СКАЛА АНОМАЛЬНАЯ ЗОНА
Diogeniya | | Категория: Проза
Я решил: буду идти непрестанно в сторону лужайки, и когда-нибудь на неё выйду. И в пути буду думать, думать и думать. Над всеми своими вопросами, над природой данной аномалии – обо всём! Главное – мыслить.
Как далеко ушёл я от тропы «физика»? Так же по-прежнему кружит он на ней одиноким электроном, то возникая невесть откуда, то «пощезая» невесть куда, вращаясь вокруг неведомо чего непонятно для чего? Я вспомнил о нём, его слова об иллюзорности окружающего, когда возникла передо мною сценка, ну, совершенно нетипичная для виденного мною до сей поры в Скале.
На пути моём внезапно оказалась довольно обширная площадка с напрочь выбитой травой. В момент, когда я чуть не влез туда, обреталась на площадке целая группа людей, явно о чём-то спорящих, судя по их активной жестикуляции.
Я уже знал, что можно найти такую позицию, с которой буду и видеть, и слышать происходящее, оставаясь скрытым для обитателей тропы загадочными свойствами преломлений множества пространств. Вступать в общение ни с кем больше я не собирался. Тем не менее, обойти площадку для меня не представлялось возможным из-за угрозы угодить на одну из круговых троп. Поэтому я, передвигаясь медленно и осторожно, подступал к площадке в поисках искомой грани. Видимо, слегка промахнулся, потому что в какой-то миг рядом со мной как из-под земли вырос малорослый человечек с безумно-страстным блеском в глазах. «Вы совершенно...» – доверительно-напористо начал он, и я, чисто инстинктивно, резко отшатнулся, отступив на полшага. Этого оказалось достаточно, чтобы человечек потерял меня из виду. Не растерялся он, однако, ни на йоту, договорив свою фразу проходившему мимо невысокому интеллигенту: – «...правы!» Тот принял неожиданную поддержку с невозмутимым достоинством, мол, иначе и быть не могло. И не преминул развить свою личную концепцию:
– Да, да, молодой человек, все мы дети великой матери природы, – провозгласил он и беспокойно оглянулся, – надо только жить её законами, надо чтить... – а глаза метались по толпе с каким-то извечным пугливым ожиданием внезапной и неотвратимой кары. И не думаю, что кары этой ожидал он от чтимой великой матери.
Маленький человечек, обладающий невероятным, всепобеждающим и всеубеждающим темпераментом, беспокойства природника не замечал, он восторженно поаплодировал, вновь выдав своё: «Полностью, искренне с вами согласен! Поддерживаю!»
– Эти интеллигенты... – полупрезрительно скривила губы проплывающая мимо дама с приклеенной евангельской улыбочкой.
Такие время от времени наводняют улицы города, замусоривая их буклетами, глянцевыми журнальчиками и плакатиками с голливудскими звёздами в роли Христа – раздавая всю эту макулатуру напористо, всем подряд. Мама, глядя на них, почему-то жалеючи качала головой, вздыхала: «Несчастные! Ни роду, ни памяти!» Я спросил однажды – почему? Но она лишь рукой махнула и прикрикнула: «Всё тебе разжуй да в рот положи! Чему отец вас учил – думайте, думайте!» – и ушла скорее на кухню – лук чистить.
Сейчас при даме ни листовок, ни журналов не было, знать, все уже раздала. Но елейная улыбочка и язык «без костей» – этого у неё никто уже не отнимет. И со всей напористой наглостью навалилась она на «этого интеллигента»:
– Прячетесь за словами! Природа, великая мать... А ведь и природу, и вас с нею вместе Господь, Отец наш Небесный сотворил... Покайтесь! Придите к Богу...
– Совершенно с вами... – тут же кинулся к ней с реверансами малыш, но его заглушил непререкаемый мощный глас нового провозглашателя истины.
