ОТ БУДИЛЬНИКА ДО БУДИЛЬНИКА

Утро для меня начинается всегда ночью. В пять утра, когда даже уличные коты ещё не орут, а сладко почивают на своих помойках, подлый будильник на моей мобиле начинает верещать, мол, вставайте, мсье охранник, вас ждут великие дела. Какую бы мелодию я ни устанавливал – хоть Моцарта, хоть Элиса Купера – всё равно она уже на третий день превращается в навязчивый кошмар, который начинает сниться за десять минут до пробуждения. И уже неясно, то ли ты спишь, то ли уже бодрствуешь, но хуже этих десяти минут в течение дня для меня, наверное, нет.
Палец самовольно тянется тюкнуть по мобиле и вырубить этот кошмар, но я никогда не попадаю, поэтому вынужден вскакивать с кровати и вместо того, чтобы сказать самому себе «Доброе утро!», выдавливаю стандартное «Чёрт бы тебя побрал, гудок мерзкий!» А после этого уже и в самом деле наступает утро.
Шлёпаю босиком в ванную и каждый раз раздумываю, что сделать в первую очередь – опорожнить мочевой пузырь или приступить к чистке зубов. Если бы можно было сделать два дела одновременно, а то ведь не получается. Или промахиваешься струёй мимо цели, или пена от зубной пасты лезет, как у бешеной собаки, изо рта и забрызгивает всё – от майки и до… той же струи.
Из зеркала на тебя глядит безумная рожа с кругами под глазами, колючей щетиной на щеках и полуоткрытым ртом, из которого нагло торчит мокрая зубная щётка. Хорошо, хоть зеркало маленькое и, кроме лица, в нём ничего разглядеть. А то картина была бы ещё более устрашающая. Птеродактиль после битвы с динозавром…
Конечно, неплохо было бы утром неторопливо залезть в душ, постоять под струями горячей и холодной воды, чтобы окончательно придти в себя, но, как всегда, не хватает времени. А вставать на пятнадцать минут раньше… Нет не стоит того недополученная водная процедура. Душ я принимаю перед сном. Как бы про запас на утро.
Завтрак у меня на полном автомате. Два яйца выворачиваются на сковородку, где уже шипит разогретое масло. В турку засыпается молотый кофе и ставится на огонь. Когда уже совсем неохота, то обхожусь растворимым, но чтобы этот суррогатный раствор взбодрил по-настоящему, его нужно засыпать много, и тогда вкус становится таким, будто пососал палец, которым предварительно поковырял в ухе.
Во время завтрака каждая минута на счету. Можно, конечно, завернуть с собой пару бутербродов и сжевать их на работе под ту же чашку кофе, но аристократизм не позволяет хавать самодельный фастфуд да ещё на глазах у коллег. Завтрак для меня – дело интимное, вроде секса, который, хоть и проходит стремительно, но обязан быть горячим и по полной программе.
Когда с завтраком покончено, наступает черёд надевать рубаху, брюки и сбрую охранника – ремень с чехлами для мобилы, переговорного устройства и кобурой с пистолетом. Вносить разнообразие в торжественный процесс облачения недопустимо – обязательно что-нибудь пропустишь или забудешь, и это станет лакомой добычей какого-нибудь проверяющего на работе. А как ещё им проявлять бдительность и усердие, если не подловить нерадивого охранника, что-то прошляпившего в своей амуниции? Надуть проверяющего, запудрить ему мозги – это своеобразный спорт для нашего брата-сторожа. Поначалу это раздражало, а теперь веселит.
Но не буду забегать вперёд, всё по порядку…
Ах да, ещё нужно вывести собаку на улицу. Зубы моему крохотному мухтару чистить не надо, но опорожнить мочевой пузырь – святое дело. Он-то не резиновый. Да ещё не забыть после гуляния покормить, а то будет бедняга голодать. На худой конец, конечно, сгодятся и тапки с книжками, хаотически разбросанные по комнате, но это уже как сухой паёк или запасной вариант, который меня не устраивает. Лучше всё-таки покормить.
