Карманные часы

Секунду назад мои карманные часы показали полночь.
Сейчас я сажусь за стол, взяв перо, пишу.
Мне слышится крик: «Скорее, сюда, на помощь!»,
И я, конечно, на призрачный крик спешу.

Летят ступени, рядом несутся мысли -
А вдруг случилось, и им уже не помочь?
Сквозь узкий дверной проем проскользнувши мышью,
Я выбегаю в шумящую ветром ночь.

Стараюсь идти спокойно, почти бесшумно.
И сводит плечи. И в миг холодеет грудь.
Сорви с меня манишку, и каждый встречный
Дивился бы, как холодно стало вдруг.

Летят года. Они надо мной смеются?
На стенке детство, как будто кинематограф -
Вот я, совсем малыш, разбиваю блюдце,
Вот меня за что-то жестоко порют!

Вот я бегу за миленькой первой встречной,
В которую на словах навсегда влюбился.
Любовь поет, играет, кричит: «Я вечна!».
И я себе говорю: «Ты большой счастливчик!»

Вот уже есть жена, подрастают дети,
Первая седина серебрит бородку.
Вот я сижу в театре и вижу плечи.
Они бледны, лопатки сдвигают робко.

Она сидит напротив, ломая булку.
Её зовут очень вычурно — Астра.
Завтра мне вести детей на прогулку,
Но сейчас я знакомлюсь с ней, и она прекрасна!

Проходят дни, так мерно ползут недели.
Я вижу её каждый вторник, порой и среду.
Я подхожу к кафе «У кровавой Мери»,
Прошу звонить, шепчу: «Мой цветочек, еду»

Она открывает дверь, собирает вещи,
Просит помочь надеть на неё пальто.
Цвета становятся ярче, а звуки резче!
Пытаюсь шутить, опять говорю не то.

Но это не страшно. Она это мне прощает!
У нынешних леди свой особый язык!
Я предлагаю пойти и напиться чаю,
Она соглашается. К этому я привык.

Мне хочется говорить обо всем на свете!
Она избирательна даже в простых словах.
На пристани наши волосы треплет ветер,
Морозный воздух все путает в головах.

Я возвращаюсь домой, забегаю в ванну,
Чтобы смыть резкий запах её духов.
Когда нибудь я обязательно перееду.
Но не сегодня. Я еще не готов.

И эти переживания словно трубы
Неопытных музыкантов бьют по ушам.
Кирпичная кладка играет мне это утро,
Смешную заспанность, присущую голосам.

Жена спокойна. Жена собирает вещи.
Готовит завтрак и стравит его на стол.
«Живи и радуйся, любимый мой перебежчик,
Ты сам перерезал тросы своих мостов»

Она уходит без ссоры, не хлопнув дверью.
И снова полночь, и снова безумный крик.
Стою на улице. Громко зовет на помощь
Любвеобильный, грустный седой старик.