– Какой Бог?! – высокий кудлатый мужчина глазами, видимыми гигантскими зрачками за мощными стёклами очков, что придавало ему странное сходство с выставившим телескопические глазки-бусинки из-под надёжного, но чужого панциря-раковины, рачком-отшельником, – яростно и непримиримо горящими, обвёл аудиторию. Казалось, он прожигает этим взглядом каждого насквозь, но... он практически не видел никого! Тем не менее, хорошо поставленным голосом публичного лектора, рокотал он для маленького восторженного человечка, чуть не подпрыгивающего на месте в ожидании мига для исполнения своей величайшей миссии – оказать поддержку. – Только разум человека царит в этом мире! Все эти сюсюканья о природах и боженьках – способ спрятаться в раковину устрицы. Все! Все, – он пренебрежительно обвёл круговым движением нависающей над толпой длани площадку – порабощены презренным унижением перед ими же созданными мифами! Только разум человека...
Малыш в своём нетерпении аж вытянулся весь, будто подрос до уровня воителя. Наверное, чтобы как равному, похлопать дружески по плечам:
– Я восхищён! Я искренне вас поддерживаю!
Сторонник разума запнулся от неожиданности, так нагло перебитый панибратствующим. А тот уже в другой стороне, выражает свою искреннюю поддержку какому-то лысому, на сей раз с улыбкой юного Будды, ещё не ведающего, что из него сотворят люди, в балахоне, сооружённом явно из простыни.
Тем не менее, рокочущий глас разумника достиг слуха перекати-поля, заставив его ринуться через толпу к покинутому недавно провозглашателю:
– Глупцы! Невежды! Религия есть порабощение и развращение свободной личности!
Я покачал головой. Мне вдруг пришла мысль, что обряди этого ярого атеиста в рясу и клобук – ни дать ни взять – иезуитствующий монах.
Он же тем временем, вконец взъярившись на «безумцев», откровенно плюнул и ушёл по тропе, единственной выходящей с площадки, когда в противоположном конце появлялись всё новые и новые люди по множеству мелких тропок. Я удивлённо приподнялся, глядя вслед удаляющемуся атеисту. Совсем невдалеке от тропы этой отходила в сторону узкая стёжка, далее – другая, третья... Человек миновал решительно все видимые мне ответвления. М-да-а, довольно таки целеустремлённый тип... И всё же... всё же, сколько бы ни было после на тропе ответвлений, все они, в конечном итоге приводили с другого конца на эту площадку.
На площадке всё так же кружила толпа, ещё более увеличившаяся с тех пор, как я сюда вышел. Шум стоял неописуемый. Ни дать ни взять предвыборные дебаты. И при этом ни один из них не слушал и, похоже, и не слышал других. Здесь не было стремящихся убедить в неправильности выбранного пути. Здесь каждый доказывал свою концепцию как единственно верную, не подлежащую никаким сомнениям. И во всём этом вавилонском столпотворении при повальном никогоничегонеслышанье у каждого – абсолютно у каждого был ярый сторонник, «искренне, совершенно» с ним согласный.
Я не успевал уследить за знакомым человечком, а он с какой-то невероятной скоростью оказывался в самых разных концах площадки. В очередной раз увидев его поблизости, я даже изумился его явному преображению. Словно поплотневший, полный вальяжности и значительности, будто даже подросший, оставался он всё таким же неутомимо-темпераментным.
Кружил по площадке и ещё один интересный тип. Такой же длинный и тощий, как антимонах, он во все стороны будто раздавал поклоны, сложив ладони перед собой лодочкой. «Ещё один буддист», – подумал я, но, уловив выданную им фразу, попросту обалдело захлопал ресницами. Ну, в самом деле, какое определение дать человеку, его стремлениям и верованиям, если он способен выдать: «Дорогие! Давайте попросим друг у друга прощения! Давайте простим друг другу все грехи наши и, с Христом в сердце, воссоединив наши инь и ян, мирно и спокойно, верным путём пойдём, товарищи!»
Явная абракадабра не помешала ему наравне со всеми получить свою долю «искренне, искренне и полностью!..» – конечно же, рядом оказавшегося малыша-соглашателя. Непоймикто даже прослезился от такой поддержки и благодарно начал было изливать свою концепцию христианско-инь-янско-ком-мунистического воззрения. Но маленькому человечку было недосуг. Он спешил осчастливить своей поддержкой вновь прибывших.
* * *
Если оставить пауков – не в банке, а просто без врагов на планете – они будут активно размножаться и столь же активно пожирать друг друга. И допожираются до... цивилизации. И, как ни смешно, они в этой эволюции примут тот или иной облик человека, но не монстра. И придёт пора, когда более цивилизованные начнут обвинять «дикарей» в каннибализме. И... всё повторится...
