Мы помним

Война
Тех , кто шел от Москвы до Берлина,
Можно видеть порой в кинохроник картинах,
Их сегодня живущими - лишь единицы,
Среди всех как в руде пород редких крупицы.
До сего дня и нас дожило не много.
Кое-кто еще бодр, а другой – у порога.
Как из пожелтевшей книги страницы,
Еще мелькают в толпе постаревшие лица.

Нас бомбежками встретил июнь сорок первого
Днем Победы приветствовал май сорок пятого
И страшная пропасть из тягот и бед
Разверзлась навек между этими датами.

Мы в сороковые не воевали –
В те годы мы были мальчишками,
Но за отцами стремились на фронт,
А не за парты к тетрадкам и книжкам.

Войну пережили в болезнях и в голоде:
Картошка промерзлая и дрожь бьет от холода.
А взрослым вокруг тоже было невмочь,
Но как-то старались друг другу помочь.
Мы были по разные стороны фронта,
Так решила война,
От нее не закроешься вовремя зонтом.
Кто-то из нас страдал в оккупации,
Кто-то нес тяжкое бремя эвакуации,
Кто-то все перерос и по жизни пошел,
А кто-то из детства в могилу ушел.
Картинок из жизни в то время - не счесть:
Боец на вокзале присел, чтоб поесть,
А тут мальчик, метнувший на трапезу взглядом.
Солдат все свернул и мальчонку дал съесть.
А как же иначе, с ребенком-то рядом.
Нам память о том стоит как завеса,
Будь-то те времена из другого замеса.
Порой тяжесть в душе от событий минувшего,
Перехватит дыханье…
Как от ветра… морозом хлестнувшего.
Хоть сознанье хранит ощущенья мучительные,
В нас не было страха тогда и теперь мы не мнительные.

Но мы помним сирены тот вой отвратительный,
О воздушном налете предупредительный,
И, вскоре, зениток стук оглушительный,
Будто сваи бьют в небо копром строительным,
А над головой, черным роем ползущие,
Бомбовозы с крестами, груз смертельный несущие.
И прожектора, ярким светом в них бьющие,
В перекрестьи лучей цель по небу ведущие.
И огонь зажигалок, крыши прошивших,
И дежурных отчаянных, песком их тушивших,
И взрывы фугасок все насквозь громящие,
И перекрытий обвалы кровь леденящие,
Хоронившие всех, не успевших иль спящих,
И бомбоубежища свет чуть брезжащий,
А в нем лица людей, напряженно молчащих,
И руки родителей, деток хранящие.
Мы помним зданий руины чадящие,
Как открытые рты безмолвно кричащие.
Мы помним храбрость людей удивительную
И мелодию звука отбоя спасительную.

Мы помним реки кровью расцвеченные,
Мы помним - повсюду бойцов искалеченных,
Мы помним тысячи жизней оборванных
И судьбы живых страшным горем надорванных.

Мы помним диктора голос волнующий:
“От Советского информбюро”, -
Затем с фронта сообщенья текущие
Об успехах частей врага доблестно бьющих.
Мы помним салюты, небо красками жгущие,
И уголки похоронок, и рыданья грудь рвущие.
Те годы не эхо где-то в прошлом звучащее,
Нет, они словно боль кровью в венах стоящая.
Они нам как тяжкое бремя насущного,
Они нам как острая явь настоящего.

Такое не забывается,
Такое вечно помнится
Только грудь не победною гордостью полнится,
И сердце болью все еще ломится.
Даже Знамя Победы с годами пусть выцветет,
Бесцельно теперь уже по ветру плещется,
Но память о том в душе не померкнет,
И временем боль никогда не излечится.

Знамя
Отчего оно, Знамя, как кровавое, красное.
То память о крови от дел многих и разных:
Крови революции, крови гражданской,
Крови тридцатых и сороковых.
Да! Много тут памяти о крови дел разных,
И героических, и порой просто грязных.

Но оно нам, сквозь все, как дело правое,
Ибо бороться за жизнь "по-людски"
Человек всегда имеет право –
При царе ли, при левых иль правых,
При любой власти,
Строящей жизнь народа лживо и кроваво!
И храним мы его не как символ отвергнутой Власти,
А как память о самоотверженности героев,
О их преданности светлой идее,
О их несгибаемой стойкости и не иссякающей страсти.

Как память о тех, что овеяны славой народной
И увенчаны наградами ушедшей Власти,
И о том кто сгорел НЕИЗВЕСТНЫМ СОЛДАТОМ в бою
Как безликое топливо всемирной военной напасти!

Те, кто сквозь шквальную смерть это знамя несли в бою,
Не власти служили, а Родину защищали и честь свою.
Не партиям верность хранили, когда героями полегли,
А просто иными быть в той войне Они не могли!

И под Припятью,
На Блоке Четыре,
Когда из мирной жизни вдруг
Люди вступили в адов круг
Ради того, чтоб другие жили,
Они ведь тоже героями были.

И в муках потом умирали,
И годами от адских лучей страдали,
Которые каждую клетку тела им жгли.
А ведь они добровольно на это пошли.
Они, как и те, что в окопах на фронте,
Просто иными быть не могли!

Пусть не со знаменем в руках
Незримый бой пришлось вести.
Однако ж, ранее годами,
Со дня на день, из смены в смену
Под этим флагом ярко красным,
Взятым как символ государством,
Им вахты довелось нести.
Так что вам, брюзжащим нервно, чтоб флаг анафеме предать,
Ну, и как символ большевистский, готовым в клочья его рвать,
Пора, умы не напрягая, простую истину признать:
И красный стяг в руках героев, и символ пропаганды для властей
История - злодейка совместила, не мудрствуя лукаво, в одном холсте.

А посему, борясь активно с последствием несправедливости властей,
Не забывайте и об уважении любых народов праведных страстей.


До и после
Эта часть в следующей публикации.