МАТЁРАЯ И ПОДКИДЫШ

Боль резко обожгла бедро.
Кровь стыла камнями рубина.
Охота не была «игрой»…
Свирепый ветер дул ей в спину,

И снегом заметал следы.
- В зубах несла она ягнёнка,
- «Тигрёнок сгинет без еды».
Но… стихли выстрелы вдогонку.

За нею не пойдут в метель.
Мудра тигрица, знала много…
- Живой ушла! – Так, неужель,
Погибель принесёт дорога?

И в первый раз липучий страх,
Противно захватил сознанье,
- «Малыш ещё не на «ногах»,
И не готов для испытанья…

Она стара, - семнадцать лет.
Плывёт увёртками добыча,
И хватки прежней больше нет.
А что ягнёнок? – «Хвостик бычий».

Прошла весёлая пора,
- Когда-то риск был, как забава.
- Скот уводила со двора,
В лесу боялись её нрава.

Волков рвала вмиг, сгоряча,
Оленя, коз брала - нет счёта!
Свободно шла на секача,
- Азарт пьянил её, охота.

Но и теперь ей смерть, не в срок:
- «Должна я выходить тигрёнка».
Матёрая была «игрок»…
В ушах вдруг зашумело громко, -

И тьма. - Очнулась под сосной,
Вгрызалась в рану, пуля рядом.
От боли стала ярой, злой, -
Усилие! – И вот, награда!

Кусок металла брошен в снег.
Слух обострился, - воют волки.
Поднялась и рванулась в бег,
Боль резанула. - Знать осколки

Остались в ране глубоко.
- Уйти, - во что бы то, не стало…
Ослабшей, побороть волков?
Уверенности было мало.

«Кровь чуют и идут за мной», -
Тигрица грозно зарычала.
Да так, что сбила волчий вой, -
«Когтей моих забыли жало»?

Шла с передышками к норе,
Тащила «сладкую добычу».
Добралась, по ночной поре…
Условный звук, - так мамки кличут

Детёнышей. – Малыш в ответ,
Затявкал радостно и звонко…
Зелёных глаз призывный свет, -
И запах жирного ягнёнка.

А через час, они вдвоём,
Насытившись, лежали рядом.
И всё им было нипочём,
- Еда, покой! – Что ещё надо?

Тигрёнок вылизал ей бок,
Улёгся между лап удобно,
- Пушистый, мягонький комок…
Живучий! – Богу так угодно.

Снаружи выло и мело, -
Лаз завалило плотно снегом,
Уютно стало и тепло.
- Сморил их сон приятной негой...

К утру поулеглась метель,
А ветра, как и не бывало!
Зима раскинула постель,
Безмолвье воздух наполняло.

Светило солнышко с небес.
Тигрёнок выполз из берлоги.
Искрился серебристо лес, -
Загадок, полный и тревоги.
***********************
И вдруг, средь мёртвой тишины,
- Протяжный стон… - тигрица встала.
Чутьё! - Забыта боль и сны...
Под дубом кряжистым лежала,

Лосиха с пеной на губах.
Зашибло бедолагу крепко.
В глазах застывших дикий страх.
Матёрая вонзилась цепко

Ей в горловину. – Хруст, - и кровь
Струёй полилась в снег холодный…
Тигрица полакала кровь,
Хотя и не была голодной.

Труд предстоял тяжёлый ей,
- Добычу растерзать зубами.
- Такой еды на много дней
Им хватит! – Только бы с волками

Добычу не пришлось делить.
Не верилось в такое чудо?
И снег взялась усердно рыть.
- Крупна лосиха… - Мяса груда,

К вечерней зорьке, меж камней,
Лежала в уголке пещеры.
Тигрёнок прыгал рядом с ней.
С усердием, сверх всякой меры

Они трудились, - и вдруг вой!
Кольцом обхватывали волки.
Тигрёнка спрятав под сосной,
Матёрая, скатилась с горки.

И стала поджидать гостей.
Злость наполняла тело силой,
- Зуд нестерпимый меж когтей,
Напряжены как струны жилы.

И яростный огонь в глазах…
Стремительной была атака.
Матёрой был неведом страх,
- Неравная, вслепую драка.

Трещали кости, кровь…рекой!
- Нет боли, - только жажда мести.
Предсмертный визг, - и вдруг – покой!
Поджавши хвост, лишившись, чести,
Бежали волки. - Трое их
Лежали на снегу недвижно.
Последний завершённый штрих.
- Победный рык, - враг был унижен.
****************************
Тигрица в логове своём,
На землю замертво упала.
Во тьму веков её влекло,
На жизнь надежда угасала.

Тигрёнок много долгих дней,
Прочь гнал холодное забвенье.
Он стал взрослее и умней,
Обрёл и опыт, и уменье.

Усердно раны ей лизал,
- Нарывы разгрызал зубами,
И мясо тщательно жевал…
Кормил, поил. – Перед глазами

Матёрой, свет сменялся тьмой…
Но, день пришёл, - тигрица встала,
Запахло в воздухе весной.
Её как куль трясло, качало.

С трудом, но вышла из норы.
Лакала воду шумно, жадно:
- «Нет, я еще, не вне игры!»
И в сердце стало так отрадно…

Жива, ухожена, чиста.
Тигрёнок спас её от смерти.
Судьба свела их неспроста!
Хотите, верьте, ил не верьте!?

Матёрой, - старость без хлопот.
- Кормилец вырос с нею рядом,
В заботе, сытости живёт,
И лучшей ей судьбы не надо…