Душе, Духу без разницы, от какого зверя или насекомого произошло тело: было бы вместилище для развития. А принципы всё те же: через тернии к звёздам. Через страдания к вершинам духовного прозрения. И будут иначе называться боги и пути. И будет иначе... всё будет иначе, кроме сути: от полубессмысленного осознания высшей силы до слияния с этой силой, пройдя эволюционный путь роста Духа и очищения.
(из дневника отца)
Тем не менее, всё больше людей уходило, на противоположной стороне уже давно никто не показывался. И только один малыш неустанно перекатывался от одного дискутёра к другому с неизменными своими «согласен» и «поддерживаю». Каждый, слышавший эти слова, будто нектара хлебнув, расцветал и с новой силой убеждения рвался доказывать свою правоту. Расцветал отчего-то и человечек. Но вот на площадке он остался совсем один.
Я решил дождаться, когда и Малыш скроется на уходящей тропе, чтобы пересечь эту своеобразную агору. Но он не уходил. Он словно и не видел тропы. Кружил и кружил по площадке, что твой слепой щенок, вдруг потерявший мамку. И, казалось, а, может, и не казалось – съёживался, уменьшался, даже будто прозрачным стал.
Так он кружил, пока на площадке не появился первый, пришедший по одной из троп. Ух, как кинулся к этому человеку малыш! Как родного обнял, хлопал по плечам и, захлёбываясь, твердил своё: «Я с вами абсолютно согласен!» И благодарный собеседник его расцвёл майской розой, а малыш важнел, распрямлялся и даже зримо подрастал...
Я покачал головой и быстро, пока они были заняты самолюбованием, пересёк площадку, стремясь отойти от неё подальше и поскорей. Последнее, что я слышал за спиной, было, конечно, «Я с вами...» существа, явно порождённого феноменом Скалы. Существа, живущего поглощением энергии каждого, кто, обрадованный внезапной поддержкой среди всеобщего непонимания, изливает на него и в него часть своей души.
«Тем и живы...» – в который раз сокрушённо покачал я головой. И... свалился, в изнеможении. Чересчур обильные впечатления...
Сказали спасибо (1): snovao
Diogeniya
snovao
Группа: Редакторы
Регистрация: 16.03.2010
Публикаций: 245
Комментариев: 8545
Отблагодарили:1508
Впечатлило - образно и ... так знакомо 
Ах, эти "малыши" ...
ЗдОрово написано, динамично
Стала задаваться вопросом: Чем же это может закончиться? Конца-то у Пути быть не может...
* * *
Я решил: буду идти непрестанно в сторону лужайки, и когда-нибудь на неё выйду. И в пути буду думать, думать и думать. Над всеми своими вопросами, над природой данной аномалии – обо всём! Главное – мыслить.
* * *
... Идут путями земными, высматривая, выискивая, чуть ли не вынюхивая, рамками и прочими пособиями путь свой зряшный выверяя, ища следов вперёд ушедших. Сколько ни пройдут, – дальше Земли не шагнуть им, скорбным, не умеющим духом понять, что слово Путь не обязательно суть путь земной. Слово Вершина – не обязательно Казбек, Монблан иль Джомолунгма.
Всё в себе. Истоки Пути, сам Путь, Вершины достигаемые – всё в себе. Обрати взор свой в себя. Но не «в пуп», а в сознание своё. Там ищи.
На пути твоём нет и не может, и не должно быть следов. Это твой путь. Никто по нему до тебя не шёл, никто после тебя не пройдёт. И только Вехи указуют верность избранного направления. Кто оставил Вехи, если путь только твой и нехожен?
Вехи вне пути.
Путник, идущий дорогой в буранной степи, видит огонь, устремляясь на свет его. Ему безразлично, на шесте ли, на дороге, в руках чьих-то источник света – он идёт на свет, указующий истинный путь.
... Не ищи вере своей в пути своём авторитетов на земле. Ибо Первая Заповедь Божия и Вторая ясно тебе указуют путь. Нет другого Бога кроме Господа твоего. Все же земные «авторитеты», как бы ни мудры они были, лишь человеки. Потому, поставленные в поклонении твоём вперёд Господа в служении твоём через их посредство – явятся суть кумирами. Служа земному авторитету, граничишь совесть и веру свою законами и дисциплинами, а порывы святые и истинные подменяются делами «похвальными».
