БЕГ НА МЕСТЕ,окончание

БЕГ НА МЕСТЕ
Окончание. Начало на этом сайте.
Рвусь из сил, из всех сухожилий, но он бежит рядом со мной, вровень со мной, что называется ноздря в ноздрю, как на президентских скачках.
У меня такое чувство, что я оказался не в том месте, не в то время и, вроде бы, без вины виноват.
Ковровая дорожка от кабинета уходит в два конца, из которых один левый, другой правый, как две ноги у одного человека, и что сбудется нынче со мной, зависит от того, какая нога у меня толчковая, а какая ударная... Но в любом случае, куда бы не бежал, споткнуться можно на любой дорожке, и на ковровой спотыкаются чаще, чем на гаревой.
Я бегу…бегу…бегу… Его забавляет, как я рвусь из всех сухожилий и выбиваюсь из сил.
-Каков Печкин,а!? Морочил, морочил мне голову, а я так и не понял, на какой машине опасно ездить: на той, у которой два нуля на конце заводского номера или три? – подмигивает он мне, как бы подбадривая, и тут же – вопрос на засыпку. - А вы как сюда попали?
Да, я попал в беду. Да, я попал впросак! Давно я не спал с такими удобствами, да еще на физкультурном мате, пропахшем спортивным потом, вот и приснилось чёрти что…
Он поглядывает на меня с иронией. От него не оторвешься. Не та у меня физическая подготовка. Может быть, он, как президент, за день проплывает в стерильном и теплом бассейне три километра?Только плохо в это верится. У нас и бассейна такого длинного нет, чтоб – три км, да ещё под крышей, чтоб не капало, и в полной стерильности, чтоб потом не чихать. Сплошное бахвальство. А вот он, как он сам утверждает в телевизоре, всегда говорит правду. Только что мне с того. Я бегу, бегу, бегу по ковровой дорожке…Слева и справа мелькают полированные двери со строгими табличками. Но где выход? Коридоры кончаются стенкой, и Высоцкий так и клокочет в мозгах и в вене…
-Вы, что, с глушинкой, или спите на ходу, как тут всё моё правительство? Повторяю вопрос: как вы сюда попали?
-Во сне. Случайно...как в автокатастрофу попадают. Хотел проснуться, как в страшном сне случается, когда вовремя просыпаешься, но вы пошли на обгон. А у меня уже мотор не тот.
Мне так понравился ответ своей убедительностью, что бежать уже не было смысла…
Мы тяжело вглядывались друг в друга, и отдышавшись немного, он сказал:
-Придется вам остаться здесь. Это не тот дом, откуда уходят по собственному желанию, отсюда выбрасывают.
-С какого этажа?
-Какая вам разница. Во сне нельзя разбиться. Во сне летаешь!
-Летают те, которые растут, а мой карьерный рост давно закончился.
-Мне импонирует ваша непритязательность, и вы не станете отпираться, что слышали мой разговор с Печкиным.
-Я не отпираюсь.
-Нет беговой дорожки – переходи на мат. Достал он меня этой дорожкой! Я на одном мате сформировался, и на ковре могу бросить через бедро кого угодно… Правда, теперь уже и силы не те, и власть не та…Обложили меня…Но каков Печкин: «Одни радуются жизни, другие – чужим победам!» А ваше каково спортивное мнение?
-Отобрать надо у него велосипед. Без велосипеда он дальше родной деревни не высунется, и голову морочить вам не станет.
-Слушайте, да вы молодец! Когда я был президентом, у меня были советники, и некоторые, как вы, с ленинградской улицы, но ни один из них до этого не додумался, и Печкиных у нас расплодилось на всех каналах и сайтах ужас сколько! Как включишься в эфир, так даже оторопь берет. Я бы взял вас советником, но предсовмину советники не полагаются. Структура у нас такая разделения властей: у президента – советники, а у меня – министры. И министром взять не могу. Все министерские портфели распределены между родственниками. Вам промеж них не втиснуться, хоть и вы с ленинградской улицы. Сплошной монолит. Стоит кого-то сковырнуть – самого заклюют… Я вам откидное место налажу, рядом с моим креслом. На таком месте вы меня не подсидите, и пока я не вернусь – побудьте за меня. Но всё время помните, что вы – ВРИО, в точности с такой абревиатурой, с какой тут и до вас все мои премьеры были, и держите моё место, как и они его держали, до моего возвращения для меня.
- Я могу посочувствовать вам?
-Ни в чьих сочувствиях я не нуждаюсь. Впрочем, ничто человеческое мне не чуждо, валяйте!
-Вы не устали так мотаться?
- Я, можно сказать, только жить начинаю – до пенсии осталось три года.
Печкин сразу пришёл мне на ум. С моих губ само собой сорвался вопрос:
-Так вы, что, на пенсию уходите?
-Ах, дался вам этот почтальон! –он досадливо махнул рукой. – Пойду подставлю плечо Белоруссии, а то уж там Лукашенко икру мечет: «За что мои ребята будут умирать в России?»
-За Белоруссию? Так и скажите ему. Не было бы России янки давно растоптали Белоруссию, как это они сделали с Югославией. Старуха олбрайт еще жива. Судьба у невыездного Лукашенко вряд ли была бы иной, чем у Садама.
-Головы у него нет.
-Зато у них опыт есть. Найдут за что повесиь и повесят. Все-таки он мужик. Насколько я понимаю, в хокей играют настоящие мужчины. А всё нытье Лукашенко – от лукавого. То ему, видите ли, зарплату в Кремле не хочется получать. Вроде бы как не доверяет, боится «зайчиков» недосчитаться. А в Кремле зарплата теперь такая такенная…дай бог каждому невыездному такую зарплату иметь…
-У нас – газ, у них – молоко. Попробуй найти тут консенсус без точек соприкосновения. Брошу через бедро. Может, и придет в себя.
Он слегка задрал рубаху.
Я увидел черный пояс, расшитый золотыми иероглифами, и даже рот раскрыл от удивления. Ведь до этого я не верил в его реальность, а как он внушительно выглядит, даже представить не мог.
-Убеждает?
- Убеждает. С этим не поспоришь. В иероглифах, как и Лукашенко, я ни бельмеса не смыслю, но даже при таком моем азиатском невежестве, я с ужасом вспоминаю наш разговор на ковровой дорожке.
-Что именно?
-Ну…то, что отсюда сами не уходят…
-Осваивайте бег на месте. В какую бы сторону кто бы куда бы не бежал, бегая на месте, все всё равно бегут, куда надо, и остаются на своих местах. В этом смысле бегу на месте нет альтернативы, и, бегая на месте, нельзя споткнуться, свернуть шею или поломать карьеру. И не верьте тем, которые говорят, что мы здесь десять лет топчемся на одном месте. Наша главная задача – обеспечить энергетическую безопасность НАТО, и мы выполняем её.
-Наверное. Нас они пока не бомбили. Но если я выдохнусь? Сдохну! Может, такая дистанция мне не по силам?..
-Нельзя выбиться из сил, ничего не делая. И про бег на месте – никому ни слова. Это – страшная тайна нашего правительства. Велик был у меня соблазн ввести Печкина в курс, но я поборол это искушение. Почтальон наверняка всё перепутает, как нули на иномарках, и что если не только дядя Фёдор, но вся деревня начнет бегать на месте.? Что мы тогда есть будем?
-Меня другое здесь тревожит. Проснусь я, а вас нет. «Кому сказать спасибо, что живой»?


********************************************************************************