в Америку, а потом перепишет эту историю от третьего лица, и она станет книгой-бестселлером. Он будет страдать, а через некоторое время прочитает эту рукопись и узнает себя. На какой-нибудь пресс-конференции спросит у подающего надежды автора: «Эта история основана на реальных событиях?». А подающий надежды автор ответит, потупив глазки: «Хороший, настоящий писатель никогда не пишет книги, основанные на событиях своей жизни. Я – плохой писатель». И тут он раскидывая все на своем пути бежит к плохому писателю для того, чтобы слиться с ней в страстном поцелуе…
Об этом я думаю, сливаясь в страстных объятиях с трубкой факса. Об этом я мечтаю, когда пишу в самой важной книге – книге регистрации служебных поездок. Мы все заболеем, состаримся и умрем, но наши аккуратные подписи будут стоять напротив «Поехал в проектное бюро для передачи документации». На самом деле он соврал. Он поехал веселиться и просто жить. Но для истории останутся только эти семь слов.