Про командировку. ( Случай из жизни милиционера Митяева).

Про командировку.
( Случай из жизни милиционера Митяева).
Как-то в свободное от работы время Митяев, вместе с друзьями, сделал вылазку на природу. Вооружились продуктами питания и про горючее не забыли. Обосновались в роще. Разожгли костёр. А как же без костра? Костёр объединяет вокруг себя. Потекла плавная беседа о жизни, потом перешли на разговор о работе.
Не помню, кто-то сказал. Хватит братцы о работе, отдыхать же приехали. Слушай, Митяев. Ты же был в командировке в «горячей точке». Рассказал бы, что и как. Хочется от очевидца услышать, а не то, что в кино да в газетах нам рассказывают.
Упрашивать себя Митяев не стал. Интересно – расскажу, да только весёлого в том рассказе мало.
Вызвало начальство к себе нас по одному. Так, мол, и так. Агитировать тебя долго не будем. Сам не маленький, да и время за зря терять не охота. Есть указание откомандировать людей в горячую точку на месяц.
Вроде не приказ, вроде и добровольно, а как откажешься. Сами служивые понимаете. Как в песенке поётся «были сборы не долги», в дороге перезнакомились, а к приезду на место не то, чтоб сроднились, но сдружились крепко. Обстановка сами понимаете, если не верить в того кто рядом, жизнь казаться будет тяжёлой.
Если вы думаете, что я рад был той командировке, то глубоко ошибаетесь. Наводить порядок там, а что у нас мы навели уже порядок, что и делать больше нечего. Да и стрелять придётся не в тире, а по живой мишени. А у него тоже родственники есть. Плохой он или нет, а им то, жалко с ним будет расстаться. А когда пообтёрся среди солдат, мнение поменялось. Представьте себе, только с дружком перекуривали, шутили, а он в одно мгновение уже упаковывается в «цинковый бушлат», готовят «груз» к отправке родным. Тут уж не до жалости и не до философии. Хороший или плохой, не ты его, так он тебя. Вот тебе и вся философия.
Правда, там, где я был, «напряжёнки» не было. Донимал нас только снайпер. То одному дырочку в сердце пробьёт, то другому во лбу, и всё как в десяточку. Сколько за ним не гонялись, уходил гад, да и только.
А снайпер тот был тоже с «закидоном». Иногда такие шуточки выделывал, диву дивились. Раз, ночью, один солдат, с дуру закурил, думал, никто не заметит. Не успел и двух затяжек сделать – раз, и во рту пол сигареты осталось. Вторую часть пулей как срезало. Кто бы рассказал – не поверил, а тут сам видел.
Тому снайперу я и благодарен, и проклинать его всю жизнь буду. Ведь мог же он мне дырочку как другим в голове или в сердце пробить на долгую и вечную память, да решил он надо мной подшутить. Угодил он мне как раз туда, откуда нога растёт. Сделал дырку в мякоти. Не больно, но кровищи было, еле остановили. По его милости я и в госпиталь попал. Там-то я и навидался всего, страшно про то рассказывать. Всякого повидал. Про то рассказывать не буду. Скажу только, людей разных узнал. Иной калека калекой, а жизнерадостности не потерял. «Прорвёмся – главное живой остался». А были и такие, вроде и жизни конец пришёл. Как-то врач в сердцах сказал – такого лечи, не лечи, всё равно он жить не станет. Либо сопьётся, либо чего хуже сотворит.
В госпитале провалялся я с недельку. Уже на третий день по коридору ходить начал, да с медсёстрами «лясы» точил. Ох, и остры они на язычок. Да с нашим братом иначе и нельзя. Так что командировка моя закончилась досрочно. Прибыл домой, пришёл к начальству, поговорили о жизни. Говорит, тебе отпуск на отдых врачи рекомендуют.
- Да какой отдых, я там разленился, скоро и мышей ловить не стану.
- Ну как знаешь, уговаривать не стану. Сам знаешь работы у каждого, хоть на троих дели и то много останется.
На другой день и вышел на работу.
Все помолчали. Молча, выпили за тех, кто вернулся и за тех, кто остался навечно там.