(из дневника отца)
... Идут путями земными, высматривая, выискивая, чуть ли не вынюхивая, рамками и прочими пособиями путь свой зряшный выверяя, ища следов вперёд ушедших. Сколько ни пройдут, – дальше Земли не шагнуть им, скорбным, не умеющим духом понять, что слово Путь не обязательно суть путь земной. Слово Вершина – не обязательно Казбек, Монблан иль Джомолунгма.
Всё в себе. Истоки Пути, сам Путь, Вершины достигаемые – всё в себе. Обрати взор свой в себя. Но не «в пуп», а в сознание своё. Там ищи.
На пути твоём нет и не может, и не должно быть следов. Это твой путь. Никто по нему до тебя не шёл, никто после тебя не пройдёт. И только Вехи указуют верность избранного направления. Кто оставил Вехи, если путь только твой и нехожен?
Вехи вне пути.
Путник, идущий дорогой в буранной степи, видит огонь, устремляясь на свет его. Ему безразлично, на шесте ли, на дороге, в руках чьих-то источник света – он идёт на свет, указующий истинный путь.
... Не ищи вере своей в пути своём авторитетов на земле. Ибо Первая Заповедь Божия и Вторая ясно тебе указуют путь. Нет другого Бога кроме Господа твоего. Все же земные «авторитеты», как бы ни мудры они были, лишь человеки. Потому, поставленные в поклонении твоём вперёд Господа в служении твоём через их посредство – явятся суть кумирами. Служа земному авторитету, граничишь совесть и веру свою законами и дисциплинами, а порывы святые и истинные подменяются делами «похвальными».
(из дневника отца)
* * *
Как далеко ушёл я от тропы «физика»? Так же по-прежнему кружит он на ней одиноким электроном, то возникая невесть откуда, то «пощезая» невесть куда, вращаясь вокруг неведомо чего непонятно для чего? Я вспомнил о нём, его слова об иллюзорности окружающего, когда возникла передо мною сценка, ну, совершенно нетипичная для виденного мною до сей поры в Скале.
На пути моём внезапно оказалась довольно обширная площадка с напрочь выбитой травой. В момент, когда я чуть не влез туда, обреталась на площадке целая группа людей, явно о чём-то спорящих, судя по их активной жестикуляции.
Я уже знал, что можно найти такую позицию, с которой буду и видеть, и слышать происходящее, оставаясь скрытым для обитателей тропы загадочными свойствами преломлений множества пространств. Вступать в общение ни с кем больше я не собирался. Тем не менее, обойти площадку для меня не представлялось возможным из-за угрозы угодить на одну из круговых троп. Поэтому я, передвигаясь медленно и осторожно, подступал к площадке в поисках искомой грани. Видимо, слегка промахнулся, потому что в какой-то миг рядом со мной как из-под земли вырос малорослый человечек с безумно-страстным блеском в глазах. «Вы совершенно...» – доверительно-напористо начал он, и я, чисто инстинктивно, резко отшатнулся, отступив на полшага. Этого оказалось достаточно, чтобы человечек потерял меня из виду. Не растерялся он, однако, ни на йоту, договорив свою фразу проходившему мимо невысокому интеллигенту: – «...правы!» Тот принял неожиданную поддержку с невозмутимым достоинством, мол, иначе и быть не могло. И не преминул развить свою личную концепцию:
– Да, да, молодой человек, все мы дети великой матери природы, – провозгласил он и беспокойно оглянулся, – надо только жить её законами, надо чтить... – а глаза метались по толпе с каким-то извечным пугливым ожиданием внезапной и неотвратимой кары. И не думаю, что кары этой ожидал он от чтимой великой матери.
Маленький человечек, обладающий невероятным, всепобеждающим и всеубеждающим темпераментом, беспокойства природника не замечал, он восторженно поаплодировал, вновь выдав своё: «Полностью, искренне с вами согласен! Поддерживаю!»
– Эти интеллигенты... – полупрезрительно скривила губы проплывающая мимо дама с приклеенной евангельской улыбочкой.