Прогулка длится пятнадцать-двадцать минут. Большей роскоши утреннего общения с братом моим меньшим на лоне уделанной его коллегами природы я себе позволить не могу. Ну да ничего, в выходной отправимся в парк и не будем каждые пять минут поглядывать на часы…
Далее – торжественная усадка за руль автомобиля и включение зажигания. Как всегда, в попу вопьётся пистолет, который нужно так передвинуть на ремне, чтобы он лёг ровно между двух седалищных половинок и не мешал. Хоть я им на работе практически и не пользуюсь, – он что-то вроде устрашающей маски шамана для гипотетического терррориста, - пистолет будет весь день напоминать о себе, тянуть штаны вниз и мешать с размаху сесть на стул или на лавку. Короче, оружие – практически бесполезная, но обязательная штука. Для кого-то оно – атрибут мужественности и принадлежности к ковбойскому братству, вторичный или даже третичный половой признак настоящего самца. А для нашего брата-охранника, вволю натаскавшегося этого самого признака, пистолет – всего лишь обуза, постоянный понос. Но таковы правила игры.
Я не люблю утреннюю дорогу, когда ты послушной овцой ползёшь в стаде других машин, внутри которых зевают от постоянного недосыпа такие же бедолаги, как и ты. Они также не выспались, в голове у них крутятся нерешённые проблемы, но цель у всех одна – не опоздать на работу, где ждут новые проблемы, которые по традиции откладываются на завтра, чтобы уже решать их, когда совсем станет невмоготу.
Как всегда, на дороге попадается какой-нибудь негодяй спереди, который тормозит движение и при этом не позволяет себя обогнать. Ему плевать на нетерпеливые сигналы машин сзади, а чтобы досадить побольше, он открывает стёкла и врубает на полную катушку какой-нибудь мерзко булькающий транс. Наверняка не у меня одного возникало жгучее и жестокое желание как-нибудь виртуозно подсечь на повороте, чтобы его вместе с его трансом выбросило на обочину. Но хрен его достанешь, он всегда вовремя уворачивается от шофёрского возмездия, зато сразу после этого перед тобой открывается чистая до небесной синевы и непрошенной девичьей слезы свободная трасса.
Если в черте города автомобилей всегда много, то здесь уже раздолье. И в самом-то деле, откуда здесь взяться автомобилям? Нормальные люди работают, по возможности, поближе к дому и за городом в это время им делать нечего, а нестись каждое утро пятьдесят-шестьдесят километров в один конец да ещё в конце дня возвращаться той же дорогой могут позволить себе только такие прибабахнутые охранники, как я.
Мои объекты охраны – школы, детские сады, ворота на въездах в поселения на территориях. Конечно, можно было бы поискать работу и в городе – те же банки, магазины, государственные учреждения. Но… для меня лучше работать подальше. Причина не только в чистом воздухе и отдалённости от начальства. Тут не приходится проверять каждого встречного-поперечного и лезть к нему в сумку. В поселениях люди, как правило, друг друга знают, и ты довольно скоро знакомишься со всеми, так что твоя охранная функция здесь становится практически декоративной. Во время дежурства можно совершенно спокойно ненадолго отлучиться, попить кофе или поболтать с кем-нибудь. Да и люди в поселениях более приветливые и открытые, нежели в городе. Даже если тебя хватятся и не найдут на рабочем месте, то особых поводов для грядущего возмездия за нерадивость не будет – куда ж ты денешься с подводной лодки?!
На подъезде к поселению, признаюсь, меня, как правило, подпирает по-большому. Оно и понятно: утренняя спешка заканчивается, близится наступление спокойного и благословенного состояния нирваны где-нибудь в теньке с чашечкой кофе и хорошей книжкой… Вот организм и расслабляется, отчего сфинктер издаёт торжествующие трубные звуки, приветствующие будущее туалетное пиршество. Короче, всё идёт по заведённому распорядку – не только снаружи, но и внутри меня.
Но сразу нестись в отхожее место после появления на работе как-то неприлично. Нужно степенно припарковать машину, деловито пройтись по вверенной тебе территории, зорким хозяйским взглядом обозреть окрестности, переброситься парой слов с кем-нибудь из попавшихся местных жителей, заполнить журнал прибытия, закурить сигарету, а потом… нет, не нестись пулей, а опять же степенно, словно совершаешь торжественный ритуал, проследовать в туалет, не забыв сунуть в карман книжку или газету с кроссвордом.
Каждый со мной согласится, что сидение в туалете это всегда священнодействие. Хуже всего, когда тебе в эти благословенные минуты начинает звонить кто-нибудь по телефону. Кажется, твой голос эхом колышется под сводами сортира, вырывается наружу и разносит твои секреты по всему свету. И ведь разговор этот, по закону подлости, самый важный, самый необходимый! Тут же ты подхватываешься и, прижимая плечом к уху выскальзывающую мобилу, стремительно завершаешь акт прерванной дефекации и выбегаешь наружу, где подлое эхо моментально смолкает, чтобы ты мог спокойно завершить разговор.
