В ЭЛЕКТРИЧКЕ

Утренняя электричка. Народа совсем мало, вагон почти пустой. Лишь несколько сморщенных старушек, везущих в корзинках овощи-зелень со своих огородиков в город на рынок. В большинстве своём дремлют, двое, – те, что сидят ближе, поддерживают вялый разговор с ещё одним пассажиром – благообразного вида дедком. Этот везёт (важно так) заказчику – доктору-гомеопату собранные сушёные травы. Сам иссушенный не менее своих травок, дедок заказом важничает перед своими слушательницами, но на вопрос «Что плотить-то то дохтур?» слегка мрачнеет, съеживается, бормочет, мол, к скудной пенсии и то прибавка… «Да-да…», – поддакивают полусонные старушки, без всякого интереса наблюдая в другом конце вагона молодую пару.
Пара эта, на фоне серого тумана, плывущего за вагонными окнами, тусклой обстановки самого старенького вагона и его сонных пожилых пассажиров, выделяется контрастно ярко, колоритно не только по отношению к соседям по вагону. И сами они резко различаются, сходясь лишь в молодости, в нескрываемом интересе друг к другу вплоть до намечающейся влюблённости, настолько смущён до неестественности поведения крепкий, сложения атлетического, с лицом грубоватым, но безмерно добродушным, парень. Его визави – изящная, хрупенькая, строго интеллигентного вида девушка в непомерно больших, тяжёлых очках, под которыми пунцовеют от волнения смуглые с бледностью щёки, и за которыми поблёскивают лукавинкой и неподдельным интересом сильно увеличенные толстыми стёклами глаза.
На коленях девушка держит тяжёлый том – альбом репродукций. Альбом раскрыт на изображении Роденовского «Мыслителя», но знаменитый скульптор всё больше проигрывает во внимании созерцательницы перед молодым человеком. Тот, стремясь привлечь внимание девушки, с лёгкой развязностью поинтересовался, чем это юная особа так увлечена. Та, молча, подняла книгу с колен, открыв обложку с названием автора. Похоже, имя это молодому человеку не сказало ничего, но тактику он решил изменить. Подавшись вперёд, взглянул на репродукцию, усмехнулся и, тщательно, излишне демонстративно, скопировал позу античного героя, напустив на добродушную физиономию вид глубокой задумчивости.
Девушка улыбнулась, приняв игру. «Похоже?», – поинтересовался парень. «Дааа…», – протянула она и чуть подвинулась на скамье, когда собеседник, посчитав первый шаг к знакомству завершённым, пересел к ней, уже внимательней рассматривал «Мыслителя». «Как Вы думаете, – спросила девушка, – о чём он размышляет?» Молодой человек, почти не задумываясь, с широкой улыбкой, провозгласил: «Ясно о чём: какая сволочь у него плавки с… стащила», – всё же запнулся он, уловив внезапное замешательство своей соседки от услышанного лексикона. Та, видимо стараясь спасти положение, робко и с надеждой переспросила: «Но… это ведь примитивно… А если внимательно отнестись… – о чём?» Молодой человек отнёсся внимательно. Он вновь принял позу героя, явно стремясь войти в роль. Муки раздумий избороздили его лоб переменчивыми волнами морщинок. Наконец он просиял. Конечно, решил парень, примитивно: такой атлет и упустил свою вещь, естественно, он не об этом должен думать… «Он думает – у кого ему плавки с… стащить!», – победоносно глянул он сверху вниз на свою спутницу.
Девушка вспыхнула, огонёк надежды, загоревшийся было в её глазах, угас. С резким хлопком закрыла она альбом и решительно отодвинулась от своего соседа к самой стенке, отвернулась к окну.
Туман за окном рассеивался. Показались, освещённые восходящим солнцем, окраинные дома города. Зашевелились, загомонили старушки, готовясь на выход. И только молодой человек в явном недоумении поглядывал на несостоявшуюся знакомую, ну абсолютно не понимая – с чего это она вдруг…