Такие время от времени наводняют улицы города, замусоривая их буклетами, глянцевыми журнальчиками и плакатиками с голливудскими звёздами в роли Христа – раздавая всю эту макулатуру напористо, всем подряд. Мама, глядя на них, почему-то жалеючи качала головой, вздыхала: «Несчастные! Ни роду, ни памяти!» Я спросил однажды – почему? Но она лишь рукой махнула и прикрикнула: «Всё тебе разжуй да в рот положи! Чему отец вас учил – думайте, думайте!» – и ушла скорее на кухню – лук чистить.
Сейчас при даме ни листовок, ни журналов не было, знать, все уже раздала. Но елейная улыбочка и язык «без костей» – этого у неё никто уже не отнимет. И со всей напористой наглостью навалилась она на «этого интеллигента»:
– Прячетесь за словами! Природа, великая мать... А ведь и природу, и вас с нею вместе Господь, Отец наш Небесный сотворил... Покайтесь! Придите к Богу...
– Совершенно с вами... – тут же кинулся к ней с реверансами малыш, но его заглушил непререкаемый мощный глас нового провозглашателя истины.
– Какой Бог?! – высокий кудлатый мужчина глазами, видимыми гигантскими зрачками за мощными стёклами очков, что придавало ему странное сходство с выставившим телескопические глазки-бусинки из-под надёжного, но чужого панциря-раковины, рачком-отшельником, – яростно и непримиримо горящими, обвёл аудиторию. Казалось, он прожигает этим взглядом каждого насквозь, но... он практически не видел никого! Тем не менее, хорошо поставленным голосом публичного лектора, рокотал он для маленького восторженного человечка, чуть не подпрыгивающего на месте в ожидании мига для исполнения своей величайшей миссии – оказать поддержку. – Только разум человека царит в этом мире! Все эти сюсюканья о природах и боженьках – способ спрятаться в раковину устрицы. Все! Все, – он пренебрежительно обвёл круговым движением нависающей над толпой длани площадку – порабощены презренным унижением перед ими же созданными мифами! Только разум человека...
Малыш в своём нетерпении аж вытянулся весь, будто подрос до уровня воителя. Наверное, чтобы как равному, похлопать дружески по плечам:
– Я восхищён! Я искренне вас поддерживаю!
Сторонник разума запнулся от неожиданности, так нагло перебитый панибратствующим. А тот уже в другой стороне, выражает свою искреннюю поддержку какому-то лысому, на сей раз с улыбкой юного Будды, ещё не ведающего, что из него сотворят люди, в балахоне, сооружённом явно из простыни.
Тем не менее, рокочущий глас разумника достиг слуха перекати-поля, заставив его ринуться через толпу к покинутому недавно провозглашателю:
– Глупцы! Невежды! Религия есть порабощение и развращение свободной личности!
Я покачал головой. Мне вдруг пришла мысль, что обряди этого ярого атеиста в рясу и клобук – ни дать ни взять – иезуитствующий монах.
Он же тем временем, вконец взъярившись на «безумцев», откровенно плюнул и ушёл по тропе, единственной выходящей с площадки, когда в противоположном конце появлялись всё новые и новые люди по множеству мелких тропок. Я удивлённо приподнялся, глядя вслед удаляющемуся атеисту. Совсем невдалеке от тропы этой отходила в сторону узкая стёжка, далее – другая, третья... Человек миновал решительно все видимые мне ответвления. М-да-а, довольно таки целеустремлённый тип... И всё же... всё же, сколько бы ни было после на тропе ответвлений, все они, в конечном итоге приводили с другого конца на эту площадку.
На площадке всё так же кружила толпа, ещё более увеличившаяся с тех пор, как я сюда вышел. Шум стоял неописуемый. Ни дать ни взять предвыборные дебаты. И при этом ни один из них не слушал и, похоже, и не слышал других. Здесь не было стремящихся убедить в неправильности выбранного пути. Здесь каждый доказывал свою концепцию как единственно верную, не подлежащую никаким сомнениям. И во всём этом вавилонском столпотворении при повальном никогоничегонеслышанье у каждого – абсолютно у каждого был ярый сторонник, «искренне, совершенно» с ним согласный.
Я не успевал уследить за знакомым человечком, а он с какой-то невероятной скоростью оказывался в самых разных концах площадки. В очередной раз увидев его поблизости, я даже изумился его явному преображению. Словно поплотневший, полный вальяжности и значительности, будто даже подросший, оставался он всё таким же неутомимо-темпераментным.