После этого единственное, что остаётся, это спокойно и с достоинством выполнять свои непосредственные обязанности – раз в час обходить территорию, с умным видом ломиться в закрытые двери и, уже вернувшись в свою будку, с чувством выполненного долга расписываться в журнале обходов.
Так постепенно проходит весь рабочий день. У читателя может сложиться превратное мнение, что у такого горе-охранника, как я, нет вообще по жизни ничего положительного, кроме регулярного стула и желания постоянно обжуливать начальство. Да и на работе у него ничего не случается, за исключением мелких бытовых штучек-дрючек, над которыми он с удовольствием посмеивается в своих записках. А вот и нет! В сумке у меня всегда припрятан ноутбук или планшет, книжка с детективом и блокнот для писания тех же самых записок. Работай я где-нибудь за станком на заводе, на стройке или на каких-нибудь, прости господи, апельсиновых плантациях, разве смог бы я вести такую богатую духовную жизнь, быть в курсе литературных новинок, тайком просматривать интернет и скачивать оттуда фильмы? Дома на это времени не хватает. Сия напряжённая мыслительная деятельность сполна компенсирует сверхраннее утреннее пробуждение, долгую дорогу и натирающий попу пистолет…
Ура, вот и подкрался конец рабочего дня. Я его, конечно, жду с нетерпением и постоянно контролирую, сколько осталось часов, минут и секунд, но он всегда сладок и долгожданен, как первый приход возлюбленной после долгих недель воздержания… К концу работы самое важное, это поймать ответственного человечка, который подпишет тебе карточку, что означает – топай с миром, работничек хренов. А если ещё удастся запрыгнуть в машину и укатить за десять-пятнадцать минут до того, как минутная стрелка на часах подберётся к заветной цифре, то это вовсе замечательно.
Однако злоупотреблять этим не стоит: всегда найдётся доброжелатель, который назавтра противным мяукающим голосом поинтересуется у тебя прилюдно: «А вот я видел, как ты вчера… У тебя что-то случилось?» Но опытный охранник таких «доброжелателей» вычисляет заранее, в какую бы дружескую личину он ни рядился. Если уж заткнуть ему рот не получается, то освоить искусство лавирования среди подводных скал – это необходимое качество для настоящего охранника.
И вот я уже несусь на крыльях своего автомобиля навстречу свободе, то есть домой. Можно не торопиться, ведь все неотложные дела, что мучили меня ночью, уже решены по телефону за время работы, а те, что удалось отложить на потом, будем решать на работе завтра. Торопиться и в самом деле некуда, но… привычка, знаете ли.
Днём на дорогах свободнее, чем в утренние часы, однако негодяи всё равно попадаются. Они неискоренимы, как понос при недоброкачественной пище. При относительно свободной дороге их обходишь стремительно и с лёгкой ухмылкой на устах, а потом несёшься навстречу городу, навстречу своему уютному гнёздышку, где ждёт тебя обед, мягкое кресло у телевизора, сонное разглядывание какого-нибудь сериала с кровищей и гавнищем. В итоге, глазки вслед за засыпающим мозгом перестанут воспринимать, кто кого замочил на экране – менты бандюков или наоборот, и ты с сознанием честно выполненного долга и полнокровно прожитого дня отправишься к себе в люлю.
Но перед этим душ, пропущенный утром. Стоишь под прохладными струями и медленно трёшь мочалкой своё натруженное нелёгкой охранной работой тело. Вода обволакивает его и ласкает, чистыми струями стекая к подошвам, лишь сзади некоторое время она струится слегка коричневатой. Всё-таки не следовало утром так поспешно покидать туалет, когда тебе позвонили. Надо всё делать качественно и обстоятельно, любое дело доводить до конца…
Впрочем, это последняя неприятность на сегодня. Дальше – сон. Кладу в изголовье гнусную мобилу, на мгновенье лениво подумав: может, поставить что-нибудь другое вместо Моцарта или Элиса Купера? Но ни сил, ни желания на это уже нет. «Чёрт с ними!» - это последняя мысль, которая проносится в стремительно освобождающейся от дневных хлопот и забот голове.
Минуту я ещё ворочаюсь с боку на бок, устраиваясь удобней, а потом – всё. Меня больше нет нигде. Нет до того момента, пока опять затрещит утром этот проклятый, но такой необходимый будильник. Вставайте, мсье охранник, вас ждут великие дела…