Кружил по площадке и ещё один интересный тип. Такой же длинный и тощий, как антимонах, он во все стороны будто раздавал поклоны, сложив ладони перед собой лодочкой. «Ещё один буддист», – подумал я, но, уловив выданную им фразу, попросту обалдело захлопал ресницами. Ну, в самом деле, какое определение дать человеку, его стремлениям и верованиям, если он способен выдать: «Дорогие! Давайте попросим друг у друга прощения! Давайте простим друг другу все грехи наши и, с Христом в сердце, воссоединив наши инь и ян, мирно и спокойно, верным путём пойдём, товарищи!»
Явная абракадабра не помешала ему наравне со всеми получить свою долю «искренне, искренне и полностью!..» – конечно же, рядом оказавшегося малыша-соглашателя. Непоймикто даже прослезился от такой поддержки и благодарно начал было изливать свою концепцию христианско-инь-янско-ком-мунистического воззрения. Но маленькому человечку было недосуг. Он спешил осчастливить своей поддержкой вновь прибывших.
* * *
Если оставить пауков – не в банке, а просто без врагов на планете – они будут активно размножаться и столь же активно пожирать друг друга. И допожираются до... цивилизации. И, как ни смешно, они в этой эволюции примут тот или иной облик человека, но не монстра. И придёт пора, когда более цивилизованные начнут обвинять «дикарей» в каннибализме. И... всё повторится...
Душе, Духу без разницы, от какого зверя или насекомого произошло тело: было бы вместилище для развития. А принципы всё те же: через тернии к звёздам. Через страдания к вершинам духовного прозрения. И будут иначе называться боги и пути. И будет иначе... всё будет иначе, кроме сути: от полубессмысленного осознания высшей силы до слияния с этой силой, пройдя эволюционный путь роста Духа и очищения.
(из дневника отца)
* * *
Тем не менее, всё больше людей уходило, на противоположной стороне уже давно никто не показывался. И только один малыш неустанно перекатывался от одного дискутёра к другому с неизменными своими «согласен» и «поддерживаю». Каждый, слышавший эти слова, будто нектара хлебнув, расцветал и с новой силой убеждения рвался доказывать свою правоту. Расцветал отчего-то и человечек. Но вот на площадке он остался совсем один.
Я решил дождаться, когда и Малыш скроется на уходящей тропе, чтобы пересечь эту своеобразную агору. Но он не уходил. Он словно и не видел тропы. Кружил и кружил по площадке, что твой слепой щенок, вдруг потерявший мамку. И, казалось, а, может, и не казалось – съёживался, уменьшался, даже будто прозрачным стал.
Так он кружил, пока на площадке не появился первый, пришедший по одной из троп. Ух, как кинулся к этому человеку малыш! Как родного обнял, хлопал по плечам и, захлёбываясь, твердил своё: «Я с вами абсолютно согласен!» И благодарный собеседник его расцвёл майской розой, а малыш важнел, распрямлялся и даже зримо подрастал...
Я покачал головой и быстро, пока они были заняты самолюбованием, пересёк площадку, стремясь отойти от неё подальше и поскорей. Последнее, что я слышал за спиной, было, конечно, «Я с вами...» существа, явно порождённого феноменом Скалы. Существа, живущего поглощением энергии каждого, кто, обрадованный внезапной поддержкой среди всеобщего непонимания, изливает на него и в него часть своей души.
«Тем и живы...» – в который раз сокрушённо покачал я головой. И... свалился, в изнеможении. Чересчур обильные впечатления...
Сказали спасибо (1): snovao
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Группа: Редакторы
Регистрация: 16.03.2010
Публикаций: 245
Комментариев: 8545
Отблагодарили:1508
Впечатлило - образно и ... так знакомо Ах, эти "малыши" ... ЗдОрово написано, динамично
Стала задаваться вопросом: Чем же это может закончиться? Конца-то у Пути быть не может...
"Обычно думают, что стиль — это сложный способ выражения простых вещей. На самом же деле это простой способ выражения вещей сложных."
/Ж. Конто/
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Группа: Авторы
Регистрация: 24.08.2013
Публикаций: 185
Комментариев: 346
Отблагодарили:406
Керчь Республика Крым Россия